 |
| Православие.Ru | Священник Михаил Зазвонов | 21.11.2008 |
Священника Нижегородской епархии Михаила Зазвонова, руководителя епархиального отдела по взаимодействию с медицинскими учреждениями, иногда в шутку называют «главным акушером-гинекологом епархии». Отец Михаил уже давно занимается деятельностью в защиту материнства и детства, с 2004 года возглавляет Центр детства и родовспоможения во имя преподобного Серафима Саровского, поэтому с вопросами, связанными с вакцинацией, ему приходится сталкиваться в своей пастырской деятельности чаще других священников.
Проблема: религиозный и светский аспекты
— Отец Михаил, во многих православных семьях в связи с рождением ребенка встает вопрос: нужно ли его прививать, и если «да», то когда и как?
— Я не медик, но как епархиальный чиновник, по долгу службы занимающийся взаимодействием с медицинскими учреждениями, могу сказать, что проблема вакцинопрофилактики остро обсуждается внутри медицинского сообщества. Мнения разделились, и сейчас среди медиков существуют да фронта — «за» и «против» этого явления.
Вакцинопрофилактика в нашей стране имеет серьезную традицию, благодаря ей мы спаслись от многих болезней. Однако и на это некоторые специалисты возражают, что улучшение ситуации произошло не столько за счет вакцин, сколько за счет совершенствования всей системы здравоохранения в целом. Как видим, даже в этих оценках нет однозначности.
Если мы откроем старые учебники, то увидим там огромный список противопоказаний к вакцинам. Сегодня их как будто и не было. Сторонники вакцинации говорят, что технологии усовершенствовались, отсюда снижение противопоказаний. Противники же вакцин, напротив, утверждают, что количество побочных эффектов не только не уменьшается, но увеличивается. И что официальная система здравоохранения ныне не заинтересована их фиксировать; более того, когда появляется что-либо подобное, это не относят к действию вакцин. Как, например, в случае с широко обсуждаемой проблемой воздействия вакцин на центральную нервную систему ребенка.
— Сторонники вакцин нередко пытаются обвинить православных в формировании нездоровой оппозиции, чуть ли не в мракобесии.
— Это в корне неверно. Во-первых, потому что, как я уже сказал, тревогу забили сами медики, причем не только отечественные, но и зарубежные. Во-вторых, ни в одном указе правящего архиерея, ни в одном официальном издании Московской Патриархии на тему вакцин нет ни слова.
— Почему?
— Да потому что это вообще не тема Русской Православной Церкви. Церковь занимается душепопечением: спасением людей в вечности. Ей достаточно тех вопросов, где имеются принципиальные разногласия современной медицины с учением Церкви: экстракорпоральное оплодотворение и гормональная контрацепция, которая имеет абортивный характер, собственно аборты, эвтаназия. Проблема же вакцин в полном смысле этого слова не религиозная, неэтическая, поскольку мы не можем сказать, что после принятия вакцин человек не попадет в Царствие Небесное. Но как граждане, неравнодушные к судьбе своего земного отечества, многие священнослужители тоже озабочены этой проблемой.
Священники в своей массе — это многодетные родители и при этом достаточно трезво настроенные люди, образованные, с активной жизненной позицией, поэтому неудивительно, что они раньше других родителей засомневались в вакцинации как в панацее от всяких бед, первыми заинтересовались мнением ученых — противников вакцин.
Почитайте авторитетные журналы по микробиологии, иммунологии, и вы поймете, откуда у пастырей, а вслед за ними и у мирян стало появляться недоверие к прививкам.
Вот цитата научной статьи из одного авторитетного западного журнала: «Контаминированные вакцины небезопасны, так как в организме человека микоплазмы способны вызвать респираторные и урогенитальные заболевания, артрит и иммунодефицитные состояния, а также активизировать многие вирусы, в том числе онкогенные и ВИЧ» (см.: Lo S.C. Mycoplаsmas and AIDS \ Mycoplаsmas: molekular biology and pathogenesis Eds J. Maniloff et al. Washington. 1992. P. 525−548; цит. по: Прозоровский С.В., Раковская И.В., Вульфович Ю.В. Медицинская микоплазмология. М., 1995. С. 288).
А вот авторитетное мнение отечественных исследователей: «Микоплазменная контаминация вакцин, предназначенных для широкого применения, может быть опасна по причине известной способности микоплазм изменять антигенные детерминанты макроорганизма и вызывать аутоиммунные реакции» (см.: Борхсениус С.Н., Чернова О.А., Чернов В.М., Воинский М.С. Микоплазмы: молекулярная и клеточная биология, взаимодействие с иммунной системой млекопитающих, патогенность, диагностика. СПб., 2002).
— Получается, что православные пастыри в условиях излишнего оптимизма официальной медицины берут на себя функцию работников здравоохранения и предупреждают верующих о негативных сторонах явления?
