 |
| Военно-промышленный курьер | Роман Илющенко | 25.05.2005 |
Я не буду касаться тех составляющих победу факторов, которые уже претворяются в жизнь. Это методическое уничтожение лидеров бандгрупп, выплата местному населению денежных компенсаций за утраченное жилье, практическая реализация Федеральной целевой программы восстановления Чечни, передача под контроль МВД республики всех правоохранительных функций, постепенное сокращение группировки войск. Их немало, и они играют большую позитивную роль в обозначенном процессе. Больше беспокоит отсутствие прорыва и активизации на идеологическом фронте.
В чем суть проблемы? Хотя агитационно-пропагандистской машине сепаратистов нанесен ощутимый урон — разгромлены подпольные типографии и телестудия, подорвана полиграфическая база боевиков — они продолжают удерживать свой главный плацдарм — идеологическое обоснование своей деятельности, в основу которого положен религиозный фактор. Вот эта ниша, которую не может заполнить государственная секуляризированная идеологическая машина, и представляет наиболее ощутимый и неподконтрольный участок информационно-пропагандистской и идеологической войны, которая ведется боевиками.
Оговорюсь, что слово «религиозный» не должно отпугивать идеологов-атеистов, потому что под этой формулировкой надо понимать духовный, т. е. основной, но как бы скрытый смысл понятия, что является сердцевиной, основанием любой идеологии, ибо любая идеология религиозна, духоносна. (Например, марксизм-ленинизм в конечном итоге призывал свято верить в то, чего не было наяву, — победу идей коммунизма. В конце концов, и сам Маркс называл коммунизм призраком в своем «Манифесте Коммунистической партии».)
Обратимся к практике. Безыдейность государственной машины, трансформируясь на орган проведения контртеррористической операции, дает соответствующий результат. В штатах основного информационно-пропагандистского органа командующего ОГВ (с) — отдела по работе с личным составом, нет должности офицера по контрпропаганде и идеологии, как нет и ни одного профессионального специалиста, разбирающегося в сущности предмета (религии). Вся работа отдела ориентирована на воинскую дисциплину, социальную защищенность и организацию досуга военнослужащих группировки. Самой же «идеологией» занимаются по остаточному принципу. Может быть, поэтому явно «нелюбимое дитя» остается до сих пор «без глазу» у столь многочисленных нянек?
Главными формами непосредственно идеолого-пропагандистской и контрпропагандистской работы отдела являются периодические рассылки в части и военные комендатуры, дислоцированные в Чечне, различных циркуляров по ее усилению. Например, одна из телеграмм, направленных в военные комендатуры (этот основной орган работы с населением Республики), требует от исполнителей проведения мероприятий по «разоблачению ваххабитской идеологии», «пропаганде религиозной терпимости и мирного образа жизни, дружбы между народами «советского образца», «обсуждению на рабочих встречах с представителями власти состояния работы с молодежью», «распространению листовок-обращений к местным жителям, участникам НВФ с призывами к возвращению к мирной жизни» и т. п. Все вроде верно, но несколько отдает казенным подходом. Как, например, человек, не имеющий твердого представления о религии (ведь в военных училищах и академиях Союза ССР учили, что «религия — это опиум для народа»), сможет разоблачать ваххабизм? А в чем суть постулата «дружбы народов «советского образца»? В пролетарском интернационализме? Но он, по-моему, уже доказал миру свою недееспособность, в немалой степени способствовав развалу Союза. Ну, а во что выливаются многочисленные совещания, заседания и рабочие встречи, проводимые на различных уровнях и посвященные всевозможным глобальным вопросам, тоже нетрудно предположить.
Таким образом, можно утверждать, что какой-либо конкретной, практической деятельности в этом направлении с учетом особенностей и специфики региона не ведется. И этот факт становится все более ощутимой потерей на идеологическом фронте. Можно бы предположить, что данную работу проводят другие органы, например, УФСБ. Однако «идеология» изъята из сферы деятельности этого серьезного учреждения, и главной его задачей остается борьба собственно с терроризмом. То, что терроризм является порождением определенной идеологии либо, наоборот, ее отсутствия у государства, контрразведчиков волнует постольку-поскольку.
