 |
| Борьба мировых центров | Алексей Вовченко | 05.05.2009 |
Небесный воин, Святой благоверный князь Александр Невский, вот уже без малого 800 лет являющийся покровителем и защитником Русских земель, пользуется в наши дни особой народной любовью. Об этом свидетельствует и его победа в проекте «Имя Россия» (28.12.2008), где его представлял нынешний Святейший Патриарх Кирилл. Наверное, в XX веке образ Святого князя почитался так же горячо только во время Великой Отечественной войны, когда хранимый им град выдержал такое испытание, которое по человеческим меркам выдержать было невозможно. Русская Святость, которую игнорировал славянофоб Гитлер, называя Петербург «городом Ленина» и «оплотом революции», оказалась сильнее всех отлично вооруженных нацистских армад, беспрецедентного по продолжительности голода и самой советской безбожной идеологии, приписывавшей все заслуги «мудрому» партийному руководству. И в наши дни, после космополитического угара 1990-х годов, когда так называемое «общественное мнение» жестко прессовало всех, кто пытался высказываться об экспансии папского престола в новгородско-псковские земли (XIII в.), народное признание Александра Невского первым среди русских деятелей вселяет надежду на возрождение нашей великой державы.
Фильм режиссёра Игоря Каленова «Александр. Невская битва» (2008) является третьей по времени попыткой экранизировать образ Святого князя — после знаменитого «Александра Невского», снятого С. Эйзенштейном в 1938 г. и гораздо менее известного «Жития Александра Невского» (режиссер Г. Кузнецов, 1991). Все три фильма, совершенно различные по содержанию, были сняты в переломные для отечественной истории периоды, и актуальность современной картины на фоне усиливающегося геополитического влияния России очевидна. Ведь именно Александр Невский (в его роли — актёр Антон Пампушный) сделал исторический выбор, благодаря чему Русь сохранила себя в качестве наследницы Византийской цивилизации и стала впоследствии, после падения Константинополя — и духовного, и физического, единственным оплотом Православной веры в мире. Немудрено, что князь всегда вызывал определенные эмоции в католической историографии. Из шведских источников, в частности, изъято вообще любое упоминание о Невском сражении 15 июля 1240 г. Пользуясь этим, современные филокатолические авторы (и отечественные историки в том числе) не ленятся сомневаться буквально во всем, что связано с жизнью и деятельностью Александра. В ход идут любые аргументы — например, что раненый в ходе сражения зять шведского короля Эрика XI рыцарь Биргер Магнуссон не был в то время «ярлом» (т.е. правителем страны), как он традиционно именовался в классической российской историографии. Авторы фильма попытались этот момент обойти тем, что наряду с Биргером (его играет Дмитрий Быковский) в число персонажей фильма ввели и тогдашнего ярла Швеции Ульфа Фасе (актер Артём Лещик), чьим двоюродным братом был Биргер, ставший ярлом позже, в 1248 г. Трудно сказать, насколько этот ход удачен с точки зрения исторической правды. В летописных источниках не упомянуты поименно ни Биргер, ни Ульф Фасе; речь идет о возглавлявшем шведское войско «крале», которому Александр Невский поставил копьем «печать» на лицо. Естественно, что сам король Эрик Шепелявый в битве не участвовал, предводителем шведов был один из его ближайших приближенных. Конечно, имя этого человека выяснить не мешало бы, но путь в этом направлении существует лишь один — открытие неизвестных ранее исторических источников, что является уделом историков, а не кинематографистов.
Что же касается всевозможных сомнений авторов, не обремененных любовью к своему Отечеству, в исторической достоверности самого сражения, то, пожалуй, не было еще в мировой истории прецедента, чтобы летописцы (хроникеры) сознательно, в угоду своему сюзерену, вводили в текст источника ложные сведения о победе в несуществовавшей битве. Умолчание поражений, приукрашивание военных успехов, субъективизм в описании вплоть до абсолютного искажения фактов — этого всегда хватало с избытком, но выдумывание победы — такого пиар-хода не приходило в голову никому.
И крайне кощунственно звучат подобные нотки в текстах некоторых отечественных историков, если учесть, что в Святости князя Александра Невского на Руси никто никогда не сомневался. Зато как бы довольны были, читая подобные перлы, те самые новгородские бояре — предатели общерусских интересов, столь красочно показанные в фильме. Общеизвестны сепаратизм и корыстолюбие новгородской боярской олигархии, готовой ради собственных выгод и пограбить чужие земли (как это произошло с древней столицей Швеции Сигтуной), и вступить со шведами в вероломный сговор в ущерб остальным русским землям. Этот сепаратизм был преодолен, пожалуй, только в XVI веке, в царствование Грозного царя.
С точки зрения исторической достоверности нельзя назвать удачей образы князя Ярослава Владимировича (актёр Богдан Ступка) и его сына Дмитрия (Павел Трубинер), обманом проникшего в ближний круг Александра Невского и пытавшегося отравить его на пиру. Авторы фильма поселили бывшего псковского князя Ярослава в шведский замок, сделав из него «ренегата» — человека, изменившего Православной вере в пользу латинства. На самом деле исторический князь Ярослав Владимирович, сын псковского князя Владимира Мстиславича из смоленских Ростиславичей, отеческой вере не изменял (по крайней мере, это нигде не подтверждается) и в Швецию не переселялся, было другое — он, будучи женат на ливонской немке, выступал в союзе с ливонцами, брал с их помощью русские города — Изборск, Псков. Но для междоусобных братоубийственных войн XI—XIII вв. это было явление, к сожалению, почти заурядное; иноземцев (от поляков с Запада до половцев из степи) на Русь приводили многие князья в борьбе за свое первенство. От первого брака с ливонкой у князя был сын, который известен тем, что убил вторую жену Ярослава, псковитянку; после чего отец порвал с ним, а также и с ливонскими родственниками, всяческие отношения.
