 |
| Богослов. Ru | Александр Мраморнов | 15.10.2008 |
До сих пор вопрос о кризисе духовной школы конца XIX — начала XX в., его причинах, сущности и намеченных современниками путях его преодоления остается малоизученным. Автором доклада лишь недавно предпринята попытка разобрать перечисленные вопросы на примере важнейших источников, относящихся к российской духовной школе в целом, а также на материалах конкретной семинарии — саратовской. Дальнейшая рефлексия над представленным в вышедшей в этом году монографии материалами, а также продолжение работы с источниками позволяют говорить о сущности кризиса и путях выхода из него следующее.
С момента учреждения православных духовных семинарий при Петре I в их функциях было заложено противоречие, со временем ставшее достаточно заметным, а в эпоху великих реформ уже довольно ощутимо давшее о себе знать. С одной стороны, духовные школы готовили будущих священнослужителей, с другой — давали образование детям уже служащего духовенства, которые совсем не обязательно желали пойти по стопам отцов.
Кризис семинарий начала XX в. был обусловлен не только этим давним противоречием, но и фактически подготовлен политикой по отношению к Церкви обер-прокурора К.П. Победоносцева. В начале 1880-х гг. была намечена и осуществлена реформа духовных академий, которая, как показала Н.Ю. Сухова, готовилась в течение достаточно длительного времени. Что же касается «реформы» семинарий, которую по аналогии с другими мерами правительства Александра III можно назвать принятым в историографии термином «контрреформа», то она была проведена поспешно, вслед за академической (по принципу «академии реформировали — реформируем и семинарии»). Комиссии, разработавшей семинарский Устав 1884 г., отвели на работу менее месяца. Устав упразднял выборность преподавательской корпорации, ректора и инспектора семинарии. Учебные программы, предусмотренные Уставом, пришлось корректировать уже через два года после его утверждения. Тогда же, в 1886 г. былые бурсацкие протесты приобрели совершенно новую форму, и дело дошло до физического насилия: в тифлисской семинарии ректор протоиерей Чудиецкий был убит воспитанником Лагиевым.
Череда волнений не случайно, на наш взгляд, совпала с принятием нового Устава, который постепенно «обрастал» многочисленными подзаконными актами (циркулярами, синодальными указами, журналами, инструкциями). Это принятие было лишь конкретным осязаемым проявлением процесса победоносцевского забюрократизирования «ведомства православного исповедания», которое на деле оборачивалось замалчиванием, игнорированием реальных проблем Церкви, в том числе духовного образования.
Получалось, что над Церковью довлела мощная бюрократическая система в виде обер-прокуратуры, но именно системного подхода к ее проблемам не было. Проявлением невозможности в рамках существующего управления духовно-учебными заведениями решить их насущные проблемы стал перманентный кризис семинарий, имевший место в первые годы XX в. Показателем кризиса управления духовной школой стала инициированная Победоносцевым работа комиссии по пересмотру Устава 1884 г. Будучи учрежденой в 1896 г., комиссия работала почти 10 лет (sic!), но Устав так и не был пересмотрен. Ограничились частными мерами, например новыми изменениями в учебных планах.
На фоне затяжной и, в конечном итоге, неудавшейся реформы с 1900 г. возникает всероссийское движение воспитанников, которое автором этих строк предложено называть «антисеминарским». Оно было связано с нежеланием значительной части детей духовенства готовиться к принятию священного сана, то есть со стремлением обучаться в светской школе. При этом оно было фактически направлено против самой идеи семинарского (духовного) образования.
Время революции 1905 — 1907 гг. — это кульминация антисеминарского движения. Доходило до массового закрытия духовных школ. Оппозиционно настроенные семинаристы вливались в революционное движение, смогли провести несколько всероссийских «семинарских» съездов. Продолжилось физическое сопротивление наставникам: в течение первого десятилетия XX в. произошел целый ряд убийств воспитанниками своих учителей (последним стало убийство инспектора Целебровского в саратовской семинарии).
Что же касается педагогов духовных школ, то они, в отличие от своих подопечных и многих других корпораций и социальных групп России, так и не сумели объединиться при «старом режиме». Лишь в мае революционного 1917 г. они собрались на свой первый и единственный в истории съезд.
Пути выхода из кризиса были намечены в период первой русской революции. Многие предлагали отделить собственно духовную школу от гимназии «для духовных». Практических мер для этого, правда, сделано не было. Но межреволюционный Синод нельзя упрекнуть в полном бездействии в духовно-учебной сфере. Большое внимание уделялось воспитательной «части» семинарий. Накануне Первой мировой войны был введен институт классных воспитателей. Даже небольшое уменьшение численности учащихся в некоторых семинариях межреволюционного периода помогало стабилизировать обстановку в них. И, возможно, они бы и пошли по пути превращения в достаточно престижные, даже «элитарные» учебные заведения. Но исторического времени не хватило. Решения духовно-учебного съезда и Поместного собора 1917 — 1918 гг. лишь только начали проводиться в жизнь, но в большинстве своем остались невыполненными. К началу 1918/1919 учебного года старая духовная школа почти повсеместно прекратила свое существование.
