Черное золото орды

Дранг нах Каспий

«Ничьё мы не подбрюшье!» — разобиделся в свое время Н. Назарбаев на А. Солженицына за встретившееся в «Как нам обустроить Россию» уподобление Средней Азии мягкому её подбрюшью. Нурсултан Абишевич, как видно, не знал, что Александр Исаевич всего лишь повторил слова Уинстона Черчилля. Вряд ли это могло быть оскорблением в устах жизнелюбивого, отнюдь не худого и любившего вкусно поесть премьер-министра Великобритании. Да и с чувством юмора, плавно переходящим в ехидное провидчество, у того было всё в порядке. В самом деле, что обижаться? Ведь имелось в виду попросту — самое уязвимое, самое слабое место. А что — получилось иначе? Можно бы и добавить, что Каспий, нефтяной Каспий, — солнечное сплетение на этой анатомической карте…

Приходится констатировать, что крюк правой через Украину и Грузию пришелся точно в цель. Вот он, столь желанный Западу Евроазиатский энергетический коридор, открывающий дорогу к каспийской нефти и оттесняющий Россию в холодный неуют Северо-Востока. С Западной Украины уж и радостные голоса слышны: мы ж говорили! Америка — фирма! Америка своё возьмет! На кой ляд нам, европейцам, эта Россия со своими татарами, ненцами, башкирами, чеченами? Что у нас с ними общего? Какой у нас может быть к ним интерес? Нефть? Так тут рядышком, за Кавказским хребтом её хоть залейся…

Ой, изменила Украина! Духу славянского единства изменила! Есть в том, что произошло в Украине нечто киномелодраматическое: романтическая особа бросается в объятия рокового красавца, трепещет, слышит его воркование, но не видит, бедняжка, что глаз обольстителя уж деловито пересчитывает добро за ее спиной. Помните, как Остап Бендер обнимал мадам Грицацуеву, не сводя огненного взора с вожделенного стула?

Гротескность ситуации — в каждой мизансцене показанного нам революционного шоу, кульминацией которого, было торжественное извлечение из сундука с политической рухлядью пана Валенсы. Заинтересованный в успехе предприятия Запад даже с этого политического пенсионера стряхнул нафталин и попросил сыграть в шапито на Майдане роль героя-любовника. Помните его усы на оранжевой сцене? Ой, водевиль, водевиль, водевиль…! С песнями, с музыкой, эстрадой и танцами…. Эх, вiлна Украiна, и ты на такие дешевые штучки повелась…

Что казалось немыслимым — осуществляется на глазах. Бракоразводный процесс идет полным ходом. Имеем то, что имеем. Чтобы перебороть вполне понятную досаду и разочарование, можно отважиться и на легкое ёрничество. В конце концов, развод — это всего лишь процедура, а не житейский крах. Второй развод, как утверждают люди бывалые, способен порождать надежды на счастливые перемены впереди. А третьего ждут уже и со спортивным интересом — и что там, за поворотом? От одного из таких бывалых, с непустой головой, слышал замечательный житейский вывод: «А стоило ли в четвертый раз жениться? Чтобы убедиться, что третья жена ничуть не лучше первой?..»

Географией определено, что разъехаться по разным квартирам не получится, остается питать себя надеждой, что со временем отношения наши будут обустроены в новом качестве. Жаль только это самое время на притирку терять; что у России и Украины других забот мало?

Всё же к переменам в Украине надо относиться с пониманием. Кое-что и перенять следовало бы. Прежде всего — гражданское неравнодушие. Разве не пригодится нам самим в 2007-ом и 2008-ом? Если сумеем, конечно, его энергетику во благо будущего своей страны употребить.

Беда, что не в самой Украине дело и не в демократии, как все прекрасно понимают. И не без основания многие из россиян пребывают в тревожной задумчивости. Оторопь берет от того, с каким безудержным напором Запад рубит уже пятнадцать лет просеку по судьбам миллионов людей, лишь бы себе тропу к нефтяному водопою на Каспии получить.

Это что же Запад под своей «энергетической безопасностью» понимает? натовские корабли в Балаклавской бухте, которые танкеры будут охранять от Аль-Каеды, которой, как известно, так и кишит Черное море? погранполосу чуть южнее Белгорода? закрытие шахт на востоке Украины и беженское вытеснение шахтеров в Россию — евро-атлантической стабильности ради? а чтобы Россия посговорчивее была — еще одну занозу, не такую, может быть, болючую как Чечня, зато размером с Татарстан?

Так ведь всё к такому именно бреду идет. Тихой сапой, нескорым шагом — а ведь идет. Что-то водевиль с декорациями цвета заморской фанты и красочным салютом начинает походить на пьесу геополитического абсурда с нетрудно угадываемым черным финалом. Вот так темным-темно было в холодном киевском небе после праздничного фейерверка.

Но только эмоции в данном случае — плохой советчик. Давайте без эмоций, спокойно в сути происходящего разберемся, все посчитаем и прикинем, что Запад от России хочет? или это лишь пустые фантазии и страхи — будто ему надобно что-то? до каких пределов намерен идти? остановится ли на Каспии? способен ли остановиться? возможны ли с Западом нормальное соседство?

Первое, что надо осмыслить — истинные масштабы энергетических нужд «золотого миллиарда» и, соответственно, остроту связанных с этим проблем. Разбираться придется с цифрами, которых, предупредим заранее, будет достаточно много. Не обессудьте, если временами этот текст будет грешить занудством бухгалтерского баланса. Но чем эмоции подменить — если не цифрами?..

МИЛЛИОН БАРРЕЛЕЙ ИХ ПРОБЛЕМ, ИЛИ ЖИЗНЬ ПОД КАПЕЛЬНИЦЕЙ

Всякий школяр доподлинно знает, что экономика западного мира подобна прожорливому организму, громоздкому и неповоротливому, уже не способному прокормить себя самостоятельно. К нему подведены трубки нефтепроводов, своего рода нефтяные артерии, дающие ему жизнь и позволяющие переваривать всю остальную сырьевую пищу. Взамен мир получает много полезных, красивых и нужных вещей, но суть дела это не меняет: без вставленных в него патрубков этот организм долго не протянет. С этой расхожей метафорой всё ясно.

Вот только не мешает добавить, что обычные разговоры о естественном в современном мире разделении труда и специализации — в пользу бедных. Бедных природными ресурсами стран. Ведь импорт импорту рознь. Одно дело, когда на ногах у бегуна импортные кроссовки, которые, в конце концов, можно скинуть и бежать дальше босиком. Другое дело — когда он подключен к аппарату искусственного дыхания или кровообращения.

Наиболее любознательным школьникам известно также, что самым злостным пожирателем нефти являются США, которые, располагая лишь 3% разведанных запасов, умудряются потреблять свыше 25%. И что это совсем нехорошо, поскольку общая ситуация в мире с углеводородами, которые были, есть и будут еще очень долго наиболее критическим ресурсным фактором в экономике, весьма плачевна.

Доступное изобилие цифр в СМИ на тему нефти создает ложную иллюзию у нас, россиян, что мы в полной мере осознаем проблемы, связанные с растущей её нехваткой. Нам попросту трудно это осознать, поскольку Россия — чудовищно богатая страна, бед нефтяных мы пока ещё не видели и самообеспеченность природным капиталом воспринимаем как должное.

Иногда сами СМИ становятся источниками дезинформации, поскольку, путаясь в терминах, не утруждают себя разъяснениями, какие именно цифры они приводят. То ли речь идет о сугубо геологической категории «ресурсы», своего рода успокоительной абстракции, поскольку сюда засчитывают и ту нефть, которая никогда не будет извлечена, т.к. издержки много крат превысят добытый таким образом энергоресурс.

