Национальное унижение сербов продолжается

15 сентября Совет министров ЕС не принял решения о размораживании Переходного (торгового) соглашения, которое Сербия в рамках Соглашения о стабилизации и присоединении (ССП) подписала с Евросоюзом 29 апреля 2008 г. в Люксембурге. Вступления Соглашения в силу требовали 25 государств-членов ЕС и Европейская комиссия; против были Голландия и Бельгия. В качестве причины несогласия с разблокированием Переходного соглашения голландский министр иностранных дел Максим Ферхаген выдвинул «отсутствие сотрудничества в области защиты свидетелей». Ферхаген продолжает твердить, что момент, когда соглашение будет разблокировано, «зависит от Сербии. Пока мы не можем говорить о выполнении условий для разблокирования и ратификации Соглашения». Даже зампредседателя правительства Сербии Б. Джелич в ходе своего визита в Брюссель вынужден был признать, что позиция Ферхагена и в целом ЕС по отношению к Сербии несправедлива, причем проявляется она «уже не в первый раз».

Голландия и Бельгия продолжают требовать полного сотрудничества Сербии с Гаагским трибуналом — это означает выдачу Ратко Младича и Горана Хаджича. Фоном к голландско-бельгийскому ультиматуму служит очередной скандальный приговор Международного трибунала по бывшей Югославии (МТБЮ) Расиму Деличу — командующему объединенными вооруженными силами Боснии и Герцеговины в 1993—1995 гг. В обвинении против него значились такие преступления, как убийства сербов и хорватов (совершенные моджахедами Третьего корпуса Армии БиГ и наемниками из исламских стран, объединенными в подразделении «Эль-Моджахеддин»), а также убийство 60 сербских военнопленных. В качестве одного из доказательств обвинение представило свидетельство Управления безопасности Главного штаба Армии БиГ, в котором говорилось о том, что в июне 1995 г. члены «Эль-Моджахеддин» носили по деревне отрезанные головы двух сербских военных и показывали их ученикам школы. Однако Судебная коллегия трибунала под председательством Бакони Молото (ЮАР) вынесла решение осудить Делича за жестокое обращение, нарушение законов и обычаев войны (преступления, совершенные в июле-августе 1995 г. в отношении пленных сербов) на три года (!). Защита Делича требовала его освобождения, мотивируя свою позицию тем, что «в критическое время он не контролировал моджахедов и не имел возможности воспрепятствовать совершению преступлений». Судьи трибунала, рассмотрев показания 64 свидетелей обвинения и 13 — защиты, согласились с доводами последней. Особенно нелепо звучит объяснение приговора Деличу: «Судьи приняли во внимание его добрый характер и участие в подписании Дейтонского соглашения». При этом с Делича сняли обвинения в других тяжких преступлениях — убийстве 24 пленных хорватов в Травнике в 1993 г. и пытках заключенных сербов, 14 из которых умерли в результате жестокого обращения в лагере Каменица в 1995 г.

Для сравнения: процесс против сербского лидера, председателя Сербской радикальной партии, доктора юридических наук Воислава Шешеля в трибунале не начинался более пяти лет. Главное, что обращает на себя внимание в обвинительном заключении против Шешеля — в нем нет доказательств существования какой-либо связи В. Шешеля с конкретными преступлениями. Обвинение против него строится на не предусмотренной ни международным правом, ни Статутом МТБЮ конструкции «совместных преступных действий». Такая конструкция применяется против человека, который в период, охватываемый обвинением, являлся оппозиционным политиком, т. е. не занимал постов ни в государственных, ни в военных структурах. Следующая «придумка» МТБЮ против Шешеля — обвинение в использовании т.н. «языка ненависти». Она создана для того, чтобы в отсутствии доказательств обвинить В. Шешеля в том, что он якобы своими речами (произнесенными, по крайней мере, за несколько месяцев, а то и лет до событий, которые ставятся В. Шешелю в вину), «подстрекал и развязывал боевые действия»¹. «Язык ненависти» — это нарушение трибуналом статьи 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, статьи 19 Всеобщей декларации прав человека и статьи 19 Международного пакта о гражданских и политических правах. Однако на самом процессе жалкие фальсификации, выдаваемые обвинением за доказательства, сыпятся одно за другим. Шешель в пух и прах разносит пункты обвинительного заключения и показывает реальность, от которой трусливо прячут головы судьи, — кем, каким образом и с какой целью разрушалась Югославия и развязывались ужасающие по своей жестокости войны на ее территории. В условиях, когда никакие из средств, измышленных трибуналом против В. Шешеля, не работают, ему навязывается адвокат (в 2006 г. от подобной «услуги» сербскому лидеру удалось отказаться только ценой 28-дневной голодовки, но трибунал намерен в ближайшее время попытку повторить). Таким образом, шесть лет сербский лидер проводит в камере Схевиненгена при очевидном и скандальном коллапсе процесса против него, а наиболее одиозные маньяки, оставившие после себя кровавую череду преступлений (Рамуш Харадинай, Насер Орич, Расим Делич и т. д.), трибуналом оправдываются или получают по 2−3 года.

Приговор Р. Деличу и вновь оглашенный голландско-бельгийский ультиматум о полном сотрудничестве Сербии с трибуналом означают очередную пощечину сербам и срыв еще одной попытки «евродемократической» власти в Белграде приблизиться к Евросоюзу.

Европейский комиссар по расширению ЕС Олли Рен постарался подсластить пилюлю и призвал к одностроненней реализации Сербией как ССП, так и Переходного соглашения, заявив, что Сербия может получить статус кандидата в ЕС в течение 2009 г. Однако подобная односторонняя реализация будет означать, помимо прочего, снижение тарифов на ввоз товаров из западных стран, тогда как последние, соответственно, этого делать не станут, нанеся тем самым сербской экономике очередной удар. Кроме того, Запад, несмотря на заявление американского посла, сделанное в преддверии майских парламентских выборов о том, что «страну ожидает приток огромных инвестиций в случае правильного выбора», с выполнением подобных обещаний не спешит, и все усилия сербской власти по вступлению в «светлое европейское завтра» оказываются бессмысленными и бесполезными. Надежды «евродемократов», ожидающих милости от тех, кто бомбил страну и отнял у нее часть территории, по-прежнему остаются пустыми, фонды ЕС — неприступными, а практически ежедневные унижения Сербии — почти ежедневной практикой.

Единственный «успех» блока Тадича — подписание ССП — оказался фикцией, поскольку оно тут же было заморожено. Однако и в случае, если Сербия получит статус кандидата в члены ЕС, никто не гарантирует, что отношение Брюсселя будет к ней более снисходительным, чем, например, к Македонии, ожидающей членства годами, или Турции, ожидания которой длятся десятилетиями. Реальных мер по оздоровлению общественно-экономической ситуации в Сербии от Евросоюза ждать бессмысленно.

Попытки сербской власти продемонстрировать подобие самостоятельности тут же натыкаются на острое неудовольствие западного блока. Намерение Белграда получить от Международного суда ООН (а затем — и Генеральной Ассамблеи ООН) оценку легитимности одностороннего признания «независимости Косова» британский посол Стивен Вудсворт оценил как «прямой вызов ЕС». Те, кто контролирует Сербию, не терпят никакой самодеятельности и намерены свои геостратегические проекты относительно юга Балкан реализовать полностью.

В настоящее время белградские власти фактически смирились с заменой миссии ООН (УНМИК) в крае на миссию Евросоюза (ЕУЛЕКС), что означает замену резолюции СБ ООН 1244 на отвергнутый и Сербией, и Россией «план Ахтисаари», а также подтверждение независимого статуса Косова.

Национальное унижение сербов посредством иностранного вмешательства и шантажа продолжается. Усилиями извне и изнутри Сербию искусственно низводят до положения страны, неспособной к самостоятельному развитию. Ей уготовано постоянное ожидание иностранной помощи (по сути, подачек, оседающих в караманах коррумпированной бюрократии). В условиях полного отсутствия надежд на эффективное сотрудничество с Евросоюзом Белграду неизбежно потребуется иметь дело не с американскими и западноевропейскими шантажистами, навязывающими ей неоколониальное управление, а с достойными партнерами, уважающими ее национально-государственные интересы.

Является ли вступление Сербии в Евросоюз выражением этих интересов — вопрос по меньшей мере спорный. Существуют примеры Норвегии и Швеции. В этих странах еще в начале 70-х гг. были проведены референдумы по поводу вступления в Евросоюз, оба народа высказались против. Норвегия тогда была одной из самх бедных стран Западной Европы (вступив еще в 1949 г. в НАТО, страна быстро ощутила, что значит утратить часть суверенетита). Отказавшись от вступления в ЕС, Норвегия приступила к освоению нефтяных месторождений в своих территориальных водах в Северном море. В результате основой благостостояния Норвегии стали нефть и самостоятельность в отношениях с Евросоюзом. Затем в начале 90-х Норвегия и Швеция вновь провели референдумы по поводу вступления в ЕС. Позиция норвежцев осталась неизменной, Швеция, с незначительным перевесом, достигнутым благодаря голосам натурализованных иностранных рабочих, приняла решение в ЕС вступить. В момент проведения референдума Швеция была страной по всем показателям значительно более богатой по сравнению с Норвегией. Прошло 15 лет — и Швеция, значительно обеднев, по всем направлениям проиграла своему северному соседу. Норвегия же за это время создала эффективную систему кооперации с Евросоюзом: она участвует в ряде совместных проектов, за которые ежегодно выплачивает в бюджет ЕС около 200 млн евро.

И обратынй пример страны Восточной Европы — Венгрии — показывает, что после вступления в ЕС жизненный уровень венгров резко упал (задолженность по кредитам такова, что она «съедает» около двух третей заработка). Сельское хозяйство ликвидируется (например, девять из десяти сахарных заводов в Венгрии было закрыто и уничтожено по распоряжению Брюсселя, Венгрия получила субсидии с условием прекратить выращивание сахарной свеклы, и в итоге производство сахара в Венгрии было уничтожено полностью, страна поставлена в зависимость от импорта). На смену сохранявшимся отечественным продуктам питания пришли дорогие голландские, немецкие и испанские продукты. Так называемые «стандарты ЕС» искусственно завышены настолько, что это разрушило не только аграрный, но и промышленный сектор страны. В экономике ситуация складывается просто драматичная: к настоящему моменту предприятия практически всех отраслей, торговля и сфера коммунальных услуг скуплены германскими и австрийскими компаниями. Инфраструктура страны улучшена, но жизненный уровень обычных венгров ощутимо снизился. Коррупция не искоренена, более того, она усиливается, этот же процесс отмечается и в Болгарии. Молодежь Венгрии уезжает в страны ЕС, а из последних, в свою очередь, приезжают европейцы, скупают опустевшие дома и квартиры венгров и живут на социальные пособия своих стран. Таким образом, как отмечает сербский аналитик В. Краков, страны ЕС получают высококвалифицированную рабочую моложежь, в образование которой они не вложили ни копейки, а молодые европейцы пользуются воможностью бездельничать, пока за них работают венгры, поляки и словаки². Премьер-министр Венгрии Ференц Дюрчань в сентябре 2006 г. заявил, что экономика страны не рухнула до сих пор лишь благодаря «божественному провидению, изобилию денег в мировой экономике и сотням уловок» ³.