 |
| Православие и современность | Александр Коновалов | 17.05.2006 |
После окончания школы поступил в Санкт-Петербургский университет, тогда еще — Ленинградский, на юридический факультет. Во время учебы служил два года в армии. Университет окончил в 1992 году. Практически сразу пошел работать в прокуратуру и там трудился до прошлого года — 13 лет на разных должностях. В ноябре 2005-го был назначен полномочным представителем президента в Приволжском федеральном округе. Вот, собственно, и вся история.
— Вы часто бываете у нас в городе и обязательно посещаете саратовские храмы. Вы — верующий человек?
— Скажем так: я пытаюсь им быть.
— Санкт-Петербург, город, откуда Вы родом, известен среди верующих людей как город блаженной Ксении Петербургской, Александро-Невской Лавры… Питерские святыни помогли Вам в Вашем становлении как христианина?
— Я не готов сказать, что это становление состоялось… К тому же, хотя я родился действительно в Ленинграде, корни у меня — псковские. Мои родственники и по отцу, и по матери — коренные псковичи, и получилось, что я начал узнавать что-то важное о жизни в городе Пскове. Там и Святое Крещение принял в 24 года, там же впервые посещал святые места, Псково-Печерский монастырь. В свое время побывал у отца Николая Гурьянова — в 1993 году, когда он еще был более доступен…
Псковская земля — очень древняя, конституировавшая духовность на Руси наряду с Киевом, Москвой, Ярославлем и целым рядом других территорий. Поэтому мне в становлении, как вы говорите, больше помогла Псковщина… Но в Петербурге тоже, конечно, есть уникальные места, причем не только расположенные в черте города. Очень мне нравится обитель преподобного Александра Свирского, которая находится на границе с Карелией.
— Александр Владимирович, есть ли у Вас такое место, куда все время хочется возвращаться, где хочется побыть одному, помолиться?
— На каком-то этапе я стал понимать, что нельзя привязываться к месту, иначе будет очень тяжело расставаться с ним, постоянно желать возвращения туда, а это не совсем правильно. Нужно, чтобы это место осталось в сердце человека, тогда будет легче жить…
— Быть верующим человеком, находясь на такой высокой должности, как у Вас, — это просто или сложно?
— Мне кажется, дело не в должностях. Быть верующим сложно, наверное, каждому человеку. Я думаю, в вашем вопросе есть вот какой подтекст. В нашей стране на протяжении долгого времени целенаправленно разрушалась традиция соработничества государства и Церкви. И сейчас для многих выглядит странным, если священник появляется на каких-то светских мероприятиях или, наоборот, чиновник, военный, милиционер — в церкви… Здесь не должно быть натянутости, искусственности, какой-то драматизации событий. Ходить в церковь или нет — дело сугубо личное. Другое дело, что есть определенные традиции, которые, слава Богу, возвращаются. И люди, которые принадлежат к традиционным для России конфессиям, могут следовать своим убеждениям без какой-то борьбы, в созидательном направлении.
— Александр Владимирович, Вы произнесли выражение «соработничество Церкви и государства». Оно сейчас стало довольно расхожим. А как Вы понимаете это словосочетание? В чем заключается это соработничество, какая цель у него, каковы в нем роль Церкви и роль государства?
— Когда-то в Византийской империи и на каком-то этапе в России между Церковью и властью существовали отношения симфонии. Сейчас об этом говорить было бы неправильно. Тем более, что в настоящее время у государства и Церкви слишком разные задачи. Но при этом общее обязательно можно найти.
