 |
| Российские вести | Архиепископ Верейский Евгений (Решетников) | 28.04.2005 |
— Чем отличается светское образование от церковного?
— В первом случае главной задачей ставится получение знаний как таковых, но нередко забывается о самом человеке. Мы же говорим, что образование есть двуединый процесс: получение знаний и воспитание, одно нельзя отделить от другого. В православном понимании воспитание является неотъемлемой частью образовательного процесса.
Для семинарии главной задачей является подготовка будущих пастырей. Поэтому студенты не только учатся, но и живут на территории Семинарии и Академии, неукоснительно придерживаются распорядка, который выстроен в соответствии с церковным уставом и традицией. Хотя от мира они не отделены, видят, что происходит там. И мы настраиваем студентов на то, что проповедовать Евангелие им придется в секуляризованном обществе.
— Это стимулирует модернизацию церковного образования?
— Православие сильно традициями. Любое обновление должно проводиться осторожно, с оглядкой на прежний опыт, откуда мы берем лучшее, оставляя все косное в прошлом. Но никаких революций, несущих за собой потери или разрушение, быть не должно. История нашего государства лишнее тому подтверждение. Россия имеет тысячелетний исторический опыт, богатые традиции. На протяжении веков государство росло на основе православных духовных ценностей. Так, законодательство Российской империи соответствовало канонам Русской Православной Церкви.
Нас часто обвиняют в консерватизме, но это здоровый консерватизм. Да, меняется время, меняется Церковь. Однако Священное Писание, Священное Предание, основы веры остаются неизменными. Как, например, можно реформировать нравственность? Она неизменна.
— В отличие от обычных студентов ваши еще и молятся. Что это им дает?
— Молитва способствует выстраиванию духовного, нравственного стержня в человеке, являясь важным элементом самообразования и самовоспитания.
— В конце XIX века один из русских мыслителей горько сказал: «Русь была крещена, но не просвещена». Что изменилось с тех времен?
— Сказано верно. Назовем вещи своими именами: окрестившись, люди далеко не всегда остаются в храме. Проблема в том, что сейчас Церковь не может охватить всех своей заботой и попечением так, как хотелось бы. Семьдесят лет мы жили в атеистическом государстве, которое хотело уничтожить Православие, что не могло не принести своих отрицательных результатов. Храмов сегодня меньше, чем было до революции — что уж говорить об образовательных заведениях. Нужно время, чтобы Церковь смогла возродить систему религиозного образования, и христианские знания стали доступны всем желающим. По некоторым вопросам видится необходимым сотрудничество Церкви и государства, особенно что касается возможности преподавания в школе основы православной культуры нашего Отечества. Тем более, что это является желанием самих наших граждан.
— Детям в какой-то степени проще, практически при каждом храме есть приходские школы. А кто будет заниматься с взрослыми?
— Думаю, что сегодня воскресная школа должна быть не только для детей, но и для взрослых. Взрослый человек подходит к учению с позиций логики. И здесь необходим правильный и взвешенный подход православного педагога и священника.
Сегодня трудно уже найти правильные слова при общении со старшеклассниками, их буквально захватывает мир, со всеми его пороками и страстями. Внутренняя ломка в 14 — 15 лет опасна и для ученика, и для учителя. Да еще и средства массовой информации… Сколько крови и насилия они показывают, взрослый человек не всегда может выдержать поток отрицательной информации.
Конечно, при подготовке будущих пастырей мы учитываем, в какой агрессивной среде им придется действовать. И все равно сил у Церкви на работу по всем направлениям религиозного образования пока не хватает.
— Римско-Католическая Церковь имеет богатый опыт доказательного, логического суждения о вере и Христе. Может быть, нам этого не хватает?
— В чем-то с вами стоит согласиться. Хотя на людей больше действует искреннее и сердечное слово опытного в духовной жизни человека, чем логические доводы.
Безусловно, и уровень подготовки, образования священника имеет большое значение. В этой сфере у католических учебных заведений Европы или Америки в чем-то есть свои преимущества. Но давайте сравним, какой путь прошла Римско-Католическая Церковь в прошлое столетье, а какой Русская Православная. До революции в нашей стране была четко выстроена система православного образования: приходская школа, духовное училище, семинария, академия. Воспитание в семье имело религиозный характер. Но с 1917 по 1948 год любая форма религиозного образования в нашей стране была не возможна. После возрождения Московских духовных семинарии и академии в 40-е годы XX века власть намеренно и жестко сдерживала их развитие. Религиозные и богословские образовательные учреждения Европы таких проблем не испытывали. Конечно, сегодня можно признать, что образовательный процесс в зарубежных богословских вузах более отлаженный. Мы стараемся догонять, причем, в первую очередь, самих себя.
