Русская линия
Седмицa.Ru08.06.2005 

«Вознеслся еси во славе, Христе Боже..»

ВОЗНЕСЕНИЕ ГОСПОДНЕ
(по материалам статьи А.А.Ткаченко, А.А.Лукашевича, Н. В. Квливидзе, «Православная энциклопедия». Т.9.)

Вознесение Господне. Новгородская таблетка XV в.
Вознесение Господне. Новгородская таблетка XV в.
Вознесение Иисуса Христа на небо — одно из главных событий Священной истории. После Вознесения видимое земное присутствие Христа уступает место Его невидимому пребыванию в Церкви. В церковной традиции Вознесению Господню посвящен отдельный праздник.

Новый Завет о Вознесении Господнем

Событие Вознесения подробно описывается в Евангелии от Луки (Лк 24. 50−51) и Деяниях св. апостолов (Деян 1. 9−11). Краткое изложение этого события приводится в окончании Евангелия от Марка (Мк 16. 19).

Согласно этим повествованиям, после Своего Воскресения из мертвых Спаситель неоднократно являлся ученикам, удостоверяя их в истинности Своего телесного Воскресения, укрепляя в них веру и подготавливая к принятию обетованного Св. Духа (ср.: Ин 16. 7). Наконец, повелев не отлучаться из Иерусалима и ждать обещанного от Отца (Лк 24. 49; Деян 1. 4), Господь Иисус Христос вывел учеников из города в Вифанию, на гору Елеон (Деян 1. 12), и, подняв Свои руки, подал им благословение, а затем стал отдаляться от них и возноситься на небо. В Деяниях св. апостолов описано, что, начав возноситься, Христос был сокрыт облаком, и тогда явились «два мужа в белой одежде», которые возвестили Его Второе пришествие. Ученики же поклонились Ему и с радостью вернулись в Иерусалим (Лк 24. 52), где через несколько. дней на них сошел Св. Дух (Деян 2. 1−4).

Некоторые различия в рассказе о Вознесении. в Евангелии от Луки и в Деяниях св. апостолов объясняются тем, что в первом случае все внимание сосредоточено на окончании земного служения Спасителя, тогда как во втором — на начале апостольской проповеди. Отдельные элементы рассказа о Вознесении в Деяниях св. апостолов указывают на связь со следующим за ним рассказом о Сошествии Св. Духа на апостолов (напр., согласно ветхозаветным пророчествам, с горы Елеон, о которой говорится в Деян 1. 12, должно начаться наступление Дня Господа — Зах 14. 4).

В Деян 1. 3 период явлений Воскресшего Христа (и, следовательно период от Воскресения до Вознесения) определяется в 40 дней, что соотносится с др. важными 40-дневными периодами в земной жизни Господа Иисуса Христа — от Его Рождества до того дня, когда Он был принесен в Иерусалимский храм и посвящен Богу (Лк 2. 22−38), и после Крещения на Иордане, когда Он удалился в пустыню, прежде чем выйти на проповедь (Мф 4. 1−2; Мк 1. 12−13; Лк 4. 1−2).

В др. местах Нового Завета говорится о явлениях Христа ученикам после Воскресения «в продолжение многих дней» (Деян 2. 32−36; 3. 15−16; 4. 10; 5. 30−32; 10. 40−43; 13. 31; 1 Кор 15. 5−8). В Евангелии от Иоанна Сам Христос указывает на временной промежуток между Его Воскресением и Вознесением, говоря, обращаясь к Марии Магдалине, что Он «еще не восшел к Отцу» (Ин 20. 17).

