 |
| Правая.Ru | Аркадий Малер | 20.12.2005 |
Революция назначена на завтра
В Воскресенье, 18 декабря по Москве проковылял марш «антифашиствующих молодчиков», ветеранов фан-клуба радио «Свобода» и всех возможных меньшинств, так что общий вид был разноцветным. Я не ехидничаю и не скалюсь на аутентичных врагов, вовсе наоборот. По-человечески мне даже жалко этих вечных читателей «Новой газеты», придумавших себе опасность в виде абстрактного «русского фашизма» и действительно ожидающих из ночи в ночь «черного воронка» к подъезду или погрома на лестничной клетке. Однако если бы речь шла только о нищей демшизе, до сих пор не верящей в то, что гэбухи и гестапы больше не существует, то можно было и закрыть тему. Но нет — за ними шли вполне себе устроенные и достаточно циничные герои 90-х, не нашедшие иного пути объединения, кроме как против «русского фашизма». Пока на подобные шествия нет времени у прочно сидящих наверху Чубайса и Швыдкого, Познера и Соловьева, никакой реальной русской реакции в государстве не будет. Циничная либеральная элита, те самые герои 90-х и те, кто еще плавает на поверхности, прекрасно понимают, что никакого фашизма нет, а есть нормальная логика истории, по которой нормальная русская реакция на то, что эти господа творили все последние пятнадцать лет, просто неизбежна. И это не фашизм, а неизбежное действие иммунитета единого русского организма. Если организм этот жив. А он — жив.Движения в защиту инакодумающих, инакокушающих, инакосумасходящих будут существовать всегда и везде. Как раз под Новый Год им можно устраивать свои сатурналии на одном квадратном километре. Лишь бы вели себя прилично и вовремя сворачивали свои веселые флажки. Это все не тема. Тема — это то, что даже те, кто призван не танцевать на асфальте, а прокладывать этот асфальт — государством учрежденные движения нового поколения — не находят других задач для обширной сметы, кроме борьбы с тем самым «фашизмом». Вспомнилось мне, как в среду, 14 декабря, зашел я в родной ИФ РАН по разным делам, и тут же на доске объявлений увидел плакат: воскресшее после Селигера движение «Наши» устраивает молодежную конференцию на тему «Фашизм как угроза суверенитету России», и не где-нибудь, а прямо у нас, в институте, в том «красном зале», где я когда-то начинал вести «Византистский Клуб», и не когда-нибудь, а прямо в это время, когда я туда зашел. Среди участников столь неожиданного действа значились практически все нынешние молодежные структуры, возникшие на «оранжевых» и «антиоранжевых» волнах уходящего года…
Вообще идея «Фашизма как угрозы суверенитету» — это, конечно, чисто «нашистский» бред. Я очень рад, что с самого начала не позволил себе вдохновляться этим движением так, как два года назад вдохновился «Родиной». В принципе, понятно, что на одном финансировании ничего интереснее «антифашизма» не придумаешь, но ведь можно было обойтись хотя бы без идиотизма… С ощущением нереальности происходящего я проник в мой любимый «красный зал» как незваный гость и сел подальше от трибуны, дабы все послушать, но остаться незамеченным… И происходящее все больше угнетало меня. В президиуме сидело человек шесть, по одному от каждой структуры, а все действие вел классический «нашистский» комиссар. Это значит, что человек был вроде хороший и даже где-то правильный, но по всему было видно, что за последний год он мучительно учился скрывать свои подлинные желания (будь то элементарный «распил бабла» или «мировая революция») и говорить штампами, заученными у братьев Якеменко. «Комиссар» держал внятную и короткую речь о том, что «в стране есть реальная угроза фашизма, воплощенная в таких организациях, как НБП, и вся российская молодежь должна сплотиться в единый антифашистский демократический фронт, каким было и будет движение «Наши"…
После этого выступал представитель ЕСМ, по габитусу сильно отличавшийся от образа молодых людей как таковых и призывал к евразийской экспансии, за что был сразу заподозрен «комиссаром» в «фашизме», ибо «Российская Федерация признает границы сопредельных государств». В ответ он услышал, что «ЕСМ готово объединиться с фашистами любой страны мира, даже Израиля"… На этой тезе я собирался уже уходить, ибо наблюдать процесс взаимной идиотизации двух союзных организаций я не мог, как вдруг выскочила прыткая девица от «Яблока» и, перехватив микрофон, указала международному фашисту, что она как либерал готова вести диалог с евразийцами только потому, что среди них замечен один образованный человек… Вслед за «яблочницей» к микрофону выбежал мальчик с внешностью недавней жертвы Освенцима, и я реально испугался: неужели этот тоже будет про фашистов? Так оно и вышло: молодой человек гордо заскандировал, что он из СПС, что он ненавидит фашистов всех стран, что «Наши» недостаточно с фашистами борются, и что 4 ноября во время «фашистского» марша «нашисты» позорно отсиживались дома, в то время как он со своими соратниками забрасывал этот марш презервативами с водой. Для убедительности он повторил: вот я, лично я, забрасывал вас, — указал он на мужика из ЕСМ, — презервативами с водой, поняли?