То ли речь идет о технической категории «запасы», т. е. о том, что в принципы можно извлечь с помощью существующих технологий. Однако в этом случае полезно уточнить, какие именно технологии имеются в виду, поскольку это значительно сказывается на проценте извлекаемости углеводородов. На одних и тех же месторождениях она может меняться едва ли не троекратно. Естественно, что и стоимость технологий может меняться в разы.

Наконец, речь может идти уже об экономической категории «извлекаемые доказанные запасы» или «производственных мощностях» (то, что можно извлечь при нынешних ценах и имеющихся технологиях). По большому счету, экономику интересуют только последние цифры.

К тому же разные нефтяные компании используют, вообще говоря, разные методики подсчета. В унаследованной от советских времен официальной методологии в России используется довольно сложная система оценок, в соответствии с их достоверностью — D, C, B, A — да еще и с индексами. Еще более усложняет понимание проблемы частый сознательный блеф как государственных чиновников, так и представителей нефтяных корпораций, на что у них постоянно есть свои резоны.

Грешат СМИ также и отвлечением от политических реалий. Так, сообщая, что на конец 2004 года разведанных запасов нефти в мире насчитывается свыше 173 млрд. тонн, тут же делается арифметически легкий вывод, что при нынешнем уровне потребления их хватит на 50 лет. Простите, но две трети их запасов сосредоточены на Ближнем Востоке; почти все прочие источники иссякнут намного раньше. Где и когда арабские шейхи подписали обязательства снабжать нефтью весь остальной мир после 2020 года?

И всё-таки, думается, главной проблемой для россиян остаются проблемы, как это ни странно, чисто ментальные.

Обычной мерой в статистике западных нефтяных аналитиков миллион баррелей. А что это означает, как осязается на деле? Исходная мера особых проблем вроде бы не вызывают. Для тех, кто нефтяной статистикой никогда не интересовался, можно пояснить, что баррель, т. е. попросту «бочка», — это объемная величина немногим менее 159 л, но поскольку удельный вес нефти может варьироваться в очень широких пределах — от 0,65 до 1,05 г/мл, — то перевести баррели в тонны можно по-разному. Для российской нефти Urals с удельным весом 0,86 — 0,88 г/мл можно считать, что в одной тонне нефти 7,3 барреля. Для более легких, таких как Azeri Light, получится чуть больше — порядка 7,5 барреля.

У нас по-старинке нефть чаще взвешивают на тонны. Однако разница не в калькуляционных издержках, связанных с переводом одних единиц измерения в другие. Когда видишь отчеты и прогнозы западных агентств на нефтяную тематику, ощущаешь иное совершенно видение предмета. Российская «тонна», — это нечто такое, чего очень много, это громадьё запасов, которых и не счесть. «Баррель в день», основная категория, которая в этих отчетах используется, — текучая энергия, каждодневная потребность, хлеб насущий, необходимый экономическому организму.

Проверьте себя. Что вам говорят, например, такие цифры — 82,4 млн. баррелей в день? Хотя бы — какие возникают при этом ассоциации? Чему эти цифры могут соответствовать? Каков их порядок? Бьюсь об заклад, что четверо из пяти россиян, регулярно почитающие публикации «о нефтянке» в российских СМИ и потому считающие себя людьми вполне информированными, не смогут ответить сразу.

А вот едва ли не всякий американский стоматолог, поигрывающий на фондовой бирже, и задумываться не станет. Достаточно быстро сообразит, что это уровень потребления нефти мировой экономикой в прошедшем 2004 году. Вряд ли он сумеет без труда отыскать на карте Нигерию, откуда ему везут нефть, но эти цифры, поверьте, он знает.

Один миллион баррелей в день (1 мбд) — много это или мало? Приблизительно 50 млн. тонн в год. Запомним эту цифру, она поможет ориентироваться в скучной статистике. Примерно такова и производительность сегодняшних магистральных нефтепроводов — «Дружбы», «Балтийской трубопроводной системы» (БТС), «Каспийского трубопроводного консорциума» (КТК), нефтепровода Баку — Тбилиси — Джейхан (БТД). Дойдем и до точных цифр, пока же просто возьмем на заметку, что 1 мбд и прокачивающий его мощный трубопровод — категории сопоставимые.

И чтобы абстрактные «мбд» стали осязаемей, будем вместо «1 мбд» время от времени использовать ненаучную единицу измерения «труба». Чтобы картина стала еще зримее, заполним мысленно «трубу» не нефтью, а твердой валютой. При цене на нефть в 50 долл. за баррель каждая «труба» прокачивает в год свыше 18 млрд. долларов (для сравнения: в бюджете РФ на этот год военные расходы составляют 24 млрд. долларов). Этот приметный ориентир поможет чувствовать себя увереннее в статистических дебрях.

Картину эту необходимо дополнить и хотя бы общими оценками того, сколько труда, времени и денег уходит на реализацию конкретных проектов. Хорошо бы, представив себе сотни и тысячи километров уложенного в «трубу» металла, осознать, сколь легко единичный фанатик парой тротиловых шашек может вывести из строя эту машину искусственного питания западных экономик. И лишь тогда можно трезво оценить то, что нас не может не волновать: в какие сроки и каким боком выйдет для России американская нефтеполитика.

Нынешние индустриальные монстры попали в непростое положение, и к этому надо относиться с настороженным пониманием. И относиться лучше без злорадства. Западу позарез нужны энергоресурсы. Причем слово «позарез» следует понимать буквально — с голодухи он найдет повод приставить нож к горлу. Тут и дискутировать не о чем; Ирак у всех на виду. Увы, есть все основания опасаться, что будущие проблемы у России могут быть ещё серьезнее, чем те, с которыми она столкнулась в 90-х годах. И поскольку происходить они будут от проблем чужих, то сначала надо разобраться с ними.

ЧТО НУЖНО МИРОВОЙ ЭКОНОМИКЕ ДЛЯ БЕСПРОБЛЕМНОГО СУЩЕСТВОВАНИЯ?

Итак, мировое потребление нефти уже превысило 80 мбд.

Если опираться на базовый прогноз Департамента энергетики США (см. International Energy Outlook 2004), через двадцать лет мировое потребление нефти составит 120,9 мбд при среднегодовом приросте спроса 1,9%. Сразу оговоримся, что прогноз этот, едва выйдя в свет в апреле 2004-го, затрещал по всем швам.

Вообще-то, кроме базового, рассматриваемого как наиболее вероятный, аналитики Департамента предлагают еще два прогноза, соответствующие сценариям слабого и, наоборот, сильного экономического роста. В соответствии с последним из них, в 2025 году потребление нефти во всем мире должно было составить 141,7 мбд. В этом случае среднегодовой прирост спроса предполагался в течение ближайших двух десятилетий порядка 2,6%.

Так вот, спрос в 2004 году превысил и эту, в каком-то смысле максимальную оценку, и составил 3,3% (как сказались на ценах ничтожная вроде бы процентная разница — речь пойдет ниже). По этой причине было бы разумно полагать, что в 2025 году для беспроблемного существования миру потребуется хотя бы еще 50 мбд сверх добываемых ныне 82 мбд с хвостиком.

Вспомним, что «1 мбд» — это одна «труба». То есть мировой экономике необходимо еще с полсотни «труб». Но каждая из них — это 8−10 лет на освоение месторождения. И многомиллиардные расходы. Сколько именно?

В том же ежегодном обзоре Департамент энергетики оценивает затраты на создание добывающих мощностей в Саудовской Аравии, необходимых для заполнения одной «трубы», в 5,75 млрд. долларов. В странах ОПЕК за пределами Персидского залива — по 12,87 млрд. долларов в среднем. В итоге получаются не такие уж страшные суммы, если учесть, что вложения эти будут растянуты на много лет.

