 |
| Пресс-служба Псковской епархии | Протоиерей Евгений Пелешев | 28.12.2005 |
Его знает и стар, и млад, он уже пятьдесят лет в сане, пятьдесят лет исповедует, причащает, венчает, окормляет, утешает свою многочисленную паству. А несколько лет назад отец Евгений написал интереснейшую книжку о насельниках Свято -Успенского Псково -Печерского монастыря, рядом с которыми выполнял свои послушания. Получился такой «монастырский бестселлер», книжку нигде не купить — раскупил народ православный.
Батюшка внешне похож на генералиссимуса Александра Васильевича Суворова: седой хохолок, небольшая бородка, быстрый и веселый взгляд, шутки — прибаутки, легкая походка почти бегом, но есть твердость и любовь в каждом его шаге по этому бескрайнему полю людской радости и скорби, по этой трудной дороге к спасению.
26 декабря у батюшки именины, ему исполняется 75 лет в день пяти севастийских мучеников Евстратия, Авксентия, Евгения, Мардария и Ореста.
Информационная служба поздравляет дорогого нашего протоиерея Евгения Пелешева! Молится о милости Божией нашему батюшке в служении ко Господу, желает здравия: Многая лета!
Мы предлагаем нашему читателю интервью с отцом Евгением, которое он дал Информационной службе Псковской епархии 17 декабря, на Варвару Великомученицу.
Отец Евгений: Книжку Воспоминаний о насельниках Псково — Печерского монастыря наш Наместник Архимандрит Тихон (Секретарев) передал Святейшему Патриарху. Святейший прочитал и велел ее прочитать по православному радио «Радонеж». Очень люблю Великомученицу, ведь тридцать лет я служу в ее церкви, Варваринской. А до этого двадцать лет в Залесье. Это, видимо, Промысел Божий, когда умер отец Петр, а он был чистый эстонец, тогда никого не нашлось, кто бы мог служить по — эстонски в церкви св. Варвары. Приход здесь сильный, сету много было.
Наш Архиерей, тогда Владыка Иоанн (Разумов) назначил меня служить по — эстонски, а когда я поехал к уполномоченному оформляться, он кулаком по столу стукнул и говорит: «Так я и знал, хочется мне вас посадить». Один из моих соседей ему доносил, что я хожу по домам и служу, тогда в 1975 году это было запрещено. Но он меня все равно зарегистрировал, раз Владыка назначил на приход. Итак, Слава Богу, все прошло спокойно.
Служили по -эстонски, народ был доволен, по — русски они не очень понимали, да и не хотели. Лет шесть я по — эстонски служил полностью, а потом их становилось все меньше и меньше, стали они теряться, а когда граница закрылась, большинство уехали в Эстонию. А старых сету я всех перехоронил, и мы остались без прихожан.
Незаметно по вашему храму, отец Евгений.
Русские пришли. Меня знали в свое время, как насельника Псково — Печерского монастыря, как печерянина, и я их всех знаю, старинных печерян. Они все для меня родные, и стали приходить и приходить в церковь к Великомученице. Мы все стали свои. И теперь крестины — все к нам, похороны — все к нам, панихиды — к нам.
Рядом с вашим деревянным стоит каменный храм в честь Сорока мучеников, почему два храма рядом поставлены?
А вот что: раньше не было эстонского прихода, это был русский православный приход. И Варваринский храм был зимний, а Сорока мучеников — летний, и туда переходили с Пасхи и до Покрова служили. А с Покрова переходили в церковь Великомученицы Варвары. И было два батюшки: русский и эстонский, но приход был один. И так было до 1927 года, а когда эта территория стала принадлежать Эстонии, сету запросили отделиться, чтобы у них был самостоятельный эстонский приход. И разделились поровну: русские ушли в Сорока мучеников, поставили печки и стали круглый год служить. А для сету в Варваринском храме оставили всю утварь, всю принадлежность, иконы разделили. Так появились два прихода: эстонский — в церкви Великомученицы Варвары, и русский приход — в церкви Сорока мучеников.
Откуда знаете, батюшка, эстонский язык?
Я в Эстонии родился, Принаровье, на эстонской стороне Васкнаркская волость, в 1930 году, 13 декабря. И уже в школе начинал учиться по — эстонски, один урок в неделю, хотя деревня у нас была совершенно русская, приход в деревне Ямы (Нарва) был, мы и эстонцев не видели. А когда началась война, нас эвакуировали, я оказался рядом с Пюхтицким монастырем, ходил там в поле, у эстонских хозяев работал и уже по — русски я там ничего не слышал, чисто по — эстонски. Быстро освоил эстонский язык, жил там три года с 12 до 15 лет. А потом ушел в Печеры, в монастырь.
А почему в монастырь?
