«Альтернативный план» движения УПЦ

Проректор КДАиС Владимир Бурега рассказал, что в УПЦ якобы есть «альтернативный план», суть которого — переговоры с Фанаром и диалог с ПЦУ. Что это за план, и кто за ним стоит?

Несколько дней назад проректор Киевской духовной академии и семинарии Владимир Бурега в разговоре с болгарским журналистом Момчилом Методиевым рассказал, что УПЦ не определилась с «идентичностью» и якобы разделена на некие партии, каждая из которых имеет свой интерес и чего-то хочет.

Так как Бурега — это не человек с улицы, то его заявления многими «аналитиками» и вообще людьми, далекими от внутренних реалий УПЦ, воспринимаются серьезно. Что же на самом деле стоит за этими заявлениями?

Статус УПЦ

Условно, интервью Владимира Буреги можно разделить на несколько ключевых тезисов, первый из которых — «проблема с идентичностью УПЦ». Проректор КДА говорит, что постановления Собора в Феофании породили «серьезную проблему с идентичностью УПЦ, поскольку сегодня ее статус не является ни автокефалией, ни автономией, а используемый термин не является традиционным в каноническом праве, потому что такого термина там не существует». При этом Бурега подчеркнул, что и термина «автокефалия» также не существует в постановлениях Вселенских соборов, и он «четко не определен в канонах Церкви».

Но это не помешало некоторым комментаторам заявить, что проректор КДА признал, что УПЦ существует в какой-то «серой канонической зоне». Однако этот вывод не соответствует действительности.

Действительно, проблема с «идентичностью» УПЦ есть. Но она несколько иного порядка, чем кажется тем критикам УПЦ, которые говорят о «серой канонической зоне». Попробуем объяснить.

На Соборе в Феофании Украинская Православная Церковь заявила, что считает себя независимой от РПЦ. Эта независимость имеет административный характер, и решения Собора только подтвердили фактическое положение вещей.

При этом никто из руководства РПЦ эти решения не оспаривал, а значит — никаких проблем с каноническим статусом у УПЦ нет. «Проблема с идентичностью» у Буреги — это не «серая каноническая зона» у Говоруна, и путать эти тезисы не надо.

Потому что Бурега четко обозначает, что он имеет в виду: «Внутри УПЦ, на мой взгляд, нельзя говорить о единой идентичности. Точнее, в УПЦ есть разные группы, которые по-разному трактуют решения „собора“ от 27 мая 2022 г. Есть группа тех, кто считает, что связь с Московским Патриархатом не была полностью разорвана, причем даже в Киеве есть монастыри и храмы, которые продолжают поминать Патриарха Кирилла на литургии. Есть также группа, которая считает, что эти решения привели к полному разрыву связей, и что УПЦ является де-факто автокефальной, хотя и не использует этот термин. Есть также большое количество священников и мирян, которые просто растеряны, которые не понимают, каков статус нашей Церкви».

Другими словами, речь идет о процессах, происходящих внутри УПЦ, и которые сложно перенести вовне. «Серая каноническая зона» — это именно внешнее восприятие нашей Церкви.

Но здесь — совершенно никаких проблем нет. Потому что ни один священник УПЦ еще не услышал в свой адрес то, что слышат «священники» ПЦУ: «вы не каноничны» или «ваш статус неясен, и служить Литургию с вами я не буду». Например, когда умер Болгарский Патриарх Неофит и Думенко приехал на его похороны, митрополит Варненский и Великопреславский Иоанн заявил, что приезд Епифания может обеспокоить некоторых людей, «так как его статус еще не определен».

И вообще, может кто-то объяснить, что значит словосочетание «серая каноническая зона»? Потому что, по аналогии с той же ПЦУ, есть Церкви, которые не признают Думенко, есть те, кто признает, и есть те, для кого он «в серой зоне». Мы видим то же самое с УПЦ? Нет. Ее признают в качестве канонической Церкви все Церкви мира. Так в какой же «зоне» она находится? Ответ очевиден.

Направление движения

Далее в контексте разговора о том же Соборе в Феофании Владимир Бурега сказал, что его решениями «руководство определило направление, в котором мы движемся. Направление — к полной независимости УПЦ».

