 |
| Правая.Ru | Елена Малер-Матьязова | 21.03.2006 |
1. Русский язык против «украинских интересов».
Проблема русского языка стала одной из острейших политических тем современной оранжевой Украины, особенно в преддверии надвигающихся парламентских выборов. Оранжевые политические деятели, следуя своей оранжевой Конституции, объявили единственным государственным языком этой «страны» современный украинский — это новое, находящееся в процессе своего формирования, языковое образование. Одновременно с этим, русский язык — язык дооранжевой Украины, носителями которого продолжают являться три четверти граждан этой «страны», находится практически под запретом, и, прежде всего на государственном и гражданском юридическом уровне: с недавнего времени вся государственная и юридическая документация ведется на неизвестном большинству населения украинском языке; вместе с этим, образование во всех государственных образовательных учреждениях оранжевой Украины, начиная от ВУЗов и заканчивая общеобразовательными школами, последовательно переводится исключительно на украинский язык. Таким образом, оранжевая украинская власть проводит политику последовательного вытеснения русского языка из политического, правового, культурного и информационного пространства «страны».
В противовес этим процессам, представители различных антиоранжевых политических, общественных и культурных организаций Украины ведут активную оппозиционную деятельность по языковому вопросу, целью которой является придание русскому языку статуса второго государственного. Председатель главной оппозиционной партии Украины «Партии регионов» В. Янукович многократно заявлял, что русский язык должен стать вторым государственным языком Украины. Руководитель Социалистической партии А. Мороз внес в украинский парламент проект закона о придании русскому языку официального статуса на Украине. Мэр города Харьков В. Шумилкин предложил юридически закрепить статус русского языка и официально признать его вторым равноправным языком в городе. А совсем недавно Крымский парламент абсолютным большинством голосов выступил за проведение референдума о придании русскому языку статуса второго государственного в Крыму: этот вопрос был вынесен на рассмотрение членами оппозиционного «Русского блока», созданного на основе «Партии регионов» В. Януковича и партии «Союз» Л. Миримского; против проведения референдума проголосовали члены пропрезедентской партии «Народный союз «Наша Украина» и председатель совета министров Крыма А. Бурдюгов. За проведение референдума о статусе русского языка в Крыму проголосовали 53 из 62 голосовавших депутатов! Согласно принятому верховной радой Крыма решению, референдум должен пройти одновременно с парламентскими выборами — 26 марта 2006 года.
Само собой разумеется, что эта оппозиционная деятельность по закреплению статуса русского языка встречает яростное сопротивление представителей оранжевой власти. Прокуратура Крыма опротестовала решение парламента Крыма о проведении референдума: прокурор Крыма Виктор Шемчук заявил о незаконности принятого решения, поскольку изменять конституционный строй возможно только всеукраинским, а не местным референдумом, результаты которого не имеют соответствующую юридическую силу. С критикой принятого крымским парламентом решения выступил и сам президент оранжевой Украины В. Ющенко, который заявил, что «в Украине не существует проблемы русского языка», а этой темой просто «спекулируют отдельные политики перед выборами». В конце прошлой недели на одной из пресс-конференций В. Ющенко сделал еще более радикальное заявление о том, что русский язык «не отвечает интересам Украины»: по его словам, к сожалению, большинство граждан его государства относятся к числу русофонов, «не соответствующим украинским интересам"…
2. Украинский язык как мифологема «украинского проекта».
Современный оранжевый «украинский проект» основывается на нескольких важнейших идеологических мифологемах, как политического, так и исторического и культурного характера. Эти мифологемы играли и по сей день играют ключевую роль в развитии украинского языкового конфликта, через призму которого мы и предлагаем их рассмотрение.
1) Основным мифом «украинского языкового проекта» является миф о существовании самобытного украинского языка; а, соответственно, украинского политического проекта — миф о существовании самобытной украинской государственности, нации, культуры, а теперь уже и самобытном украинском православии и церкви.
