 |
| Правая.Ru | Елена Малер-Матьязова | 19.05.2005 |
Политическая ситуация современного мира на рубеже II и III тысячелетий претерпела серьезные изменения: в ответ на еще совсем недавно всеохватывающий процесс американской секулярной глобализации началось возникновение и развитие альтернативных глобальных проектов религиозного характера, среди которых наибольшей активностью отличаются глобальный исламский и не менее глобальный католический проекты. Лишь Православие до сих пор не сумело предложить своего альтернативного глобального проекта, превращаясь тем самым в локальное маргинальное мировоззрение, выходящее из участия во всемирном политическом процессе и борьбе за собственную картину мира. Причины такого положения вещей кроются отнюдь не только во внешней политической и религиозной агрессии, развернутой против Православия, но, прежде всего, в наличие серьезных противоречий во внутренней политике различных автокефальных Православных Церквей, грозящих глобальному расколу внутри Вселенского Православия. Главным зачинателем и действующим лицом большинства современных внутри православных церковных противоречий и конфликтов является «Константинопольский» Патриархат, после падения Византии более точно обозначаемый как Стамбульский Патриархат или Фанар. Основной коллизией практически всех происходящих внутри церковных конфликтов является активное вмешательство Стамбульского Патриархата во внутреннюю политику различных автокефальных Православных Церквей. Такая ситуация оказалась возможной благодаря тому, что Стамбульский Патриархат упорно навязывает мысль о собственном особом статусе и роли внутри Вселенского Православия — статусе Вселенского Патриархата как главы всех Поместных Православных Церквей.
Как известно, структура Вселенского Православия представляет собой единство автокефальных Православных Церквей, среди которых нет и не может быть главы: все автокефальные, то есть «самовозглавляемые» Церкви обладают административной независимостью друг от друга и правом на самостоятельную внутреннюю политику. Но в то же время между Поместными Церквами все же существует определенный иерархический порядок — порядок почитания, согласно которому первыми почитаемыми Церквами являются четыре древних Восточных Патриархата: Константинопольский, Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский. Особый же статус Вселенского Патриархата, присутствующий внутри единой структуры Православных Церквей, имеет не содержательное значение некоего главенства или доминирования, но исключительно политическое и стратегическое значение, что делает его важнейшей категорией православной истории, политики и геополитики. Столь серьезным статусом «Вселенского» может быть наделен только тот Патриархат, который выполняет определенные функции во внутренней и во внешней политике Вселенской Православной Церкви: он должен являться:
1) хранителем и выразителем ортодоксальной Православной Истины и Традиции;
2) держателем мировоззренческого, идейного и политического, тактического единства между Поместными Церквами;
3) оплотом и гарантом существования Православия в мире; и, наконец,
4) субъектом всемирной Православной экспансии.
Для осуществления всех этих функций автокефальная Православная Церковь, претендующая на статус Вселенского Патриархата, должна обладать двумя принципиальными признаками:
1) ортодоксальным исповеданием всех догматов и положений Православной Церкви;
2) доминированием в независимом, сильном и влиятельном государстве.
Исторически в официальной роли Вселенского Патриархата выступала только Константинопольская Православная Церковь, на протяжении тысячелетия являвшейся главным оплотом и геополитическим центром Вселенского Православия. Но после догматического падения в 1434 г. в результате принятия Флорентийской Унии, а уж тем более после непосредственного падения Византийской Империи в 1453 году в результате захвата турками, Константинопольский Патриархат потерял государственную политическую независимость, представляя собой отныне только занимаемый им Стамбульский квартал Фанар, а значит потерял возможность осуществлять стратегические и геополитические задачи Вселенского Православия, перестав тем самым соответствовать статусу Вселенского Патриархата. Дальнейшее зависимое и санкционированное существование теперь уже Стамбульского Патриархата потребовало от него исполнения новой роли — роли орудия ослабления и контроля Вселенского Православия, принадлежащего стоящей над Фанаром политической силе. Так, на протяжении нескольких веков Османского владычества, захватившего практически все основные православные центры Евразии, за исключением России, Стамбульский Патриархат оказывал полную поддержку политике турецкого султана. Апофеозом этой поддержки являлась его совершенно абсурдная позиция в Русско-турецких войнах, когда вместо того, чтобы активнейшим образом поддерживать Российскую Империю в деле освобождения православных государств от исламской оккупации, фанариоты открыто поддерживали Турецкую Империю вплоть до осуществления открытых молитв о победе турецкого султана над русским императором. За такую поддержку Фанар получал от османской империи практически безграничные полномочия внутри православного мира — статус главы всех Поместных Православных Церквей, контролируемого «восточного папы», имеющего право вмешиваться в их внутреннюю политику. Результатом такого вмешательства в XVII—XVIII вв. был процесс так называемой «эллинизации» — процесс, напоминающий «культурный геноцид», заключавшийся в замене всех сложившихся церковных национальных обрядовых форм на новогреческую и в замене всех представителей национального священства — греческим. Именно этот процесс эллинизации непосредственно затронул и Русскую Православную Церковь в XVI Iв. во главе с Патриархом Никоном, обернувшийся для нее глубоким церковным «старообрядческим» расколом.