И в этом случае Бурега ничего крамольного не сказал. Направление движения — это еще не его завершение. В самом по себе движении к «полной независимости» Церкви ничего плохого нет. Криминализировать или отрицать идею автокефалии только потому, что в свое время она была опорочена Филаретом Денисенко — глупо.

Вспомним, что Церкви, намного меньшие по численности и намного менее значимые исторически, чем УПЦ, свои автокефалии имеют. Более того — празднуют их с огромным размахом.

Например, этот год в Румынии объявлен годом Румынского Патриархата, и в этом же, 2024 году, Польская Православная Церковь будет отмечать под патронатом президента страны Анджея Дуды 100-летие своей автокефалии. Если автокефалия — так плоха для одних (для нас), то почему она же так хороша для других (для поляков, например)? Значит, проблема не в автокефалии, как в явлении, а в том, как и какими путями она достается, что делает иерархия Церкви для того, чтобы восприятие ее зависело не от «старцы сказали», а от богословского и вообще интеллектуального переосмысления.

Автокефалия — это не панацея, не «идея фикс», а только инструмент, помогающий Церкви осуществлять свою миссию в мире. С этой стороны на нее и надо смотреть. Другими словами, если УПЦ получит автокефалию — это поможет Ей в духовном и миссионерском плане? Вот как надо ставить вопрос.

В то же время слова Буреги о «направлении» движения к полной автокефалии УПЦ дают надежду на то, что достижение результата будет осуществлено каноническим путем, а не по беспределу, как в случае с Денисенко. Если бы «руководство» хотело автокефалии любой ценой — она была бы уже провозглашена. Но в том то и дело, что руководство не хочет автокефалии любой ценой.

«Альтернативный план»

И вот тут мы подходим к самому интересному. Бурега говорит, что «та часть Украинской Православной Церкви, которая выступает за полную независимость от Москвы, автокефалию, намечает некий „альтернативный план“».

Он заключается в том, чтобы УПЦ сначала восстановила отношения с Константинопольским патриархатом, которые сейчас разорваны, и восстановила евхаристическое общение с Константинополем.

Далее, эта часть УПЦ хочет отправить делегацию в Константинополь и начать переговоры по урегулированию статуса УПЦ, а одновременно внутри Украины УПЦ также должна начать переговоры с ПЦУ.

То есть внутри нашей Церкви есть «часть», которая выступает за независимость от Москвы. Не спорим, есть. И достаточно большая. Тут — никаких вопросов.

Вопросы появляются, когда мы читаем об этом самом «альтернативном плане», включающим в себя возобновление отношений с Фанаром и диалог с ПЦУ.

Но, во-первых, восстановление евхаристического общения — это разве плохо? Другое дело, на каких условиях оно возможно. Ведь разрыв евхаристического общения УПЦ и Фанара — это не блажь одного человека или небольшой группы людей, а болезненное решение, спровоцированное признанием легитимности ПЦУ со стороны патриарха Варфоломея. И просто «восстановиться» оно не может.

Во-вторых, урегулирование статуса УПЦ с Фанаром — очень сомнительная перспектива, потому что патриарх Варфоломей уже назначил того, кого он считает «митрополитом» Киевским — и это не Митрополит Онуфрий.

В-третьих, непонятно, какие «переговоры» можно вести с ПЦУ, в обход решений Собора в Феофании, на которые постоянно ссылается Бурега? Там же четко все прописано. И на сегодняшний день перспектива любого диалога с ПЦУ так же далека, как реализация «альтернативного плана», озвученного Бурегой. Он сам это понимает, когда говорит, что «конструктивного диалога между УПЦ и ПЦУ сегодня нет».

Потому, «альтернативный план» — это фикция. Тем более, что совершенно непонятно, кто за ним стоит, а значит, непонятно, кто будет его «реализовывать».

Кто эти люди?

Создается впечатление, что вот все те люди, которые выступают за полную независимость УПЦ от Москвы, автоматически строят «планы» по восстановлению евхаристического общения с Константинопольской Церковью, и именно они уже собирают делегацию на Фанар и готовятся к переговорам с Думенко. Но кто эти люди?

