 |
| Фома | Кира Поздняева | 26.01.2006 |
Все началось с того, что мой муж, тогда еще только рукоположенный священник Дионисий, впервые совершил таинство Крещения, и первым его крестником стал сосед-китаец, приехавший в кипящую от перемен Москву заниматься бизнесом. Иоанн — так назвали крестника — с трудом говорил по-русски, муж не знал и слова по-китайски, но они просиживали часами беседуя на одном им понятном языке. Бывает и такое. Потом Иоанн пригласил мужа в Китай.
Дело было в ноябре. Погода стояла ненастная, и так же ненастно было почему-то на душе — это была первая поездка мужа за рубеж, и я очень за него беспокоилась. Однако неделя пролетела быстро, и он вернулся — счастливый, с горящими глазами и полным чемоданом китайских сувениров, купленных на все «командировочные» 500 долларов, предназначавшиеся для более прозаичных нужд.
За окном дождь боролся со снегом; было темно и неуютно. А на тускло освещенной московской кухне, на застеленном клеенкой столе появлялись одно за другим маленькие китайские чудеса — колокольчики с длинными тонкими ручками, изящные куколки из рисовой муки, накрытые прозрачным колпачком, кряжистые черепахи, коробочки для сверчков, расписанные необыкновенными китайскими пейзажами матовые бутылочки. Разворачивались шелковые свитки, и перед глазами появлялись то причудливый горный хребет и бредущий по нему старик в широкополой шляпе с вязанкой хвороста за спиной, то заглядевшаяся на пруд с золотыми рыбками молодая красавица, то длиннорукие плакучие ивы, замершие словно оркестр перед взмахом дирижерской палочки…
Так у нас в доме поселился Китай. Сначала появились десятки книг о Поднебесной, учебники и самоучители китайского языка, чайница с зеленым чаем в буфете и неизменный соевый соус.
Со временем мы узнавали о Поднебесной все больше и больше. Выяснилось, что в Китае существовало Православие, да не просто существовало — оно дало нашей Церкви 222 святых мучеников, которые, к сожалению, были незаслуженно забыты.
В XVII веке казацкая сотня, защищавшая приграничную крепость Албазин на берегу Амура, после долгой осады была пленена и уведена в столицу Поднебесной. Император смилостивился над храбрыми воинами и даровал им место для проживания, китайских жен и жалование. Среди пленных был и священник — отец Максим Леонтьев. Вскоре об албазинцах прослышали в России, и ПетрI вступил в переговоры с императором Канси о том, чтобы направить в Пекин Русскую Духовную Миссию для духовного окормления православных. А поскольку в Китае в то время не было ни одного представительства иностранных держав, на Миссию одновременно возлагались и дипломатические функции. Так члены Русской Духовной Миссии, обосновавшейся в Китае в начале 18 века, стали не только первыми дипломатами в Поднебесной, но и первыми русскими китаистами, внесшими колоссальный вклад в мировую науку. Формально в задачи Миссии входило попечение о духовных нуждах только потомков албазинцев, но реальной целью было утверждение Православия на китайской земле. А для этого нашим миссионерам надо было сначала изучить местную культуру, традиции и язык.
Особо памятным для Китайской Православной Церкви стал 1900 год, когда Китай сотрясло антиевропейское восстание боксеров. Вместе с другими христианами пострадали и православные — 222 китайских мученика, среди которых были и дети, отдали свои жизни за веру.
Революция 1917 года выплеснула на китайские берега многочисленные потоки беженцев. По всей стране открывались православные храмы. Именно в это время многие китайцы, близко соприкоснувшись с живым проявлением Православия, обратились к вере.
Но в 1949 году образование Китайской Народной Республики повлекло серьезные перемены в жизни китайского Православия. Согласно новым законам, на территории Китая могли существовать только национальные религиозные организации. А это означало, что Китайской Церкви предстояло доказать свою жизнеспособность независимо от Русской. Были рукоположены первые епископы-китайцы, а в 1957 году образовалась Китайская Автономная Церковь. Все это вполне соответствовало исторически сложившейся миссионерской практике Русской Православной Церкви, всегда стремившейся к образованию самостоятельных национальных Церквей.