Именно с этой целью в прошлом десятилетии по благословению Святейшего Патриарха и при общецерковной поддержке мы начали реформу системы духовного образования. Целью реформы стало повышение уровня образовательной деятельности наших учебных заведений и в целом возрождение церковной науки.
— Как вы относитесь к мнению, что будущему священнику хорошо бы вначале получить светское высшее образование, а потом уже только церковное?
— Мне кажется, что это зависит от индивидуальных качеств и способностей человека. Для кого-то, действительно, есть смысл получить светское образование, которое ему в семинарии и академии сильно пригодится. Церковная история знает такие примеры. Великие святители Иоанн Златоуст, Григорий Богослов и Василий Великий получили фундаментальное светское языческое образование по тому времени. И в своей богословской и пастырской деятельности они использовали полученные знания. Поэтому Церковь никогда отрицательно не высказывалась против образования как такового. Наоборот, ставилась задача брать из всех сфер жизни все полезное, отвергая вредное.
— А ваш личный практический опыт что подсказывает?
— Мы принимаем всех на общих основаниях. Не только смотрим на то, имеет ли уже человек диплом или владеет несколькими языками. Сами по себе такие знания хороши, однако преференций они не дают. Прежде всего, надо посмотреть, как он мыслит, какова его вера. Если абитуриент не имеет первичной духовной основы, минимального духовного опыта, боюсь, ему у нас придется трудно.
— Вы готовите пастырей Церкви. Их сегодня не хватает. Но так же мало в светской среде православных бизнесменов, политиков, журналистов. Откуда их брать? Вводить подобные специальности в церковных образовательных учреждениях или же богословы должны активнее сотрудничать со светскими университетами и институтами?
— Мне кажется, второй путь предпочтительнее. Возможности для этого сейчас есть. В государственных и негосударственных вузах появляются богословские факультеты. Надо использовать все возникающие сегодня возможности.
— Ваши преподаватели идут на сотрудничество со светскими вузами?
— Конечно. Ряд преподавателей семинарии и академии пришли сюда из МГУ и других московских вузов. Есть и обратный процесс.
— Какова роль церковных учреждений в общей системе образования в России?
— Пока государство не признает семинарии и академии вузами. Мы ведем с органами государственной власти диалог по этому вопросу. И сейчас реально обсуждается вопрос о признании церковного образования на государственном уровне, что не означает его секуляризации, равно как и клирикализации светского образования. Это следование нормам конституционного права на образование. Думаю, что сотрудничество светского и религиозного образования даст исключительно положительные плоды.
Богословие стали признавать наукой — уже в этом я вижу огромный прорыв. И сам факт открытия теологических факультетов в вузах был невозможен еще 15 лет назад. Но надо двигаться дальше. Не все могут прийти в семинарию, она все же нацелена на подготовку священников. Однако верующему молодому человеку не обязательно быть священником, он может стать кем угодно.
— Профессиональное сообщество вас поддерживает? Мы слышали, активно оказывает помощь ректор МГУ имени М.В. Ломоносова Виктор Садовничий…
— Он самым непосредственным образом помогает нам. Когда рассматривался вопрос признания теологического стандарта, то Виктор Антонович, как человек науки, всецело его поддержал. Я бы сказал, что проблема непонимания сути вопроса существует больше на административном уровне, чиновничьем. Что же касается профессионального образовательного и научного сообщества в целом… Теологические факультеты открываются по инициативе ректоров и руководства вузов, так что судите сами.
— В университеты и институты, как можно судить, Церковь пускают. Что происходит на уровне школы?
— Очень сложная ситуация. Попытки ввести факультативный предмет «Основы православной культуры» натолкнулись на гигантское сопротивление. Во многом эта реакция была надуманной, искусственно созданной. Православная Церковь существует столько же, сколько и Российское государство. Можно ли говорить об истории страны, не упоминая о православных традициях, о духе и содержании жизни предшествовавших нам поколений? Мне кажется, что нет.