Проблема в том, что далеко не во всех странах ОПЕК эти инвестиции ждут, саудиты вообще не подпускают к своей нефти западные компании. Кстати, в интервью агентству Petroleum Argus в феврале 2004 года министр нефти Саудовской Аравии Али аль-Наими оценивал затраты на создание новых мощностей в королевстве несколько ниже, в пределах от 2 до 5 млрд., отмечая при этом, что в среднем в мире это 20 — 30 млрд. долларов…

Эти цифры не учитывают дополнительные расходы, связанные с транспортировкой и переработкой сырья. Этим можно объяснить, что аналогичные оценки необходимых инвестиций Международного Энергетического Агентства (IEA), сделанные им в 2003 году, куда пессимистичнее. Цифры впечатляют, и следует уточнить, что они заимствованы из публикации респектабельной голландской газете «Финансиэле дахблад» («Het Financieele Dagblad») от 19 мая 2004 с весьма выразительным названием «Возможности для быстрого роста нефтедобычи крайне ограничены».

Тогда, в 2003 году, IEA оценивало рост потребления нефти приблизительно на уровне минимального прогноза Департамента энергетики США, а именно — где-то 1,25% в год. К 2014 году прибавка должно была составить 14 мбд, и получалось, что потребление должно составить 93 «труб». При этом IEA полагало, что в последующие десять лет в отрасль необходимо инвестировать порядка 1 трлн. долларов для увеличения мощностей на 14 мбд, т. е. по 70 млрд. долларов за каждую новую «трубу».

Поскольку только пятерка крупнейших мировых нефтедобывающих компаний ежегодно инвестирует около 65 млрд. долларов, автор публикации Матейс ван Хоол, он же глава отдела научных исследований цитируемого издания, делал вывод, что это трудная, но посильная задача. Вспомним, что увеличение спроса к названному году обещает быть не 14 «труб», а раза в два выше, так что даже у хозяев печатного станка, на котором печатают доллары, у американцев, могут быть проблемы со столь масштабными затратами.

Речь идет об астрономических суммах. И здесь важно — внимание! — понять главное. Во-первых, у Запада нет другого способа обеспечить беспроблемного существования, кроме как принудить нефтедобывающие страны впустить к себе эти капиталы. Во-вторых, масштаб инвестиций таков, что Запад не может позволить себе, чтобы они хотя бы частично попали в руки нелояльных режимов. В-третьих, эти капиталы требуют достаточного уровня защиты не только правовыми, но и военными средствами.

Дальше начинается самое любопытное. Департамент энергетики США, оценивая реальные возможности экспортеров нефти, полагает, что, по базовому прогнозу, доля стран Персидского залива в мировой добыче нефти к 2025 году увеличится с нынешних 26.6% до 34.8%.

Позвольте, а хозяева-то нефти в курсе, что их уже включили в планы продразверстки или, точнее, нефтеразверстки? Вдруг не захотят в нужном объеме снабжать нефтью Запад? В самом деле, зачем Саудовской Аравии с населением, без учета гастарбайтеров, порядка 16 млн. человек такая прорва денег? Выкачав нефть, что они будут делать потом? Пересядут с мерседесов назад на верблюдов?

Представители саудовской госкомпании Saudi Aramco неоднократно заявляли о намерении и дальше поддерживать добычу на уровне 10−12 мбд. Что называется, без меня меня женили. А как же их независимость, ооновские декларации и прочие подобные радости цивилизации?

Почему бы Западу не заняться многообещанными альтернативами? Почему так мало — немногим более двух «труб» прибавки — ожидает Департамент от безмерных запасов нефтяных песков месторождения канадского штата Северная Альберта, о которых столько трезвона в СМИ и которые, кстати, вывели Канаду — на смех саудовским верблюдам — на второе место в мире по запасам нефти? Да, в Канада планирует существенное увеличение в этом десятилетии производства нефти на 78%, доведя его уровень до 5 мбд, но в мировом масштабе это кардинально ситуацию изменить не может.

Что примечательно, сами Штаты почему-то не больно рвутся заявить о своем технологическом гении по части нетрадиционного производства нефти (nonconventional production) — 0,0 мбд в базовом варианте прогноза и лишь 0,2 мбд, если цены на нефть будут высокими! Следует повторить прописью, чтобы не думали, будто здесь опечатка: ноль целых ноль десятых баррелей в день в мировом производстве нефти в 2025 году. А шума-то сколько по поводу переработка тех же песков, битуминозных сланцев, сверхтяжелой нефти, угля, природного газа, биоэнергетических технологий…

Между прочим, не предвидится отказа от угля, вклад которого в загрязнение окружающей среды значительно выше, чем нефти, хотя та тоже для экологии не подарок. Ожидается, по базовому сценарию, уверенный рост потребления старого доброго угля в Штатах в среднем по 1,6% в год. Какой тут к черту Киотский протокол!

В сущности, военная экспансия в регион Персидского залива и фактическая его оккупация американским госпланом уже давно предусмотрена, поскольку нечто похожее предполагали и более ранние материалы International Energy Outlook. Увы, гарантировать решение своих проблем Америка способна только такими способами.

ЦЕНА ПРОСЧЕТА И НЕДОБРОГО УМЫСЛА

Вот такие задачи по обеспечению себя нефтью предстоит решать Западу в ближайшую пару десятилетий. Причем не будем забывать, что приведенные цифры, говоря об аппетитах Запада, отягощены к тому же обязательными требованиями:

— стабильность и гарантированность поставок энергопоставок;

— приемлемые цены.

Именно это и понимается под энергетической безопасностью. А если что-то не заладится? Как влияет нарушение баланса спроса и предложения на цены?

Дефицит 1 мбд (выход из строя или нехватка одной «трубы»), по оценке Центра стратегических международных исследований (CSIS), автоматически приводит к росту цен на нефть на мировом рынке на 3−5 долларов. Уже эти цифры впечатляют, но жизнь куда богаче, чем воображение у аналитиков CSIS. Для этого достаточно взглянуть на динамику цен на нефть в 2004 году.

По прогнозам Департамента энергетики США, на который уже делалась ссылка, мировой спрос на нефть в 2004 году должен был возрасти по сравнению с предыдущим годом на 1,9% и составить 81,5 мбд. При этом цены прогнозировались достаточно стабильные.

Однако спрос вырос на 3,3% до упомянутых уже 82,4 мбд (в первую очередь — за счет Китая, где он вырос почти на 15%). То есть ошибка составила порядка одной «трубы». В итоге цены, потоптавшись чуть ниже важного технического и психологического уровня в 35 долларов в апреле 2004, когда и был опубликован отчет Департамента энергетики, рванули на новые ценовые высоты и превысили в октябре 50 долларов.

Речь идет о фьючерсах Brent, торгуемых на лондонской бирже International Petroleum Exchange (IPE); в Америке на NYMEX цена техасской WTI/Light Sweet поднялась до 55,67 долларов. Что касается российской Urals, то контрактные цены на неё всегда были ниже Brent из-за повышенного содержания серы. Разрыв составлял в предыдущие годы в среднем 1,3 доллара, но в октябре 2004 года он достигал 8 долларов из-за перекоса предложения на рынке не в пользу Urals. Специалисты полагают допустимой ценовую разницу в пределах 2−3 долларов.

Взлет цен был подготовлен двумя событиями начала 2004 года. Сначала британо-голландская компания Shell, входящая в пятерку лидеров нефтяной индустрии, понизила оценку своих запасов, переведя 3,9 млрд. баррелей (520 млн. тонн) из разряда «доказанных» в категорию «вероятных». А в конце февраля New York Times обнародовала информацию о том, что разрабатываемые ныне нефтяные поля Саудовской Аравии начали истощаться, и королевство не будет в состоянии существенно повысить уровень добычи, если в том возникнет необходимость. Нефтетрейдеры занервничали.

