 |
| Православие.Ru | Елизавета Меркулова | 09.10.2008 |
«Такой Сербии не знают даже многие сербы», — предупредил нас перед поездкой по Враньской епархии священник отец Владэн. За несколько дней, проведенных во Вранье, мы увидели не туристическую Сербию, а ту, которая сокровенно молчит и о своих ранах, и о сокровищах. Враньская епархия — самая южная территория Сербии, непосредственно граничит с Македонией и Косово. Эта земля хранит и монастыри V века, и следы урановых бомб 1999 года; населяют ее преимущественно сербы, однако в некоторых городах большинство — албанское.
Наша поездка началась с посещения городов Буяновац и Прешево, печально известных в Сербии. Именно здесь обосновались албанские сепаратисты, здесь действует Освободительная армия Прешево (аналогичная косовскому движению), совершавшая террористические акты. В 2001 году в Прешево албанцами были обстреляны наблюдатели ЕС. В мае этого года здесь был найден склад оружия, униформы «Армии освобождения Косово» (УЧК) и «Армии освобождения Прешево, Медведже и Буяновца» (OVPMB), флаги Албании и США. Эта информация вовсе не засекречена, а даже наоборот: когда проезжаешь по городу Прешево, видишь могилу албанского террориста, а рядом с ней — албанский флаг. Подобное воздвижение флага на территории иностранного государства является нарушением норм международного права. Однако все молчат. Как живут сербы в этих краях?
Подъезжаем к храму царя Константина и царицы Елены — единственному православному храму в городе Великий Тырновац, и сразу видим признаки неспокойной обстановки: церковь закрыта на множество замков. Местный священник рассказывает, что литургия служится только один раз в год на престольный праздник, так как в остальное время опасно. Убранство храма также свидетельствует о специфике «мирной» жизни: в храме только одна икона, иконостаса вовсе нет, вместо престола обычный стол, покрытый скатертью. Все остальное бесполезно оставлять — разграбят.
В селе Оравица, в котором теперь проживает также албанское большинство, когда-то находилось сербское кладбище. Теперь это груда порушенных надгробий. Последний серб, похороненный здесь, умер в 1996 году; с тех пор это кладбище уже не функционирует. Подходим к храму и замечаем, что крест покосился, а окна взломаны. Интересно, что буквально в десяти шагах от храма находится пост милиции, которая призвана сохранять мир на территории, охранять церкви. Территория «очищена» почти полностью от сербов, все «мирно» и «спокойно», а над православными могилами теперь в положенное время из близлежащей мечети раздается призыв муэдзина.
Пока мы ехали, перед нами в бесчисленном количестве мелькали мечети. Вначале я фотографировала их, воспринимая как диковинку в Сербии. После 20 минут езды можно было констатировать: диковинка в этом крае — православный храм, а не мечеть.
Когда-то этническая картина в этом регионе была другая. Как рассказал отец Владэн, секретарь владыки Пахомия, в 1945 году в Прешево (в городе и его окрестностях) жило 3000 сербов и 3000 албанцев, а в 2002 году, согласно переписи, в Прешево живет 31 000 албанцев и 2100 сербов (соотношение более чем десять к одному). В самом же городе Прешево в 1945 году было 440 сербских домов и только 30 — албанских, сейчас же все наоборот: несколько тысяч албанских домов и лишь 45 — сербских. И еще одно любопытное сведение: 31 тысяча албанцев в Прешево имеет больше учеников в школе, чем 90 тысяч сербов во Вранье. Средний возраст сербов на этих территориях — более 50 лет, а албанцев — менее 25 лет. Эти цифры свидетельствуют о том, какая напряженная ситуация складывается в регионе. Албанцы так активно осваивают эти территории не случайно. Одна из основных целей — захватить дорогу, проходящую в этой области и соединяющую Сербию с Македонией и Грецией. Такая операция позволит разъединить православные государства.
