Когда уходит Смутное время

В Смуту раскололось само российское общество, Смута поразила нутро Русского государства. Друг другу противостояли сословия, отдельные регионы страны, стремившиеся к сепаратизму. В людях порой возобладали эгоизм, самые разные низменные инстинкты…

Смута только тогда бывает побеждена, когда нравственность и общественные интересы одерживают верх над интересами низменными, эгоистическими, когда по-настоящему высокие идеалы выходят на первый план и отодвигают в сторону всё остальное.

— У вновь учреждённого праздника весьма непростая историческая судьба. Например, в начале 30-х годов прошлого столетия в СССР весьма известны были такие строки: «Я предлагаю Минина расплавить, Пожарского. Зачем им пьедестал? Довольно нам двух лавочников славить, их за прилавками Октябрь застал». Что помешало тогда «расплавить»?

— В то время у нас в исторической науке торжествовали идеи «школы Покровского» — нигилистические, отрицавшие, по существу, прежний исторический путь нашей страны, российские реалии прошлого. На первый план выносились факты, связанные с классовой борьбой, с героями революционного движения, повстанцами, бунтарями, — от древности до XX века. Померкли многие страницы отечественной истории. И не только померкли, но были либо вычеркнуты, либо идеологически оболганы. События 1611 — 1612 годов тем не менее избежали столь резких ударов со стороны тогдашних высокопоставленных нигилистов.
Конечно, подвергались критике патриотические начинания, обусловленные идеями самодержавия, утверждения династии Романовых и, как следствие, акции, проводившиеся народным ополчением и властью, коей оно передало все свои функции после освобождения Кремля. Но памятник Минину и Пожарскому всё-таки уцелел. Народная память сильнее всяких идеологических измышлений, любых классовых изощрений и догм. Её уничтожить трудно, порой невозможно. Даже в то время, в первые годы советского строя, власти поостереглись трогать народные святыни. И хотя множество памятников снесли — Александру III, например, — однако Петру I, Суворову, Кутузову, Барклаю-де-Толли (в Петербурге) и многим другим выдающимся деятелям оставили.

И когда приближалась беда, когда надвигалась военная гроза (а это чувствовалось задолго до начала войны с Германией), в СССР был совершён крутой поворот в отношениях к российской истории, к нетленным ценностям, к памяти народной. Как раз тогда громко зазвучали, в том числе и в нашей популярной литературе, имена Минина и Пожарского. Руководство государства поняло всю значимость для страны, её дальнейшего укрепления, для национального самосознания тех страниц летописи российского патриотизма, которые были призваны обеспечить независимость Отечества, защиту и освобождение от иностранных интервенций, героизм людей. Вот эта историко-патриотическая канва была прочно вплетена в ткань общественного сознания уже в 30-е годы.

Во время же Великой Отечественной войны патриотические свершения народного ополчения во главе с Мининым и Пожарским засияли ярким светом в нашей пропаганде. Это справедливо и закономерно: в самые трудные периоды истории России память о героических деяниях предков давала людям опору, гражданские стимулы, возможность прикоснуться к истокам мощи, величия Родины, к тому, что составляло и составляет её подлинную историю.

— И знаменитое произведение Глинки советские культуртрегеры не «забраковали"…

— Да, и на Глинку не «покусились». И хотя его великая опера была в ту пору переименована, но смысл её остался прежним. Позднее наши музыкальные деятели вернулись к первоначальному варианту партитуры — глинковской. И к названию даже…

— В наше не самое подходящее для массового патриотизма время вполне возможна следующая трактовка действий Минина и Пожарского: люди они были состоятельные, с приходом оккупантов могли лишиться своего «места под солнцем». И, дескать, именно это обстоятельство двигало князем Дмитрием Пожарским и преуспевающим нижегородским купцом Кузьмой Мининым. Или всё-таки важнейшую роль в тех событиях играли некие высшие духовные начала?

— Главную роль играли начала духовные, патриотические. Кузьма Минин и Дмитрий Пожарский не входили в российскую элиту. Они не были ни богаты, ни знамениты. Княжеский род Пожарских считался захудалым, владел несколькими имениями, но особым достатком не обладал. Князь Дмитрий добывал себе средства к существованию государевой службой, был воеводой. Кузьма Минин ходил в земских старостах и являлся, как мы теперь говорим, типичным представителем «нарождающегося среднего класса». Непосредственно каждому из них ни особенности Смуты, ни интервенция практически ничем не угрожали.

Владения Дмитрия Пожарского находились в основном далеко от столицы — на территории нынешних Ивановской и Нижегородской областей, по тем временам в глуши. К тому же у руководства Нижнего Новгорода — воеводы и земских кругов — была очень чёткая позиция: «Какая власть в Москве — такую и принимаем». Нижегородцы поддерживали и Василия Шуйского как законно избранного царя, и все те политические тенденции, которые в Москве тогда преобладали.