Вознесение Господне как прославление Сына Божия

Вознесение Господне как одна из тайн домостроительства спасения превосходит чувственный опыт и не ограничивается только событием ухода воскресшего Христа на небо. В Новом Завете имеется целый ряд указаний на прославление воскресшего Иисуса Христа или Его превознесенное положение на небесах (одесную Бога), которое тесно связано или является следствием Его Воскресения и Вознесения (о «вхождении во славу» говорится в Лк 24. 26; Деян 5. 31; Еф 4. 8−10; Флп 2. 6−11; 1 Тим 3. 16; Евр 1. 3, 5; 2. 9; 5. 5; 12. 2; Откр 3. 21; 12. 5; о «прославлении» после Воскресения — в 1 Петр 1. 21; о «седении одесную Бога» — в Рим 8. 34; Еф 1. 20; 2. 5−6; Кол 3. 1). Нередко эти указания представляют собой прямые цитаты из Ветхого Завета или аллюзии на ветхозаветные прообразы. Так, Сам Спаситель еще прежде Крестных страданий, толкуя Пс 109, говорит о Своем «седении одесную Бога» (Мк 12. 35−37; 14. 62). В Откр 3. 21 со-восседание Христа с Отцом представлено как результат Его победы, а в Послании к Евреям Вознесение, вхождение в небесное святилище и седение одесную Бога входят в Первосвященническое служение Христа (Евр 4. 14; 6. 20; 7. 26; 8. 1; 9. 11−12, 24; 10. 12).

Предсказания о пришествии или возвращении с небес Сына Человеческого (Мф 16. 27; 24. 30; 26. 64; Мк 8. 38; 13. 26; Лк 21. 27) подразумевают предшествующее вознесение или восхождение на небеса. В Евангелии от Иоанна возвращение Христа к Отцу Небесному (Ин 3. 13; 13. 1−3; 16. 5, 28) предстает в теснейшем единстве с Его пришествием в мир (Ин 3. 17, 31; 6. 38; 8. 23; 13. 3; 16. 28). О нисхождении и восхождении Христа говорится в Еф 4. 8−10 и 1 Петр 3. 18−22 (ср.: Пс 67. 19 и 138. 8).

Иерусалим, Елеонская гора. Часовня на месте Вознесения Господня
Иерусалим, Елеонская гора. Часовня на месте Вознесения Господня

Богословие Вознесения

Уже в древнейших вероисповедных формулах I—II вв. о Вознесении Господнем говорится как об одном из основных событий земного служения Иисуса Христа (1 Тим 3. 16; Barnaba. Ep. 15. 9; Iust. Martyr. 1 Apol 1. 21. 1; 1. 31. 7; 1. 42. 4; 1. 46. 5; Dial. 63. 1; 85. 2; 126. 1; 132. 1). В большинстве древних Символов веры Вознесение упоминается вслед за Воскресением (напр., в Никео-Константинопольском Символе). Важность события Вознесения подчеркивается и в большинстве древних евхаристических молитв (анафор).

После Своего Вознесения Христос не оставил мира, но пребывает в нем во Св. Духе, Которого Он послал от Отца. Через действие Св. Духа Его невидимое присутствие сохраняется в таинствах Церкви (евхаристический аспект Вознесения Господня просматривается уже в беседе о «хлебе небесном» (Ин 6. 22−71)).

Об искупительном значении Вознесения говорится в Послании к Евреям (Евр 1. 3; 9. 12). Искупление завершилось после того, как Распятый и Воскресший Христос, вознесшись, вошел со Своей Кровию в небесное святилище (Евр 9. 12, 24−26).

Главным следствием Вознесения Господня стало то, что с этого момента человеческая природа получила полное участие в Божественной жизни и вечном блаженстве. Видение первомучеником Стефаном Иисуса, стоящего одесную Бога, как Сына Человеческого (Деян 7. 55−56), говорит о том, что человеческая природа Христа не растворилась и не была поглощена Божественной. Приняв на Себя человеческую плоть, Господь Иисус не избежал смерти, а победил ее и сделал человеческую природу равночестной и сопрестольной Божеству. Он пребывает Богочеловеком вовеки и во второй раз придет на землю «таким же образом», каким взошел на небо (ср.: Деян 1. 11), но уже «с силою и славою великою» (Мф 24. 30; Лк 21. 27).

