 |
| Правая.Ru | Александр Елисеев | 10.10.2008 |
Звездно-полосатый лидер современного однополярного мира охвачен мощным кризисом. И дело здесь не только в финансовой лихорадке. Нестабильным становится геополитическое положение США. Да и будущее его политической системы кажется довольно-таки зыбким. Наблюдатели вовсю уже говорят о появлении «нового Рузвельта», который несет спасение от глобальных кризисов, присущих мировой капиталистической системе
Америка завязла в Ираке и Афганистане. Она начинает пробуксовывать в Пакистане, где антиамериканизм достигает своего пика (в связи с «антиталибанскими» военными рейдами США на пакистанскую территорию). С юга ее подпирает латиноамериканская «Боливарианская инициатива». А в Евразии все более самостоятельно и решительно ведет себя Россия.
В то же самое время грядущие выборы в США доставляют американцам лишнюю головную боль. Им предстоит сделать очень трудный выбор — между чернокожим прогрессистом и престарелым консерватором. Первый — слишком уж в новинку. Второй — слишком уж в прошлом. И, при всем при том, происходит какое-то смещение полюсов в политико-экономической жизни. Депутаты-республиканцы отвергают правительственный план спасения экономики, считая, что он слишком ограничивает свободу частного предпринимательства. А оппозиционные демократы, напротив, этот план поддерживают. В общем, кризис, он и есть кризис.
В этих условиях на Западе начинают задумываться: нужно ли и дальше терпеть американскую гегемонию? Собственно говоря, об этом задумывались и раньше. Еще в 60-е годы Шарль де Голль бросил решительный вызов «англосаксонскому империализму». Да и разногласия вокруг Ирака более чем показательны. Но, как бы то ни было, а евро-атлантическое сообщество с его обширной прозападной периферией по-прежнему признает Америку в качестве лидера. Точнее сказать так: пока признает, но завтра может и перестать. И уже есть кое-какие признаки, говорящие о том, что «процесс пошел».
В этом плане очень показательна речь президента Франции Николя Саркози, признесенная им на недавно прошедшей сессии Генеральной ассамблеи ООН. Он выступил за реконструкцию «регулярного и регулируемого капитализма, при котором отдельные секторы финансовой деятельности не оцениваются исключительно операторами рынка».
А выступая перед журналистами, Саркози обрушился на спекулятивный капитализм: «Сегодняшний кризис — это следствие нарушений правил рыночной экономики, поворота от производства в сторону спекуляции».
И вот — наблюдатели вовсю уже говорят о появлении «нового Рузвельта», который несет спасение от глобальных кризисов, присущих мировой капиталистической системе. Как известно, в 30-е годы президент США Франклин Делано Рузвельт ограничил аппетиты крупных воротил и сумел вывести экономику страны из жутчайшего кризиса. (Любопытно, что одновременно с ним действовал и другой «спаситель» капитализма — Гитлер, который также «урезонил» монополии. И так же, как Саркози, выступал против спекулятивного капитала.)
Что ж, сравнение с Рузвельтом — это очень интересно. Особенно если учесть, что речь сегодня идет о глобальном кризисе, а знаменитый американский реформатор мыслил именно в глобальном масштабе. Точнее даже сказать, что он был одним из ведущих лидеров тогдашнего глобализма (иначе называемого — «мондиализмом»; от фр. «mondial» — «мировой, всемирный»). Во время первой мировой войны амерканское руководство серьезно разрабатывало планы создания «мирового правительства». Им должна была стать ООН, призванная рулить послевоенным миром.
Сталин был категорически против такого подхода, особенно в отношении социально-экономической интеграции. В советском проекте Устава ООН, предложенном на конференции в Думбартон-Оксе (1944 г.) содержалось недвусмысленное положение: «Организация должна быть именно организацией безопасности, и к ее компетенции не следует относить вопросы экономические, социальные и вообще гуманитарные, для этих вопросов должны быть созданы специальные, особые организации».
Тут нам сильно подыграла Великобритания. В принципе, она тоже не возражала против создания мирового правительства, но считала, что оно должно ограничить себя сферой мировой политики. Англичане выступили против американского положения о том, что мировое правительство должно регулировать мировую экономику.
При этом англичанами двигали побуждения, совсем иные, нежели те, что двигали нами. Они выступали с позиций рыночного либерализма — за свободу частнокапиталистической инициативы, не сдерживаемой никакими международными организациями. В результате ООН так и не стал правительством всего мира, как того хотели западные плутократы. И не стал он таковым, прежде всего, по «вине» СССР. И этого ему не могли простить ведущие теоретики и практики тогдашнего глобализма. Выдающийся американский экономист и политолог Л. Ларуш утверждает: «В сентябрьском номере „Бюллетеня ученых-атомщиков“ за 1946 г. Рассел (британский ученый и горячий сторонник скорейшего создания мирового правительства — А. Е.) специально подчеркнул, что он предложил разрабатывать ядерное оружие с одной-единственной целью — добиться установления власти мирового правительства. И тогда, и позже Рассел требовал от США и Англии, чтобы они готовились к превентивной атомной бомбардировке СССР, поскольку Сталин воспротивился идее преобразования ООН в мировое правительство, в результате чего суверенные государства оказались бы уничтоженными. Последовавшая вскоре „холодная война“ с Советским Союзом была предпринята именно с целью реализации плана Рассела, требовавшего разработки ядерного оружия, которое поможет проложить дорогу мировому правительству». Понятно, что создавать это правительство Рассел планировал под эгидой Америки.