В двадцатом веке, самом страшном для Вселенского Православия, в котором большинство Православных Церквей оказались в ситуации гонений и разрушений, Стамбульский Патриархат стал основным выразителем и проводником идеи религиозного христианского «экуменизма» — объединения всех христианских церквей независимо от их догматических канонических различий. Главным деятелем, в полной мере притворявшим в жизнь эту новую экуменическую политику, стал сторонник радикальных церковных нововведений Стамбульский Патриарх Мелетий IV Метаксакис. Одним из первых его решений стало признание Фанаром в 1922 году действительности англиканской церковной иерархии, а самым трагичным — принятие положения о переходе Православной Церкви на западно-христианский Григорианский календарь в1923 г., благодаря чему произошел сильнейший раскол внутри Вселенского Православия на «старостильников» и «новостильников». Кроме того, проводя свою новую экуменическую политику, Стамбульский Патриархат активно поддерживал Российскую Обновленческую «Живую церковь», объявив ее единственным законным органом Русской Православной Церкви и резко выступив против ведущего с ней активную борьбу Патриарха Тихона, вплоть до призывов к его отставке и к отмене Московского Патриаршества.
С началом 1990-х годов начался современный этап политики Стамбульского Патриархата, проводимой Патриархом Варфоломеем, возобновившего свои претензии на статус главы Вселенского Православия и начавшего активное вмешательство во внутреннюю политику Поместных Православных Церквей.
Прежде всего, в ситуации максимального ослабления русской государственности в постсоветский период Фанар начал политику активного вмешательства в области юрисдикции Московского Патриархата, развернув политику ослабления влияния Русской Православной Церкви и в зонах непосредственных национальных интересов России, и на зарубежных для нее территориях.
Стамбульский Патриархат развернул последовательную политику ослабления влияния Русской Православной Церкви в Эстонии. История эстонского конфликта началась с того, что в 1993 г. от единой Эстонской Православной Церкви, с XVI в. находящейся под юрисдикцией Русской Православной Церкви, откололась группа священников, заявивших о своей принадлежности к Зарубежной Эстонской Апостольской Православной Церкви — якобы наследнице Церкви, существующей в Эстонии с 1935 по 1940 гг. под юрисдикцией Стамбульского Патриархата. Эта самостийная и раскольническая организация получила поддержку официальных эстонских властей, которые зарегистрировали «Устав Эстонской Апостольской Православной Церкви» и передали ей право на всю церковную собственность Эстонской Православной Церкви. В 1995 г. эстонских раскольников поддержал и Стамбульский Патриарх Варфоломей, а уже в следующем 1996 г. создал собственную эстонскую епархию на канонической территории Московского Патриархата. Действия Фанара получили резкое осуждение Святейшего Патриарха Московского как неканоничные и раскольнические. Но в итоге в 1996 г. было принято «компромиссное» решение, по которому на территории Эстонии были зарегистрированы и Московская, и Стамбульская Православные епархии. Конечно, это решение не в коем случае не может рассматриваться как окончательное, поскольку оно является прямым поощрением возможности вмешательства Православных Церквей на каноническую территорию друг друга и разделения некогда единой территории и паствы между двумя епархиями.
