Европейские наблюдатели в Грузии в роли троянского коня

Дипломатическое вмешательство Европейского Союза в кавказский конфликт приобретает все более разнообразные и изощренные формы. Нынешнюю историю с форсированным размещением в Грузии нескольких сотен европейских наблюдателей вряд ли можно рассматривать вне логики всех предшествующих инициатив, включая полуофициальную активность неправительственных организаций. Достаточно вспомнить недавние инициативы по части «демократизации» Южной Осетии и Абхазии (но не Грузии) или разговоры о необходимости строительства по обе стороны Большого Кавказского хребта «независимого демократического осетинского государства».

Когда все эти прожекты оказались естественным образом похороненными в ночь с 7 на 8 августа под развалинами Цхинвала, в Брюсселе сориентировались достаточно быстро и стали действовать в соответствии с изменившимися обстоятельствами. В качестве предлога для дипломатического вмешательства Европейского Союза в кавказский конфликт был избран достаточно неожиданный «аргумент прикрытия». 11 августа многоопытный министр иностранных дел Франции Бернар Кушнер (даром что ли работал в Иракском Курдистане и Косове) заявил: «Американцы в определенном смысле являются стороной в конфликте. Именно поэтому в переговорном процессе должна быть акцентирована роль Европейского союза». Очевидно, это заявление с «двойным дном» преследовало основную цель — не остаться в стороне от выработки максимально выгодного для Запада формата приостановки боевых действий и дальнейшего урегулирования конфликта, а также вывести из-под удара Саакашвили. Дабы не потерять инициативу, Николя Саркози — яркий представитель проамериканской части европейского истеблишмента — даже наступил на горло собственной песне и во время первой пресс-конференции с Дмитрием Медведевым не упомянул о «территориальной целостности Грузии» (хотя так хотелось..). Впрочем, синхронные действия Франции и США в ООН, ставшие предметом недоумения российского МИДа, а также выступление французского лидера на последней сессии Генеральной Ассамблеи развеивают все сомнения относительно истинной позиции Саркози.

Тем не менее, Москва согласилась на посредничество Парижа, что само по себе уже являлось компромиссом с российской стороны, подтверждением чему стал план «Медведева — Саркози». Саакашвили сохранил власть и значительную часть своей боевой мощи, по-прежнему контролирует Сурамский перевал и стратегически важные дороги, по которым может перемещать тяжелую технику, попросил многомиллиардной помощи, которая пойдет и на восстановление военной инфраструктуры. В России зазвучали голоса (признаемся, небеспочвенные) о неизбежности новой войны. Несмотря на это, Россия неукоснительно выполняет достигнутые договоренности. Как заявили 30 сентября в Минобороны РФ, российские миротворцы свернули пять блокпостов в зоне безопасности на территории Грузии. К 10 октября на грузинской территории ни одного российского военного не останется. Что же мы видим со стороны Евросоюза, старательно позиционирующего себя в качестве беспристрастного посредника?

Августовские события привели к необратимым международно-политическим изменениям, к признанию Россией Абхазии и Южной Осетии, однако попытки превратить военно-политический успех Москвы в ее политико-дипломатическое, а в перспективе и военное поражение на Кавказе продолжаются. Угрозы Кондолизы Райс, разговоры о «санкциях» на российское руководство не подействовали, и сейчас на авансцену выходят европейские наблюдатели в качестве удобного механизма по изменению ситуации в «нужную» сторону. Степень внимания ведущей западной прессы к наблюдательской миссии ЕС в Грузии со всей очевидностью свидетельствует: надежды на нее возлагаются немалые. Как представляется, пресса нужна еще и затем, чтобы загодя указать на виновника в случае обострения ситуации. «..В фактически приграничной области ночная тишина часто нарушается осетинами», — пишет, например, германская Frankfurter Rundschau.

После ухода российских войск из буферных зон в Горийском, Зугдидском и некоторых других районах в Москве хотели бы получить четкие гарантии того, что на смену нашим миротворцам туда придут наблюдатели ЕС, ОБСЕ и ООН с четким мандатом, а не грузинская дальнобойная артиллерия. К сожалению, таких гарантий нет и не будет, какие бы напыщенные речи не произносили наши европейские «партнеры».

Операция по размещению европейских наблюдателей в Грузии началась. Руководит ими спешно отозванный с должности бывший посол ФРГ в Бейруте Ханс-Йорг Хабер. 30 сентября в Крцанисской резиденции их приветствовал верховный комиссар ЕС Хавьер Солана. По его словам, «находиться в Грузии, способствовать стабилизации в стране — большая ответственность и честь для Евросоюза». Господин Солана объявил о созыве в октябре «конференции по поддержке Грузии» (вот во что превратились заявленные в «плане Медведева — Саркози» консультации по Абхазии и Южной Осетии!).