Вознесение Господне имеет особое значение и как образ обожения каждого верующего во Христа. Как отмечал свт. Григорий Палама, Вознесение Господне принадлежит всем людям — все воскреснут в день Его Второго пришествия, однако вознесены («восхищены на облаках»; ср.: 1 Фес 4. 16−17) будут только те, кто «распяли грех через покаяние и жительство по Евангелию» (Greg. Pal. Hom. 22 // PG. 151. Col. 296).

Радость разлуки
Слово митрополита Сурожского Антония, произнесенное 29 мая 1968 г. на всенощной под праздник Вознесения Господня в храме свв. мчч. Адриана и Наталии в Бабушкино (Москва)

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Радость нам оставил Господь, радость Он нам завещал, и сегодня мы празднуем праздник таинственной радости, — радости разлучения. И радуемся мы сегодня также встрече на земле. Господь нам дал сегодня встретиться. Встретиться не значит просто оказаться где-то в одном и том же месте, лицом к лицу. Радоваться встрече можно только тогда, когда встретишь и посмотришь другому в глаза и в душу, когда уйдешь взором души в глубины человека: тогда встреча совершилась. Иначе мы только столкнулись и прошли мимо. А в храме, когда мы молимся, когда мы сердцем устремлены вместе, к одной цели, с тем же чувством — как легко встретиться.

Но есть радость и в разлуке. Вспомните слова Спасителя на Тайной вечери. Говоря о том, что Ему надлежит умереть, и воскреснуть, и уйти от Своих учеников, Он увидел, что они стали скорбны, и сказал им: Если бы вы Меня действительно любили, вы радовались бы, что Я иду к Отцу… И вот сегодня мы вспоминаем этот день, когда, совершив трудом, подвигом, кровью дело нашего спасения, Господь почил от трудов Своих в великую, благословенную субботу, воскрес в славный день Воскресения, а теперь возвращается во славу Отчую, в ту славу, которую Он имел от начала мира и прежде чем мир стал. А нам Он все же оставляет радость. И радость не только о том, что Он теперь в славе, которая Ему принадлежит, что нет больше перед Ним крестного пути, нет скорби земной, а есть прославленность вечная, — не только об этом радость нам дана. Радость нам дана в том, что теперь, в совокупности всего случившегося, мы понимаем путь спасения, и мы видим, чтo для Бога значит наша земля, как она Ему дорога, и какие непостижимые в ней возможности.

Мы редко задумываемся над тем, что значит для твари, для той самой земли, на которой мы живем, для всего того, что окружает нас, и для людей, которые нас окружают, воплощение Господне. Бог стал человеком. Теперь среди человеческих имен — Имя Вечного Бога. Разве это не дивно? Разве мы не дивимся, не ликуем, когда в нашем роде и в нашей семье можем прочесть имя, достойное любви, почитания, благоговения? И вот в нашей человеческой семье одно Имя вписано, Имя Бога, Который так возлюбил нас, что Он породнился с нами, стал одним из нас, и не на время, а навсегда, на веки вечные. Потому что воскресший Господь воскрес плотью человеческой, и возносящийся Господь вознесся человеческой плотью Своей. И не только мы можем радоваться об этом, но радуется вся тварь. Ведь подумайте о том, что представляет собой просто человеческое тело. В нем сосредоточено, можно сказать, все то, из чего состоит вселенная. Все материалы не только земли, но и неба мы находим в этом человеческом теле, и вот со всем этим соединился Господь. В Его теле соединилось с Божеством неразлучно и навсегда все, что видимо и невидимо. Разве этого не достаточно для того, чтобы ликовать? Мы можем думать с радостью, что Господь Бог не только нашу человеческую судьбу взял на Себя, не только так породнился с нами, что Он один из нас, человек среди нас, но что вся тварь, все породнилось через воплощение с Живым Богом. Наша земля, на которой мы живем, уже не та земля, какой она была до воплощения, земля, которая как бы лицом к лицу стояла перед Богом — в грехе, в трепете, в борении, в вере, в искании Господа. Нет, теперешняя земля — та, которую Господь таинственно Себе соединил, она пронизана Его присутствием, она призвана вся без остатка стать как бы богоприимной: так же как богоприимными делаются хлеб и вино, которые на литургии освящаются Духом Святым и делаются Телом и Кровью Христа, так же как воплотился Господь. Разве это не радость?