Мы решили посетить тех немногих сербов, которые еще остаются на этих территориях. Подъехав к дому православного священника, единственного в городе, наша группа вновь увидела настораживающие знаки: дом за тройной колючей проволокой — иначе опасно. Батюшка радушно встречает нас: даже простой приезд русских воспринимается сербами как помощь и присутствие России в Сербии. На мой вопрос, какие основные проблемы в регионе, тут же говорит — демографические. В год он совершает 16 крещений и три венчания (!). Албанские семьи в среднем традиционно имеют намного больше детей, а албанские женщины специально приезжают в Прешево, чтобы рожать детей здесь, на территории Сербии. Отец Владэн делится своим мнением: «Сегодня власть не поддерживает сербов на этих территориях, ведь государство призвано заботиться обо всех нациях в равной степени. У нас нет державы сербов, а есть держава граждан. Поэтому сербам в южном регионе помогает больше всего Церковь». Церковь пытается решить и проблемы образовательной системы, и социальные проблемы. Во Вранье действует образовательный духовный центр, который способствует православному и патриотическому воспитанию. К сожалению, он один на всю епархию. Православная сербская молодежь старается решить своими силами демографические проблемы. Однако они по-прежнему остаются самыми насущными. Наш разговор начинает скатываться на какие-то грустные ноты, у меня невольно назревает вопрос: где же выход? Отец Владэн, словно почувствовав что-то, говорит, широко улыбаясь: «У нас есть такая пословица: впереди провал, сзади провал, остается только Господь Бог» (указывает рукой наверх, к небу).
На следующий день мы отправляемся в монастырь святого Пантелеимона, расположенный в горах, в часе езды от Вранья. Игуменья встретила нас так тепло, словно бы давно ждала нас. Ухоженные сады с виноградниками, лакомятся в которых преимущественно пчелы, беседки для гостей, южные деревья — характерный монастырский пейзаж. Обязательный элемент сербского гостеприимства — стакан воды и ложка варенья, или погача, специальная сладкая выпечка для гостей. Монастырь в Сербии представляет собой несколько нетипичную картину для России. Так, обитель, где шесть-восемь монахов, считается уже большой. Можно представить, как тяжело насельникам поддерживать все монастырское хозяйство. Помогают им часто мирские люди.
Приехав в монастырь святого Пантелеимона, мы увидели множество военных. «Все в порядке, просто нам помогают дорогу делать», — успокоила одна монахиня. Многие после монастырских трудов здесь же и крестятся.
В маленькой церкви святого Пантелеимона мы обратили внимание на икону святого Иоанна Русского, одетого в современную российскую военную форму. Матушка рассказала нам историю этой иконы. Весной 1999 года к игуменье приехало двое людей, которые друг друга не знали. Не сговариваясь, они рассказали ей один и тот же сон. Святой Иоанн Русский явился к ним и сказал: «Сербы страдают. Я иду на войну защищать братьев-сербов». «Бомбардировки закончились в день памяти святого Иоанна Русского», — добавила матушка. Видимо, когда Россия земная отступает, то Россия небесная защищает страдающих собратьев: верности небесной ни время, ни пространство, ни политика не помеха.
В последний день нам пришлось увидеть печальные памятники 1999 года — зараженные ураном территории. Посреди поля вдруг возникает красный знак с черепом, огромная воронка от бомбы. Эту землю уже невозможно очистить, на ней не пасутся коровы, не растет ягода, не живут люди. В нескольких метрах от этого места — памятник девяти погибшим офицерам, на камне высечены слова: «Душом и телом љубављу и животом уз Божју хвалу у вечну славу (душою и телом, любовью и жизнью с благодарность Богу в вечную жизнь)».
Территория Враньской области — ключ ко всему югу Сербии, а следовательно, наиболее важный, но и сложный регион. Сегодня больно смотреть на разрушеные сербские могилы, храмы, дома с заколоченными окнами, пустую отравленную землю. Вспомнился случай, как отец Николай (Гурьянов) на вопрос депутата Госдумы А. Крутова о том, возродится ли Россия, сказал: «А Россия никогда и не умирала». И сегодня, когда приходится слышать об экономическом и социальном кризисе Сербии, мы верим, что эта страна никогда не умирала и не умрет, что она сумеет сохранить свою веру, свою нацию, и хотя «впереди — провал, сзади — провал» — остается Господь Бог.