Отсутствие четко обозначенной, национально выраженной идеологии российского государства, ее приоритетов во внутренней и внешней политике, бездуховность, невнятность и размытость ее основополагающих принципов не оставляют шансов военным самостоятельно сформировать направления идеологической работы в Чеченской Республике.
На что же налегают в своей пропаганде боевики, в чем их беспроигрышный конек? Беспроигрышный, уточним, без понимания сути предмета. Попробуем разобраться.
Пропагандистские акции боевиков нацелены на два основных направления: война за веру и война за свободу. Они оба содержат в себе, таким образом, религиозный фактор, ибо понятие «свобода» нематериально и относится к области духовной, идеальной. Поэтому организовывать им грамотно выстроенное противодействие можно только с признания приоритета идеального над материальным и отрицания материалистических (читай, атеистических) приемов в формировании идеологии.
Вспомним: опыт Великой Отечественной войны показывает, что пока И.В. Сталин не заменил идеологию ярого атеизма-интернационализма на духовно-патриотическую, ориентированную на традиционные, национальные ценности и союз с РПЦ, коренного перелома в ходе войны не произошло. Идеалистическое же мировоззрение, напомним, определяет, что первичным является не «бытие», а «сознание».
Например, СССР рухнул потому, что разрушился идеологический стержень государства — марксизм-ленинизм, — и народ перестал верить в светлое будущее. Попытка отреставрировать, подправить на ходу эту идеологию, привела лишь к краху государства. Не удержали этот процесс ни КПСС, ни КГБ, ни МВД, ни мощнейшая в мире армия. Исходя из этого, надо пересмотреть подход к тем известным формам и методам работы, которые применяют боевики.
Например, начальник штаба чеченского ОМОНа Бувади Дахиев — милиционер, сохранивший верность России в дудаевские и масхадовские времена, основным фактором привлечения молодежи в бандформирования считает романтизацию террора через формирование у молодежи ложного чувства, дающего возможность почувствовать себя настоящим мужчиной и патриотом, только находясь в банде. Здесь явно виден результат отсутствия должного военно-патриотического воспитания молодежи. Причем, не только чеченской, но и российской.
Культ насилия, жестокости, криминального произвола, насаждения методов восстановления попранной справедливости кулаком не один десяток лет открыто пропагандируется СМИ при попустительстве государства. Причем и в советских школах личности бунтарей и революционеров, террористов и цареубийц преподносились в светлых тонах, как борцов за народное счастье, справедливость, лучшее будущее, народных мстителей и т. д.
Поэтому брошенные боевиками семена падают часто на удобренную, щедро подготовленную теоретиками-атеистами почву. Как раньше партийные идеологи ориентировали советский народ на борьбу с международным империализмом, так теперь идеологи сепаратизма переориентировали чеченцев на борьбу с «русизмом» (этот термин введен удуговско-яндарбиевскими идеологами). Таким образом традиционное для чеченцев лично-национальное самосознание легко перенацеливается против российского «шовинизма», «империализма», тоталитаризма. В отношениях России и Чечни достаточно характерных красноречивых примеров. Чего стоит одна депортация февраля 1944-го целого народа? Поэтому на столь негативном фоне легко спровоцировать молодежь на противоправные, антироссийские действия, а уж придумывание для этой цели красивой обертки — дело техники и специалистов.
Легче всего воздействовать на молодежь путем эмоционально-психологического воздействия, образно говоря, широко доступными сегодня средствами аудио- и видеопропаганды, печатной продукции. С этой целью, например, на подпольный рынок Чечни, да и всего Северного Кавказа выбрасывается специфическая продукция: видеоролики, аудиозаписи пропагандистского содержания, где преступные деяния боевиков представляются в ореоле романтики движения сопротивления, истинного джихада, благородной мести кяфирам-оккупантам. Например, в получившем широкое распространение ролике «Лезгинка» под заводные звуки и вмонтированные кадры танца молодых чеченцев в национальных костюмах демонстрируются сюжеты подрыва и уничтожения военнослужащих и объектов федеральных сил. В других роликах, объединенных общим названием «Чеченские приколы», ДТА против «федералов» и «коллаборационистов» смакуются и преподносятся как акты справедливого возмездия, а сами террористы как настоящие чеченцы, мужественные, благородные, справедливые, вынужденные мстить за поруганную землю. К тому же сцены насилия и убийства, поощряемые идеологами экстремизма, будят в людях пещерные инстинкты, калеча неустойчивую психику молодежи, выдавая их за норму поведения для самоутверждения.