А дальше? Христос жил, Христос учил, Он на Себе понес все ограничения земли, Он на Себя принял всю человеческую ненависть, Он был отвергнут — и за что? За то, что Он разочаровал людей. Люди надеялись, что Он придет водворить временное царство, победу Своего народа над другими народами. А Господь не для этого пришел. Он пришел для того, чтобы собственный Свой народ призвать, вместе с Ним и подобно Ему, быть готовым жить и умирать ради других. Они надеялись на победу, а им было сказано: Я вас посылаю, как овец среди волков, идите, проповедуйте слово Господне, благую весть любви Господней всей твари. Как Меня послал Отец, так и Я вас посылаю, — говорил Господь. Это страшно; так любить — страшно нам. Разочаровались люди: они хотели землю, — Господь предложил небо на земле и крест. Он нас призвал любить, притом так, как никто на земле любить не может; любить, как Он любит, Его любовью; любить, не ища взаимности, любить, не ища награды; любить не для себя, а для другого.

Ведь часто мы любим друг друга и держим друг друга в плену нашей любви. Как часто людям хочется освободиться от гнетущей любви, которой мы их порабощаем. Нет, этой любви Господь нам не оставил. Он нам сказал, чтобы мы любили, как Отец Небесный любит: и злых и добрых равно. Не одинаково, но равно; не одинаково, потому что на одних радуешься, а о других разрывается сердце; но любишь — так же. Ликуешь, потому что один добр и светел, и плачешь, потому что другой не таков; но любишь равно. И эта любовь должна идти очень и очень далеко. Господь нам дал пример (Он Сам это говорит), чтобы мы ему последовали: так любить, чтобы жизнь отдать и смерть подарить людям, тому, кто захочет их взять; но вместе с этим, отдав, не поколебаться в любви. Вот почему столь многие отвергают Господа и не могут Его принять: потому что так любить значит согласиться на смерть. Всякий, кто любит, в какой-то мере умирает. Кто любит, уже не живет для себя, а для дорогого, любимого, родного. Тот, кто любит совершенно, себя забывает до конца, и живет только в том, кого любит, для того, кого любит. Такой любви и тогда испугались, и теперь боятся: страшно!.. А вместе с тем, это одна из дивных радостей, которую нам оставил Господь: уверенность в том, что мы можем так любить, что человек настолько велик, что он даже на это способен.

И еще радость о том, что Господь — вот сегодня мы вспоминаем это событие — вознесся на небо. С одной стороны, казалось бы, горе, разлука… Нет! Не горе, не разлука — что-то другое. Вознесся Господь плотью Своей, вошел во славу Отчую, сел одесную Бога и Отца, и теперь мы с ужасом и удивлением, как говорит святой Иоанн Златоустый, смотрим и видим, что в сердцевине, в самых глубинах тайны Святой Троицы — человек. Человек Иисус Христос. Да, Сын Божий, но и нам родной — человек. Человечество наше теперь покоится в недрах Господних. Разве не можем мы об этом ликовать?

А на земле? Господь нам обещал на земле не оставить нас сиротами, послать Духа Святого в сердца наши. Кто Этот Святой Дух? Что Он нам принесет, приносит, — уже принес и дал? Это Дух сыновства. Через Него мы приобщаемся духу Христову. Кто открывает Ему свое сердце, тот приобщается всему, чем жил Христос; этой вере без предела, этой надежде всепобеждающей, этой дивной и ничем не колеблемой любви. Дух этот нас делает вместе со Христом детьми Божиими, дает нам возможность говорить Небесному Отцу, Богу нашему: Отец! Не называть Его больше «Вседержитель», а родным словом Его называть: Отец, и так к Нему относиться, так обращаться с Ним. Этот же Дух нас учит, что всякий человек — нам брат, родной, для которого мы должны быть готовы — нет, «должны» плохое слово, оно означает долг, а мы говорим о радости — для которого мы поистине готовы дать свою жизнь, чтобы только он ожил, чтобы и у него возликовала душа, чтобы и он вошел в Господню светлую вечность.