Между прочим, нынешний 2005 год снова начался с дурного предзнаменования для покупателей нефти. Shell снова пересмотрел свои запасы в стороны понижения…

И вот летом 2004 выяснилось, что действительно, у стран ОПЕК, которые наполняли вскладчину порядка 27 «труб», свободных мощностей наскребается едва ли еще на пару, а за вычетом таких проблемных производителей как Ирак, Венесуэла и Нигерия — получалось и того меньше, порядка «трубы» с четвертью (в основном у Саудовской Аравии). Теоретически их мобилизация могла стабилизировать цены — но только теоретически.

По стандартам Международного Энергетического Агентства (IEA), свободными считаются мощности, которые можно задействовать в течение тридцати дней и которые после этого будут давать нефть в нужном объеме не менее трех месяцев. Однако при этом, может статься, будут нарушены требования по рациональной эксплуатации нефтяных пластов, что приведет в долгосрочной перспективе ухудшению их гидродинамических свойств и к невосполнимой утрате части нефти. Что рачительному хозяину совершенно ни к чему.

По сути, свободных мощностей у ОПЕК не оказалось. Саудиты не пожелали насиловать недра — и цены на нефть, к радости российского бюджета, послушно совершили эффектный полет в космос. Это очень хороший и наглядный пример того, что следует ждать от цен на нефть в случае трудновосполнимого дефицита. Хотя дефицит был вроде бы невелик — порядка одной «трубы». Но он носил, что существенно, системный характер.

Происшедшее трудно подвести под категорию обычных биржевых спекуляций. На товаре, по которому при нынешних ценах за год заключается спотовых контрактов на сумму свыше триллиона долларов, обычный биржевой пузырь не надуешь. И масштабный экономический кризис можно организовать лишь в том случае, если он по-настоящему критичен.

Почему и при незначительном дефиците товара возможен непомерный рост цен? Природа рыночного ценообразования такова, что «справедливой» будет та цена, при которой баланс между спросом и предложением достигается за счет ухода «слабого» покупателя. Или того, которому товар не очень нужен, или — если торгуется жизненно необходимый товар — того, у которого уже просто не хватает денег. Нефть — именно такой товар.

Впрочем, проблема роста цен — в целом не наша проблема. Если экономики западных стран начнут стагнировать или умеренно падать, но внешние цены на энергоресурсы останутся высокими, России проще будет наверстать технологическое отставание, а именно этот вопрос является для нас самым болезненным; собственно, это вопрос о выживания страны вообще. Особо переживать за Запад и доброхотничать причин нет. Не больно Запад переживал за нас в 1998-ом. Какой там переживал! — сам же в бездну подтолкнул. Полезно напомнить и о тогдашних перипетиях на нефтяном рынке.

Для заметного снижения цены достаточно всё той же «трубы», но уже избыточной. Даже половинка её даст о себе знать. А открытые без надобности на продолжительный срок вентили на двух «трубах» уже могут спровоцировать ценовой обвал. Так вот, после азиатского кризиса летом 1997 года, в течение которого средняя цена на нефть твердо держалась выше устраивавших всех уровня в 18 долларов за баррель, резко упал спрос, но ОПЕК, под давлением американцев, принял в ноябре того же года абсурдное в сложившейся ситуации и губительное для России решение о резком увеличении квот на добычу.

С начала 1998 года на рынок полились невостребованные две с половиной «трубы», цена на нефть пробила сильный многомесячный уровень поддержки. Тот, кому знакома биржевая торговля, особенно фьючерсами, знает, к каким катаклизмам это неизбежно приводит. В течение года цена Brent ушла к 10 долларам; в первом квартале 1999 года случались торговые дни с ценами и ниже, тогдашний минимум — 9,55 $ за баррель…

В итоге Запад получил дешевые энергоресурсы и возможность прикупить за бесценок российских сырьевых активов, саудиты выбили с рынка лишних конкурентов. Россию же потряс в августе 1998-го жесточайший по масштабам финансовый кризис…

Трудно удержаться и не дать чисто биржевое толкование случившегося. То, что проделала Америка в 1998 году с Россией, — сродни широко распространенному на бирже свинства под названием игра против клиента. Она особенно «эффективна», если клиент берет заемные средства у брокера, будь то деньги или ценные бумаги. Брокер, не ограничиваясь посредническими функциями, открывает собственные позиции, прямо противоположные клиентским.

Когда же объем открытых клиентских позиций достигает достаточно большого объема, брокер начинает агрессивно усиливать собственные, т. е., скажем, приступает к тотальной распродаже актива. У клиента растут убытки; исполнение долговых обязательств перед брокером требует от клиента уже собственных продаж, что усиливает движение цены. В конце концов это приводит к еще более масштабным потерям, которые приводят его к полному разорению. Вот так приблизительно это выглядит.

В 90-х годах Запад ссужал Россию деньгами через МВФ и прочие международные финансовые институты, зная при этом, что единственный реальный способ для неё долги вернуть — это продажа энергоресурсов. Когда же долги достигли критической массы — без особых церемоний обвалил цены на нефть. Тот, кто имеет представление о биржевых механизмах, должен понимать, что это было подобно выстрелу в висок с расстояния в 40 сантиметров.

России захотелось капитализма — и она его получила. Получила сполна. Теперь должна понять — как ей выжить. Принципы выживания в общем-то ей хорошо известны ещё со времён архипелага Гулаг, поскольку они же числятся универсальными общечеловеческими ценностями: не верь, не бойся, не проси. Не проси денег взаймы и не верь никаким идеологическим обманам, будь то догмы марксистского мракобесия о социальной справедливости или словесный блуд о правах человека и идеалах либерализма…

Пара приведенных примеров — всего лишь напоминание, насколько это серьезно и критично — нефть. Критично для Запада, но в еще большей степени, к сожалению, — для России. Однако вернемся к «Энергетическому ежегоднику» International Energy Outlook 2004, цифры которого говорят не столько об ожиданиях США, сколько о намерениях. Это важный тезис, и мы к нему ещё вернемся.

ЗОЛОТО ОРДЫ ОКАЗАЛОСЬ ЧЕРНОГО ЦВЕТА

А как же Россия? От нас-то что ждут? России американский госплан предписал к 2025 году усохнуть до 124 млн. человек населения, но при этом увеличить нефтедобычу в полтора раза. Это означает — еще три «трубы» выставить наружу страждущему Западу. Четыре — если цены на нефть будут высокими, а они уже высокие.

Прочим странам бывшего СССР наказано увеличить добычу по сравнению с 2001 годом аж в четыре раза. Понятно, что имеются в виду исключительно республики каспийского региона. Оттуда, оставляя сущие крохи на внутреннее потребление, должны вытекать где-то пять-шесть «труб», в зависимости от уровня цен. И в первую очередь речь идет о Казахстане — и в этом-то вся проблема. Почему ситуация с Казахстаном намного болезненнее, чем с Азербайджаном, который, надо констатировать, с охотой согласился стать экономической колонией США, — разговор ещё впереди…

На первый взгляд масштабы нефтедобычи в Казахстане не столь уж велики. В 2004 году было добывалось 1,2 мбд нефти и газоконденсата, однако впечатляет динамика — только за последний год рост нефтедобычи превысил 14%. Не следует забывать, что в 90-е годы в республике, уже после того, как в республике начали активно работать американцы, добывалось 0,45 — 0,55 мбд.

К тому же население Казахстана приблизительно в десять раз меньше населения России. Это означает, что в пересчете на душу населения Казахстан уже обогнал Россию в качестве нефтепроизводителя, тем более — как экспортера нефти, поскольку собственные потребности в нефти невелики.