Однако китайская Культурная революция, начавшаяся в 1966 году, положила конец тому, что так бережно созидалось два столетия. Были закрыты все храмы. Редкие службы и требы совершались на квартирах. Верующие подвергались преследованию и публичным надругательствам. Почти забыто было почитание китайских мучеников. Еще в 50-х годах огромная территория Русской Духовной Миссии была передана Посольству СССР. В те же годы начался отток русских эмигрантов из Китая.
В 80-е годы, когда Культурная революция была публично осуждена, правительство КНР пыталось реабилитироваться перед верующими, сделав им некоторые послабления. Было вновь открыто несколько храмов на севере страны. Однако Церковь так и не смогла оправиться после перенесенных ударов. Со временем умерли последние китайские священники, и храмы остались пустыми. Ведь иностранным священникам закон запрещал в них служить. Правда, по праздникам оставшиеся верующие еще собираются там для молитвы. Но их с каждым годом становится все меньше и меньше…
Вот с таким информационным багажом муж отправился в Отдел Внешних Церковных Связей, был принят на работу и почти сразу отправлен в Китай на международную конференцию. Проходила она довольно далеко от столицы, но муж купил билет на поезд и поехал в Пекин, чтобы зайти в Российское Посольство, а вернее — посетить бывшую Русскую Духовную Миссию.
Молодости свойственно наивно лезть напролом. «Здравствуйте! Я русский православный священник, хочу посмотреть бывшую Миссию». Можно себе представить лицо охранника! Вообще-то, на территорию Посольства людей пускают только по специальным, заранее оговоренным поводам. Но тут произошло почти чудо — из ворот вышел какой-то дипломат, как оказалось, верующий церковный человек, который оцепенел от удивления, увидав живого священника с бородой, в подряснике у стен Посольства. С этой судьбоносной встречи и началась жизнь пекинской православной общины.
Сначала отец Дионисий изредка наведывался в Пекин и проводил службы в Посольстве. Постепенно эти визиты участились, стали налаживаться богослужения мирским чином в отсутствии священника. На территории Посольства был воздвигнут памятный крест. Совершались заупокойные службы в местах захоронения наших соотечественников, там, где это разрешалось.
Довольно быстро сложился пекинский клирос — благо певучих прихожан оказалось немало. Вот только большинство русских в Пекине временно — заканчивается командировка, и человек уезжает. Бывали такие моменты, когда оставалось только за голову хвататься — кто же будет петь на следующий праздник?! Но через некоторое время откуда ни возьмись, появлялся новый певчий.
В 2001 году в Пекине впервые после 40-летнего перерыва отслужили по-настоящему Пасху. Для меня это была и первая встреча с Китаем, о котором я столько знала, но которого никогда не видела. Муж знакомил меня с улицами, дворцами и парками как со своими старыми друзьями, украдкой заглядывая мне в глаза — понравилось ли?
Та поездка была необыкновенной. Началась она с песчаной бури, со злого ветра, и полного отчаяния — да какая же Пасха, когда здесь ТАК!!! А потом потекли дни Страстной недели, когда одна служба словно прорастает в другую, и все наши чувства и мысли преломляются в свете Божественного Воскресения. Было совсем незаметно, что молимся мы не в храме, а в посольском зале для приемов, где вместо иконостаса — высокие китайские столики с иконами, а вместо изображения Спасителя на горнем месте — старый свиток с нарисованной на нем веткой сливы. Все было настоящим. Было полное ощущение, что и природа прислушивалась к богослужебному ритму — с каждой службой небо все больше и больше прояснялось, деревья распускались просто на глазах. Крестный ход с плащаницей в Великую Пятницу сопровождал сильнейший аромат сирени, словно и она принесла дары распятому Господу. Суббота- ударившая в одночасье жарой и гомоном птиц в знойной тишине — переросла в тихую и радостную Пасхальную ночь. Было черное высокое небо, сплошь усыпанное звездами, сотни огоньков свечей, куличи и крашенные яйца, долгие приходские посиделки и радуга вокруг солнца поутру.