В рамках этого мифа различные современные украинские «специалисты» утверждают, что государство Киевская Русь было исключительно украинским государством, предшествующим появлению «Украинской Державы»; населением Киевской Руси были, соответственно, украинцы, которые, по мнению некоторых исследователей, являются потомками древнейшего народа по названию «укры», в качестве такового ведущего свою генеалогию непосредственно от святых прародителей; ну и конечно, украинцы Киевской Руси имели самобытную, отличную от русской, украинскую культуру и язык, непосредственно предшествующую современной.
Украинских специалистов ничуть не смущают те факты, что в историографии Киевской Руси топоним «Украина» просто отсутствовал, вместе с тем, как термин «украина» нередко встречался применительно к различным территориям в значении «приграничная область», «граница», «окраина», как тому и следует быть. Что касается средневековой украинской культуры и языка — пока ни одному историку и филологу не удалось найти ни одного ни литературного, ни просто письменного памятника Киевской Руси на украинском языке — и, естественно, не удастся! Когда же только в XIVв. появляются такие топонимы, как «Великая Русь». «Малая Русь» и «Белая Русь», то, естественно, речь идет не в коем случае ни о территориальном, этническом, культурном и языковом различении, но исключительно о территориальном обозначении разных областей единого русского государства с единой русской культурой и единым древнерусским языком!
Более вменяемой и обоснованной выглядит версия о существовании самобытной украинской нации, культуры и языка с XVI века. Действительно, как известно, в XVI веке, во времена Смутного времени, была осуществлена Польско-литовская оккупация Малой и Белой Руси, в результате которой произошла частичная полонизация культуры и языка этих территорий русского государства. Действительно, именно с этого времени исследователи отмечают факты видоизменения древнерусского языка на территориях юго-западной Руси и возникновения иной языковой формы — так называемой «мовы». Тем ни менее, главной особенностью этой языковой формы как показывают многочисленные исследования оказалась значительная полонизация -привнесение огромного числа полонизмов в древнерусский язык. Таким образом, возникновение такого языкового образования как «мова» не может трактоваться, как создание нового национального отличного от русского языка, но является возникновением смешанного русско-польского диалекта. (Подробный анализ этого вопроса осуществил современный исследователь А. Железный в книге «Происхождение русско-украинского двуязычия в Украине» — Киев, 1998). Тот же самый вывод можно сделать при анализе возникновения в это же время новой украинской нации, на самом деле являющейся определенным смешением русского и польского этносов…
2)Другим важнейшим мифом «украинского языкового проекта» является активно пропагандируемый миф о насильственной русификации Украины; а, соответственно, украинского политического проекта — миф о насильственной русской агрессии и последующей русской политической и культурной оккупации.
Речь идет о XVII веке — времени национально-освободительной войны против Польши 1648−1654 годов и исторического решения Переяславской Рады 1654 года о воссоединении Малой и Великой Руси, после чего, по мнению украинских «специалистов» и начались процессы насильственной русификации украинского языка, культуры, нации.
В действительности же после победы над польско-литовской оккупацией на подвергнутых полонизации территориях Малой и Белой Руси начался обратный процесс вытеснения всевозможных полонизмов и возвращения к общерусскому языку. Больше того, нужно сказать, что речь идет не просто о возвращении, но об активном развитии именно на этих территориях русского языка, что говорит об этом процессе как о естественной и добровольной тенденции. Интересно обратиться к грамматике Иоанна Ужевича 1643 г., в которой языковая палитра Малороссии описывается следующим образом: в ней представлен «lingua sacra» — «словенороссийский» или церковно-славянский язык, высокий книжный язык богослужения и богословия; lingua slavonica — светский гражданский и литературный русский язык — так называемая «проста мова»; и, наконец, «lingua popularis» — всевозможные диалекты единого общерусского языка.