И самое главное — перспективы. Нефтяная лихорадка на Каспии только началась, хотя о том, что она грядет, было известно уже давно. Специфика нефтяного бизнеса такова, что реализации проектов растягивается на десятилетия — пока будет все обсчитано, обдумано, пока подоспеют нужные технологии, пока вызреют необходимые политические условия, пока войдут в строй нужные транспортные мощности…

В апреле 2001 года ЦРУ рассекретила часть документов эпохи холодного противостояния, из которых следует, что США уже давно были прекрасно осведомлены об огромных запасах углеводородов на Каспии. Аналитики ЦРУ, полагая, что жизнеспособность советского режима целиком и полностью определяется способностью добывать и экспортировать нефть, возможности советской «нефтянки» всегда изучали с особой тщательностью.

Доводилось слышать, что еще в семидесятые годы американские геологи и геофизики похвалялись своим коллегам из СССР, что у них есть методы, позволявшие по фотоснимкам из космоса выискивать перспективные для последующего детального изучения структуры. Впрочем, бывшие «цэрэушники» утверждают, что тогда они в основном использовали открытые материалы в научной прессе. И это похоже на правду.

В конце 1979 года казахстанские нефтяники добрались до большой нефти Тенгиза — это почти напротив Астрахани по другую сторону Каспия. Поисковая скважина с глубины чуть более 4 км выдала порядка 400 тонн нефти. Для сравнения можно отметить, что средний дебет подавляющего большинства эксплуатируемых скважин в США равен 20 тоннам (справедливости ради, в России в момент наибольшего «развала» нефтянки в 1995 году он вообще упал до 7,5 тонн). Размер структуры был 19 на 21 километр, впоследствии толщина нефтяного горизонта была оценена в 1,6 км. Стало понятно, что это огромное месторождение.

Однако в советское время до его промышленного освоения дело не дошло. Помешало аномально высокое пластового давления на Тенгизе, к тому нефть была перенасыщена сероводородом, что делало среду исключительно агрессивной. В СССР попросту не было нужных технологий — и американцы об этом были прекрасно осведомлены.

В конце 80-х ЦРУ оценивало запасы Тенгиза в 18 млрд. баррелей нефти при общей оценке только Северного Каспия в 30 млрд. баррелей (2,5 млрд. и 4,1 млрд. тонн соответственно). Так что американцы хорошо знали, что делают, когда в 1993 году Chevron (ныне ChevronTexaco) подписал на исключительно льготных для себя условиях 20-миллиардное соглашение о создании совместного предприятия «Тенгизшевронойл» для разработки месторождения сроком на сорок лет.

Разделять ЦРУ, администрацию США и частную корпорацию Chevron особого смысла нет, поскольку небезызвестная Кондолиза Райс, нынешняя госсекретарша, одно время вообще входила в совет директоров компании, даже приезжала самолично на подписания одного из договоров в Астану в 1999 году. Говорят, один из танкеров компании даже носит ее имя…

Насколько серьезно администрация США относилась к вопросам Каспия, говорит хотя бы тот факт, что в тот период, пока Америка еще не решила окончательно в свою пользу вопросы овладения нефтяными активами региона, существовала должность специального представителя президента и госсекретаря США по вопросам энергоресурсов Каспия.

Летом 1997 года Строуб Тэлбот, тогдашний заместитель Госсекретаря высказался так по поводу каспийского региона: «Для США будет иметь решающее значение, — сказал он, — получат ли американские компании доступ к региону, где имеется около 200 миллиардов баррелей нефти». Вообще же к каспийским делам приложили руку многие американские политики: Джеймс Бейкер, Збигнев Бжезинский, Дик Чейни — всех и не вспомнить.

Ныне ChevronTexaco с его 50%-ой долей является оператором на месторождении и, по сути, его хозяином. Еще 25% принадлежит другой американской компании ExxonMobil, у Казахстана осталось 20%. Казахстанские власти, которым перепадает лишь малая толика от нефтяных доходов, теперь кусают от досады локти, но попытки пересмотреть условия соглашения существенных результатов не дали. Американцы пресекают их жестко и решительно. Сейчас ChevronTexaco оценивает извлекаемые запасы Тенгиза в 9 млрд. баррелей из 25 млрд. общих геологических (1,2 млрд. тонн из 3,4 млрд., соответственно). Месторождение дает порядка 0,25 мбд с перспективой добычи до 0,6 — 0,7 мбд, так что американцам на 40 лет хватит — и тут они попали в точку.

Еще более крупное месторождение было открыто в Казахстане в 2000 году на шельфе Каспия в 70 км от Атырау (бывший Гурьев, устье р. Урал). Кашаган считается крупнейшим геологическим открытием за последние 30 лет. По уже подписанным планам, он один в 2015 должен давать 1,1 мбд, т. е. способен наполнить одну из необходимых во всемирном масштабе 130 «труб».

На казахстанском шельфе работы ведет созданный в 1997 году с тем же сорокалетним сроком другой консорциум OKIOC, где доминируют уже европейцы: ENI, Total, Royal Dutch/Shell, BG Group, ExxonMobil — по 16,7%, Inpex и ConocoPhillips — 8,3%. Казахстан в проекте вообще не заявлен, хотя и пытается в последнее время выкупить у британской газовой компании BG Group ее долю, что далеко не всем участникам консорциума по душе. К промышленной добыче в рамках консорциум намерен приступить в 2007—2008 гг. Извлекаемые запасы нефти Кашагана оцениваются как минимум в 7−9 млрд. баррелей (1 — 1,2 млрд. тонн), а общие геологические запасы нефти этой нефтеносной структуры — в 38 млрд. баррелей (5,2 млрд. тонн). Впрочем, по другим оценкам, он может превосходить Тенгиз в 1,5 — 2,5 раза.

Итак, только эти два месторождения должны давать не менее 1,8 «трубы», а ведь есть еще много «мелочи» общим числом более двухсот.

С учетом темпов прироста нефтедобычи и уже имеющейся ресурсной базой, будущее новой великой нефтяной державы выглядит радужным. Во всяком случае, министр энергетики и минеральных ресурсов Казахстана Владимир Школьник в этом не сомневается. На встрече с делегацией еврейских организаций из США в феврале 2003 он вообще весьма смело оценил долю Казахстана в общих извлекаемых запасах нефти на планете в пределах 5−9 процентов, что намного выше общепризнанных оценок.

К 2015 году объем добычи нефти в Казахстане, по его прогнозам, составит 2,3 мбд, что потребует около $ 35−40 млрд. долларов инвестиций. По его же оптимистичным прогнозам добыча нефти могла бы составить к 2015 году даже 6,0 — 6,3 мбд при условии, что инвестиции возрастут в 3−4 раза. Тогда бы Казахстан вошел в пятерку крупнейших нефтедобытчиков.

Пожалуй, последние цифры — уже из разряда чиновнического блефа, перед которым стоит задача привлечь инвесторов. Недостаток геологической изученности прикаспийских месторождений дает слишком много возможностей для спекуляций, в СМИ гуляют цифры, отличающиеся друг от друга подчас на порядок, и поэтому даже нет смысла их все приводить.

Попутно напомним, что, подписав в январе 2005 соглашение о делимитации границы, Н. Назарбаев и В. Путин заодно поделили по-братски, пополам, и Имашевское газоконденсатное месторождение на границе Казахстана и Астраханской области. При этом были с немецкой точностью указаны подлежащие дележу объемы запасов углеводородов. Интересно, откуда эти цифры взялись? Кто и когда это месторождение успел достоверно оконтурить?

Как бы то ни было, никто уже и не оспаривает, что нефти в Казахстане действительно много. В данном случае важно другое. Одновременно с открытием Кашагана, западные компании сделали еще одно открытие, на Юге Каспия. Очень неприятное для себя. Там-то как раз нефти оказалось намного меньше, чем они рассчитывали…

Это одним махом изменило диспозицию на поле нефтяной брани. Или правильнее сказать — нефтеполитической. Первоначально предполагалось, что, наоборот, именно там, ближе к Баку, будет добываться основная каспийская нефть (когда Строуб Тэлбот говорил о 200 млрд. баррелей каспийской нефти, он имел в виду именно это обстоятельство). Соответственно, чтобы овладеть ресурсами Каспия, достаточно было поспособствовать развалу СССР и выделению из него в самостоятельные государства закавказских республик.