Праздник разлуки… Какая разлука! Восходит Господь на Небо, и с Собой в тайну Божественной жизни вносит всю тайну человека. Вот мера нашего призвания, вот, что человек представляет собой. Но тогда понятно, почему апостолы могли выйти на проповедь, радуясь и ликуя, не боясь ни гонений, ни преследований, ни мук, ни смерти, ни изгнания — ничего. Радостью они шли, потому что все у них было уже: было Небо на земле, была вечность в них самих, и они были в вечности. Вот куда нам надо врастать. Верой, устремленностью мы, может быть, с ними вместе, а на деле нам надо вырасти в их меру, стать такими, какие они на самом деле были: любящими всем сердцем, всем умом, находчивым, трезвым, творческим умом, всей волей — закаленной, крепкой, самозабвенной волей, всей жизнью нашей, а если нужно — и всей смертью, и не только по любви к Богу, но и по любви к ближнему, ко всякому человеку. Ближний — тот, кто в нас нуждается. Проявим же эту любовь к каждому отдельному человеку, кто рядом с нами, и сами вырастем в меру истинной церковной радости. Аминь!

Вознесение Господне
Слово митрополита Сурожского Антония, произнесенное 30 мая 1968 г. в Успенском соборе Свято-Троицкой Сергиевой лавры на торжествах по случаю 50-летия восстановления Патриаршества

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Христовы слова: Когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе, относятся равно и к крестной смерти Спасителя, и к Вознесению Господню. И оба эти события равно — но разно — являют нам действие Божие о нашем спасении. Когда Христос умер на кресте, привлек Он к Себе сначала и видимо лишь малое стадо тех, которые оказались способны и в силе поверить в победу любви над ненавистью, победу жертвенной, крестной преданности друзьям над страхом. Он привлек тех, которые сумели прозреть новое откровение о Боге во Христе, воплотившемся Слове Божием. А откровение это было поистине ново и трудно к принятию. Древний мир часто создавал образы богов и героев: боги как бы воплощали в себе все то, что было дорого человечеству, все то, чего человек желал себе больше всего- покоя, мощи, торжества, величия; и даже те из божественных героев, которые в своем подвиге погибали, погибали в славе и восставали в чести. Но явление и откровение Божие во Христе могло только разочаровать и древний Израиль, и языческий мир. Христос явил нам образ Божий совершенно по-новому, так, как человек Его и помыслить не мог, так, как человек себе и пожелать Его не мог. Бога, явившегося в смирении, Бога униженного, Бога, беззащитно Себя отдающего по одной любви, Бога, как будто бессильного Себя Самого защитить, Бога, Который был окружен ненавистью и как будто побежден, Бога, Которого языческий мир был вправе презирать, потому что Он ничего не являл из того, чего хотели от Бога своего: мощи торжествующей — немногие оказались способны этого Бога принять, этого Бога узнать, Ему поклониться. Тем более, что этот Бог нам сказал: образ даю вам, которому вы должны последовать; не только Он Сам пошел путем предельного смирения на крест и муку, но и нам повелел таковыми же стать и тем же путем идти.