И Нижний, и округа нижегородская, и другие города поднялись уже в тот период, когда Смута достигла своего апогея. Именно тогда Минин произнёс: «Будет нам похотеть помочь Московскому государству, не пожалеть нам животов своих». То есть люди готовы были отдать свои жизни за Русское государство. Смута довела народ до такого состояния, что он поднялся на смертельную борьбу. Колоссальная энергия народных масс перешла в действие…

— Чем в первую очередь была опасна Смута для народа русского?

— Говоря о ней, у нас часто акцентируют внимание на иностранной интервенции, на захвате поляками Кремля, а шведами — Новгорода. Но как-то забывают о том, что в Новгород шведы вошли по согласию с тамошней верхушкой, что поляки заняли Кремль по договорённости с высшими московскими кругами, Семибоярщиной, пригласившей польский отряд в Москву для защиты от Тушинского вора. Ведь наступление Лжедмитрия II на столицу войска Боярской думы и поляки отбили совместно. Когда же того под Калугой убили, у бояр нужды в помощи иноземцев уже не было. Поляки же продолжали занимать Кремль. А вместе с ними в России появились всякого рода искатели приключений, авантюристы и откровенные грабители вроде Лисовского, злодействовавшего вокруг Москвы и даже в Среднем Поволжье. То есть вот эта «интервентская часть» всего лишь сопутствовала Смуте. Главное же её ядро, самый зловещий её смысл заключались в том, что раскололось само российское общество, что она поразила нутро Русского государства. Друг другу противостояли сословия, отдельные регионы страны, стремившиеся к сепаратизму. В людях порой возобладали эгоизм, самые разные низменные инстинкты…

— Смуте предшествовал страшный голод в самом начале XVII века…

— Да, в 1601-м, 1602-м, 1603-м годах голод в стране был очень сильный. Появление Лжедмитрия I поделило русских людей на тех, кто его поддерживал, и тех, кто против него боролся. Началась гражданская война, в которой активно участвовали холопы, крепостные крестьяне под руководством Болотникова. Как говорили в древности, «встал род на род». Из-за многолетней борьбы, долгого и сильного социального напряжения, тяжёлых страданий, связанных с голодом, общество начало деградировать. Основой этой деградации в то время, думаю, стала деградация личности русского человека. Люди перестали верить в Родину, во всё святое, стали думать только о стяжании, о том, чтобы поживиться за чужой счёт. Повсеместные грабежи, разбой, воровство, мздоимство, повальное пьянство поразили страну. И вот эта деградация личности вместе с самозванщиной, восстаниями, уничтожением государственной системы, развалом хозяйства, падением культуры составляли сущность Смутного времени.

То есть когда говорим, что люди в то время устали от Смуты, это значит: они устали не столько от пребывания иностранцев в Кремле или в Новгороде, сколько оттого, что рухнули многими поколениями заложенные основы Российского государства, хозяйства, культуры, нравственности. В тот момент и были, как никогда, уместны исторические слова, сказанные Мининым, ибо спасение государства означало восстановление, возрождение России в широком, подлинно историческом смысле слова.

Смута только тогда бывает побеждена, когда нравственность и общественные интересы одерживают верх над интересами низменными, эгоистическими, когда по-настоящему высокие идеалы выходят на первый план и отодвигают в сторону всё остальное. В этом огромная притягательность образа Минина и Пожарского как для людей XVII века, так и для последующих поколений, в том числе для наших современников. В этом высокий смысл нового праздника — Дня народного единства.

Ведь 90-е годы недавно ушедшего века тоже принесли немало страданий нашим гражданам. Общественное переустройство вызвало большие потрясения, многие люди не смогли по разным, в том числе и возрастным причинам адаптироваться к этим переменам. Основой человеческих отношений становились эгоизм, коррупция, мздоимство, росла криминализация в стране. В этих условиях обращение к замечательным идеалам наших предков, не жалевших «животов своих» ради возрождения страны, — дело актуальное, совершенно правильное и, будем надеяться, долговременное, непреходящее.

— И всё-таки по восшествии на престол первого из династии Романовых последствия Смуты очень долго не были преодолены. Ведь уже спустя полвека произошёл раскол, который тоже изрядно потряс устои российского общества…

— Действительно, Смута сразу не закончилась. Дни начала ноября 1612 года (по новому стилю) справедливо считать лишь символическими днями окончания Смутного времени. Москва была освобождена, а в Кремль вошло народное ополчение. А до этого на территории, управлявшейся Советом всея земли во главе с Мининым и Пожарским (созданном в Нижнем Новгороде осенью 1611 года), уже просматривались параметры нового порядка, за который боролись люди, — основы новой структуры управления, новой системы ценностей, нового хозяйственного уклада.

