Интеграция по-эстонски: русских считают оккупантами, «бывшим гарнизоном»

— Вы являетесь руководителем Центра информации по правам человека в Эстонии, чем конкретно занимается ваша организация?

— Нашему Центру уже 10 лет, мы работаем с русскоязычным населением. В наше поле деятельности попадают, прежде всего, вопросы гражданства, получения вида на жительство, эмиграции, воссоединения семей, права на язык, права детей на образование.

— Насколько активно Ваш Центр сотрудничает со СМИ?

— В Эстонии сейчас есть серьезная проблема с русскоязычной прессой. У нас всего две ежедневные газеты на русском языке, есть, правда, еще еженедельники, также выходит «МК» (Эстония), но эта газета нам мало интересна, поскольку, в отличие от московского издания, проблемы русскоязычного населения преподносятся здесь с точки зрения эстонского официоза.

— А в чем это выражается?

— Во-первых, в негативном отношении к России, причем это не на Россию обращено, а на русских, живущих в Эстонии. Их представляют как имперскую нацию. Русских в Эстонии называют «бывший гарнизон», оккупанты, то есть. Поэтому, у нас с ними, конечно, никаких дел нет, а с остальными газетами происходят контакты время от времени, они нам даже чем-то помогают. Но в целом отражение процессов, которые реально происходят в русской среде, в русской общине, скорее, непоследовательное, неаналитическое, а фиксирующее. Что-то произошло и это зафиксировано, потом начинается разбор того, почему и как что-то произошло. А аналитические статьи — это, скорее, редкость, позиция отдельного журналиста, но не линия газеты. Вообще, трудно говорить, что у русскоязычной прессы в Эстонии есть четко выраженная позиция. Кстати сказать, редакционный комментарий, как жанр, тоже практически отсутствует. Примерно тоже самое относится и к еженедельникам.

— А эстонская пресса иная?

— Эстонская пресса живет своими проблемами. Да и эстонское сообщество существует очень замкнуто, как бы не замечая того, что происходит у их соседей. Это очень смешно, потому что эстонцев меньше 30%, а остальное население — русские или русскоговорящие. Есть целые регионы, о которых в эстонской прессе пишут только в случае каких-нибудь скандалов, северо-восток, например. В Таллинне 50 процентов русскоязычного населения, тем не менее, если почитать эстонскую прессу, то ссылок, упоминаний об этом вы не найдете. Исключение составляет раздел криминальной хроники, там особо подчеркивают, например, что именно русскоговорящие подростки ограбили ларек. В русской прессе об эстонских проблемах пишется гораздо больше, и русские гораздо более информированы о том, как живет Эстония.

— Наверное, это проявление определенной политической линии. Как бы вы охарактеризовали в целом позицию по отношения к русскоязычному населению в Эстонии?

— Такое пренебрежение отражает общую тенденцию, а тенденция и, скорее всего, даже осознанная, это попытка маргинализовать русскоязычное население, вывести его за рамки процесса принятия решений, участия в общественной жизни, как навязанную историей часть населения. Хотя среди этого населения 70 процентов молодежи родилось уже в Эстонии во втором, в третьем поколении. Даже больше, наверное. Более 50 процентов из них не была в России никогда. По мнению эстонцев, с этим населением нужно что-то делать, и единственное, что они предлагают — это интеграция.

— А что подразумевается под интеграцией?

Интеграция по-эстонски означает усиленное изучение эстонского языка, перевод обучения на эстонский язык аналогично тому, что делается в Латвии, хотя в Эстонии делается это не так прямо, не так грубо, поэтому и не вызывает массовых протестов. Но идеи те же, причем, они даже раньше появились в Эстонии, чем в Латвии. Еще где-то в середине 90-х годов. Уже тогда ставились сроки — к 2000-му году перевести школы на эстонский язык, потом смягчили решение — перейти на эстонский язык на 60% к 2007 году, а сейчас к этому периоду предусмотрено начать процесс перевода школ на эстонский язык.