В многочисленных исследованиях этого процесса приводится масса фактов того, что именно представители Малороссии внесли решающий вклад в развитие великорусского литературного языка. Именно в Малороссии были созданы многочисленные памятники русского литературного языка, а также учебной литературы по русскому языку (рузличные буквари и грамматики). Первый русский толковый словарь «Лексикон словенороссийский или слов объяснение» был создан ученым монахом Памвой Берындой в Киеве в 1627 году. «Грамматика» Мелетия Смотрицкого стала учебником церковно-славянского языка для всей Русской Церкви на долгое время. Есть версия, что даже гражданский русский алфавит также имеет малороссийское происхождение, поскольку общероссийская гражданская печать была взята Петром I именно из Малороссии. Этот вклад малоросских деятелей в формирование русского литературного языка иногда называется ни много ни мало как «третье юнославянское влияние» на великорусскую письменную книжную традицию.
Интересно отметить, что в качестве примеров якобы насильственной русификации Украины, украинские «специалисты» ссылаются на указы и постановления, якобы запрещающие малоросский язык. На самом же деле, в обсуждаемых в этой связи «Валуевском указе» 1863 г. речь идет не о запрещении малоросского языка, а о запрещении, причем по просьбе самих же малороссов, искусственного «выдумывания» некоего нового языка, сильно смешанного с польским; в «Эмском указе» 1876 года речь идет не о запрещении книгопечатания на малоросском языке, но о запрещении печатания книг, содержащих антироссийскую пропаганду, направленную на отделение Украины от России и присоединение ее к Австрийской империи; что касается указа Петра I, согласно которому преподавание в Киево-Могилянской академии было переведено на русский язык — то известно, что до петровского указа преподавание в Академии велось только на польском и латинском языках.
3) И, наконец, третьим важнейшим мифом «украинского языкового проекта» является миф о современном процессе дерусификации и возвращении к национальному украинскому языку; а, соответственно, украинского политического проекта — миф об освобождении Украинской державы от русской политической и культурной оккупации.
Современный «украинский проект» совмещает в себе все выше перечисленные мифологемы, на которых и выстраивается современная украинская государственная и культурная идентичность. В современной оранжевой Украине прослеживаются две основные тенденции: тенденция дерусификации украинской нации, культуры, языка и, вместе с этим, тенденция возвращения к или выстраивания некой подлинной исторической Украины. Современный процесс дерусификации на Украине проходит на всех возможных уровнях и приобретает уже просто возмутительно неадекватный размах: переосмыслению подвергается все, начиная от этнологии, культуры и языка и заканчивая историей государства и церкви. Но самым возмутительным оказывается не то, что современный «украинский проект» заключается, прежде всего, в отказе от преемства истории русского государства, нации, культуры, языка и т. д.; но то, что этого отказа не происходит, а вместо запускается новый миф о том, что целый ряд событий и явлений русской истории и культуры на самом деле относятся к некой украинской истории и культуре, но, к сожалению, оказались украденными и монополизированными русскими! Этот процесс доходит до того, что, например, Великая Отечественная Война трактуется как война немцев с украинцами, которые, в итоге, и одержали победу над фашизмом; или, скажем, целый ряд известных русских философов и писателей на самом деле являются украинцами — например, П. Могила, Г. Сковорода, В. Эрн, Н. Бердяев, или, конечно, Н. Гоголь и М. Булгаков и др. — опознавание происходит, видимо, по месту рождения или временному месту жительства… Таким образом, на современной Украине создается мифы об украинской истории, украинской философии, украинской литературе и т. д. Весьма показательным в этой связи является современный украинский язык: основной его характеристикой является, как и в XVIв., сильнейшая полонизированность — согласимся, что трудно найти более антирусскую идентификацию, нежели прополяцкую; но вместе с тем, различными исследователями отмечаются весьма показательные факты неприятия в современный украинский язык целого ряда даже польских слов, фонетически идентичных с русскими!, вместо которых «выдумываются» украинские слова — заместители:
например, «лэтовыще» вместо польского «aeroport» (аэропорт), «гурт» (стадо) вместо польского grupa (группа, ансамбль) и др. Ну и конечно, самыми вопиющими случаями являются попытки «переосмысления» православной церковной истории и утверждения некой самостийной украинской православной церкви киевского «патриархата», а также утверждение «национальными украинскими святыми» «украинского» апостола Андрея Первозванного, «украинских» княгиню Ольгу и князя Владимира I Великого… - великих общерусских Святых Православной Церкви Московского Патриархата!