А сына по имени Дмитрий у этого князя попросту не существовало, этот выдуманный для красного словца персонаж, сразившийся по сценарию в Невской битве с другом детства Александра Ратмиром (Игорь Ботвин) и погибший от его руки, целиком на совести авторов картины. Появление этого вражеского «подкидыша», по сюжету пострадавшего в борьбе с огромным медведем, которого он якобы поразил «засапожным» ножом, очень напоминает аналогичный ход в «Турецком гамбите», где османский резидент был подброшен русским под видом их раненого офицера.
Но надо признать, что идея, которую в фильме несет образ Дмитрия, в целом верна. Предатель своей веры и отечества не вызывает у «братьев-рыцарей» не малейшего уважения, его просто собираются использовать как пешку в большой игре. Он нужен лишь постольку, поскольку новгородские бояре-предатели хотят иметь князя из «своих», русского по крови, — им не хочется подчиняться напрямую орденским фогтам. И магистр Андреас фон Вельвен им это обещал. Да «братьям» это и удобнее — в случае народного смятения на такого марионеточного «князя» можно списать всё, что угодно. Когда Дмитрий обличает своих шведских покровителей, что «братья-рыцари» относятся к нему (уже после посвящения) отнюдь не по-братски, сторонятся и презирают его, Биргер Магнуссон ему отвечает: «А они из другого теста». И ярл Ульф Фасе ставит его на место: «Вот будешь править своими людишками, они тебя и полюбят».
По фильму Дмитрий одержим лишь одной идеей — он мечтает убить Александра, отомстить ему за «унижения», которые претерпел его отец, будучи в плену у Ярослава Всеволодовича, отца Невского князя (это действительно было, два года Ярослав Владимирович провел в плену, пока его не выкупили ливонские родственники). Власть над Новгородом, где его хотят посадить как своего ставленника Орден и шведы, для Дмитрия имеет вторичную ценность. Это особенно хорошо показано в финале, когда он в одной кольчуге, без шлема несется как одержимый в толпе дерущихся воинов в направлении Александра. Если начать просмотр фильма с этого момента, то Дмитрия можно легко принять за скандинавского «берсерка», бешеного воина-убийцу. И он готов был уже поразить Александра Невского со спины, если бы Ратмир не заметил этого и не отшвырнул бы предателя. Их дальнейший бой показан крупным планом, мы видим как тяжело раненый Ратмир находит в себе силы и вспарывает мечом кольчугу Дмитрия. Затем с обессилевшим и умирающим Ратмиром прощается Александр, здесь на поле боя, перед лицом смерти, воскресла их погибшая дружба, нарушенная преступной любовью Ратмира к княжеской жене.
Авторы внесли в исторический сюжет очередной «творческий вымысел»; выдуманная история любви Ратмира к молодой княгине и его ссора с Александром, испытывавшим по фильму муки ревности, вряд ли необходима в героическом фильме о Святом князе. Как это воспринимать — как дань голливудским штампам, или как творческое осмысление образа Ратмира, в котором до недавнего времени исследователи видели предка А.С. Пушкина (с легкой руки самого поэта: «Мой предок Рача мышцей бранной / Святому Невскому служил»)? К слову, современные родословные изыскания показали, что предком Пушкина являлся другой герой Невской битвы — Гаврила Олексич (его играет Сергей Русскин), который происходил в свою очередь от некоего мужа по имени Ратша (Ратмир), жившего гораздо раньше эпохи Александра Невского.
Особое недоумение вызывает оборот «это да», который постоянно выдается по ходу фильма Ратмиром и даже князем Александром. Неужели русские люди в XIII веке употребляли словечки из лексикона «Эллочки-людоедочки»? Воспринимается это по меньшей мере странно. Если авторы хотели таким образом приблизить исторических героев к нашей современности, что можно только приветствовать, то они допустили грубую ошибку. Нужно выбирать лучшие образцы современной речи, желательно вневременные, с исключением сленговых оборотов, а тем более слов-паразитов. Фильм Эйзенштейна, при всей идеологической специфике 1930-х годов, в этом смысле поставлен куда как на более высоком профессиональном уровне.
Съемки картины производились на псковской земле, в Порхове (кроме шведских сцен, которые снимались в Чехии). Виды северной русской природы и старинная псковская архитектура, при хорошей операторской работе, максимально приближают зрителя к описываемым событиям. Складывается впечатление исторической достоверности, хотя, конечно, специалиста по древнерусской архитектуре может смутить тот факт, что псковские памятники, пусть крайне несущественно, но от Великого Новгорода отличались.
Хотелось бы пожелать нашему кинематографу, чтобы интерес к такому стержневому деятелю отечественной истории, как Святой князь Александр Невский, не угасал и в будущем, как ближайшем, так и отдаленном. И чтобы каждое такое прикосновение к биографии, а точнее, к житию великого русского политика и воина сопровождалось не только творческим её осмыслением, но и благоговейным трепетом.
http://www.win.ru/civil/1820.phtml?PHPSESSID=ba5e199a66d99e16ac154bb3bb9050b5