Памятной была и Пасха 2003 года, когда в Юго-Восточной Азии разыгралась эпидемия атипичной пневмонии. Мы бодро говорили родственникам и знакомым, что в Пекине только три заболевших, что для миллионного города это просто несерьезно. Но накануне нашего вылета были обнародованы реальные цифры, и оказалось, что счет идет на тысячи… Вопрос ехать или нет для мужа даже не стоял — скорее наоборот, было очевидно, что именно потому что там опасно, людям особенно нужна молитва, поддержка, и ехать нужно непременно.
Пекин напоминал какой-то осажденный город из кинофильма — непривычно и пугающе пустой, безлюдный. Редкие прохожие закрывали лица масками. По городу ездили машины, распыляющие лекарства. Пусто было и в Посольстве — закрыли школу, рекомендовали не покидать посольский городок, для членов семей дипломатов организовывались дополнительные рейсы для отправки в Россию. А более всего пугало обреченное настроение людей. Стало действительно страшно. Поддерживать дух помогали только службы и весна — радостная, беспечная, напоминавшая о том, что в жизни не так уж все и плохо.
А потом наступила Пасха с ее неземной радостью и окончательно развеяла все страхи. Как же были благодарны люди батюшке за то, что он приехал! Мы настолько осмелели, что целыми днями гуляли по дворцам и паркам, наслаждаясь непривычным для Пекина покоем.
Со временем стало очевидно, что невозможно ограничиться только окормлением сограждан. Мы наладили связь с большой общиной этнических русских во Внутренней Монголии; нашли потомков албазинцев — около 50 их семей по сей день живут в Китае. К сожалению, молиться им пока негде — власти не разрешают китайским гражданам посещать иностранные богослужения, а свой храм надо еще «выбивать».
Отношение китайских властей к религии неоднозначно. С одной стороны, перемены в Китае не могли не затронуть и этой сферы жизни — за вероисповедание теперь никого в тюрьму не сажают. С другой стороны, власти боятся активизации многочисленных сект, и поэтому относятся к любым религиозным организациям с большой настороженностью. Особенно к «неместным».
Проблема
В 2004 году по благословению священноначалия Русской Православной Церкви в Гонконге было основано Братство Святых Петра и Павла, являющееся преемником Свято-Петропавловского православного храма, действовавшего в Гонконге до 1972 года. Основными задачами Братства являются поддержка общин православных соотечественников, проживающих в КНР и Гонконге, и содействие возрождению Православной Церкви в Китае.Братством за 2004−2005 год были арендованы помещения для проведения богослужений в Гонконге, Шэньчжэне, Гуанчжоу, открыта Воскресная школа при приходе в Гонконге, осуществлен ряд проектов в области издательской и информационной деятельности. Все осуществленные проекты реализованы за счет пожертвований частных лиц и организаций.
В предстоящем 2006 году Братство планирует продолжить свою деятельность. Вместе с тем, определенные сложности материального характера ставит нас перед проблемой поиска средств для осуществления ряда проектов.
Братья и Сестры! Обращаемся к Вам с просьбой об оказании посильной помощи Братству Святых Апостолов Петра и Павла в Гонконге. Вы можете стать членом Братства и получить подробную информацию о наших проектах, сообщив нам, как с Вами связаться по:
e-mail: church@orthodoxy.hk
fax: +852 22 909 125
phone: +852 94 385 021
post address: B2, 1st Floor, Sincere Insurance Bld., 4−6 Hennessy Rd., WANCHAI, HONG KONG
священник Дионисий Поздняев
Хотя в 1997 году Гонконг перестал быть Британской колонией и был выделен в Специальный Административный Округ КНР, он отделен от Китая границей и на его территории действуют в основном прежние законы. Раньше я думала, что Гонконг — это такой китайский город, только очень благоустроенный. Оказалось, что за Китаем тут нужно побегать. Здесь, конечно, повсюду китайцы, иероглифы, китайская кухня, но все носит чисто гонконгский космополитический оттенок. Гонконг — это город с очень ярко выраженным собственным лицом; его не спутаешь ни с каким другим! Я очень его полюбила. За его своеобразный покой — это с виду он довольно суетный, многолюдный, но на самом деле, очень покойный, мирный, не гнетущий. За то, что здесь можно найти любую нишу — от европейской и китайской до самого невообразимого этно; любая культура, любой стиль уживаются здесь «как морковка с горошком». Полюбила за самый большой плюс жизни на острове — море, которое видно отовсюду. За крещенские дожди и зиму, полную цветов. А больше всего, наверно, за то, что этот город так напомнил мне мое бакинское детство — ведь у всех приморских южных городов есть что-то общее.