— Когда после рекламы прививок, шквалом обрушивающейся на мать в поликлиниках и больницах, она получает другую, прямо противоположную информацию, конечно, у нее возникает больше вопросов, чем ответов. И что потом возразить матери, если после «безопасной» прививки у ее ребенка температура 40°?
— Да, медицине надо будет серьезно постараться, чтобы снять сомнения у такого достаточно опытного в вопросах деторождения слоя нашего общества, как духовенство.
— Священники — это такие же пациенты, только, как вы справедливо заметили, наиболее требовательные, сознательные. Но, повторюсь, каждый пастырь в этом деле действует сам по себе, поскольку вакцинация не является вероучительным вопросом.
Вот и я могу говорить только как отец своих детей, как священник, который постоянно общается с матерями, но не от лица всей Церкви. Я говорю о том, как меня лично эта проблема задевает.
Что нам в них не нравится
— Что вам не нравится в вакцинопрофилактике?
— Например, как составлен календарь вакцинации. Почему, например, в течение первых же пяти часов жизни ребенка (!), когда его иммунный статус еще не сформирован, ему необходимо пройти вакцинацию от гепатита? Не только я, но и многие педиатры, которых я знаю, недоумевают по этому поводу.
Что, если у ребенка имеется серьезное заболевание, которое еще пока не успел обнаружить врач? Что, если на фоне вакцины оно усилится, усугубится, приведет к инвалидизации, к смерти? Мы не можем сказать, какие у новорожденного нарушения здоровья. Об этом станет ясно при наблюдении его развития в динамике. Ведь за пять часов даже результаты анализа невозможно получить.
Мне не нравится, с какой легкостью сейчас при тех или иных заболеваниях ребенка производят вакцинацию. У малыша температура, а ему делают прививку. Потому что есть план максимальной иммунизации. И конкретный ребенок никого не интересует, важно отчитаться.
— К чему бы вы призвали родителей?
— К ответственности и трезвению. Если они идут на вакцинопрофилактику, то должны понаблюдать за своим малышом, согласовать с врачом медикаментозные средства, которые могли бы смягчить реакцию на введение вакцин. Ведь возбудитель инфекции — это чужой агент, против которого детский, еще не окрепший организм должен выработать антитела. Это стресс для ребенка, его надо смягчить, и уж, во всяком случае, делать прививку только тогда, когда ребенок здоров. Нельзя бездумно идти на поводу у красочной рекламы. Ведь на весах жизнь и здоровье вашего ребенка!
Если ваше материнское сердце что-то тревожит, если ребенок недавно переболел, у него слабое здоровье, не потрудитесь сходить не только к своему лечащему врачу-педиатру, но и к другому специалисту.
Каждый препарат имеет побочные действия. Возьмите аннотацию к этой вакцине, посмотрите ее. Это ваше право — право на информацию, не бойтесь, задайте свой вопрос педиатру.
Ответственность родителей
— А что вы, как пастырь, скажете тем людям, которые итак настроены жестко против прививок?
— Никто не имеет права ничего навязывать родителям, потому что в любом случае ответственность лежит на матери. Но, с другой стороны, и мать не специалист. Поэтому нужно иметь информацию от врача. Если мать не удовлетворена полученной информацией или видит незаинтересованность специалиста или не доверяет ему, то она имеет право пройти беседу с другим специалистом, которому доверяет.
— А есть ли реальная опасность для здоровья в случае непрививания?
— Мы все вакцинозависимые люди. Мы находимся в таком инфекционном поле, что, быть может, даже не можем жить без вакцин. Мы помним, как в 1990-е годы в результате медицинской ошибки эпидемия дифтерии унесла жизни тысяч детей. Если создастся определенная прослойка людей, которые не вакцинированы по тому или иному заболеванию, то кто даст гарантию, что сегодня не будет провокаций со стороны недоброжелателей России?
— Но получается такой интересный момент. Те пастыри, которые не благословляют свою паству делать прививки, обязательно предлагают им другие меры безопасности, такие как закаливание, обливание, или же духовные — причастие, жизнь по уставу Православной Церкви.
— Люди в большинстве своем склонны идти по самому легкому пути. Они и прививок не сделают, и мер духовной безопасности также не предпримут.
Заложниками сложившейся ситуации, когда здравоохранение по сути самоустранилось от ответственности, предоставив дело фармацевтическим компаниям, становятся малоимущие слои общества, социально неблагополучные семьи, которые не имеют возможности для маневра.
Когда священник видит у родителей замешательство и сомнение, то здесь, как и во всяком другом вопросе, он должен предложить молитву, душепопечение, пригласить их на исповедь и причастие.
Болезнь ребенка носит онтологический, бытийный смысл для родителей, семьи, причем не только в первом, но и втором поколении.
— Значит, что-то не в порядке в семье?
— Церковь учит отношению православной семьи к болезни ребенка: семья вся встает на молитву, родители просят Бога о прощении, прежде всего, своих грехов. Если ребенок плачет, значит, через него Сам Господь стучится в наше сердце, значит, нужно что-то исправить.