Теперь же центр интересов смещался, и вдруг выяснилось, что без России многие вопросы — прежде всего транспортировки углеводородов — решаются трудно или вообще не решаются. Это предоставило России, с одной стороны, новые возможности. С другой — породило новые угрозы, поскольку зона нефтяных каспийских интересов Запада передвинулась к Северу, опасно нарушая российские границы…

Реальность такова, что в целом по Каспию, по данным журнала «Мировая энергетическая политика», уже к лету 2003 года западные компании контролировали 27% каспийской нефти и 40% газа. Однако при этом тайной, покрытой мраком, остаются реальные цифры, сколько же углеводородов на самом деле таят в себе отдельные месторождения. Вот у профессора Дагестанского университета А. Бутаева, одного из крупнейших знатоков каспийских проблем, картина, по его собственным подсчетам, выглядит куда драматичней — западным компаниям принадлежит не менее 70% ресурсов Каспия.

Для Запада вопрос уже не в том, как их взять, а в том, как их оттуда вывезти. Всё тот же Департамент энергетики США, ожидая в 2010 году от каспийского региона в общей сложности скромные 3,1 мбд нефти, особо отмечает при этом, что проблемой является вопрос её транспортировки.

Что ж, сущая правда. Нефть становится «черным золотом» лишь попав в руки потребителя. А до этого момента она остается статистической абстракцией в отчетах нефтяных аналитиков. Волею Аллаха — иные объяснения найти трудно, — Запад оказался географически отрезан от источников самого важного природного ресурса, и проблема транспортировки углеводородов, как никакая другая, способна перекроить политическую карту мира. Начавшийся с развалом СССР, этот процесс неизбежно получит продолжение в XXI веке. Поэтому проблема каспийских трубопроводов — из разряда ключевых.

ЕВРОАЗИАТСКИЙ НЕФТЕТРАНСПОРТНЫЙ КОРИДОР, ВЕЛИКИЙ И УЖАСНЫЙ

В какую страну ни ткни наугад пальцем на глобусе, её жители на разные лады будут повторять одно и то же: про уникальное, исключительно выгодное местоположение их родного отечества. В этом смысле, простите за сам собою напрашивающийся незатейливый каламбур, Украина отнюдь не уникальна. Понятно, что в случае с прародительницей всей российской государственности о ресурсных источниках речи не идет, той же нефтью Украина способна обеспечить себя самостоятельно лишь на 10−15%. Вопрос о её транзитных возможностях.

Кто ж будет отрицать очевидное? Оставленные в наследство от СССР, трубопроводы естественным образом предполагали, что в новых исторических условиях Украина получит должную выгоду от существующих транспортных маршрутов. Однако ожидания, что в недалеком будущем с Каспийского моря хлынут неслыханное нефтяное богатство, подсказывали кое-что и позаманчивее.

С самого начала, рассчитывая взять большую нефть на Юге Каспия, Запад предполагал ключевой страной для её транспортировки сделать Турцию с выходом нефти к южнотурецкому городу Джейхан. Рассматривались и другие варианты, но большой «друг» Советского Союза З. Бжезинский, подвизавшийся спецпредставителем президента США в Баку по «трубопроводной проблеме», настоял именно на таком решении, несмотря на его слабую экономическую обоснованность. В документах этот маршрут именовался не иначе как ОЭТ — Основной Экспортный Трубопровод. Нефтепровод уже с самого начала должен был прокачивать 1,0 мбд, но отдельно отмечалось, что его мощность при необходимости может быть удвоена. Но проект продвигался со скрипом — оплачивать шахматные причуды Бжезинского желающих долго не находилось.

В качестве временного решения было принято решение реконструировать трубопровод Баку — Супса (терминал вблизи Батуми), в настоящее время он обеспечивает прокачку 0,1 — 0,14 мбд, что, понятно, несопоставимо с ожидавшимися объемами добычи. Всполошившиеся россияне поспешили предложить свою альтернативу азербайджанской нефти — нефтепровод Баку — Новороссийск с той же производительности, но и с заверениями о готовности мощность утроить.

Однако большую нефть гарантировано мог дать только Тенгиз, от которого путь в Баку непрост и долог, и американцы посчитали целесообразным строительство еще и северного маршрута с Тенгиза в Новороссийск при условии, что будет, по сути, частный нефтепровод, не входящий в систему госмонополии «Транснефть».

У американской компании просто не было другого варианта для транспортировки существенных объемов нефти. Квот, по которым Chevron прокачивал её через нефтепроводы «Транснефти» им уже не хватало, и в тот период они были вынуждены гнать цистерны с нефтью через всю Россию в Финляндию и даже продавать ее через казахстанских посредников, наплевав на вечные идеалы демократии и либерализма, ненавистному Ирану.

Здесь упомянуты те проекты, которые в той или иной степени были воплощены в жизнь, вообще же в тот период обсуждался и ряд других вариантов. Особняком стоит украинский маршрут. Радикальные поборники украинской самостийности не переставали выискивать собственную жизненную нишу в общем проекте, именовавшемся Евро-Азиатский Нефтетранспортный Коридор (ЕАНТК). К слову, они предпочитают именно такое написание слова «евроазиатский» — через дефис, чтоб не было сомнений, что Европа — сама по себе, а Азия — отдельно. Да и злоупотребление заглавными буквами, надо думать, должно было прибавить особую значительность всей затее.

Так, по одному из вариантов, представленному в марте 1997 года зампредседателя Госнефтегазпрома Украины господином Лопатиным, предлагалось транспортировать каспийское сырье по маршруту Тенгиз — Баку — Супса — Одесса — Броды (небольшой городок в Львовская области с населением немногим более 20 тыс. человек) — порты Балтийского моря (Гданьск, Росток, Вентспилс). На карте рисовалась впечатляющая трубопроводная дуга от Северного Каспия на юг, через Черное море и аж до самой Латвии. И всё под носом у России, подразнивая её.

Надо обладать познаниями в географии на уровне американского стоматолога, чтобы посчитать целесообразным гнать северокаспийскую нефть через Баку и польский Плоцк в латышский Вентспилс. Однако экономические резоны принимались в расчет не более, чем это делал великий американо-польский шахматист, которого вашингтонская политическая братва зовет запросто Збиг.

Важно уяснить, что с самого начала каспийской нефтяной лихорадки нефть из этого региона рассматривалась западными «збигами» не только и не столько как дополнение к тем источникам нефти, которые Запад традиционно использовал, — Ближнего Востока, Африки, Северного моря, но как замена российской нефти.

Ставка делалась на то, что, вытеснив с рынка российскую нефть, Запад сможет окончательно довести российский бюджет до ручки, что с неизбежностью поставит вопрос об окончательной экономической деградации России и, возможно, последующей её фактической дезинтеграции. Такой сценарий обеспечил бы через 20−30 лет доступ к дешевым ресурсам Сибири.

Уже в начале 90-х красивая шахматно-геополитическая комбинация представлялась столь очевидной, выигрыш американских гроссмейстеров столь бесспорен, что украинские самостийцы тогда же приняли принципиальное решение сыграть на опережение и построить нефтепровод самостоятельно, из средств госбюджета. Однако экономические резоны все-таки дали о себе знать.

По большому счету, в существовании этого маршрута была заинтересована только Польша, у которой в этом случае вырисовывалась перспектива стать великой нефтяной державой на Балтике. Остальные страны региона — Словакия, Чехия, Австрия, Венгрия — испытывали интерес скорее умозрительный. В тот период они были более озабочены проблемами вступления в НАТО и ЕС.

