«Царство Божие внутри нас..»

Дмитрий Валерьевич, шел к вам, и все вспоминал, почему на ваших занятиях по истории отечественной журналистики мы все больше говорили о вещах высоких, духовных…

Очень просто. Невозможно понять историю отечественной журналистики, особенно в начальный ее период, без того контекста, в котором существовали публицисты. Но я сразу разграничу: я никогда не занимался историей религии, я никогда не занимался историей Церкви, я не преподаю Закона Божьего… Я занимаюсь тем, что рассказываю, как публицисты решали задачу гуманистического воспитания общества своими методами. А здесь невозможно обойти понятия Бог, Вера и Христианство.

Вы верующий, но это, кажется, не сразу произошло…

С основами веры меня познакомила бабушка. Она дала мне начальные азы грамоты, научила читать по-старославянски… Потом, много лет спустя, я оказался волею судьбы сотрудником Национального музея. Как раз было 1000-летие Крещения Руси, организовывались соответствующие выставки из фондов… И музейщики, зная, что я человек верующий, стали обращаться ко мне за какими-то советами, комментариями… И мне было неудобно, что я многого не знаю. Я начал читать теологическую литературу, какие-то богословские труды… Потом я стал преподавать в университете — вышел на новые источники литературы… И еще конечно огромную роль для меня сыграло знакомство и общение теперь уже с моим другом, учителем, наставником, настоятелем Варваринской церкви отцом Виталием. Во многом благодаря ему Бог пришел ко мне уже как осознанная Любовь, осознанная Вера.

Вас можно назвать человеком воцерковленным, для интеллигенции вообще-то сие не очень характерно. О Церкви интеллигенция рассуждать любит, любит критиковать Церковь, а вот в Церковь при этом не ходит. Так и до 17-го года было…

Мне думается, сейчас проблема взаимоотношений между интеллигенцией и Церковью существует, наверное, в таком понимании. Сегодня всякий интеллигент, приходящий в Церковь, полагает, что она должна быть ему благодарна за то, что он отстоял истоки культуры, традиции, за то, что он помогал бороться с коммунистами, помогал возрождению храмов, возвращению их… И за все это он требует особого отношения к себе. А Церковь этого не принимает. Она к каждому относится равно и надо каждый день доказывать свое право войти в лоно Церкви. Интеллигенция не понимает этого и обижается. Отсюда возникают новые проблемы: проблема богоискательства, попытки обвинить Церковь в пособничестве коммунизму, нахождение документов — кто когда работал на КГБ и так далее… Интеллигенция возомнила себя неким посредником между Богом и Церковью — она требует от Церкви покаяния. Но покаяния может требовать только Господь.

Я знаю, что вы в свое время очень интересовались личностью Александра Меня, книги о нем писали… Чем привлек вас этот — христианский мыслитель?

Когда я работал еще в Госмузее ученым секретарем, мы ездили в Чистополь на открытие музея Пастернака. И там я встретил одну женщину, которая была духовной дочерью Александра Меня. Он как раз погиб за несколько месяцев до этого. И она много рассказывала о нем. Так я впервые услышал, что это был за человек… Да, таких духовных подвижников у нас было мало. Замечательный публицист. Он выходил на светскую аудиторию, он писал проповеди и издавая их. С трудом, за границей, с риском для себя, но издавал. Человек потрясающей эрудиции, огромной культуры… Человек, соединивший в себе и светское и церковное начало… Кстати, он писал о Церкви, но писал с позиции светской науки. Поэтому ему верили не только религиозные деятели, но и светские читатели; и ученые, и молодежь.

Но ведь Меня в экуменизме обвиняют, я читал, что он масоном был.

Да, Меня в экуменизме обвиняют, и определенная доля истины в этих обвинениях есть. Был ли он масоном — я не знаю. Вообще вот эти все зачастую злобствующие статьи о том, что масоны во всех наших бедах виноваты, не имеют никаких научных обоснований. Да, в масонстве существуют различные течения. Французские масоны ставили себе целью свержение существующего строя. Немецкие масоны проводили на ключевые посты в государстве своих людей. Если принять версию, что Ленин субсидировался немцами — можно предположить, что немецкие масоны организовали революцию. Но серьезных документов, материалов, подтверждающих эту гипотезу — нет! Сейчас, на мой взгляд, ученым предстоит очень серьезно разобраться со всеми этими вещами. И только после этого делать какие-то выводы.