Стамбульский Патриархат развернул последовательную политику ослабления влияния Русской Православной Церкви на Украине. История украинского конфликта началась с возникновения на канонической территории Украинской Православной Церкви Московского Патриархата раскольнической самостийной Украинской автокефальной «церкви» «киевского патриархата» во главе с бывшим митрополитом киевским Филаретом (Денисенко). С момента своего возникновения в 1992 г. эта «церковь» не была признана ни одной из Поместных Православных Церквей, пока в 1995 г. этого не сделал Стамбульский Патриарх Варфоломей, приняв в свою юрисдикцию ее ответвление — Украинскую автокефальную церковь в США. После резкого осуждения этой политики со стороны Московского Патриархата Варфоломей заявил, что Стамбульский Патриархат может признать юрисдикцию Московского только в границах 1591 года — то есть времени его установления, что демонстрирует претензии Фанара не только на Украинскую, но и на Белорусскую, и даже часть Русской Церкви, входившей в то время в состав Киевской митрополии. А архиепископ Украинской автокефальной «церкви» в США Всеволод Майданский заявил, что Фанар никогда не признавал каноничности перехода Киевской митрополии в юрисдикцию Московского Патриархата, произошедшего в 1686 году. Таким образом, Стамбульский Патриархат не только ввел в свою юрисдикцию украинскую самостийную церковь, но и начал пересматривать границы исторически сложившейся территории юрисдикции Русской Православной Церкви.
Так же можно упомянуть о конфликте, разразившемся в 2004 году в Венгрии в связи с притязаниями Фанара на «собственность», а точнее святыни Московского Патриархата. Венгерский Экзархат Стамбульского Патриархата выступил с претензией на Свято-Успенский Собор г. Будапешта, принадлежащий Венгерской епархии Московского Патриархата с середины XX века, после неоднократных обращений представителей прихода к Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Алексию I с просьбой о его принятии в юрисдикцию Московского Патриархата. Таким образом, претензии Стамбульской венгерской епархии являются абсолютно необоснованными, что и было признано Арбитражным Судом г. Будапешта, но только на этот раз.
Конфликтная ситуация сложилась между Стамбульским и Московским Патриархатами и в Западной Европе. Причиной конфликта стал вопрос о канонической юрисдикции западноевропейской архиепископии Русской Православной Церкви. Исторически западноевропейская архиепископия была основана святейшим патриархом Тихоном в 1921 г. для русских эмигрантов и находилась в Московской юрисдикции; но в 1931 г. по просьбе архиепископа Евлогия (1868−1946) Стамбульский Патриарх Фотий II принял русскую архиепископию в юрисдикцию Фанара. По прошествии времени на этой территории появились епархии и других Поместных Церквей, а значит территории различных юрисдикций, что привело к полной разрозненности православной паствы. В этой связи Патриарх Московский Алексий II призвал русские православные приходы Западной Европы объединиться, после чего большинство из них перешло под юрисдикцию Московского Патриархата. Стамбульский епископ Гавриил выступил с агрессивными выпадами в адрес Русской Православной Церкви, обвинив ее в экспансии и необоснованных претензиях — и это после собственной-то экспансионистской политики!
Подобная конфликтная ситуация сложилась и в Православных приходах Америки. Исторически Православная Церковь в Америке возникла в результате миссионерской деятельности Русской Православной Церкви конца XVIII века. Но с 20-х годов ХХ века свои национальные епархии на канонической территории Московского Патриархата в Америке начали учреждать и другие Поместные Церкви, что приводило к разобщенности православной паствы. Русская Православная Церковь совершила шаг к объединению Американской Православной Церкви: в 1970 году она дала Американкой Церкви Московской юрисдикции автокефалию, что привело к образованию Автокефальной Православной Церкви в Америке. Но, к сожалению, за этим примером остальные Поместные Православные Церкви не последовали, а самый активный протест автокефалии своей Американской епархии высказал, естественно, Фанар.
Помимо этого, Стамбульский Патриархат продолжает осуществлять вмешательство и во внутреннюю политику других Поместных Православных церквей.
Одним из ярчайших примеров такого вмешательства является конфликт, возникший в Элладской Православной Церкви, разгоревшийся вокруг так называемых греческих епархий «новых территорий» Греции, — северных земель, присоединенных к ней в результате Балканских войн 1912−1913 годов. До присоединения к Греции эти области канонически принадлежали Фанару; после же их присоединения фанариоты в течение 15 лет не принимали никакого решения по поводу их статуса, и в 1928 году греческое правительство включило их в состав Элладской Церкви. Канонический статус этих областей был закреплен Актом 1928 года, по которому епархии переходили в управление Элладской Церковью, обязавшейся при этом предоставлять Стамбульскому Патриархату списки епископов на северные территории для необходимого ознакомления. Достигнутые договоренности были нарушены в 2003 году, поскольку Стамбульский Патриарх Варфоломей решил изменить установленный порядок и потребовал права личного утверждения епископов. Афинский Архиепископ Христодул не принял требование Фанара и в 2004 году избрал епископов самостоятельно, после чего Стамбульский Патриарх сообщил о разрыве евхаристического общения с Архиепископом Афинским; но вскоре Христодул все-таки пошел на значительные уступки и признал главенство Патриарха Варфоломея над Северной Грецией.