Возникли проблемы с финансированием, которые — спасибо все той же матушке России! — перепродажей дальше за кордон её нефти были частично смягчены. С горем пополам в августе 2001 года от терминала Южный под Одессой до Бродов поперечиной традиционным российским маршрутам легла самостийная труба длиной 674 км, мощностью 0,24 мбд и стоимостью 456 млн. долларов (естественно, предполагалось со временем производительность нефтепровода увеличить). Открывал только что построенный трубопровод тогдашний премьер-министр Виктор Ющенко.

Дело стало за малым — за нефтью. А её-то и не оказалось. Это стало понятно в том же 2001-ом, когда выяснилось, что график отгрузки танкеров в Супсе и Новороссийске, который тогда же начал принимать первую нефть с Тенгиза, составлен уже и на следующий год.
Поскольку американцы с обычной для них терминаторской непреклонностью продолжали «гнуть свою трубу» через Грузию и Турцию в Джейхан, Украине оставалось предлагать себя в качестве временной «военно-полевой жены» пока ОЭТ, он же БТБ (Баку — Тбилиси — Джейхан), не вступит в строй. Однако азербайджанской нефти оказалось так мало, что наладить поставки и через Супсу для трубопроводного новодела не удалось.

Даже предлагавшиеся «Транснефтью» мощности нефтепровода Баку — Новороссийск и поныне загружаются едва ли наполовину. В этой ситуации было полной бессмыслицей увеличивать мощности нефтепровода Баку — Супса, а именно такой вариант должен был перерасти в Евро-Азиатский Нефтетранспортный Коридор.

Впрочем, в каком-то смысле несколько лет ржавевшая без дела под Одессой труба себя окупила. Оставаясь пустой геополитической страшилкой для Кремля, она в определенной степени делала российские власти более покладистыми в вопросах о тарифах за прокачку нефти и газа дальше на Запад и цен на углеводороды.

Новую жизнь в жаждущее нефти чрево «одесситки» вдохнула неожиданная инициатива нескольких российских компаний под предводительством ТНК-BP, которая российской, правда, считается лишь номинально. Было предложено использовать нефтепровод Одесса — Броды в реверсном режиме, т. е. прокачивать нефть прямо в противоположном направлении…

Авторы затеи поставить трубу вверх тормашками наскребли и кое-какое экономическое обоснование на несколько десятков миллионов долларов (в добросовестности подсчетов не без основания усомнились сторонние наблюдатели), но выглядела она изрядным курьёзом. Как бы то ни было, с сентября 2004, нефть по Евро-Азиатскому Нефтетранспортному Коридору пошла не к Балтийскому, а к Черному морю. Администрация Буша подняла шум, что такое решение приведет к усилению зависимости Украины от Москвы.

Заявленные объемы, надо сказать, прокачены так и не были, и это, безусловно, говорит, что не в финансовых выгодах причина. Украинские «оранжисты» восприняли перверсию ЕАНТК едва ли не как национальное оскорбление. Возмущенные «западенцы» пригрозили трубу порезать на куски и продать ее на Запад.

Вот только видеть во всей этой удивительной истории лишь «козни москалей» не стоит, хотя нежелание Москвы загружать трубу себе во вред очевидно. Все-таки нефтяной бизнес — штука тонкая. И уж очень денежная.

Есть обстоятельства, которые в подобном простом истолковании событий заставляют усомниться. Смущает та роль, которую сыграла British Petroleum, поскольку фактическим владельцем ТНК-BP является именно эта компания. А может, наоборот, многое объясняет?
Совсем недавно, в декабре 2004, British Petroleum выступила с идеей еще одного прелюбопытного реверса, уже нефтепровода Баку- Новороссийска. То есть с берега моря, где нефти, в общем-то, нет, на берег моря, где, как полагали «збиги» его чуть ли не до краев… В чем дело?

Тут пора вспомнить, что British Petroleum является совладельцем азербайджанского месторождения Азери — Чираг — Гюнешли и оператором на «турецком» маршруте БТД, который наконец-то в 2005 году должен быть запущен. Дело выглядит так, что BP всерьез озабочен нехваткой нефти для «своей» трубы и готов финансово-силовыми методами загнать в неё нефть Тенгиза и Кашагана.

Однако с победой Ющенко на президентских выборах на Украине, о судьбе злосчастного нефтепровода Одесса — Броды заговорили снова. О том, что он уже в этом году «заработает в обычном режиме» поспешил заявить в середине 15 января 2005 глава комитета Верховной Рады по вопросам ТЭК Александр Гудыма. И обещано это «как только новое правительство проведет быстрые переговоры с поставщиками нефти, то есть с теми кампаниями, которые владеют нефтью в Каспийском регионе. Это и азербайджанская нефть, и, в первую очередь, казахстанская нефть».

Интересно, а когда это нефтепровод работал — в обычном режиме? Впрочем, в данном случае это не так суть важно. Любопытен сам факт того, что первоочередная ставка делается на казахстанскую нефть. Которая Казахстану, не надо забывать, уже как бы и не принадлежит.

ЗОЛОТООРДЫНСКАЯ НЕФТЬ НА ПЕРЕПУТЬЕ

Достаточно беглого взгляда на карту, чтобы понять, насколько непростой является для Казахстана проблема коммуникаций. Казахстану поневоле приходится отчаянно лавировать. Официально это именуется многовекторностью направлений транспортировки углеводородов, что на деле выглядит следующим образом:
— Казахстан использует старые российские маршруты,

— участвует в «Каспийском трубопроводном консорциуме» (КТК),

— ведет сложную игру по поводу своего участия или неучастия в поставках нефти по трубопроводу Баку — Тбилиси — Джейхан (БТД),

— подписал соглашение о строительстве нефтепровода в Китай,

— не оставляет надежды и на реализацию иранского маршрута транспортировки, экономически наиболее целесообразного.

Кроме того, ограниченные объемы нефти поставляются в Иран по сделкам «своп»: взамен поставляемой танкерами на североиранские НПЗ, Казахстан получает нефть в портах Персидского залива. Не забыт, естественно, железнодорожный транспорт, его доля в экспортных перевозках в прошлом году составила порядка 10%.

Итак, какие каковы конкретные возможности у Казахстана по использованию трубопроводов для экспорта нефти?

В наследство от СССР остался магистральный нефтепровод Атырау — Самара протяженностью 980 км. Нынешняя его мощность — 0,3 мбд, но должна быть увеличена до 0,5 мбд. Объемы прокачиваемой по нему казахстанской нефтью определяются квотами, которые выделяются российской стороной в лице «Транснефти», что, естественно, не может не раздражать Астану.

В Самаре каспийская нефть, прежде чем продолжить путь в Европу, смешивается с российскими сортами под общей маркой Urals, и определенные сложности возникают из-за того, что кто-то из добытчиков неизбежно теряет на качестве нефти. Дело в том, что казахстанская нефть с разных месторождений существенно отличается по качеству. Качественная светлая актюбинская нефть — скорее исключение, прикаспийская же нефть зачастую отягощена избытком серы и парафина. Из-за чрезмерной вязкости прикаспийской нефти ее даже приходилось специально подогревать в трубопроводах, чтобы повысить текучесть, что делало в советские времена нефтепровод Атырау — Самара уникальным.

По этой причине самарчане одно время бойкотировали нефть Тенгиза, поскольку та ко всему прочему содержала еще и весьма токсичные, с чрезвычайно неприятным запахом серосодержащие вещества, именуемые меркаптанами. После препирательств между Chevron с российской стороной, которая отказывалась её принимать, и казахстанской по вопросу дополнительных капитальных вложений, американцы смонтировали установку стоимостью 100 млн. долларов для демеркаптанизации нефти.

