 |
| Российская газета | Елена Яковлева | 14.04.2006 |
Если у вас тяжело заболел ребенок и ему нужна дорогая и сложная операция… Если вы несовершеннолетняя мать… Если вы потеряли дом и живете на свалке… Если вы заболели СПИДом… Вам скорее всех нужна помощь. От государства или других людей.
Государство вот уже лет 15 осознает, что помогает своим оказавшимся в трудном положении гражданам не совсем серьезно. И не только бездомным и малолетним матерям, другим более обычным категориям нуждающихся в помощи — пенсионерам, инвалидам.
Социальную политику давно сравнивают с тарелкой, по которой тонким слоем размазывается манная каша — социальная помощь. Пособие на ребенка получает как молодая банкирша, которой оно не нужно, так и мать-одиночка без хорошего образования и работы. Банкирша была бы счастлива отказаться от ненужного ей пособия в пользу более нуждающихся, но таковы правила.
Сегодня, когда каждая вторая российская компания имеет специально выделенный «социальный бюджет», опыт социальной помощи накоплен в бизнесе.
Презентуя этот опыт, председатель Комиссии по вопросам развития благотворительности, милосердия и волонтерства Общественной палаты, президент компании «Интеррос» Владимир Потанин подчеркивал, что «бизнесу по определению важно знать, как доходят деньги до адресата», и он способен организовать куда более эффективный контроль за этим.
Что могут предложить частники государству из собственной культуры ведения дел?
Прежде всего, рентабельность. Не отягощенные громоздким аппаратом управления и столь же громоздкой собственностью негосударственные организации помогают быстро и эффективно. «Стоимость нашей помощи часто ниже, чем в государственных учреждениях, — подчеркивает директор Российского представительства Британского благотворительного фонда CAF в России Мария Черток, — а качество выше». Участники обсуждения склоняли государство делегировать эту помощь и в частности помощь, идущую в рамках объявленных национальных программ, например НКО, чтобы добиться экономии в расходах и эффективности социального сектора.
Однако благотворительность в России, несмотря на ее распространенность, остается делом героическим или полутеневым. Благотворительствовать открыто и законно в России крайне не выгодно.
— Если мы выделяем средства для того, чтобы оплатить лечение больному ребенку, мы еще должны заплатить подоходный налог за родителей этого ребенка, получивших от нас помощь, — в очередной раз проиллюстрировал на форуме непоощрительность благотворительности со стороны финансовых правил государства председатель правления Сбербанка России Андрей Казьмин.
Частные благотворители подчеркивают, что им-то как раз легче разглядеть «гения» или «подвижника», что у них накоплен уникальный опыт благотворительных дел в поддержке образования, искусства, охраны окружающей среды, помощи местным сообществам, но им катастрофически не хватает механизмов долговременной игры. И в частности на форуме активно обсуждалась идея создания эндаументов — финансовых фондов, прибыль от коммерческой и инвестиционной деятельности которых идет исключительно на благотворительные цели. Владимир Потанин обращал внимание на то, что в других странах на деньги таких фондов содержатся госпитали и университеты. И старательно оговаривал, что бизнес понимает, что управление средствами таких фондов должно быть не рискованным, и, прося революционных изменений в законодательстве, мы должны отдавать себе отчет, что накоплениями таких фондов надо очень консервативно пользоваться". Бизнес присягнул, что навеки излечился от МММ-учительных обманов времен пирамид.
Государство, приветствуя частную благотворительность, все же опасается. Несмотря на то, что со стороны благотворителей на форуме не было сказано ни одного скучного, старомодного и своекорыстного слова (никакой словесной реставрации брежневских времен, никакого лексического нафталина: только — «инновации, модели, проектное управление, гражданское общество, страна стремительно уходит в XXI век»), первый вице-премьер правительства Дмитрий Медведев, подводя итоги разговора, честно обратил внимание вот на что: как бы объявленный энтузиазм и готовность благотворителей действовать не обернулись чем-нибудь прямо противоположным — использованием системы всевозможных НКО для «ухода от системы уплаты налогов, какой бы свирепой она ни была». Выстраивая систему эффективного благотворения, страна должна отказаться от двух плохих предыдущих собственных репутаций: заскорузлой ржавой безразличной системы собеса и вороватого опыта бизнеса 90-х, готового оседлать любые финансовые госпотоки для отвода их в свои карманы. Из этих двух плохих репутаций надо создать одну хорошую — государственная система помощи должна, оставаясь сильной, стать не равнодушной, не слепой и не монопольной, а частная — честной и показывающей начала служения Родине и ее гражданам.
— Россия XXI века наследует традиции России века XIX, когда благотворительная деятельность была неотъемлемой и привычной чертой, — подчеркнул заместитель председателя Совета Федерации РФ Дмитрий Мезенцев, предрекая лучшим российским благотворителям в будущем получение орденов имени Третьякова, Мамонтова и Морозова.
