 |
| Независимая газета | Михаил Мошкин | 28.04.2006 |
Сегодня, согласно последним американским представлениям о демократии, иметь свою национальную идею какой-либо стране считается признаком кровавого авторитаризма. По крайней мере такое впечатление складывается, если судить по внешней политике последнего десятилетия нового главного «мирового гегемона» — США. Согласно новому мировому порядку собственную национальную идею можно иметь только отдельно взятой, самой развитой и демократичной стране на свете. Но что, если о своей национальной идентичности заявляет Россия? Тогда сразу следует взрыв негодования и обвинений. Примеров тому множество. Будь то неодобрение силовой акции против Югославии, осуждение американо-британского вторжения в Ирак или нынешний особый статус России в решении иранского вопроса — такая геополитическая независимость сразу истолковывается нашими союзниками по «антитеррористической коалиции», как отход от принципов демократии и скатывание к авторитаризму. Между тем большинство россиян убеждено в обратном — у нашей страны свой, собственный путь развития. Об этом свидетельствуют и данные социологов. Согласно опросу, проведенному агентством маркетинговых исследований «Медиамарк», 79% респондентов считают, что Россия должна идти своим путем (для сравнения: копирование западных образцов привлекает 11%, а азиатский путь развития — 2%).
При этом многие аналитики считают, что способствовала этому процессу «национального самоопределения» россиян, как ни странно, череда оранжевых революций. Плачевное экономическое положение Грузии, управляемой выпускником Колумбийского университета Михаилом Саакашвили, выборы в украинскую Верховную Раду, на которых герои Майдана проиграли партии «ставленника Москвы» Януковича, смута в послеакаевской Киргизии — все это в глазах российского общества лишний раз свидетельствует о том, что отказ от самобытности в пользу навязываемых, прежде всего США, оранжевых ценностей ведет лишь к деградации нации.
«После пятнадцати лет разгула бездуховности и полного отсутствия нравственности в обществе вновь появилась потребность к возвращению утраченных идеалов духовности, — считает известный российский философ и писатель Николай Борисов. — И вполне очевидно, наши люди, что называется, наевшиеся сверх всякой меры американской массовой культуры, обратились к истокам собственной, русской культуры. А это прежде всего православие, в том патриархальном, изначальном понимании, как главной связующей силы общества. Поэтому ничего странного здесь нет, что именно Русская Православная Церковь встала во главе этого процесса — обретения народом своей духовности».
Живая любовь и живая совесть
Две недели назад с трибуны Всемирного русского народного собора прозвучали слова о «русской цивилизации». «В XXI веке для России и народов русского мира важными, если не первостепенными вопросами по-прежнему будут оставаться вопросы научно-технического, экономического и социального развития. Однако очевидно, что энергию для любого вида человеческой деятельности возможно почерпнуть только в духовной сфере, — говорилось в программном докладе митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла. — Поэтому успешное решение этих задач будет очень сильно зависеть от того, как они впишутся в духовные параметры самобытной цивилизации, которую из себя представляют Россия и весь русский мир. Кроме того, важным фактором, влияющим на развитие всей русской цивилизации, останутся отношения с внешним миром, то есть отношения с другими цивилизациями, прежде всего с западной».«Россия держалась и строилась памятью о Боге и пребыванием в Его живом и благодатном дуновении, — писал более полувека назад философ Иван Ильин. — Вот почему, когда русский человек хочет образумить своего ближнего, он говорит ему: „Побойся Бога!“ — а укоряя, произносит слова: „Бога в тебе нет!“ Ибо имеющий Бога в себе носит в своей душе живую любовь и живую совесть: две благороднейшие основы всякого жизненного служения — священнического, гражданского и военного, судейского и царского». Так же как и деятели религиозно-философского возрождения начала прошлого века, нынешние православные иерархи убеждены — именно Церковь может и должна стать инициатором нравственного возрождения русского общества. Но для этого мало одного восстановления храмов, и тем более недостаточно присутствия властей предержащих на торжественных литургиях. Необходимо залечить раны, нанесенные 75-летним господством коммунистического и атеистического режима.