Да, когда Господь был вознесен на крест, не многие приняли это свидетельство, не многие последовали за Ним. Но это только видимость, потому что-то, что Он явил на кресте, засеяло семенами наш человеческий мир далеко за пределами Церкви Христовой, далеко за пределами того, что мы называем «мир верующих». Как Христос Сам говорит, Его слово подобно дрожжам, которые полагают в тесто, и они расходятся, они делаются неприметными, но все тесто вскисает, все тесто всходит и уже не опресноки, а хлеб, живой, питательный хлеб получается из этой смеси. Слово Христово, образ Его жизни, пример Его смерти засеяли семенами весь мир. До Христа люди не умели ценить человеческой личности. Христос и Евангелие первые провозгласили единственность, неповторимость, драгоценность для Бога каждой человеческой личности, каждого человека, и это открытие, это откровение стало менять всю обстановку и древнего и последующего мира. Если теперь среди людей есть понимание человеческой личности, если к ней есть уважение, если мы друг на друга смотрим и думаем, понимаем, что мы — перед единственным человеком, неповторимым человеком, для которого стоит жить и жизнь отдавать, то это — по слову, по учению и по образу Христа, засвидетельствованному крестом, потому что другого, предельно убедительного свидетельства никто не может дать, кроме жизни своей и своей смерти, не поколебавшись в своем свидетельстве неумирающей, торжествующей любви. Вот как возлюбил мир Бог наш, вот каким Он Себя явил, вот какими Он желает нас видеть. Но это вознесение крестное. А что говорит нам вознесение, которое мы сегодня празднуем, восшествие во славе и седение одесную Бога и Отца?

Воплощение Христово уже открывает нам о человеке и обо всем мире нечто дух захватывающее. Человек, оказывается, столь глубок, столь дивен, что он способен соединиться с Божеством, не сгорев в этом пламени, не погибнув от этой встречи. Древний, Ветхий Завет нам говорит, что сердце человека глубоко, и опыт людей показывал, что это глубокое сердце ничто земное не в силах заполнить; оно слишком глубоко для всей вселенной, заполнить его может только Бог. И вот Бог стал человеком. Человек показан нам в этом воплощении во всей своей дивной, непостижимой емкости: он может стать вместилищем Божества, он может стать и быть храмом, местом вселения Святого Духа. Но в Вознесении Господнем нам показано что-то, может быть, еще более дивное.

Плоть человеческую, принятую Им любовно от Девы Богородицы, плоть, которую Он отдал истязаниям суда и крестной смерти, — эту плоть Христос не покидает на земле после крестного Своего умирания и свидетельства о Божественной любви: Он воскресает, живой в плоти Своей, воскресает с язвами на руках и на ногах, с раной в боку, воскресает в свидетельство о том, что и тело человеческое призвано не к тлению, призвано не к смерти, а призвано к вечной, неумирающей, ликующей жизни. И в Вознесении Своем наше человеческое тело, наше естество человеческое Он возносит на Небо и вступает, Плотоносец, в глубины Троичной тайны. Святой Иоанн Златоустый говорит, что если мы хотим понять, сколь велик человек, не надо взирать на великих людей земли, но надо поднять взор к престолу Господню и там узреть облеченного плотью человеческой Сына Божия во славе Отчей. Вознесением Христа жизнь наша поистине, по слову апостола Павла, сокрыта со Христом в Боге.

Но не только о человечестве говорят и Воплощение, и Вознесение Господне. Тело, которое воспринял на Себя Христос, тело, которым Он жил, которым Он ходил по земле, которым Он вкушал пищу, которым Он слышал и видел, тело, которым Он говорил животворное слово, тело, которое Он предал на истязание и смерть, — это тело ведь состоит из всего того, из чего состоит видимый, тварный наш мир. В этом теле сосредоточено все вещество неба и земли, от самого простого до самого непостижимого. Вся материя наша представлена в теле Христовом, вся эта окружающая нас видимая материя и земли и неба, до пределов вселенной, представлена в этом дивном теле, соединившемся с Божеством. И когда Христос возносится на небо, Он не только наше человечество, Он все видимое, всю видимую тварь вносит в глубины Божественной тайны, в недра Троичной, дивной Божественной действительности. И после этого как нам, вместе с Богом, не любить этот мир? Этот мир уже неотделим от Него. Этот мир должен стать, как он всегда был, нашей человеческой ответственностью и нашей человеческой заботой. И действительно, из века в век так было. Ничего нет человеческого, — говорит Тертуллиан, — что чуждо нам, христианам: и культура, и жизнь, и мир, и страдания, и скорбь, и радость земная, и радость небесная, и красота, и наука — все нам дорого, потому что все есть явление Премудрости Божией, все является для нас чем-то, что любит Господь во плоти, до отдачи Сына Своего, до крестной Его смерти, до крестной Троичной любви. И действительно, так было из рода в род, и так должно быть и теперь: должны мы возлюбить все, что в мире есть, любовью, которая может радостью нам быть и предельным страданием, и любовью, которая никогда не колеблется и не умирает. Вознесся Господь, и все земное, все тварное теперь мы можем созерцать, созерцая Троицу Святую.