В тот же день в районе населенного пункта Каралети на посту миротворческих сил Российской Федерации в зоне безопасности состоялось совещание между командующим миротворческими силами РФ в зоне грузино-осетинского конфликта Маратом Кулахметовым и представителями военной миссии Европейского Союза. По итогам встречи было принято решение о начале с 1 октября 2008 года мониторинга военными наблюдателями ЕС территории Грузии до южной границы зоны безопасности, что является согласованной позицией сторон. В дальнейшем консультации по порядку выполнения своих функций военными наблюдателями ЕС будут продолжены. Что скрывается за этой лукавой формулировкой, давно является секретом Полишинеля: европейцы хотят проникнуть на территории новых признанных Россией государств так, как будто они по-прежнему остаются грузинской территорией.

Министр внутренних дел Грузии Вано Мерабишвили, говоря о функциях наблюдателей ЕС, отметил, что они являются наблюдателями в полном смысле этого слова, и будут лишь наблюдать за процессами. По его словам, у этой группы нет никаких следственных, административных или полицейских функций. И поэтому с группой наблюдателей координированно работает МВД — для обеспечения безопасности граждан.

Заявление достаточно показательное и откровенное: как умеет работать грузинское МВД, все желающие имели возможность убедиться неоднократно — как в Цхинвале 8 августа (и не только), так и в Тбилиси 7 ноября прошлого года.

По версии грузинской стороны, мандат наблюдателей Евросоюза распространяется на всю территорию Грузии, включая Абхазию и Южную Осетию, ибо юридически эти республики, несмотря на одностороннее признание Россией, якобы находятся в составе Грузии. Европейцы целиком и полностью разделяют эту позицию. По словам Х. Соланы, «в соответствии с условиями соглашения о прекращении огня между Грузией и Россией, до 10 октября Россия должна вывести свои войска с территорий, прилегающих к зонам абхазского и югоосетинского конфликтов, а затем, согласно договоренностям, Россия должна отвести свои войска на позиции по состоянию до 7 августа, то есть вывести войска со всей территории Грузии» («вся территория Грузии» в интерпретации Соланы включает, разумеется, Абхазию и Южную Осетию).

Один из европейских дипломатов на условиях анонимности отметил: важно умерить завышенные надежды, которые грузины возлагают на результаты миссии. Однако совершенно очевидно: имея недвусмысленные политические установки от своего начальства, наблюдатели ЕС не станут обращать внимание на форсированную милитаризацию «подведомственных» им районов (которая может начаться уже в ближайшее время), если не будут этому прямо способствовать, подбирая для грузинских военных наиболее удобные «стартовые позиции».

Поэтапная аннексия Южной Осетии может начаться с отдаленного Ленингорского района, который в Тбилиси называют Ахалгорским. Спикер парламента Грузии Давид Бакрадзе говорит о необходимости вывода оттуда российской армии. По его словам, на административной границе района расположен российский блокпост, в район впускают только тех, кто в нем прописан, да и их — избирательно. Села района заняты, мол, осетинскими вооруженными формированиями, которые заставляют (sic!) оставшихся здесь грузин брать российские паспорта. Многие дома разграблены или сожжены.

«Ахалгори — одна из проблем, с которой мы работаем вместе с Евросоюзом, это приоритетное для нас направление, — продолжает Бакрадзе. — Наша задача — размещение европейских наблюдателей в Ахалгори, чтобы оттуда вышли российские военные, а вместе с ними — осетинские незаконные формирования, которые там находятся только в результате поддержки русских. Ахалгори никаким образом не относится к конфликтной зоне. Там идут репрессии грузинского населения. Это незаконно, это продолжение этнической чистки и нарушение прав человека».

Не приходится сомневаться, что в случае успешного захвата восточной части Южной Осетии рано или поздно (скорее рано) наступит очередь Знаурского, Гальского районов (о последнем также упоминал Д. Бакрадзе), Кодорского ущелья. Пограничные территории Грузии превратятся в плацдарм для терактов и провокаций в отношении новых государств. Европейские наблюдатели неизбежно станут существенным фактором, призванным обеспечить эффективность действий грузинской стороны по насильственной «регинтеграции» Южной Осетии и Абхазии.