Блаженнейший — точно не входит в их число. Все, что он мог сделать, и все, что он хотел сделать — он уже сделал. Больше, чем Феофания — ничего не будет.

Рассчитывать же на то, что «сторонники автокефалии» не только строят «альтернативные планы», но и попытаются их реализовать за спиной Блаженнейшего — значит, совершенно не знать реалий, в которых живет Киевская Митрополия. Потому что те люди, которые строят «альтернативные планы», не могут их реализовать, ибо они ничего не решают. Даже если бы речь шла о синодалах, или о какой-то группе епископов, объединенных идеей автокефалии, то и тогда мы подвергли бы реализацию «плана», озвученного Бурегой, серьезнейшему сомнению. Он — нереален, фантастичен, и не стоит бумаги, на которой написан. И не только потому, что он «вызовет резкую реакцию Москвы в виде церковного суда, запретов или даже отлучения от Церкви», как говорит Бурега. Но потому, в первую очередь, что наша Церковь, как кажется, смирилась с тем, что происходит. Ее руководство на первый взгляд просто молчит и ничего не делает. И даже если все это не «кажется», а так и есть, давайте спросим себя, это хорошо или плохо?

Судите сами. В тех условиях, в которых сейчас живет народ Украины, в которых находится УПЦ, никаких обдуманных, взвешенных и, что самое главное, канонически-выверенных решений быть не может.

Автокефалию, если ее объявить, не признает целый ряд Поместных Церквей. Данный тезис озвучивает и Бурега: «УПЦ сознательно отказалась от провозглашения автокефалии, чтобы не вступать в конфликт с другими Поместными Церквами, ведь если бы она объявила автокефалию, то можно с уверенностью прогнозировать, что она не была бы признана никакой Поместной Церковью, а это привело бы к разрыву отношений между Украинской Православной Церковью и другими Поместными Церквями».

Кто не понял — объясним. Как минимум, в числе непризнавших будут РПЦ и Сербская Церкви. Но самопровозглашенную автокефалию не признают и греки, потому что для Фанара, Эллады, Кипра и Африки в Украине уже есть «автокефалия» — ПЦУ. Не признают автокефалию УПЦ и в Иерусалиме, Антиохии, Албании и Болгарии. Под вопросом остаются и другие Церкви. И все не потому, что никто не захочет ссориться с РПЦ, а потому, что самопровозглашение автокефалии УПЦ только усугубит и без того проблемную ситуацию в православном мире. Зачем тогда ее провозглашать? Только для того, чтобы убедить Еленского в своей независимости от Москвы? Поверьте, этот аргумент для него будет малоубедительным. Тогда для чего? Чтобы остановить захваты храмов? Но захваты можно остановить только в том случае, если украинские власти вспомнят, что есть Закон, или когда ПЦУ вспомнит, что есть Евангелие, что и в первом и во втором случаях — сомнительно. Тогда что мы получим, провозгласив автокефалию? Ровным счетом ничего. И даже «альтернативный план» здесь не поможет.

А что поможет? Что делать?

Делать то, что делает Блаженнейший — молиться. Со стороны кажется, что он избрал тактику бездействия. Но на самом деле Митрополит Онуфрий поступает точно так же, как писал о себе святитель Григорий Богослов: «Для меня самое важное дело — бездействие. Если бы все подражали мне, то не было бы беспокойств Церквам, не терпела бы поруганий вера, которую теперь всякий обращает в оружие своей любви к спорам».

В своем «бездействии» Предстоятель УПЦ избрал самую необычную для современного мира тактику — искать Божественной воли, просить Бога решить все наши проблемы. Это кажется чем-то совершенно «безумным», нелогичным. Потому что со стороны же виднее, и «надо что-то делать». Но проблема в том, что в данный момент УПЦ находится в состоянии цугцванга, когда каждый ход только ухудшит ее положение. Что же остается? Молиться и ждать. То есть делать ровно то, что делает Блаженнейший.

И мы верим, что его молитва значит больше, чем все «альтернативные планы» вместе взятые, и она точно будет услышана.

Автор — Константин Шемлюк

https://spzh.media/ru/zashhita-very/79 545-alternativnyj-plan-dvizhenija-upts