Христос, возносясь на небо, отдалился как бы от нас, ушел, но в этом есть тайна радости этой разлуки. Это разлука временная, в которой нам открываются призвание наше человеческое и призвание всей твари, торжество любви, соединения с Богом. И так за Христом уходили, из столетия в столетие, люди, оказавшиеся способными любить Христовой, Божественной любовью. Так отходили — иногда ликуя о своей смерти, а иногда погружаясь в мрак Гефсиманского сада и ужас слов Христовых: Боже Мой, Боже Мой, почто Ты Меня оставил? — и простые люди, и святители, и подвижники, и мученики, и исповедники Церкви.

Перед своей смертью поминаемый нами теперь с таким благоговением святейший патриарх Тихон говорил: «Тьма! Беспросветная, страшная тьма!» В этом он приобщился Гефсимании и Кресту Господню, и пройдя через этот ужас со Христом, Который до него, до всех прошел через все ужасы земли и ада, он вознесся духом к престолу Господню и пребывает молитвенником за нас. И с ним и святейший патриарх Сергий, и тысячи, тысячи людей, скромных и именитых, известных и не известных никому, кроме любви Божией, с тех пор, как Церковь Христова восприняла заповедь этой любви.

А любовь — это значит союз, это значит скрепление всех во единое тело, во един дух, и потому так ликует сердце сегодня, когда мы видим воочию здесь, в этом храме Православной Русской Церкви святителей, священников, мирян, представляющих собой Вселенское Православие, ту семью, которая во имя Христово, силою Духа Святого, несмотря на нашу такую страшную немощь и такую постоянную неверность Евангелию и Богу, осталась едина в любви. Как нам надо это ценить! И как нам надо растить это богатство наше! Как мы должны бороться в себе и в своей среде со всем тем, что разрушает, со всем тем, что разделяет людей, каких бы то ни было, лишь бы была в них добрая воля! Больше того: и тех, кто и злую волю имеет, должны мы любовью привлечь к радости церковной любви.

Но здесь представлены не только те, кого вы видите, — наши православные братья и наши инославные братья. Представлен здесь тысячный, миллионный, многомиллионный православный народ, находящийся за пределами Советского Союза. От имени трех Патриарших Экзархатов — Американского, Среднеевропейского и Западноевропейского — приношу я вам, русским людям, привет всех православных людей различной национальности, различной культуры, различных языков, но единой с нами православной веры, — англичан, американцев, бельгийцев, голландцев, итальянцев, немцев, французов — людей, которые по всему миру рассеяны. Одни — русские люди, которых унесли бури далеко от пределов Родины, но которые не забыли ни Церкви своей, ни единокровных своих, ни любви своей к родной земле. Другие — кто благодаря свидетельству убогого нашего, нищенского зарубежного жития в рассеянии, когда оставались у нас только Бог и вера наша, тысячами обратились к православной вере и приобщились к нам, и стали мы многомиллионной, разнообразной, пестрой семьей людей, единых во Христе.

Осознаем же теперь, чтo нам дает Господь в этой дивной радости церковной любви, осознаем, как велико призвание человека, которое только мы, верующие, можем знать до конца, до самых глубин, возрастем в меру роста Христова, станем подлинно Христовым телом — если нужно, то распятым за спасение мира — и возлюбим этот мир, станем его строителями со всеми людьми доброй воли, во славу Божию, в радость земли, чтобы все выросло в меру, о которой говорит апостол, обещая нам, что придет время, когда Бог будет все во всем, когда все засияет, пронизанное присутствием Божественной благодати, в единении с Богом. Аминь.

http://www.sedmitza.ru/


Каталог Православное Христианство.Ру Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика