 |
| Православие и современность | Маргарита Крючкова | 24.10.2008 |
Был в начале осени такой эпизод: кришнаиты собирались провести в Липках «шествие с колесницей». Колесница в центральный парк Саратова, что расположен рядом с тем местом, где когда-то был разрушен собор Александра Невского, не прошла: накануне пресс-служба епархии направила в мэрию заявление о том, что некоторые пункты программы являются обрядовыми действиями, что противоречит законодательству, да и казаки сказали свое веское «не любо». Но вот что показательно. Когда в это время на оживленном «пятачке» у цирка священник Дионисий Габбасов, руководитель миссионерских курсов, остановился, чтобы объяснить двум девушкам-студенткам, почему «Международное общество сознания Кришны» является сектой, вокруг моментально собралась толпа. Такая вот примета времени, отражающая сегодняшнюю потребность в миссионерском слове. С сентября в Саратовской епархии начали свою работу курсы по подготовке миссионеров, и этот год, по словам отца Дионисия, должен стать отправной точкой в системе подготовки миссионерских кадров в епархии.
— Почему именно этот год, отец Дионисий? Ведь и в прошлом году миссионерский кружок, о котором не раз писала наша газета, работал достаточно эффективно.
— Потому что кружок и курсы — это разные уровни. В кружке велась активная работа, но это были разовые акции. Мы шли туда, куда нас звали: в кадетскую школу, в СГУ. И параллельно занимались самообразованием. Это был очень важный этап, потому что он показал, что от разовости нужно переходить к системе. Так появилась и была реализована идея курсов подготовки миссионеров. Кстати, среди тех людей, что пришли на них, есть и старые знакомые по кружку.
— Сколько человек на курсах, как проходил набор?
— Мы объявили собеседование, и, несмотря на то, что обычно оно предполагает конкурсный принцип отбора, приняли слушателями всех, кто пришел. Многие рассказывали, что, прочитав объявление, даже не сомневались, идти или не идти, потому что «и раньше об этом думали». Разный возраст, разное образование. Есть преподаватель вуза — говорит, что хочет компетентно отвечать на вопросы студентов о Боге. Есть молодежь. Есть даже слушательницы из районного центра — они готовы ездить на занятия на электричке. На курсах у нас занимаются 22 человека. Мы рассчитывали на 10−15, так что это немало. Думаю, что и это количество не окончательное — кто-то не смог прийти на первое занятие, кто-то пока еще не успел прочитать объявление. Но, разумеется, каких-то «количественных рубежей» перед собой мы не ставим.
— Каким должен быть миссионер в идеале?
— Идеальное сочетание, на мой взгляд, — желание заниматься миссионерством и определенные личностные качества, дающие человеку возможность делать это. И прежде всего — опыт церковной жизни, который является отправной точкой в этой деятельности.
— Наверное, слово «опыт» в миссионерской деятельности вообще ключевое?
— Дело в том, что богатейший дореволюционный опыт, традиции миссионерской работы, к сожалению, утрачены. Надо признать: сегодня в России нет массовой миссионерской работы. Миссионеры есть — диакон Андрей Кураев, священник Даниил Сысоев. Но сколько их сегодня? Есть работа единичная, «штучная», точечная — а нужна система. В этих условиях нельзя дожидаться опыта (он появится в практике); миссионерскую работу нельзя откладывать до овладения знаниями и умениями в совершенстве. Ее надо начинать сейчас. Диакон Андрей Кураев, вспоминая свою первую лекцию, рассказывал, что всех его университетских и академических знаний хватило только на эти три часа. Так что, только начав проповедовать, человек начинает понимать, каких знаний, каких навыков ему не хватает. И только тогда начинается настоящая подготовка миссионера. В общем, под лежачий камень вода, как известно, не течет.
— А разве миссионерские курсы это не такая же устоявшаяся образовательная форма, как, скажем, воскресная школа?
— Пока — нет. Знаю, что обучают миссионеров в Москве и еще всего в двух-трех епархиях, ни о каких «типовых программах занятий» речи нет. Каждый идет своим путем. У нас, например, обучение строится не на лекционной основе, а на основе семинаров. Это практикум, на котором наши слушатели одновременно и получают необходимые знания, и учатся их применять. Из предметов у нас — догматическое богословие, Священное Писание, сектоведение, психология общения. Подбор предметов диктовала цель обучения: проповедь Слова Божия там, «где ждут и не ждут».