Ведущий эту высокую дискуссию «комиссар» пытался утихомирить спс-ника, уверяя его в том, что в борьбе с угрозой фашизма они едины, но вот в иных вопросах у них серьезные расхождения. И вообще, — вдруг заявил «нашист», — наше движение — оппозиционное, мы — оппозиция, потому что нам не нравится экономическая политика либералов, которые до сих пор у власти… Во всем зале после этих слов стало тихо, видимо, каждый готовил ответ на столь неожиданное заявление, как вдруг сидевший на первом ряду весьма интеллигентный с виду, хиленький молодой человек в круглых очечках по-ученически потянул руку и задал скромный вопрос очень вежливым тоном: вот я, — говорил он, — представитель той самой НБП, которую вы обвиняете в фашизме, скажите, пожалуйста, что фашистского вы нашли в нашей программе?
«Комиссар» явно не ожидал такого развития спектакля, но, выуживая из своего чердака нужную пластинку, торжественно спросил:
— Лидер НБП — Эдуард Лимонов?
— Да, конечно.
— А вот вы знаете, что в одной своей книге он прямо писал, что он — фашист, потому что он любит арийское приветствие, и вообще его привлекает фашистская эстетика?
На этот маразм интеллигентный нацбол почему-то не смог ничего ответить, но сказал:
— Я понимаю так, фашизм — это идея мирового господства, а у НБП такой идеи нет…
Дабы примирить все стороны, вышел новый «комиссар» и слащавым голосом начал убаюкивать всех идеей о том, что «уже научно доказано», что «нынешнее поколение молодых», тех, кто родился «от 80 до 86 года» — это те, кому придется поднимать страну в будущем…
После этого самотождественного делирия я решил уйти прочь, ибо эмоции захлестывали меня многослойными волнами. К тому же, я родился в 79-м году, и будущее было для меня закрыто… «Наши», видящие главную угрозу стране в фашизме и НБП, и даже не способные определить, как они распознают этот самый фашизм… Какой-то взрослый мужик в качестве представителя ЕСМ в полуподростковой среде, говорящий либералам и «нашистам» про готовность к союзам с фашистами «даже из Израиля"… «Яблочница», нашедшая единственное основание уважать евразийство за то, что там нашелся один образованный человек… Спс-ник, одним своим видом и речами доказывающий правоту любого антисемита… Нацбол, утверждающий, что национал-большевизму не свойственна идея мирового господства…
Да, они все мне напомнили моих многих студентов, готовых высказываться на любую тему, но не знающих даже где находится Европа на карте мира, но ведь это все-таки политическая молодежь, плюс Москва, 2005 год. Выйдя на мороз, я вдруг понял, в чем состоит главная причина подобной дикости… Я поймал себя на том, что никогда не относил себя к такой странной социальной категории, как «молодежь». Даже само слово мне всегда не нравилось: в нем было что-то казенно-совковое. Почему? Когда человека записывают в «молодежь», с него как бы снимают ответственность за любое слово и действие, не позволительное человеку «взрослому». К нему соответствующе относятся: «мы создаем молодежную структуру» автоматически означает структуру «несерьезную». И человек, готовый в свои 14 лет или 34 года в такую структуру вступить, как бы сразу обрекает себя на несерьезность своего поведения и отношения к нему: «так, мальчики, мальчики, сегодня у нас по расписанию уборка двора, революция назначена на завтра». Отсюда все остальное: нарочито неадекватная эстетика, этика старших классов средней школы, простительность незнания и неумения чего-либо: «мы только учимся говорить, сегодня мы проходили букву «ф"…» На букву «ф», мальчики, начинается слово «фашизм», оно означает все что угодно, лишь бы оно было бякой. Существуют как подвиды: национал-фашизм, коммуно-фашизм, либерал-фашизм, демо-фашизм, американо-фашизм, иудо-фашизм, исламо-фашизм, монархо-фашизм, анархо-фашизм, гомо-фашизм, нео-фашизм, гипер-фашизм, анти-фашизм…
А если серьезно (хотя до сих пор все было достаточно серьезно и даже печально), то я бы просто запретил употреблять это слово — «фашизм», потерявшее всякий возможный смысл. Нынче «фашизм» — это чистый симулякр, знак без денотата, набор букв без связи и значения. Если под «фашизмом» мы разумеем нацизм, то это одно. На антинацистский марш можно пойти и в антинацистское движение можно вступить, но вот вопрос, насколько актуальна борьба с нацизмом сегодня в России? И стоит ли государственное движение называть «антинацистским» (напр., антинацистское демократическое молодежное движение «Наши» или Антинацистский марш)? В стране, где этнические меньшинства чувствуют себя полноценными хозяевами? Если под «фашизмом» мы понимаем нечто другое, то это надо особо оговаривать. Марксистское «максимальная концентрация капитала» интересует только самих марксистов. Единственно верное, итальянское определение «радикальный этатизм» не подходит потому, что тогда фашисты у нас — большая часть населения, начиная с президента и заканчивая автором этой заметки. Или тогда давайте называть себя «фашистами». Либеральные журналисты дошли до того, что «фашизм» — это любая тоталитарная идеология, не терпимая к любому инакомыслию. Ну, тогда либералам нужно начать с самих себя, ибо представить большей идейной нетерпимости, чем в эфире — нет, не «Свободы», а даже «Эха Москвы», — лично я не могу. Да и зачем обращаться к их радио, если был, был уже у нас с вами период, когда эти самые вечные борцы с фашизмом устроили нам подлинно «антифашистский режим», историческое акмэ которого пришлось на 4 октября 1993 года. И когда через некоторое время власть и оппозиция обвинили друг друга в «фашизме», это слово уже можно было забыть. Нет такого слова в русском языке.