Первые шаги уже сделаны — два года назад Московская патриархия начала восстанавливать связи с Русской Православной Церковью Заграницей (РПЦЗ), которая с 1927 года не находилась в каноническом общении со своей Матерью-Церковью. Раскол между РПЦ Московского патриархата и РПЦЗ — отголосок трагедии более чем 80-летней давности, братоубийственной Гражданской войны и большевистского «воинствующего безбожия». Осудив декларацию местоблюстителя патриаршего престола Сергия (Страгородского) о сотрудничестве РПЦ с советской властью, «зарубежники» не оставляли надежды на примирение. «Положение о РПЦЗ», утвержденное на Архиерейском Соборе 1956 года, открывается словами: «Русская Православная Церковь Заграницей есть неразрывная часть Поместной Российской Православной Церкви». Падение коммунистического режима в 1991 году упрочило стремление Зарубежной Церкви решить наболевшие вопросы на общецерковном соборе. «…Раскол можно преодолеть только смиренной молитвой, покаянием и братской любовью ко всем падшим в тяжелое время гонений и заблудшим в настоящее время, — говорится в послании Архиерейского Собора РПЦЗ 1991 г. — Мы призываем всех чад Православной Церкви влиться в этот благодатный, предсоборный процесс…»
В 2004 году состоялся исторический визит — Россию впервые посетил предстоятель Зарубежной Церкви митрополит Лавр, встретившийся с Патриархом Московским и всея Руси Алексием II. А с 6 по 14 мая этого года в Сан-Франциско пройдет IV Всезарубежный церковный собор, основной темой которого должно стать восстановление общения между Церквами в России и за рубежом. Казалось бы, основные препятствия на пути общения между «зарубежниками» и РПЦ МП сняты — причислены к лику святых невинно убиенные царственные мученики, канонизированы новомученики и исповедники XX века. Приняв декларацию «Отношение к инославию», Московская патриархия определила степень своего участия в международных церковных организациях (исключающую впадение в «экуменическую ересь»). «Основы социальной концепции РПЦ» исключают сотрудничество Церкви с властью, принуждающей православных верующих к отступлению от Христа и его Церкви. Первоиерарх РПЦЗ митрополит Лавр в своем послании пастве настаивает: «Наша Церковь, обратив внимание на положительные процессы в церковной жизни России, решила вступить на этот путь примирения через диалог, который, слава Богу, проходит в честном и созидательном духе».
По следам Геббельса
«Понятно, что возросшие амбиции России на то, чтобы занять более достойное место в мире, вызывают некое противодействие наших конкурентов, — говорит Борисов. — Поскольку в данном случае речь идет о вытеснении американской идеологии или американских ценностей, то очевидно, что любое усиление традиционно российских духовных приоритетов будет вызывать максимальное сопротивление со стороны американцев».По мнению философа, противодействие будет осуществляться на всех уровнях, и уж, конечно, это коснется такого события, как объединение Церквей. Не все «зарубежники» приветствуют начавшийся диалог. И как считает Борисов, за наиболее жесткими проявлениями этого неприятия явно чувствуется определенная режиссура.
Имеются прежде всего в виду публикации, вроде статьи протоиерея Сергея Окунева с характерным названием «Синод РПЦЗ (Л) объединяется с номенклатурной Церковью». «Л» в скобках — это имя митрополита Лавра. Небольшая часть «зарубежников» не признает его главой Церкви. Начинается статья с рассказа о лучших друзьях русского православия. «Как рассказывал мне покойный настоятель Всехсвятского храма протоиерей Анатолий Казновецкий, живший в то время в г. Кременец Тернопольской области, местные жители встречали немцев с хлебом-солью, звонили праздничным звоном колокола, и все говорили друг-другу „Христос Воскресе!“, — пишет Окунев. — Немецких солдат встречали как освободителей от советского режима. Войдя в село, немецкое командование немедленно открывало закрытые большевиками церкви». Стоит ли удивляться тому, что еще один убежденный противник «сергианства», некий «архиепископ Катакомбной Церкви Амвросий Сиверс» объявил Адольфа Гитлера «богоданным вождем»?