Откуда недоверие к медицине?
— Призвание пастыря — быть совестью общества. С вашей точки зрения, почему у людей недоверие к медицин?
— Сейчас у людей вообще недоверие ко всему: к СМИ, к правительству. Разве раньше было такое недоверие к соседям? Разве родственники судились между собой? Это дефицит любви, который отражается на всех сферах жизни общества. Раньше к милиционеру было отношению как к защитнику, а теперь как к члену коррумпированной структуры.
— Но ведь и собственно в медицине многое изменилось?
— Изменились подходы и к диагностике, и к подбору лекарств. Раньше было доверие к врачу, он был диагност и ставил диагноз, исходя из своей врачебной интуиции. Это был комплексный вывод, следующий из оценки состояния здоровья пациента в целом. Сейчас готовые препараты вытеснили все, что раньше приготавливалось индивидуально для каждого больного в аптеке. Если у человека заболело что-то в животе, ему дают таблетку от живота, если закашлял — микстуру от кашля. Все унифицировано — и диагностика, и подбор лекарств, и во враче, получается, и потребности-то уже вроде бы как и нет.
— Врач становится дистрибьютером той или иной компании.
— Причем дело здесь даже не в злом умысле. Это коммерческо-договорные отношения, которые на самом деле и легли пропастью между теми отношениями пациент-врач, которые сложились в советском обществе.
Я как-то спрашивал у профессора из Германии: «Сколько раз вы видитесь с пациентом?» — «В начале и в конце лечения». — «А что вы делаете?» — «Подписываю договор, а потом акт приемки выполненных работ». — «И все?» — «А что еще нужно? У нас, — он говорит, — совершенная диагностическая машина». Но где любовь, где сердце? Машина ведь никогда не сможет заменить целостное восприятие больного и интуицию врача.
— Конвейер получается.
— В России на все это накладывается еще и несовершенство техники и недостаточная укомплектованность ею больниц и поликлиник. А откуда возникнет доверие к чужому человеку, которого больной даже не видит? И врач здесь не виноват. Сейчас большинство людей относится к своей профессии с точки зрения личной выгоды. Логика такая: я работаю не потому, что люблю свою профессию, помогаю людям, государству, а потому, что зарабатываю деньги. Понятно, что зарабатывать — нужно. Но раньше это было в комплексе, сейчас же больной, прежде всего, недополучает от медиков милосердия и любви.
И все же.
— Многие верующие видят в вакцинации заговор, диверсию.
— Я бы не хотел об этом говорить, потому что отсутствует доказательная база.
— Откуда же берутся подобные подозрения?
— Думаю, что люди рассуждают по аналогии с такими явлениями, как, например, деятельность Российской ассоциации планирования семьи, которая на протяжении целого десятилетия 1990-х годов, прикрываясь авторитетом власти и выступая якобы от лица власти, занималась форменным растлением молодежи: уроки сексуального «просвещения», программы по контрацепции, по стерилизации, популяризации абортов. Это привело к тому, что сформировалась установка на малодетность, молодые люди перестали вступать в брак.
— То есть по аналогии у людей возникает подозрение, что и в современной повальной вакцинации тоже заинтересованы некие силы, недружественные России, но только эти «козни» сложнее вычислить, потому что вопрос имеет больше специфики и понятен лишь специалисту?
— Я не утверждаю, что в отношении вакцин все обстоит, как и с РАПСом. Дай Бог, чтобы это было не так.
— Получается, что вместо закаливания, вместо пропаганды здорового образа жизни проповедуется прививка и внушается мысль, что она, как панацея, ото всего спасет.
— Да не спасет она от всех болезней, если человек не следит за своим здоровьем, причем не только физическим!
— Но логика рассуждений навязывается такая: сделал прививку — можешь жить спокойно. Получается некий идол, но ведь вторая заповедь гласит: «Не сотвори себе кумира».
— Тезис о том, что вакцинация — это слишком просто и слишком хорошо, это часть информационной кампании сторонников прививок. Да, необходимо доносить до людей информацию, но если делать это только в рекламной оболочке, то подозрения будут лишь множиться.
Работникам здравоохранения нужно проводить разъяснительную работу, говорить с родителями напрямую, правдиво, не скрывая побочных действий и противопоказаний.
Пока же врачи зачастую просто рекламируют тот или иной продукт, потому что так им объяснили менеджеры фармацевтических компаний. Врачи могут быть совершенно искренними, но где здоровая рациональная критика? Где ответственность врача? Люди же не верят всему, что им из телевизора говорят в рекламных роликах нанятые актеры?
Когда мне или моему духовному чаду в ответ на его сомнения с голливудской улыбкой заявляют: все будет о-кей! — то вопросов у меня или у другого пастыря появляется еще больше. Мы не привыкли так. Без вопросов мы можем доверять только одному Богу.
