 |
| Русский дом | Виктор Боков | 27.10.2005 |
Руслановой нет с нами, но живёт, звучит по радио и телевидению её редкой красоты голос, в её пении переливается трепетная душа. Голос Руслановой сразу узнаешь. Он единственный и неповторимый. В нём слышны некоторое лукавство, озорство, шутливость и в то же время глубина мироощущения, отзывчивость, доброта. Уже в первой строке песни «Уж ты, бабочка молоденькая» она сразу как бы пространственно набросала картину, которую ей захотелось изобразить: она написала свою бабу — если не рязанскую, то воронежскую или саратовскую.
Когда слушаешь Русланову, радуешься и повторяешь: здесь Русью пахнет! Сердце защемит, когда из уст её выльется:
Валенки, валенки,
Неподшиты, стареньки…
Господи! Да что же это за тайна такая, почему душа радуется старым неподшитым валенкам, почему солдаты, победившие гитлеровское нашествие, с замиранием сердца слушают о неподшитых валенках у стен рейхстага? Ждут не дождутся, когда приедут домой и будут ходить в валенках по родному селу!
Тайна эта — великая любовь к родной земле, к Отечеству.
Эту любовь пытается кое-кто сейчас осмеять, очернить. Но жизнь ставит вопрос о возрождении России, русского народа. И голос Руслановой, её великий дар активно участвует в возрождении России. Он противостоит нашествию вульгарной эстрады с конвульсивно дергающимися гитаристами. Мне скажут, что это моё субъективное мнение. Но я знаю, что так думают миллионы русских. Песня для России — святая святых духа. Превращать песню в дьявольскую, сатанинскую забаву — значит, отравлять нравственную атмосферу жизни. Это знала Лидия Русланова. Её талант жизнестоек, народен. Энергия её лиризма поднимает в нас дух и веру в жизнь.
Резкий, понизовый голос Руслановой хорошо сливался с голосом саратовской гармошки. Думаю, что высокое умельство, которым славился аккомпаниатор певицы Максаков, пришло к нему от соприкосновения с богатейшими голосовыми данными Руслановой. Дуэт гармошки Максакова и голоса Руслановой знала когда-то вся Россия.
Личность Руслановой была, в сущности, театром народной песни. Она сочетала в себе качества блестящей певицы и актрисы, «играла» песню, как древнерусский скоморох. Песня разыгрывалась ею, как действо, в котором выступают знакомые картины быта, живые люди.
Пушкин так определил русскую песню:
Что-то слышится родное
В долгой песне ямщика;
То разгулье удалое,
То сердечная тоска.
Это о Руслановой сказано. У неё радость — это радость без оглядки, тоска — уж до самой глубины души. В эту глубину чувств Русланова опускается смело, исступленно, но без сантиментов.
В некоторых песнях Руслановой слышится героика жизни, не теряющая самообладания, не впадающая в хвастовство силой. Сдержанность таких песен напоминает ямщика, замерзающего в степи.
Степь да степь кругом,
Путь далек лежит.
В той степи глухой
Замерзал ямщик.
Никакого малодушия, никакой паники нет у ямщика. Свою беду встречает он в полный рост. И спокойно завещает, что для него надо сделать в смертный час.
Даже в исполнении шуточной песни у Руслановой живут удаль, широта русская, как, например, в песне «Ах, утушка, ты ли, луговая».
И городские песни, манерные жестокие романсы Русланова умела заряжать своим талантом, привносила в них здоровое народное начало. Это и «Златые горы», и «Окрасился месяц багрянцем», и «Очаровательные глазки"… В этом ряду стоит и «Липа вековая», которая у Руслановой звучит, как сторожевой окрик русских просторов.
Имя Лидии Руслановой стало народной легендой. Дальневосточники остановили поезд, в котором ехала Русланова, чтобы посмотреть на любимую певицу. Это — факт. Боевой генерал, услышав Русланову на фронте, снял свой боевой орден и приколол его к груди певицы. Это — награда.
Артистка Людмила Кайранская рассказывала случай, которому она была очевидицей. Три лётчика пожаловались певице, что они улетают на задание и не смогут послушать её на концерте. Русланова успокоила их: «Летите на задание. А вернетесь — я для вас спою лично». Она ждала их на аэродроме. Стояла, волновалась: «А вдруг они не вернутся?» Вернулись! Глубокой ночью. Счастливая певица пела у самолёта. Зрительным залом для неё была степь. Зрителями — три летчика. Это прекрасно! Вот где раскрываются душа Руслановой, её народность, щедрость, любовь к людям. Ведь без любви к людям не может быть искусства.