Совсем недавно в результате политики Стамбульского Патриархата произошел скандал вокруг Иерусалимского Патриарха Иренея — законно избранного Патриарха, который был подвергнут пока еще не доказанным обвинениям в сдаче под аренду церковного территориального имущества — заметим, далеко не догматичным проступком, в отличие от различных «проступков» Фанара, и, вероятнее всего, в результате быстро осуществленной компании будет свергнут.
Политика, проводимая Стамбульским Патриархатом, сказывается и на конфликтной ситуацией вокруг находящейся в его юрисдикции Святой Горы Афон. История этой монашеской обители является достоянием всех Поместных Церквей Вселенского Православия, но, не считаясь с этим, Фанар постоянно создает различные препятствия для пребывания на Афоне иноков негреческого происхождения. Наиболее агрессивная политика проводится фанариотами по отношению к русским монахам, имеющим прямое отношение к Святой Горе начиная с X века. Патриарх Варфоломей под теми или иными отговорками отказывается принимать для поселения русских иноков, кроме того, позволяет себе пересматривать исторически сложившиеся реалии — прежде всего, закрепленное в уставе Афона наименование Свято-Пантелеимонова монастыря русским. Апофеозом подобной антирусской политики стало недавнее требование Варфоломея, направленное Святейшему Патриарху Алексию II, прекратить исторически налаженные прямые взаимоотношения Русской Православной Церкви со Святой Горой, включая требование прекратить переписку с русским Свято-Пантелеимоновым монастырем.
Анализируя современную политику, проводимую от имени Стамбульского Патриархата, совершенно ясно проглядывается цель окончательного обозначения его как Вселенского, как единственного главы и центра Вселенского Православия, контролирующего внутреннюю политику всех Поместных Православных Церквей. Но, зная о том реально слабом и несамостоятельном положении, в котором находился и до сих пор находится Стамбульский Патриархат с момента падения Византии, было бы весьма странно говорить о нем как о самостоятельном геополитическом субъекте. Нужно признать, что тот статус, та роль и та политика, на которые претендует Стамбульский Патриархат, поддерживаются и проводятся определенными, стоящими над ним политическими центрами, поставившими своей задачей ослабление, контроль и подчинение Вселенского Православия. Такими антиправославными политическими силами, определяющими политику Фанара являются Ватикан и Вашингтон — силы, глубоко взаимосвязанные религиозно и геополитически. Заметим, что на фоне проведения столь агрессивной политики вмешательства во внутренние дела автокефальных Православных Церквей и создания столь огромного числа конфликтных ситуаций и расколов Стамбульский Патриархат поддерживает весьма теплые и дружеские отношения именно с Ватиканом. На первой исторической встрече 1964 г. между Папой Римским Павлом VI и Стамбульским Патриархом Афинагором I оба предстоятеля приняли решение о снятии взаимных анафем 1054 года, трагически расколовших единую церковь на римско-католическую и православную, причем способ осуществления этого снятия предлагался чисто экуменический, не разрешающий реальные догматические расхождения. Нынешний Патриарх Стамбульский Варфоломей дважды навещал недавно скончавшегося Папу Иоанна-Павла II, с которым обсуждал стратегии «полного единения всех христиан» совместными стараниями западного и восточного папы, и даже проводил совместное богослужение. Для осуществления своих религиозных прозелетичных целей Ватикану просто необходим Стамбульский Патриархат именно как фиктивный центр Вселенского Православия, позволяющий себе вторгаться во внутренние дела различных Поместных Православных Церквей для проведения экуменической, прокатолической политики. Что касается Вашингтона, то он оказывает Фанару государственную, светскую поддержку и помощь, используя его в своих уже не религиозных, а политических экспансионистских целях. Существуют факты, говорящие о том, что в середине XX века, когда правительство Турции собиралось принять решение о ликвидации Патриархата, в Стамбул на самолете Трумена был доставлен новый Стамбульский Патриарх Афинагор с целью выполнения весьма конкретных задач. В настоящее время Фанар получил со стороны Вашингтона поддержку всех своих действий: в 1998 году в США был официально принят закон, вменяющий их Правительству всегда выступать в защиту Вселенского Патриарха. В ответ Стамбульский Патриарх выступает в качестве главного защитника и сторонника «свободы и демократии», проводимых в современный православный мир силами США и НАТО. Патриарх Варфоломей активно выступил за независимость от России Украины и Грузии, и соответственно, независимости от Московского Патриархата их православных Церквей, в связи с чем он открыто поддержал произошедшие в этих странах «бархатные» революции. А в течение ближайшего времени Стамбульский Патриархат официально получит в рамках Европейского Союза особый статус Патриархата, представляющего единую Православную Церковь стран-членов Европейского Союза со всеми из этого следующими полномочиями.