— То есть, в этом вопросе эстонцы более рациональны, чем латыши?

— Они просто понимают, что это невозможно, хотя отказаться от заветной сверхценной идеи не может ни одна политическая партия. Поэтому, когда подходят к критической точке, просто отодвигают сроки исполнения этого решения. Также это связано с частой сменой кабинета министров. За относительно небольшой период независимости сменилось уже 12 коалиционных кабинетов. Поэтому, каждый раз действуют по принципу — мы ничего не меняем, срок отодвинем, никто не будет в претензии, а голова пускай болит у тех, кто придет после нас. Я думаю, что это главный мотив. Тем не менее, по сравнению с Латвией, это выглядит не так кондово, прямолинейно и грубо. Хотя суть такая же. Есть и другие моменты, которые, правда, мало кто замечает, например, практически прекратили подготовку учителей для русских школ, их просто никто не готовит.

— То есть, русский язык постепенно «отомрет» в школах естественным путем?

— В университетах нет программ подготовки учителей для русских школ. Поэтому ответа на вопрос, как будет происходить воспроизводство уже образованного русского класса в Эстонии, нет ни у кого. Скорее всего, никак это воспроизводство не будет происходить. И уже сейчас есть данные, что среди русской молодежи доля студентов снизилась с 22% до 9%, тогда как доля студентов эстонцев среди молодежи держится на одном и том же уровне. Это сокращение, скорее всего, будет и в дальнейшем. Частным университетам, где было преподавание на русском языке, все труднее получить или продлить лицензию. Это еще раз доказывает, что взят курс на маргинализацию русского и русскоязычного населения в Республике.

— Но 9% студентов среди русской молодежи — это те, кто обучается на русском языке?

— Нет, это и те, кто учится на русском языке и те, кто учится в эстонских вузах.

— А есть еще какие-то причины, кроме языкового барьера?

— Причин множество. Конечно, языковой барьер, это одна из важнейших причин. Второй барьер, который существовал все эти годы, сейчас практически ликвидирован. Обучение в высших учебных заведениях даже в государственных — платное, а студенческие кредиты могли получить только граждане, либо имеющие постоянный вид на жительство. До последнего времени очень многие не имели постоянного вида на жительство, и, стало быть, кредит не могли получить. Сейчас этого уже практически нет, поскольку вопрос с гражданством решен.

Но часть молодежи таким образом «выпала» и вернуться обратно в образовательный процесс им будет очень трудно. Экономические причины, конечно, тоже есть, потому что зарплата русских в среднем где-то составляет 70 процентов от зарплаты эстонцев. А по некоторым категориям работающих этот разрыв даже больше. При этом не учитываются дополнительные доходы, которые тоже выше у эстонской части населения Республики.

Выезды, стажировки за границей и так далее, это практически все главным образом для эстонцев. Эстонцев, стажирующихся за границей, очень много, но русских я не встречал практически никогда. И в итоге, русские будут приезжать учиться в Россию. Кто из них вернется в Эстонию? Единицы. Если они поедут учиться на Запад, будет то же самое, поскольку им будет проще найти работу, в отличие от этой замкнутой, ксенофобной, зацикленной на своем эстонском языке Эстонии. Так что, перспектива русского сообщества с социологической, социальной точки зрения, с социально-демографической довольно печальна.

— А насколько четко это понимают лидеры русскоязычных общин Прибалтики и, в частности, Эстонии?

— Сейчас очень многое мешает формированию идентичности русских в Эстонии, русских в Балтии, и одна из важнейших причин состоит в том, что идеологи или лидеры мнений, что называется, резко стареют. Я могу себя каким-то образом тоже отнести к этой категории, потому что наш центр достаточно известен, но мне уже далеко за 50. У нас есть молодежь, но они все до 30 лет и достаточно неопытные. А среднего поколения практически нет, и это очень печально. И, скорее всего, дальше будет только хуже.

Беседовала София Пригара

http://kreml.org/interview/92 529 658?user_session=e1a7a956e48bbb3ce4b62a16c61b63ec