Дискриминация как универсальный предлог

Как сообщает «Интерфакс», в минувший четверг депутаты сербского парламента одобрили закон о запрете любой дискриминации, в том числе по признакам расы, религии, сексуальной ориентации и гендерной идентичности. Закон стал частью реформ, направленных на сближение законодательства Сербии с Европейским Союзом, и вызвал резкие возражения у значительной части сербской общественности, прежде всего, Церкви. Почему эти возражения обоснованы?

Вопрос о том, что такое дискриминация, достаточно запутан. Само это понятие означает поражение в правах из-за принадлежности к определенной расовой, национальной или религиозной группе — чернокожим, католикам, шиитам и т. д. Классическими случаями дискриминации можно считать расовую дискриминацию, существовавшую в США до 60-тых годов ХХ века, или существующую до сих пор дискриминацию христиан в ряде исламских государств. Поражение в правах в этих случаях является частью законодательства. Государство отказывается предоставлять своим гражданам равные права и прямо устанавливает это в законах. Более сложный случай — дискриминация, связанная с предрассудками или обычаями, которая прямо не прописана в законах, однако осуществляется на практике. Она может проявляться например, в том, что работодатели предпочитают не брать на работу представителей определенных групп. В этом случае нередко принимаются специальные законы, по которым человек, которому отказали в трудоустройстве на основании, например, цвета его кожи, может подать в суд и потребовать от работодателя компенсации. Здесь мы уже сталкиваемся с проблемами. Как определить, действует ли работодатель на почве расовой неприязни или просто считает работника неподходящим по его профессиональным качествам? Можно сказать, что работодатель, отказывающийся принимать на работу потенциально полезных сотрудников из-за их принадлежности к определенной группе, сам себя наказывает и проиграет в конкурентной борьбе. Можно сказать, напротив, что государство должно вмешаться и заставить его брать на работу тех, кого он не хочет.

Вопрос о том, должно ли государство предписывать людям, кого брать и кого не брать на работу, с кем заключать и с кем не заключать сделки, в любом случае является очень спорным. Он становится еще более спорным, когда мы переходим от дискриминации по признаку происхождения (или вероисповедания) к дискриминации по образу жизни. Общеизвестно, например, что работодатели избегают иметь дело с людьми, страдающими алкоголизмом. Должны ли мы счесть это дискриминацией и принуждать бизнесменов брать алкоголиков на работу? Проблема особенно обостряется, когда мы имеем дело с образом жизни, неприемлемым с точки зрения зрения той или иной религиозной или этической традиции. Должен ли, скажем, полиграфист, исповедующий Ислам, печатать рекламу спиртных напитков, запрещенных его религией? Обязан ли убежденный вегетарианец принимать заказ от скотобойни? Имеет ли право портной, убежденный атеист, отказаться от пошива церковных облачений? Должно ли государство принуждать этих людей поступать против их убеждений?

Когда речь идет о мусульманах, вегетарианцах или атеистах, вопрос кажется надуманным — это их дело, какие заказы они хотят выполнять, государство не должно их неволить. Никому в голову не придет, что вегетарианец, который отказывается работать с мясокомбинатом, дискриминирует мясоедов. Однако когда речь заходит о христианах, в дело вступают совсем другие стандарты. Несогласие христиан поощрять гомосексуальное поведение, принимать на работу в христианские организации практикующих гомосексуалистов, участвовать в пропаганде гомосексуализма (например, в ситуации, когда христианин — владелец типографии отказывается печатать соответствующие материалы) рассматривается как акт «дискриминации» и навлекает на себя те или иные репрессии (лишение лицензии на занятие бизнесом, лишение христианских благотворительных учреждений муниципальной поддержки и тому подобное). Законодательные акты, направленные против «дискриминации сексуальных меньшинств», создают правовую базу для преследования христиан, и надо отдавать себе отчет, что эта правовая база не останется без применения.

Однако можно отметить, что причины для беспокойства есть не только у христиан. Непомерное расширение понятия «дискриминация» угрожает общественной свободе в целом, поскольку в этом случае преследование за «дискриминацию» превращается в то, что на юридическом языке называется «преследованием по нечетко определенному признаку». Чем шире понимается «дискриминация», тем более широкий круг деяний можно объявить преступными и подлежащими преследованию, и, таким образом, власти получают в свои руки универсальный кистень для подавления любой организации, сообщества или предприятия, которое они захотят подавить. Поэтому о решении сербского парламента можно только сожалеть.

Нам могут сказать, что правовая культура нашей страны находится в гораздо худшем состоянии, и поэтому нам вряд ли стоит обращать внимание на соринку в глазу Евросоюза. Действительно, с правовой культурой у нас дело обстоит весьма печально — кажется, все, начиная с Президента, это признают. Однако именно поэтому нам нужно быть настороже, чтобы не упасть в ту же яму, что и сербский парламент. Злоупотребления под флагом борьбы с «дискриминацией» достаточно серьезны и в странах с традиционно высокой правовой культурой. У нас — в силу нашей горестной склонности болеть всеми западными болезнями гораздо тяжелее, чем сам Запад — они могут принять еще больший размах.

http://www.radonezh.ru/analytic/articles/?ID=2989