Дмитрий Валерьевич, вопрос, который я вам, как человеку университетскому, не могу не задать. Уже неоднократно слышал, что в университете активно работают несколько сект. Почему они добились такого влияния на молодежь?

Да, это наша большая беда… Дело в том, что когда ушел комсомол, ушла какая-то идеологическая база, цементирующая молодежь, образовалась своего рода духовная ниша. И в эту нишу хлынули другие идеологические организации, скажем так. И, кстати говоря, единственной, кто не воспользовался этим моментом, была Православная Церковь. Православная Церковь видимо полагает, что люди должны идти к ней, а не она к людям. Протестанты и сектанты, они не считали для себя зазорным приходить в аудитории, приглашать к себе на молитвенные собрания…

Но у Церкви просто денег столько нет.

Это понятно. Но я сейчас не о финансовом вопросе. Когда тебя встречают улыбкой, когда тебе предлагают чашечку чая, когда тебе предоставляют бесплатную литературу, покажут фильм и сыграют хорошую джазовую музыку, это работает. А приходит молодежь в Православную церковь. Что она там встречает? Она встречает несколько озлобленные лица старушек: не так вошел, не в той одежде, не так перекрестился, свечку не туда поставил… Второй раз молодежь в Церковь не придет. Она придет туда, где ей улыбаются. Ведь непосвященному человеку, в принципе, все равно куда идти. Он считает, что имя Христа — это имя Христа. Но есть вода кристально-чистая, и есть мутная. И там и там вода! Но мутной водой можно отравиться. И Русское Православие должно бить тревогу и всеми силами вставать на защиту молодежи, потому что нам, преподавателям, ребята уже не поверят. Они отнесутся к нам, как к атеистам, которые гонят от имени Христа.

Может, Вы все-таки слишком сгущаете краски?

Да нет же, молодежь сейчас получила инъекцию от Запада. Сегодня они доказывают нам, что они «круче нас». Не каждый преподаватель может позволить купить себе компьютер, видеомагнитофон, сотовый телефон, съездить за границу, не каждый владеет английским языком, а студенты нынешние владеют, ездят, покупают…

Ну, извините, Пушкин никогда не был за границей, а Белинский так толком и не овладел ни одним иностранным языком. Менее талантливыми и менее умными они от этого не стали.

Это понятно. Но сейчас ценности, духовные ориентиры сместились. Сегодняшние студенты этого не поймут. Есть, конечно, умные, замечательные ребята, но их меньшинство. Потому что поступить теперь в университет только за счет своего ума и своих способностей стало почти невозможным. И вы знаете это не хуже меня. Университет перестает быть храмом науки. И так не только в Казани. Подобная ситуация по всей России. В этом наша сегодняшняя трагедия.

Как-то совсем пессимистически, беспросветно у нас получается…

Да нет, я не пессимист. Придет время — мы из всей этой смуты выберемся. Это просто историческая закономерность. Я считаю, что история развивается не по спирали, а, если можно так выразиться, — синусоидально. Если прочертить ось времени, то получится, что на стыке столетий в России особенно всегда в той или иной степени возникало смутное время. В прежде монолитной культуре вспыхивают сразу несколько идей. Возникает полифония. Брожение и разброд в умах. Спустя некоторое время какая-то одна идея побеждает и все успокаивается до следующего раза. Посмотрите, в России нечто похожее возникало и на стыке поти всех веков. Думаю, нам осталось потерпеть несколько лет.

Хорошо. Дмитрий Валерьевич, время у нас уже выходит, о многом вас спросить не успел… Как бы вы сами хотели подытожить наш разговор? Что бы вы сами еще хотели сказать?

Знаете… То, что я скажу, вы, возможно, и не напечатаете… Из года в год я хожу на Пасхальные службы в церковь и из года в год наблюдаю одну и ту же картину. Когда бывшие партийные, комсомольские бонзы собираются там на тусовку. Подходя к полуночи, на предмет похристосоваться; зайти после этого к настоятелю, посидеть за праздничным столом и разойтись после этого… Они — имеют какое-то отношение к Церкви? Они — верующие?.. Мало ходить в Церковь, мало механически выполнять обряды. Гордого звания христианина достоин только тот, кто в душе исповедует все заповеди и законы. Царство Божие должно быть в первую очередь не где-то извне, а внутри нас. Когда мы это поймем, все изменится. Но Царство Божие должно быть внутри. Это самое главное.

Беседовал Андрей Харламов

http://sobranie.org/archives/5/2.shtml