— Святитель Николай Японский обращал в Православие жителей Страны восходящего солнца; на окраинах дореволюционной России священники несли христианские заповеди языческим народам. А какова, выражаясь современным языком, целевая аудитория сегодняшнего миссионера?
— Парадокс заключается в том, что сегодня миссионерское слово больше всего, пожалуй, необходимо крещеному человеку. Придите в любую студенческую аудиторию, на любое предприятие, в производственный коллектив — практически все, крещеные, все считают себя православными, но о церковной жизни, о вере, знаний нет. Вместо знаний — стереотипы, причем зачастую в самой дремучей форме. Вот этими стереотипами люди и руководствуются, даже не понимая, насколько далеки от истинного воцерковления. При этом многие говорят, что о Церкви и так всё знают, зачем куда-то ходить и кому-то о чем-то рассказывать. Но даже святой Косьма Этолийский в XVIII веке, когда многие жители Балкан уже были христианами, но были мало знакомы с основами православного вероучения и отошли от святоотеческой традиции, стремился вернуть их в лоно Церкви, возродить чистоту христианской жизни, укрепить единство народа. Наше время очень похоже на тот период, ведь на момент его проповеди часть населения добровольно принимала ислам, усиливалась пропаганда католицизма и протестантизма, росло влияние и авторитет западного Просвещения, знаменем которого был атеизм.
— А сегодня еще ведь есть сектанты?
— Да, и это тоже, выражаясь вашими словами, отдельная целевая аудитория для православного миссионера, которая требует умения пробиваться через броню их фанатизма. Нам надо уметь работать на том же «поле», где сегодня активно работают сектанты: районные центры, сёла. Регулярные поездки в эти населенные пункты должны стать неотъемлемой частью миссионерской практики. На наших курсах такое большое внимание уделяется курсу психологии общения, основанному на христианской этике. Идет отработка навыков: как говорить с одним человеком и как — с группой людей; как выбирать корректную аргументацию, отвечая на вопросы и т. п. Успех миссионерской деятельности во многом зависит от личного контакта; это обязательно должно быть общение «глаза в глаза».
— Отец Дионисий, но ведь быть миссионером, простите за тавтологию, это действительно высокая миссия, требующая полной самоотдачи. А слушатели епархиальных миссионерских курсов, как я поняла, — обычные люди, живущие обычной жизнью. Преподаватель, которому надо готовиться к лекциям, женщины из района, у которых, вероятно, есть дети, требующие заботы, и т. п. Насколько совместимы эти реалии с миссионерством?
— На курсах мы готовим наших слушателей к миссионерской деятельности, но это не значит, что через какое-то время мы их всех сразу, одновременно, благословим проповедовать. Вообще, если говорить в широком смысле, то в современных условиях работа миссионера имеет, образно выражаясь, различные радиусы действия. Наша «программа-максимум», безусловно, — научить нести Слово Божие, отстаивая догмы православной веры, самой широкой аудитории. Но есть и не менее значимая «программа-минимум»: проповедь в семье, среди знакомых или коллег по работе. Верующая жена — невоцерковленный муж; достаточно распространенная ситуация, не правда ли? «Зачем иконы поставила, почему с утра пораньше в церковь пошла» — масса вопросов, а ответить надо так, чтобы не вызвать агрессии, негатива. Непростая миссия! Или другая типичная картина: на работе коллеги, зная, что человек ходит в церковь, частенько обращаются к нему с вопросами о Православии; диапазон — от информационных («Какой церковный праздник сегодня?») до глубоко личных. А уж если кто-то из коллег начинает искать «помощи» у гадалок и экстрасенсов.
— Но получается, что в идеале каждый из нас должен быть миссионером! Причем все 24 часа в сутки — дома, в школе, в институте, на работе. Но для этого, как вы правильно говорите, помимо горячей убежденности, нужны еще знания и умение донести их.
— Совершенно верно, вот поэтому сегодня на повестке дня и стоит вопрос о создании системы миссионерской работы и подготовки миссионерских кадров. Наши миссионерские курсы — это не готовый «рецепт», не утвержденная и застывшая форма. Это — самое начало пути, где практика будет подсказывать направление и содержание работы. И это именно одно из звеньев системы миссионерской работы в Саратовской епархии: в нее также входит работа с некоторыми саратовскими вузами, деятельность Православного молодежного центра во имя святителя Луки Войно-Ясенецкого в Саратовском медицинском университете. На эти очаги миссионерской деятельности мы будем опираться в своей работе, и будем стараться, чтобы их становилось больше.
http://www.eparhia-saratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=5632&Itemid=331