— Вспомните «Рэмбо», — говорит Дахиев, — этого кумира советской молодежи периода перестройки, который убивал направо и налево своих врагов во имя справедливости, мира и добра. И мы ему верили, потому что молодежи нравятся сильные личности! Сегодня, кстати, такой же Рэмбо устанавливает порядок в Ираке под теми же лозунгами. Образ такого же чеченского Рэмбо для сегодняшних тинэйджеров Кавказа формируют все эти клипы и песни. Раз ты так лихо и безнаказанно расправляешься со своими врагами, то ты непобедим. Это круто! А чтобы не терзали зачатки совести, жертвы терактов объявляются оккупантами, предателями, марионетками, вероотступниками, коллаборационистами. И в облике террориста практически сочетаются два образа: крутого парня и мстителя, борца за счастье и свободу народа.
Такая продукция свободно распространяется по территории Чечни, Северного Кавказа, попадая уже и к российским военнослужащим, что вполне входит в планы создателей подобных сюжетов.
Но при чем здесь религиозность? Влияние СМИ и других средств эмоционально-психологического воздействия на личность, кажется, понятно и без этого термина. Что же дает ввод этого понятия в тему? Во-первых, чеченцы — религиозная нация. Все свои действия и поступки они непременно стараются обставить и обосновать с позиций религии, воли Аллаха и тому подобных понятий. Традиционно достаточно авторитетными в чеченском обществе являются голоса имамов, муфтиев. И если новоявленные ваххабитские шейхи с легкостью дают благословение на убийства, это дает сильный стимул к расширению пропаганды в этом направлении. Разоблачение фальшивой сути самозваных шейхов и имамов, порицание их человеконенавистнической идеологии на доступном, понятном мусульманам языке значительно укрепило бы позиции федеральных властей в регионе.
Во-вторых, коньком многих религиозных экстремистских организаций является внешнее проявление «благочестивости». Ваххабиты демонстративно не пьют спиртного, строго держат пост, долго и обстоятельно совершают намазы, но при этом с легкостью уничтожают массы невинных людей, получив фетву (разрешение) своего духовного лидера. И совесть их вряд ли мучит. Вот в чем, собственно, все дело. Совесть. Семантика этого слова раскрывает нам его смысл: «Совесть», т. е. весть о чем-то или о ком-то невидимом, но реально существующем, ощутимом. Совесть — понятие духовное, религиозное, голос Божий в каждом из нас. Поэтому наша совесть нуждается в каком-либо оправдании своих поступков и действий, ибо муки совести тоже реальность, и они бывают непереносимы. Совесть, как и Бога, невозможно, оставаясь честным, подкупить, обмануть. Ее можно только придушить в себе, «сотворив себе кумира» — свою собственную, личную «совесть», производную от иного, ложного бога, с которым можно «договориться». А иной бог называется диаволом, антихристом, шайтаном, и «имя им — легион». Это можно сделать, отринув Бога, возгордившись. Этим древнейшим путем прошел и сам падший ангел сатаниил и шайтан-иблис; этим же путем идут ему вослед все атеисты, сатанисты, сектанты, в т. ч. и самые крутые и непримиримые ваххабиты. Разобраться в этих тонкостях способен только специально-подготовленный человек.
Таким образом, религиозная основа идеологической и контрпропагандистской работы очевидна, поэтому ее необходимо перенацелить, подведя под нее соответствующую базу и подготовив соответствующих специалистов. Безусловно, это прерогатива командования. Подписанные соглашения о сотрудничестве между Русской православной церковью и основными силовыми ведомствами дают этому необходимый импульс.
Роман ИЛЮЩЕНКО, бакалавр религиоведения, выпускник Центра духовного образования военнослужащих при Православном Свято-Тихоновском богословском институте, (ныне Свято-Тихоновском православном гуманитарном университете), подполковник
http://www.vpk-news.ru/article.asp?pr_sign=archive.2005.84.articles.army01