Как видим, одной из главных своих задач Рузвельт считал создание глобального регулируемого капитализма. И за то же самое ратует сегодня и Саркози, позиционируя себя как продолжателя американского президента-глобалиста.
Характерно, что в послевоенной Америке от рузвельтовского мондиалима отказались. Тогда был взят курс на установление американского лидерства во всемирном масштабе. И в качестве мирового правительства было объявлено правительство США. В результате возник двухполярный мир, который в 1991 году стал однополярным Pax Americana. И вот теперь американское лидерство находится под серьезным вопросом. А значит, повышается спрос на «Рузвельта», на выстраивание более гибкой системы, предполагающей транснациональное руководство планетарными процессами. Только «Рузвельт» теперь сидит не в Вашингтоне, а в Париже.
Рузвельту позволили обрушиться на крупный монополистистический капитал только потому, что он ограничивал его в интересах самого же капитала и, главное, в интересах мировой олиграхии. Последней нужно эффективное орудие господства над всей планетой, а им-то как раз и является регулируемый капитализм, впитывающий в себя «все полезное» от социализма. Вот и Саркози дозволяется критиковать «спекулятивный капитал» только потому, что он стремится умерить аппетиты отдельных мировых спекулянтов-авантюристов, мешающих триумфу глобализма и только дискредитирующих глобальный капитализм (да и капитализм вообще).
А Саркози всячески подчеркивает необходимость именно глобального капитализма: «Важно понять, что никакая, даже самая могущественная, страна не может в одиночку найти выход из кризиса». По сути, он выступает за многополярный Запад, в котором нет места ни американской, ни какой-либо иной национальной гегемонии.
Кстати, один из ведущих теоретиков «постиндустриализма» В. Иноземцев обрисовал примерную модель такого вот Запада, который не имеет внутри себя какого-то полюса могущества. Глобальный Запад, а точнее даже — Север, может возникнуть как альянс развитых капиталистических государств в том случае, «если США предпочтут стратегии односторонних действий политику союзничества и формирования новых эффективных международных институтов». Тогда «вероятно появление того, что я называю „Северным альянсом“ — зоны ответственности развитых стран, включающей в себя Северную Америку, Западную и Восточную Европу и Японию; Россия могла бы присоединиться к такой конфигурации». (Любопытно, что Япония уже воспринимается как Запад — видно, процесс вестернизации зашел там достаточно далеко.)
Но Саркози одновременно протягивает «руку дружбы» и незападным странам. Он предлагает расширить «Восьмерку» за счет таких гигантов «третьего мира», как Индия и Китай. Что ж, здесь также заметна рузвельтовская — мягкая, но беспощадная — хватка. Рузвельт в 40-е годы хотел расширить границы западного мира, включив туда Россию. (Противоположную позицию занимал Черчилль, настроенный на конфронтацию.) Формально — как рановноправного партнера, а практически — как партнера младшего. Сам Рузвельт был уверен, что Сталин (или его преемники) рано или поздно пойдет на реформирование советского социализма, сделав его более «цивилизованным», либерально-рыночным. Осенью 1944 года он писал Черчиллю о необходимости «перевоспитания СССР через его постепеннную интеграцию в мировое сообщество».
Президент США надеялся на конвергенцию (от лат. «convergens» — сходящийся"), сближение обоих систем — социализма и капитализма. Сам Рузвельт этот шаг уже сделал, теперь он ожидал аналогичного шага со стороны Сталина. При этом американский президент был спокоен за будущее западной цивилизации — ее доминированию ничего, в принципе, не угрожало. Союз понес огромные потери в войне с Гитлером, что автоматически ставило его в положение просителя. И конвергенция означала бы установление сильного, но в то же время внешне ненавязчивого, «мирного» влияния Запада на СССР.
Вот и сегодня Саркози заигрывает с Китаем и Индией, приглашая их в рановноправные партнеры. (При этом он предлагает создать единое экономическое пространство ЕС и России. Заметно все то же желание усилить глобальный рынок.) На самом же деле в его задачу входит втянуть указанные страны в орбиту Запада, сделав их спутниками будущего «Северного альянса». Ну, а господствовать над всем будет некий транснациональный центр (новое «ООН»?), ведь «никакая, даже самая могущественная, страна не может в одиночку найти выход».
По сути, Саркози выступил с программой широкомасштабной глобализации, которая, одновременно, является программой деамериканизации мирового капитализма. Но только это не та деамериканизации, о которой мечтал де Голль, ставивший превыше всего Отечество. Мировой порядок, а ля Саркози станет шагом назад даже в сравнении с Pax Americana. Он обернется полной ликвидацией национальных государств и стиранием национальных различий.