Как известно, есть Небесная Церковь, а есть земная, воинствующая. И одно из направлений ее деятельности в этом мире — активная социальная работа. Очень многие социальные институты, которые сейчас существуют как достояние государственных структур — пенсионное обеспечение, забота о малоимущих и больных людях, детях-сиротах и так далее — начинались именно в церковной ограде. И Церковь вполне может помогать решению насущных социальных задач, это будет очень востребовано. Есть целый ряд проблем, при решении которых должны взаимодействовать, на мой взгляд, государство и традиционные для России конфессии: борьба с преступностью, аморальным образом жизни, распространением тоталитарных сект. Мы сейчас пытаемся создавать, или правильнее сказать — «развивать», совершенствовать с учетом особенностей нынешнего дня некоторые государственные структуры для того, чтобы подобное взаимодействие могло состояться и быть эффективным. Практически создан Совет при полномочном представителе президента в Приволжском федеральном округе по развитию институтов гражданского общества. При этом Совете будет создана рабочая группа, посвященная конфессиональной политике, сохранению духовного, исторического наследия. Мы рассчитываем на то, что в работе этой группы активное участие примет Русская Православная Церковь. Епископ Саратовский и Вольский Лонгин как член Общественной палаты — один из тех, кто представляет там Приволжский федеральный округ — также, мы надеемся, войдет в состав Совета.
— В одном из Ваших интервью я прочла о том, что хорошо было бы вернуть земства. О чем шла речь?
— О земствах, вероятно, было сказано в историческом контексте. А говорим мы сейчас о том, что необходимо восстанавливать уровень локального, муниципального «общежития». И хотя структура местного самоуправления очень похожа на государственную, но в общем, она — принципиально иная. Главное здесь — самоуправление, что заложено в действующем законодательстве о муниципальных образованиях. Однако для того, чтобы уже созданные на местах административные структуры наполнились реальной жизнью, нужно сделать очень многое. Традиция общежития на локальном уровне оказалась нарушенной, причем в основном за последние десять-пятнадцать лет.
Земство — это община. В советские годы некий суррогат общины все же сохранился: везде были люди, которые стремились обустроить житье-бытье квартала, района, поселения. И сейчас, разумеется, с учетом новых обстоятельств, мне кажется очень важным объединять здоровые, активные силы общества, чтобы они социальную ткань на муниципальном уровне восстанавливали. Здесь мы рассчитываем на то, что и православные приходы будут в этом помогать.
— Вам, вероятно, знакома точка зрения на Церковь как на новую государственную идеологию. Как Вы к этому относитесь?
— Честно говоря, я не нахожу пока серьезных оснований для таких выводов. Хотя в последнее время очень многие кивают на Декларацию о правах и достоинстве человека, которая была принята на состоявшемся X Русском Народном Соборе. Мне довелось присутствовать на последнем заседании Собора как раз в процессе принятия Декларации и других документов. Как человек с юридическим образованием, могу удостоверить, что Декларация и Соборное слово написаны в выдержанных, безупречных выражениях, которые соответствуют тому месту, которое Церковь занимает в жизни общества. Декларация — это обращение, адресованное обществу, государству. Этот формат вряд ли может вызывать подозрения или неудовольствие. Как известно, общество у нас демократическое. И здесь очень важно, чтобы был обеспечен правильный баланс между интересами самых разных социальных групп с учетом традиций страны, с учетом общечеловеческих ценностей, с учетом, в конце концов, настроений, в обществе возникающих. Поэтому, еще раз повторю, нет сейчас оснований для…
-…беспокойства?
— Я бы не сказал, что для беспокойства. Сегодня многие люди, наоборот, считают, что Православная Церковь слишком незначительное влияние оказывает на жизнь общества. И многие православные люди говорят: «Принесите нам на блюдечке Православие, самодержавие, народность, и тогда мы будем с государством взаимодействовать, общество будем развивать». Думаю, нужно уходить от таких утопических настроений, с одной стороны, а с другой — от потребительского отношения. Родина сейчас находится в сложной ситуации, и тем, кто чувствует в себе силы для этого, нужно помогать ей.
Возвращаясь опять к вашему вопросу, скажу, что нет никакого идеологического влияния Церкви на государство. В принципе, для этого есть исторические предпосылки, как и для того, чтобы государству взаимодействовать с традиционными конфессиями, которые сформировались на территории России, именно в социальном аспекте. Здесь опыт Церкви может быть использован позитивно.
— Как Вы относитесь к проблеме введения в школьную программу культурологического предмета «Основы православной культуры»? Кто-то говорит, что это — разжигание национальной розни…
— Рискую навлечь на себя гнев многих православных людей, но я к введению «Основ…» в школах отношусь, мягко говоря, сдержанно. Это очень большая ответственность. Наше общество тотально расцерковлено. Это реальность, от которой не отвернуться. И для того, чтобы культурологический предмет занял по-настоящему важное место в школьных программах, нужно избежать двух крайностей. С одной стороны, он не должен превратиться в посмешище, если его будет преподавать человек неквалифицированный. С другой стороны, чтобы «Основы…» не стали неким пугалом, когда детей будут загонять палкой в церковь, в духовность… Это может к самым страшным последствиям привести. Для того чтобы этот предмет давал серьезные плоды, в первую очередь нужны хорошие преподаватели, подвижники, я бы даже сказал. Ведь мы знаем, что даже до революции святой праведный Иоанн Кронштадтский сталкивался на уроках законоучительства с проявлениями несерьезного отношения к своему предмету. А что уж говорить о времени сегодняшнем?
Другое дело, что школа обязательно должна воспитывать. Это совершенно точно. Здесь, мне кажется, нужно говорить о некой концептуальности образования, о том, что учителя должны ее осознать, понять, что образование должно давать человеку. И с учетом традиций, которые в России исторически сложились, образование делать воспитательным, концептуальным.
Мне кажется, что в отличие от «Основ православной культуры» будущее есть у православных гимназий, потому что здесь не нужно никого уговаривать молиться, размещать иконы в классах, посещать храм в особые часы или дни, изучать «Закон Божий». Но при этом образование в гимназии должно быть конкурентоспособным, современным. И вот в этом случае, пройдя через этап доказательства своей состоятельности, православная гимназия может иметь, я считаю, хорошие перспективы.
— Александр Владимирович, Вы сами говорите, что общество наше тотально расцерковлено. Большинство людей не верит никому — ни Богу, ни власти, ни даже самим себе. Как Вы думаете, это можно преодолеть?
— Я не согласен с таким пессимистическим взглядом. Все-таки, как сказал Тертуллиан, «душа человека по природе христианка». И нравственность, характерная для народов России, должна все-таки проявиться. Но при этом должен быть очень мощный и серьезный посыл от государства и общества, хорошо организованный подъем пластов духовной культуры, наших исторических, патриотических ценностей. Нужно, чтобы государство само демонстрировало, что эти ценности для него являются важными. Не только обеспечение прав сексуальных меньшинств, но и эта сторона жизни общества…
Мне кажется, что мало-помалу все должно вернуться на свои места. Все хорошее впереди.
— Вы уже несколько раз приезжали в Саратов. Не могли бы Вы поделиться своими впечатлениями, наметить какие-то ближайшие перспективы развития области?
— Саратов — город очень красивый. У него очень удобное географическое положение. Сейчас Саратовская область оказалась пограничным регионом. Это тоже определенный отпечаток накладывает. Здесь есть целый ряд предприятий, влияющих на экономику не только вашей области, но и всего региона. Потенциал у области, я считаю, большой. Нас сейчас, в основном, интересуют перспективы реализации четырех приоритетных национальных проектов: строительство жилья, развитие сельского хозяйства, позитивные изменения в сфере образования и медицины. Я думаю, что есть хорошие перспективы улучшения положения во всех этих четырех направлениях. Для этого, конечно, нужно много работать и любить свою землю — без криков и истерик. Все должно получиться.
Беседовала Наталья Волкова
http://www.eparhia-saratov.ru/txts/journal/articles/03person/56.html
