«Ослабели мы духовно»

Владыка Вениамин навсегда останется для нас «саратовским», так как наша епархия — последний этап в его архипастырском служении. Отсюда в 1958 году он был удален на покой в Псково-Печерский монастырь. О служении в Саратове Владыка Вениамин оставил воспоминания в своих дневниковых записях, изданных санкт-петербургским издательством «Царское дело» в 1998 году.

Публикуемый здесь текст — выдержки из доклада митрополита Вениамина «О благодати Божией», произнесенном им на совещании благочинных Саратовско-Балашовской епархии (23−25 декабря 1956 года). Текст, по всей видимости, не готовился к печати и воспроизводится без изменений стилистики оригинала.

Я намеревался прежде говорить о Промысле в жизни отдельных людей и всего мира. Бог — и Творец и Вседержитель всего, — как мы и поем в Символе веры. Но этот вопрос труднее, сложнее, нужно знать глубоко историю мира. И при том судьбы Божии — тайна. Поэтому переменил тему: решил говорить о благодати, это нужнее для нас, потому что это — цель христианства, следовательно, задача каждого из нас.

Начнем с самого главного, с разъяснения сущности христианства. Вот теперь все, читающие житие святого [Серафима Саровского] стали повторять бойко и даже с легкомысленным дерзновением его слова: «сущность в стяжании благодати Св. Духа». Говорим мы об этом и в проповедях своих. Но благодарение Богу и за то, что хотя бы один из людей нашего времени не только знал, но и обладал во всей полноте этой сущностью — благодатью Св. Духа.

Многие из нас почти не слышали об этом, а если кто и слышал, то не дерзал думать, чтобы обладал этим стяжанием, считаю благодать Св. Духа уделом одних лишь святых.

Но, не думая о других, всмотримся в себя, в нас, православных: кто же теперь думает о благодати, как главной цели нашей жизни? Да и знаем ли мы ее? Живем ли в Св. Духе?

И вдруг слышим преп. Серафима: «если кто внешне все это исполняет, не достигая благодатных результатов, хотя бы был и монах, тот, — «черная головешка», из коей уже не может произрасти живого дерева…

Страшно даже становится…

Но почему же, — по словам батюшки и Н.А. Мотовилова, — многие духовные лица не могли вразумительно и основательно раскрыть основную истину христианства?

Всякий книжник, — говорит Господь, — выносит из своего сокровища, или книгохранилища, то, что там у него есть или что ему хочется читать (Мф. 13, 52). И, следовательно, если мы не могли этого растолковать и внедрить другим, то ясно, что и сами недостаточно понимали сущность христианства, забыли ее, а не понимали оттого, что не жили ею, как должно.

Омирщение проникло и в Церковь нашу.

Ныне Господь очищает свою Церковь горькими скорбями. Слава Ему!

***

Ослабели мы духовно. Превратились в обрядоверов. Недаром же сложилась пословица: «отзвонил, и с колокольни долой!». Прочитал, например, «Правило ко Причащению» — и успокоился. А в некоторых монастырях строго соблюдают Устав, думая, что в этом именно и есть суть молитвы. Преподобный Серафим не советовал дивеевским сестрам строго следовать порядку Саровской обители с длинными богослужениями «по Уставу». И дал им небольшое правильце: три раза «Отче наш», три раза «Богородице Дево», один раз «Верую» — и на работы. Но там молитва не прекращается: все время нужно творить Молитву Иисусову: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную». Перед трапезой — то же правильце. А после обеда опять на труд и ту же молитву Иисусову, но с добавлением: «Молитвами Богородицы помилуй».

— И уверяю вас — утешал преподобный — спасетесь!

***

Но иногда, по милости Божией, и нам, грешным, дается ощутить благодать Божию явно. Осмелюсь поделиться немного живым своим опытом.

Читал я Деяния просто, для молитвы: и умилительно было на душе. Но захотелось с этим соединить и практическую цель: отмечать нужные места для богословской работы (тогда я интересовался вопросом о Царствии Божием). И сразу дух жизненности исчез. И после я должен был бросить практическую цель: она гасила молитву.

Или: не раз я испытывал, как какое-нибудь слово Евангелия точно «оживало», или «загоралось огнем», а в другое время делалось холодным.

Или слова: «Христос», «Бог», «Богородица» были настолько жизненны, что трудно было удержать слезы.

Не раз я, грешный, переживал слова: «Отец, Сын и Святой Дух», так что не мог даже выговорить их. И записал себе на память: отныне нет для меня более дорогих слов, как «Отец, Сын и Святой Дух».

Но, кроме того, мы знаем, что проявления благодати разнообразны: сознание своих грехов, переживания на Пасху и другие праздники, даже мучения от собственной греховности и т. п.

Все это известно, хотя и в ничтожной мере.

Лишь бы была с нами благодать Божия, благодать Духа Святаго, Господа Животворящего.