А Божье призвание и больше ничего. В Пюхтицах ходил в храм каждый день и в праздник, и мне там понравилось. Отец был очень верующим, Федор Андреевич, стоял за выручкой, был помощником батюшки в нашем храме в Яме. Бывал на Валааме, очень древний человек, с 1879 года. А мама у меня рано умерла, оставив пятерых детей, я ее не помню. Жил с мачехой, очень хорошая женщина была, я при ней и в Печеры ушел. Была в монастыре тогда после войны скудость и бедность, было нас всего 33 человека, иеромонахов всего девять, диаконов три. Я был послушником. Послушания разные нес, закончил автошколу, но, в основном, я был шофером монастыря четыре года. Никого не осталось из тех, кого я тогда видел. На фото 1946 года приезда Патриарха Алексия I, когда он приезжал в монастырь, я один ныне в живых. Потом ушел в Троице- Сергиеву Лавру, но меня там не прописали, потому что был в оккупации, и таким не давали прописку, не разрешили остаться в монастыре. Тогда Владыка Таллинский Роман предложил мне идти в иподиаконы к нему, в келейники. Я и был у Владыки Романа и келейником, и поваром, и иподиаконом, и шофером. Было мне 22 годика.
Стал меня Владыка подготавливать к Семинарии, и я в 53 году поступаю в Ленинградскую семинарию. У меня уже почти десятилетнее послушание монастырское было, я все знал — службы наизусть, читал. И легко прошел в Семинарию, учился с повышенной стипендией. Но и такие поступали, что перекреститься не умели. Отучился только два года, священников не было, приходы пустовали, и отец Василий, благочинный Печерский, и Митрополит Иоанн, назначенный к нам в 1954 году, стали меня «вербовать», чтобы я получил сан. Был приход Залесье, в семи километрах от Печер. Я просил их: «Дайте, миленькие, мне поучиться!», все — таки семинария есть семинария, но не дали мне доучиться, поженился и принял сан. Матушка Татьяна — наша печерская, мы много лет были знакомы. Меня посвятили и назначили в Залесье, а там приход тоже был двуязычный, семь деревень было эстонских. Освоил службу на двух языках и отслужил там двадцать лет, «отбухал» в Залесье, сроднился с ними.
Никакой тяготы душевной не было, батюшка?
Да какие там тяготы, хотя самые страшные времена были — хрущевские. Постоянно нас прижимали. А я был молодой, служил, строил, ремонтировал — все сами делали — матушка и я. Мы дом церковный строили десять лет. Родители матушки жили около Изборска, папа ее был самый знаменитый садовод на всю область и не только, Орехов Василий Федорович. У него было пять гектаров сада, яблонь множество, и мы там трудились, этим и жили. Яблоков десятками тонн собирали, с одной яблони до полтонны антоновки, сдавали их машинами. Денег у нас было много, а в Залесье приход был бедный, вот мы сами жили на деньги от яблок и приход с матушкой содержали.
Как — то все у вас хорошо получается, батюшка.
Да вот, такая цепочка. И вот двадцать лет, отслуживши я в Залесье, умирает отец Петр из Варваринской церкви настоятель, и никого среди эстонцев не нашлось, кроме меня, знающих эстонский язык Богослужения. И с февраля 1975 года я здесь служу.
А кто такие сету?
Маленькая народность, проживающая вокруг Печер, и, по преданию, крещеные в Православную веру Преподобным Корнилием Псково — Печерским.
Почему называют сету полуверцами?
Это как бы местное прозвище, русские назвали их полуверцами, потому что они не русские и не совсем эстонцы, сохранили свою традицию, одежды, украшения, язык, традиции, чуть не языческие, хотя вера православная в них была посильнее, чем у русских. Они были очень религиозны. У сету образовались свои приходы: Паниковичи, Зачеренье, Залесье, Малы и Печеры.
А эстонцы как относились к сету? У эстонцев и сету язык разный, я почти не понимаю по сетусски, а по — эстонски говорю свободно, и они меня понимают. Я нашел Евангелие на сету, пробовал читать, но ничего не понимаю.
У Вас такая, батюшка, получается любовь с обеих сторон: и русских, и эстонцев.
А я их не разделяю, они все мои прихожане.
У вас мирный приход?
Есть некоторые националисты. Ворчат, мол, теперь русские пришли, по — русски служите. А что делать? Если эстонцев всего — навсего сотня, но посещающих храм Божий за службой 5 -7 человек, на всенощной иногда и ни одного. С деревень не приходят, а в городе уже нет никого. Если бы с ними остаться — то закрывай храм.
Вас русские выручили?
Конечно, ведь надо содержать храм, надо платить всем.
Вы на средства прихожан содержите храм, или есть жертвователи?
Нам помогли жертвователи, мы купили аналой, а он стоит 80 тысяч, купель — 24 тысячи, люстру, купили кресты….всего на 200 тысяч рублей. Там часть денег жертвователей, а часть наших прихожан. У нас приход сильный.
Сколько причащается за Литургией?
По 40 -50 человек каждое Воскресение причащаются. А с ребятишками еще человек двадцать — тридцать младенцев. Мы каждое воскресение причащаем полчаса.
А венчаете?