Конечно, все эти попытки посягательства на события и явления русской истории и культуры и искажения их смыслов абсолютно безосновательны и совершенно недопустимы, а потому должны получить и уже получают должный отпор.
А современная Украина имеет право отсчитывать свою историю и культуру только с 1991 года, а учитывая ее «оранживость» — вообще с 2004 года!
В этой ситуации очень скоро мы увидим всплеск нового, уже не совсем украинского, национализма, требующего возвращения и приобщения к великой общерусской государственности, истории, культуре и, конечно, языку! — разве может быть более подлинная националистическая позиция?
4) Украина — не Европа!
Согласно Европейской Хартии региональных языков, на территориях компактного проживания различных национальных групп допускается предоставлять определенный статус их родным языкам. В декабре 1999 г. эта Хартия была ратифицирована украинским парламентом, однако Конституционный суд Украины признал этот закон неконституционным по абсолютно надуманным мотивам процедурного характера. И до сих пор, несмотря на членство в Совете Европы, Украина все еще не ратифицировала этот важнейший документ европейского права! В связи с этим в Киеве, под эгидой Совета Европы, прошел семинар, посвященный обсуждению Европейской Хартии региональных языков, участвующие в котором представители Совета Европы высказали свое недовольство в связи с противоречием политики современной Украины этой самой Хартии: ведь Хартия призывает защищать все языки, обязывая государство, во-первых, брать обязательства по защите определенного языка, соответствующие численности его языковой группы; а во-вторых, создавать необходимые условия для использования языка не только в быту, но и в общественной жизни.
Украина, так стремящаяся стать европейской страной, должна хотя бы руководствоваться европейской языковой практикой, в которой случаев признания нескольких языков в качестве официальных государственных предостаточно:
в Бельгии признаны французский, нидерландский, немецкий языки; в Щвейцари — немецкий, французский, итальянский; в Андорре — каталанский, французский, испанский; в Люксембурге — французский, немецкий, в Словении — словенский, итальянский, венгерский; в Боснии и Герцеговине — боснийский, сербский, хорватский, в Финляндии — финский, шведский и т. д.
Явная дискриминация русского языка до сих пор осуществлялась, естественно, в самых русофобских странах — Латвии и Эстонии, в которых статус русского языка был беспрецедентно снижен до статуса второго иностранного, разумеется, после английского. Именно к этому списку стран, а даже не к странам центральной Европы, явно хочет присоединиться Украина: как нам известно, в современной оранжевой Украине русский язык — язык большинства населения — последовательно переводится в статус иностранного! ведь русская история и литература уже получили этот статус в украинских учебных пособиях!
Но, Совет Европы уже признал дискриминацию русскоязычного населения и в Литве, и в Эстонии; так что Украина — на очереди!
Как бы сильно Украина не хотела бы стать Европой — агрессивная русофобия явно мешает!
Достойные примеры языковой политики можно увидеть и в ряде стран СНГ, в которых русский язык признан официальным государственным наравне с национальным — речь идет о Белоруссии, Казахстане и Киргизии, справедливая, грамотная и эффективная, в отличие от украинской, языковая политика которых гарантирует невозможность возникновения в этих странах «газовых конфликтов» с Россией.
В заключении, хотелось бы напомнить о том, что на Украине есть День украинской письменности и языка, который был установлен в 1917 году и отмечается 9 ноября — в день памяти святого преподобного Нестора Летописца. Абсурдность подобной трактовки этого дня очевиден: Нестор Летописец был автором общерусского летописного свода «Повести временных лет», написанного не на украинском, а на древнерусском языке; кроме того, он был последователем святых просветителей словенских Кирилла и Мефодия, день памяти которых отмечается как День славянской письменности и культуры в России.
Если день памяти Нестора Летописца отмечается как День украинской письменности и языка — так пусть Украина и возвращается к тому языку, на котором написана его «Повесть временных лет», а также к той культуре, которая была основана его учителями!