Носителем и олицетворением всего этого выступила здоровая часть русского общества: посадское население, крепкое крестьянство, патриотически настроенное дворянство, представители многих народов нашей страны (в ополчение шли татары, чуваши, черемисы-марийцы, мордва, карелы и другие). Когда эти силы одержали верх, казалось, что Смуте конец. Однако ещё долгих семь лет велась кровопролитная борьба на территории России: злодействовали воровские казаки, бандитствовали польские отряды, «гостили» по-прежнему шведские интервенты. Война шла и с поляками, и с теми лихими людьми, которые разваливали государство. Отложилась Астрахань с сидевшими там мятежниками, самозванцами…

Народ продолжал приносить свои жертвы на алтарь Отечества. Ради спасения и единства страны люди терпели множество тягот, лишений, неудобств. Ещё до освобождения Москвы Минин и Пожарский ввели так называемую «пятую деньгу» — на содержание ополчения, оплату военного люда. И других налогов собиралось немало. Часть из них была отменена в 1612 году, но многие остались…

Прошло 50 лет, и новые социальные неурядицы потрясли страну: Соляной бунт, Медный бунт, грандиозное восстание Степана Разина. Они также были следствием глубоких социальных противоречий в обществе. С одной стороны, в послесмутное время страна возрождалась во всех отношениях. С другой, достигалось это порой за счёт весьма суровых, авторитарных действий нового правительства Михаила Романова. Особенно в тот период, когда рядом с ним встал его отец, патриарх Филарет, человек волевой, жестокий, деспотичный, ставший практически главой Российского государства.

Одним из результатов ликвидации Смуты, восстановления страны, её возрождения стало дальнейшее развитие российского абсолютизма, самодержавия. Но это уже проблемы, связанные с закономерностями российской жизни, с нашими исторически обусловленными социальными явлениями, всегдашними претензиями элиты, боярства, дворянства. Это «другая песня». Вы правильно заметили: всенародный успех 1612 года отнюдь не положил конец всем нашим бедам. В чём-то даже наоборот: в условиях развития всероссийского рынка, укрепления боярско-помещичье-дворянской экономики социальные коллизии ещё больше обострились и вылились в весьма масштабные конфликты в середине XVII века…

— Как скоро, на ваш взгляд, закончится нынешняя смута, смута последних десятилетий?

— Полагаю, она уже преодолена. С конца 90-х годов прошлого века шёл период стабилизации в стране. Ведь всякие революционные движения подчинены закономерностям: зарождаются, достигают каких-то определённых целей и своего пика. Затем либо терпят фиаско, либо добиваются успехов, а народ постепенно начинает успокаиваться. Он не может жить в состоянии постоянного конфликта, такое состояние противоестественно, претит природе человека и природе общества как такового.

Общество, слишком долго переживающее эпоху смуты, само себя поедает, разлагает, уничтожает, как это было в начале XVII века. И неизбежно появляются новые Минины и Пожарские. Они действуют так, чтобы привести общественное устройство в соответствие с некой нормой, с таким положением, при котором народ всерьёз начинает заниматься жизнеобеспечением, самоопределением, самозащитой. Думаю, что такая эпоха наступила. Все данные указывают на то, что революционные потрясения конца 80-х — начала 90-х годов себя исчерпали. Всех противоречий они, конечно, не ликвидировали. И никакая революция не способна разрешить все социальные и политические противоречия. Она может их только в некоторой степени сгладить, адаптировать, привести в соответствие с развивающимися цивилизационными тенденциями.

Ныне же остатки этих противоречий, последствия этой тяжёлой адаптации, вхождения людей в новую общественную систему часто воспринимаются как продолжение смутных времён революционного периода. По-моему, это несправедливо.

Если внимательно последим за происходящим — настроениями людей, модернизацией политической системы, экономическим состоянием общества, изменениями в материальном положении человека, ещё далёком от идеала, но всё-таки постепенно улучшающимся, за усилиями государства, нацеленного на сплочение народа, на единство страны, на сглаживание острых социальных противоречий, — придём к выводу: российское общество выходит из состояния кризиса. И движется по пути закономерного освоения всего лучшего из того, что было в дореволюционную эпоху, в советское время и пору конца 80-х — начала 90-х годов.

Откидывается понемногу всё наносное, вредное, антигуманное, доставшееся в наследство от прежнего социального строя. Отбрасывается вся шелуха, пена, эгоистическая, безнравственная, коррупционная накипь, что дали нам 90-е годы XX века. Вот это и есть окончание смутного времени…

Беседовал Сергей АЛЕКСАНДРОВ

http://www.lgz.ru/archives/html_arch/lg452005/Polosy/3₂.htm