Ой, венчаний много. Почти сорок пар. Представляете, у нас 25 недель в церкви, когда мы можем венчать, и 25 недель постовых, когда не венчаются. Получается в среднем на год две пары в неделю. А однажды по осени семь венчаний в один день, я чуть не свалился, хорошо, что вдвоем венчали, очередь стояла из молодых. До упаду венчали.
Откуда силы берутся, батюшка?
А кто знает. Я в воскресение в семь утра ухожу и в три прихожу. У нас в субботу утром Литургия или обедницу служим, всенощная, и в воскресенье Литургия. На неделе бывает пять — шесть покойников, мы хороним 150 -160 православных в год, посчитайте.
А требы? Бегаете по народу?
Это уж на неделе три — четыре раза, но пешком уже не бегаю, не могу, у меня машина. А сколько праздников на неделе бывает…
У Вас такой огромный опыт священнический, в народе нашем Вам заметны какие — то изменения?
На нашем приходе, не скажу, что народ стал лучше, а свободно стало. В храм можно идти всем и народ пошел в церковь. Ко мне Великим постом приходит исповедоваться директор школы с мужем, когда они так раньше могли?
У Вас какой — то особый храм, батюшка, и венчаете, и крестите много.
А печеряне меня считают своим, понимаете, своим! Родным батюшкой. Они и других не помнят, кроме меня, представляете, кто родился 60 лет назад, помнят меня. Я здесь уже тридцать лет. Пришел ко мне в храм человек, я ему: «Миленький, да давай все сейчас сделаем: и покрестим, и исповедуем, и причастим», и стал он православным человеком.
У Вас два Ордена, две награды, какие?
Святого Князя Владимира за усердное многолетнее служение, а к 75 — летию и пятьдесят лет служения — Орден Благоверного Даниила Московского.
Какой степени?
Третьей. Я не достоин большего.
У нас в Епархии есть ли еще награжденные?
Да, отец Александр Михайлов, отец Олег Тэор, отец Лев…У нас ведь священников старинных мало, все молодые, в основном.
Чего бы хотели сказать, отец Евгений, молодым священникам, от каких ошибок хотите предостеречь молодежь нашу?
Главное в священнике — благочестие, чтобы не давать повода людям осуждать священника, чтобы люди не искушались. Чтобы священники не были корыстны, а то народ осудит и уйдет. Пойдет такой священник покрестить и цену назовет такую, что денег может и не быть. Не буду хвастаться, но я крещу за 50 рублей, если дома освящаю — вообще зачастую ничего не беру. Сребролюбие губит священство. А когда деньги не любишь, тогда они к тебе идут. И мне посылают со всей России тысячи и тысячи, но на храм, я все на храм и трачу. Мне хватает пенсии и зарплаты, мне мало нужно. А для храма Божьего надо.
Для молодых время тяжелое, старых священников почти уже нет, к кому пойти питаться? В городе отец Михаил и отец Олег, в области отец Александр, Вы и отец Лев. Еще в Дно отец Евгений, но он болеет. Как здесь быть?
Ну, есть на то правила церковные, законы, наставления Святых отцов, Иоанна Златоуста прекрасные наставления для священнослужителей, и сами должны стараться быть особенными. Что такое Святой? Особенный человек. Также и священник по отношению к другим людям — особенный, должно быть наше священство светочем. Помните? «Вы — свет миру». А кто «вы» — священники.
А времена, какие по Вашему разумению, батюшка, сейчас?
Не стоит об этом думать и говорить: вот конец света. Ведь сказано в Евангелии: «Ангелы не знают того дня». Бог знает, когда этот день придет. А времена были еще и хуже, и 70 лет назад, сколько новомучеников, а они ведь являются нашими предстателями и молитвенниками за всю Россию. Потому сейчас и воспряла Русь. Было четыре храма на Псков, а сейчас почти тридцать. И чтобы пришли в храм молодые люди лет 30 -35 днем со огнем тогда не найдешь такого молящегося, старушки одни ходили. А сейчас, посмотрите, наш приход почти все молодые.
Скажите слова напутствия нашим людям, нашим читателям, отец Евгений, как старейший священник Епархии.
Будьте благочестивы и на деле веруйте. Чтобы не были наши дела далеки от веры. Имейте милосердие, любовь, терпение, чтобы не было зависти и ненависти. Прощайте и прощены будете, не осуждайте и не осуждены будете. Здесь и надо — то всего мало, не требуется от нас: не ешь, не пей и только молись с утра до вечера — это не поможет. А если будешь чистый сердцем и милостив, то и Бога узрим и помилованы будем. И помните, что любовь долго терпит, милосердствует, не возносится, не завидует, не ищет своя — вот что значит одно только Любовь, и если иметь любовь, значит, ты никому не пожелаешь плохого, ни на кого не обидишься и всем простишь. Так что любовь — это основа нашего спасения и мирной, прекрасной жизни среди людей. А нет любви и нет ничего, ты просто кимвал звенящий. И мы, священники, должны это помнить особенно.
Спаси Господи!
http://www.pskov-eparhia.ellink.ru/browse/show_news_type.php?r_id=908