Соответствующий опыт у наблюдателей имеется. Скажем, полномочия ОБСЕ в зоне грузино-осетинского конфликта были достаточно широки. Деятельность этой организации регламентировалась третьей статьёй «Положения о смешанной контрольной комиссии по урегулированию грузино-осетинского конфликта» (1994 г.) и «Положением об основных принципах деятельности воинских контингентов, и групп военных наблюдателей, предназначенных для нормализации ситуации в зоне грузино-осетинского конфликта» (1992 г.). Согласно этим документам, миссия ОБСЕ имела право принимать участие в работе смешанной контрольной комиссии по урегулированию грузино-осетинского конфликта, притом что военные наблюдатели ОБСЕ подчинялись объединенному штабу смешанных сил по поддержанию мира в зоне данного конфликта. Военные наблюдатели ОБСЕ были наделены правом осуществлять мониторинг в зоне грузино-осетинского конфликта и контроль над выполнением договоренностей об отводе тяжелой техники и вооружений из зоны конфликта. Группы военных наблюдателей ОБСЕ комплектовались из военных офицеров стран — членов ОБСЕ (в основном они представляли, как и сейчас, государства — союзников Грузии).

Пользуясь своим статусом, наблюдатели миссии ОБСЕ в интересах Грузии организовали в зоне грузино-осетинского конфликта активную разведывательную деятельность, регулярно организовывались мониторинги, в ходе которых велось визуальное наблюдение, видео- и фотосъемка, предпринимались попытки вербовки интересующих лиц и создании агентурной сети по сбору информации. Наблюдатели ОБСЕ плотно работали с грузинскими спецслужбами (МВД и департаментом военной разведки объединённого штаба ВС Грузии) и передавали им информацию о силовых структурах Южной Осетии и российском миротворческом батальоне. В то же время наблюдатели ОБСЕ закрывали глаза на активные мероприятия грузинской стороны по подготовке военной агрессии против Южной Осетии. Так, ОБСЕ абсолютно игнорировало мероприятия грузинских силовых структур по вводу в зону конфликта грузинских войск и полиции, по выставлению незаконных постов и блокаде осетинских населенных пунктов, по активному фортификационному оборудованию грузинских позиций в зоне конфликта. Сотрудники ОБСЕ никак не реагировали на мероприятия Грузии по выведению из строя водопровода города Цхинвал и организации водной блокады столицы Южной Осетии. Сотрудники ОБСЕ были в курсе готовящейся грузинской агрессии, поэтому за несколько часов до начала артиллерийского обстрела Цхинвала все сотрудники цхинвальского офиса ОБСЕ сели в машины и уехали в сторону Гори никого не предупредив.

Здание миссии ООН в Цхинвале по странной случайности уцелело под шквальным огнем грузинской артиллерии, а сотрудники миссии, по информации первого заместителя начальника Генштаба РФ А. Ноговицына, знали точную дату атаки, однако предпочли тайно покинуть места своего расположения вместо того, чтобы проинформировать российских миротворцев об агрессивных намерениях грузинской стороны.

Опровержения этой информации не выглядели убедительными, особенно на фоне доказательств прямых действий ряда функционеров ОБСЕ в интересах официального Тбилиси. В свою очередь, сотрудники миссии ООН в Абхазии не сделали ровным счетом ничего для предотвращения милитаризации грузинской стороной верхней части Кодорского ущелья.

Если в Абхазии и Южной Осетии представители ОБСЕ и ООН почти открыто обеспечивали успех военного реванша со стороны Тбилиси (что явилось прямым нарушением, в частности, четырехсторонних соглашений 1992 года по Южной Осетии, подписанных при участии СБСЕ), то в Косове 10 лет назад их «коллеги» вовсю работали над отторжением края от Сербии. В состав Дипломатической миссии наблюдателей в Косове (более 2 тысяч человек), приехавшей в край в 1998 году, были немедленно включены представители спецслужб — ЦРУ, военно-морской разведки США, британской Специальной воздушно-десантной службы и структуры британской армии, специализирующейся на так называемом «глубоком наблюдении». Неотложной задачей участников этой операции была разведывательная подготовка поля боя, включая фиксацию мишеней для последующих бомбардировок НАТО. Глава миссии ОБСЕ в Косове У. Уолкер впоследствии «открыл» «убийство» косовских албанцев в Рачаке в январе 1999 г.

С учетом всех этих обстоятельств, властям Южной Осетии и Абхазии следует выработать комплекс правовых, организационно-технических мероприятий, направленных на максимальную нейтрализацию возможной подрывной деятельности европейских наблюдателей. Возможно, этот на первый взгляд частный (на самом деле далеко не частный!) вопрос следует поместить в более широкий контекст взаимоотношений Москвы и Брюсселя. В качестве основной угрозы следует рассматривать форсированную милитаризацию территорий, находящихся под контролем европейских наблюдателей. Контролировать и при необходимости пресекать этот процесс следует с использованием всех имеющихся в распоряжении российской армии средств. Появление российских военных баз на территориях Абхазии и Южной Осетии объективно облегчило бы эту задачу, однако следует быть готовым ко всему.