Церковь тысячелетие поддерживала российскую государственность, мы шли бок о бок даже в годы гонений. Приведу такой пример. Начало Великой Отечественной войны. Сталин только в первых числах июля обратился к народу, по сути, до этого времени он пребывал в полной растерянности. А возглавлявший Церковь митрополит Сергий тут же составил воззвание к народу и пастве, которое было прочитано в храмах.
Когда мы говорим о православной культуре, можно ли ее отделить от общей российской культуры?.. Все так же, как и в вопросе с наукой. Один из профессоров МГУ прекрасно сказал: «Давайте прекратим делить науку на светскую и церковную, она или есть или нет».
Конечно, мы понимаем, что те семьдесят лет атеизма не могли пройти бесследно для нашего общества. Относимся к этому спокойно, терпеливо продолжая разъяснять и убеждать.
— Видимо, сложность еще в том, что люди не всегда понимают разницу между преподаванием основ православной культуры и Закона Божьего?
— Да, население напугали. А ведь Церковь никогда не ставила вопрос так, что все должны в обязательном порядке изучать догматическое богословие. Но мы придерживаемся мнения, что люди должны знать историю и культуру своего народа, а она естественным образом переплетается с Православием. Даже советские учебники по истории не могли не говорить о Церкви.
— Если сейчас вам позволят прийти в школу, хватит сил?
— Так ведь когда в 998 году была крещена Русь, священники и образованные православные учители тоже не сразу и везде появились. Сегодня мы убедились в том, что многие обычные школьные преподаватели, по меньшей мере, симпатизируют Православию. Они сами желают получить знания на профессиональном уровне. Раз в полгода в академии проходят недельные курсы по основам православной культуры. Приезжают сотни людей, так что потенциал есть. Да и невозможно рассчитывать только на священников, не все они обладают педагогическим талантом и достаточным уровнем подготовки. Поэтому на современном этапе я бы делал ставку на школьных педагогов.
— Что делать с косностью и предрассудками, которые укоренились в иных приходах, когда начинают появляться чуть ли не «православные приметы», порой по религиозным причинам даже оказывается неповиновение власти?
— Да, такие проблемы есть. Виной тому недостаточная образованность. И чем дальше государство будет отталкивать от себя религиозное образование, тем больше и чаще мы будем сталкиваться с подобными проблемами. Людей нужно просвещать.
Возможность узнать что-то о православной культуре должна быть предоставлена уже в первом классе школ. Вот смотрите. Опросы показывают, что большинство граждан нашей страны считают себя православными, хотя многие из них не посещают храмы. Но такая самоидентификация свидетельствует об их интересе к Православию.
— Что бы вы включили в церковный общеобразовательный минимум?
— Прежде всего, нужно давать вероучительные сведения, что такое Православие как исторический и культурный феномен. А то сегодня светский человек не всегда знает, что многое из окружающего нас мира имеет церковное основание. Необходимо объяснять, что означают христианские таинства, какое значение придаем мы им. И, конечно, самое главное — показать смысл человеческого бытия. Современный человек живет так, как будто бы он никогда не умрет. Давайте спросим его — а ты думаешь о смерти? Реакция будет бурная, поскольку люди отталкивают такие мысли от себя. А надо бы задуматься.
— Как вы понимаете фразу: «В России по Конституции Церковь отделена от государства»?
— От государства у нас отделены религиозные организации. Понимаю так, что оно не вмешивается в управление Церковью, а Церковь не вмешивается в управление государством. Упомянутый принцип провозглашен во многих странах, однако трактуют его по-разному. Об отделении часто вспоминают в связи с образованием, используя как аргумент, чтобы исключить возможность преподавания религиозных предметов в школах и вузах. При этом, игнорируя мнение и потребности большинства граждан.
— Ваше Высокопреосвященство, две тысячи лет мы празднуем Светлое Христово Воскресение. Пасха одна и та же, но каждый год она переживается заново. Что бы вы пожелали нашим читателям?
— Пасха — это центральный момент всего бытия человека, дело его спасения. Как бы мы ни рассматривали или оценивали место человека в этом видимом мире, рано или поздно он умирает. Христос пришел в мир и совершил акт спасения, открыв человечеству путь в Вечную Жизнь. Он однажды пожертвовал Собой ради человека. И с того момента будущее каждого из нас находится в наших собственных руках. Когда человек идет навстречу Христу, то и Христос делает встречный шаг, дает христианину силы в его благодатном и спасительном шествовании по жизненному пути.
Алексей ТИТКОВ, Станислав СТРЕМИДЛОВСКИЙ