«Окунев в общем-то показал себя достойным последователем Геббельса, — говорит Борисов. — Те же методы и тот же объем клеветы. Но давайте вдумаемся в общий посыл статьи — православному россиянину лучше жилось под властью фашистов, чужеземцев. То же самое и сейчас — пусть в России уже давно нет КГБ, советской власти и т. д., но все равно решать судьбу русских должна заграница».
«Сами мы не можем не то что решать вопросы своего суверенного развития, а скажем даже, объединиться русской Церкви без согласия американских «кураторов», — говорит философ, имея в виду «чисто конкретную фигуру».
Раб божий Хёрбст, Джон Хёрбст
После оранжевых событий на Украине в России начало складываться прочное мнение, что эта братская страна становится своего рода форпостом борьбы Запада за влияние на Россию.«После оранжевой революции стало очевидно, что США открыто пытаются влиять на ситуацию на Украине, — заявил председатель комитета Госдумы по международным делам Константин Косачев. — Это особенно хорошо было видно на выборах в Верховную Раду». Российский политик, один из руководителей миссии наблюдателей СНГ на выборах в Верховную Раду, имел в виду бурную деятельность посла США на Украине Джона Хёрбста.
Недавно американский посол, которого считают автором оранжевой революции, был избран делегатом от Одесско-Запорожской епархии РПЦЗ на IV Всезарубежный Собор. Одесский епископ Агафангел (Пашковский) пояснил: «Политические деятели могут быть членами нашей Церкви и принимать участие в Поместных Соборах, что практиковалось еще со времен Первого Вселенского Собора. Мы называем сергианством добровольную зависимость высших иерархов Православной Церкви от внешних богоборческих сил, а не исповедование членами Церкви тех или иных политических взглядов». В принципе ничего страшного. Почему бы уроженцу города Роквилл-сент, штат Нью-Йорк, не представлять солнечную Одессу на Русском Православном Соборе в Сан-Франциско, штат Калифорния? Но вмешалось руководство РПЦЗ. Синод отказал в участии «мирянину Джону Хёрбсту», поскольку он «по долгу своей службы имеет контакты с ЦРУ».
«На мой взгляд, выдвижение Хёрбста — это очевидная провокация, — считает депутат Госдумы, директор Института стран СНГ Константин Затулин. — Посол действительно крестился по православному обряду. При этом направленность усилий Джона Хёрбста как лица, состоящего на службе в Госдепе США, достаточно очевидна. Он защищает интересы США». Затулин подчеркивает, что в 2004—2005 годах все усилия Соединенных Штатов были направлены на поддержание сначала оранжевого движения, а затем и оранжевой власти. Сама эта власть заинтересована в дроблении православия и создании так называемой «единой поместной церкви» на Украине. «Планы создания „самостийной“ Православной Церкви, продвижение униатов и сохранения так называемого „Украинского патриархата“, созданного раскольником Филаретом Денисенко, с точки зрения Вашингтона являются признаком демократизма религиозной жизни, — полагает Константин Затулин. — Поэтому вполне понятно отношение тех, кто направляет Джона Хёрбста, к такому сложному и деликатному процессу, как переговоры между РПЦ и РПЦЗ».
* * *
Сегодня в мире все больше крепнет уверенность, что «особая разрушительность методов» свойственна официальной дипломатии самой развитой и демократичной стране мира — США. В частности, деятельность Ричарда Майлза (посол Соединенных Штатов в Югославии во время свержения Милошевича, и в Грузии в период революции роз) и Джона Хёрбста (посол США на Украине во время и после оранжевой революции), мягко говоря, вызывают определенные вопросы. Их не останавливает даже, казалось бы, такое сугубо духовное дело, как объединение православия. «Ничто так не оскорбляет Бога, как разделения в Церкви, — писал святой Иоанн Златоуст. — Хотя бы мы совершили тысячу добрых дел, — подвергаемся осуждению не меньше тех, которые терзали Тело Его, если будем расторгать тело Церкви».