Очевидно, что основной мишенью для Стамбульского Патриархата, а точнее для проводимой им политики Ватикана и Вашингтона является Русская Православная Церковь и Российское Государство. И для этого есть все объективные и субъективные причины. Во-первых, после падения СССР Россия продолжает являться самой большой и природно богатой страной мира, а Русская Православная Церковь остается самой большой и богатой Православной Церковью мира. Россия сохраняет свое влияние на территории нынешнего СНГ как его геополитический центр, а Русская Православная Церковь дает этому объединению необходимую духовно-идеологическую основу. И не случайно из уст главного геополитика США Збигнева Бжезинского не раз звучали утверждения о Православии как об основном враге американской экспансии в Евразии. Во-вторых, только Россия и Русская Православная Церковь являются единственными каноничными претендентами на статус мирового религиозного и политического центра, поскольку после падения Византии именно Россия унаследовала политическую миссию Катехона — государства, обеспечивающего общемировой Православный Порядок, Москва — миссию Третьего Рима — столицы православного мира, Московский Патриархат — статус Вселенского — оплота Вселенского Православия. Интересно отметить, что идея Москвы как Третьего Рима, начинающая возрождаться в современной России, вызвала весьма агрессивную реакцию со стороны Фанара, а значит Ватикана и США: по сведениям афинской газеты «To Vima» за июль 2004 года, после того, как Патриарх Московский Алексий II выдвинул на обсуждение теорию «Москва-Третий Рим» на 8-й Международной Ассамблее Русской Православной Церкви, незамедлительно последовала очень резкая реакция Стамбульского Патриарха Варфоломея, назвавшего историософскую теорию Москвы «глупой, высокомерной и нечестивой», поскольку она якобы «возвещает дух цезаропапизма и ватиканизма; того, что является абсолютно неприемлемым для Православной Церкви» — и это после собственного статуса «восточного папы»!
Для изменения ситуации, в которой, в силу и серьезных внешних и, как мы видим, не менее серьезных внутренних причин, находится Вселенское Православие, необходимо кардинальное разоблачение и осуждение политики, проводимой Фанаром, а также стремительная консолидация и объединение позиций и политики всех автокефальных Православных Церквей.
1. Практически все действия Стамбульского Патриархата после падения Византийской Империи должны быть подвергнуты официальному осуждению со стороны Вселенского Православия. Его мировоззренческие секулярные, модернистические, экуменистические позиции должны быть признаны неканоничными, противоречащими положениям православной догматики. Его церковные реформы должны быть признаны недопустимыми нововведениями, начиная от перехода на Григорианский календарь, и заканчивая снятием анафемы с западно-христианской ереси. Его внешнецерковная политика должна быть осуждена как разрушительная по отношению ко всему Вселенскому Православию, поддерживающая и подстрекающая все новые и новые церковные расколы, и, кроме того, не раз поддерживающая оккупантов независимой православной государственности.
2. Консолидация всех автокефальных православных Церквей может быть осуществлена только путем централизации вокруг единственного Патриархата — Московского, обладающего всеми необходимыми условиями для адекватного ответа всем вызовам, брошенным Вселенскому Православию. Именно Русская Православная Церковь со времен падения Византии в любых обстоятельствах своей, куда уж более сложной истории, объективно выступала единственным оплотом и защитником Вселенского Православия и от внешнеполитических, и от догматических опасностей. Только через объединение вокруг Московского Патриархата всех Поместных Православных Церквей, а вокруг России-Катехона и Москвы-Третьего Рима всех православных государств Евразии станет возможным разворачивание единого фронта идеологической и геополитической борьбы с внутренними и внешними врагами Вселенского Православия и дальнейшее осуществление Православного глобального проекта, новой Православной картины мира и нового Православного мирового порядка.