О том, чтобы построить или приобрести отдельное церковное здание, к сожалению, не могло быть и речи — земля и недвижимость на этом лакомом кусочке суши настолько дороги, что о них и мечтать не приходится. Довольно долго длился поиск подходящего офисного помещения. Пока не было своего храма, службы проходили в греческой церкви — в приходе Апостола и Евангелиста Луки, который располагается в одном из офисов в центре города. Здесь не служат вечерних служб накануне праздников, поэтому на время Всенощных храм был целиком в нашем распоряжении, и мы могли служить по-русски; а Литургию отправляли все вместе на английском с греческими и русскими «вставками».
Поскольку главной целью своего пребывания в Китае отец Дионисий считает миссионерство, свой храм было решено обустроить в китайском стиле, насколько это приемлемо, конечно. Сотканный из геометрических узоров деревянный иконостас сзади обтянут шелком. Когда в алтаре зажигается свет, он напоминает китайский фонарик. Строгие длинноногие столики тоже очень удачно вписались в интерьер Православного храма. Храм получился необыкновенно уютным, это отмечают все приходящие. Вторую комнату нашего помещения занимает библиотека, она же — главное место приходских встреч и занятий воскресной школы.
Гонконг — не самый «русский» из зарубежных городов, поэтому и приход у нас не слишком большой, хотя людей появляется все больше и больше. По счастью, чисто «русского» прихода не получилось — у нас есть китайцы, американцы, ирландцы, француз. По воскресным дням служба ведется на русском и английском, а в будни все зависит от того, кто пришел на службу.
Клирос сложился практически сразу, еще до того, как появилось свое помещение — есть опытные певчие, есть те, кто только начали учиться петь. В греческой церкви службу поет весь народ. Мы же решили следовать общепринятой в России традиции. Помню, как мы волновались, когда пели на своей первой службе. Как старательно и трогательно наши англоязычные ребята выводили по-русски «Иже Херувимы»! И как торжественно и немного непривычно звучало чтение 33-го псалма: «I will Bless the Lord at All Time…».
Первое время было тяжеловато с английским языком. Существует как минимум четыре перевода богослужебных текстов, и самый красивый из них оказался, как водится, самым сложным — даже у тех, для кого английский — родной. У нас были далеко не все необходимые ноты, приходилось перекладывать английские слова на русскую музыку — я только потом поняла, что это давно стало частью певческой практики, и большинство сборников состоит из таких переложений. Особенно тяжело было на Всенощной, где много изменяемых песнопений. Но очень хотелось, чтобы и англоязычные прихожане имели возможность помолиться на своем языке, пусть даже путем таких «мук». Мне почему-то казалось, что им должно быть очень трудно выстаивать долгие службы на непонятном языке. Постепенно в нашу богослужебную жизнь входит и китайский — пока на Шестопсалмии и часах. Но кто знает, может быть, в недалеком будущем кто-нибудь восстановит или напишет музыку и для китайских текстов?
Помимо приходов в Пекине и Гонконге существует еще приход в пограничном с Гонконгом китайском городе Шенчжене. Совсем недавно в Шанхай для постоянного служения прибыл еще один русский батюшка, отец Алексий. В сентябре планируется открытие прихода в Гуанчжоу.
Все приходы на территории Китая пока открыты только для наших соотечественников и для православных иностранцев. Только гонконгский приход, благодаря особому статусу Гонконга, имеет право на открытую проповедь среди китайцев. А для того, чтобы православные китайцы в других частях страны могли исповедовать свою веру, нужно создавать китайский приходы с китайскими священниками.
В последние годы появилась возможность посылать китайских студентов для обучения в российские духовные школы. И пусть не все из этих ребят станут священниками или иконописцами, зато они имеют возможность приобщиться настоящей церковной жизни, духовной традиции, чтобы донести ее до других.
Материал опубликован в 7 (30)-м номере «Фомы» 2005 г.
http://www.fomacenter.ru/index.php?issue=1§ion=66&article=1551