Технология, кстати, была разработана не ими, а татарскими нефтяниками. Однако — честь и хвала американцам за чудеса деловитости. После этого тенгизская нефть перешла в разряд легких сортов, и в настоящее время та казахстанская нефть, которая проходит подобную предварительную подготовку, считается более качественной, чем Urals. И в проигрыше остается уже казахстанская сторона.
Проблема качества нефти заслуживает особого внимания, поскольку она наверняка будет при необходимости использована с целью перенаправить экспорт нефти в нужном для западных компаний направлении.

Нефтепровод «Каспийского трубопроводного консорциума» (КТК) был задуман специально «под Тенгиз» еще в 1993 году, тогда же Госдума РФ приняла специальный закон, допускавший иностранный капитал к строительству магистрального нефтепровода на своей территории. Половина уставного капитала принадлежит правительствам России (24%), Казахстана (19%) и Омана (7%). Оставшиеся 50 процентов поделены между ChevronTexaco (15%), Lucarco (совместное предприятие Лукойла с British Petroleum — 12,5%), ExonMobil и Shell/Роснефть (по 7,5%). Поскольку совместные предприятия добывают нефть на казахстанских месторождениях, можно считать, что за Казахстаном закреплены три четверти КТК.

Длина магистрали, связывающая Тенгиз с Новороссийском 1580 км, обошелся нефтепровод в 2,6 млрд. долларов. Нынешняя его производительность — 0,51 мбд, но в ходе визита Н. Назарбаева в Москву в январе 2005 года было заявлено о планируемом увеличении мощности до 1,34 мбд. Это было представлено как существенный прогресс в деле экономической интеграции Казахстана и России, однако возможность такого расширения была заложена в проект трубопровода с самого начала.

Инициатива исходила от западных участников проекта в связи с планируемым существенном увеличении добычи нефти на месторождениях Тенгиза и Карачаганака, еще одного крупного месторождения на Севере Каспия. Российская сторона какое-то время сама сдерживала такое расширение, пытаясь договориться о повышении тарифов на прокачку углеводородов. Увеличение мощности КТК должно пройти в три этапа:

— первоначально, только за счет подключения дополнительных насосов, в первой половине 2006 года пропускная способность КТК будет увеличена на 0,2 мбд;

— после введения в строй пяти дополнительных насосно-перекачивающих станций (НПС) в конце 2007 года мощность КТК составит 1,0 мбд;

— к концу 2008 года, после введения в строй ещё пяти НПС, будет достигнута проектная мощность 1,34 мбд.

Перспективы использования КТК тесно связаны с проблемами черноморских проливов, поскольку в настоящее время из Новороссийска нефть уходит танкерами в Средиземное море. Сразу после заключения американо-казахстанского соглашения по Тенгизу в 1993 году, Турция подняла вопрос об экологической безопасности проливов Босфор и Дарданеллы и с 1994 года ограничивает, в нарушение морской конвенции в Монтрё, прохождение танкеров через них.

Тогда это было сделано, чтобы повысить шансы на реализацию собственного «турецкого маршрута». Но несложно предугадать, что эта тема зазвучит с новой силой, чтобы перенаправить танкеры из новороссийского порта в Одессу, откуда нефть пойдет в Европу, а если быть точным — до Гданьска. Всё тот же ChevronTexaco уже вложил немалые деньги в разработку продолжения уже упоминавшегося украинского нефтепровода Одесса — Броды до Балтийского моря.

В 2005 году должна быть прокачена первая нефть и по «турецкому маршруту» — нефтепроводу Баку — Тбилиси — Джейхан, любимому детищу американской администрации. Стоимость проекта составила 2,9 млрд. долларов, протяженность трубопровода 1,743 км, пропускная способность — 1,0 мбд. Основными владельцами нефтепровода являются British Petroleum (30,1%) и Государственная нефтяная компания Азербайджанской Республики (ГНКАР — 25,0%). Пакеты акций остальных девяти акционеров, состав которых весьма пёстр, варьируется в пределах от 2,36% до 8,9%.

Чтобы понятнее было, насколько непроста задача обеспечения мирового нефтяного рынка ещё одной «трубой», можно отметить, что вопросы финансирования проекта начали обсуждаться ещё в 1997 году, но саму трубопроводную компанию удалось создать только в августе 2002 года. Переговоры о финансировании завершились лишь в начале 2004 года (тогда же были привлечены первые заемные деньги). И вот много лет спустя после того, как об этом трубопроводе заговорили впервые:

— по состоянию на декабрь 2004 года проект выполнен на 80%;

— начало заполнения трубопровода — первое полугодие 2005 года. Еще шесть месяцев продлится процесс его заполнения и сдачи в эксплуатацию;

— отгрузка первой партии нефти в Джейхане — второе полугодие 2005 года.

Напомним, что без казахстанской нефти у этого нефтепровода неизбежно возникнут проблемы с окупаемостью. Азербайджанской нефти для этого просто недостаточно, Азербайджан способен «вливать в трубу» порядка 0,4 мбд. Судя по всему, Казахстан все-таки готов принять участие в проекте, но реально дело до этого дойдет лишь к моменту добычи «большой» нефти Кашагана, т. е. не ранее 2008 года.

Далее, иранский маршрут. Казахстан всегда поддерживал его идею как экономически наиболее выгодного в силу меньшей протяженности. Существенные выгоды этому проекту даёт прямой выход к Персидскому заливу, имеющий большое количество портов для дальнейшей транспортировки казахстанской нефти на мировые рынки морским путем. Также существует возможность замещения поставляемой на северные нефтеперерабатывающие заводы Ирана нефти на терминалах Персидского залива и поэтапного финансирования проекта. К тому же вариант по транспортировке казахстанской нефти через Иран поддерживают европейские инвесторы. Известно, что французский концерн Total прорабатывал технико-экономическое обоснование для этого проекта.

Вроде бы со стороны Джорджа Буша были заверения, что Америка не против экспорта каспийской нефти через Иран, но на деле проект испытывает жесткое сопротивление со стороны американцев. И пока сохраняется риск, что и на территории Ирана Америка осуществит афгано-иракский сценарий «демократизации через силу», вряд ли европейцы отважатся на инвестиции, которые должны составить не менее миллиарда долларов. Не способствует проекту также и принципиальное расхождение позиций Казахстана и Ирана по вопросу раздела Каспия.

Пятым вариантом маршрута транспортировки казахстанской нефти является проект нефтепровода от Западного Казахстана в Китай. На этом варианте есть смысл остановиться подробнее по причинам, которые станут понятны позже.

Предполагается, что к 2010 году Китай способен до четверти экспортируемой сырой нефти получать с месторождений на Каспии и на северо-западе Казахстана. Прокладка межгосударственного нефтепровода Китай- Казахстан была намечена еще в 1997 году, а в мае 2004 года во время визита президента Казахстана Нурсултана Назарбаева в Китай компания «КазТрансОйл» (казахстанский аналог «Транснефти») и Китайская национальная нефтяной компанией (CNPC) официально подписали соглашение о реализации этого проекта. Общая длина нефтепровода превысит 3000 км.

Фактически почин уже сделан — прокладкой 450-километрового нефтепровода Кенкияк (немного южнее Орска) — Атырау стоимостью 170 млн. долларов, который был построен китайской стороной и введен в строй в марте 2003 года. В настоящее время он способен прокачивать до 0,24 мбд нефти и работает в направлении из Актюбинской области к Каспию. В реверсном режиме он погонит нефть в обратном направлении, на восток.

Кроме того, в сентябре 2004 было начато сооружение 980-километрового трубопровода из Атасу (Карагандинская область, центральная часть Казахстана) до Алашанькоу (граница с Китаем, когда-то это местечко называлось «Дружба»). Завершить строительство, которое обойдется в 700 млн. долларов, намечается на конец 2005 года. Это будет вторая очередь будущего магистрального нефтепровода Каспий — Китай. Поначалу его мощность составит 0,2 мбд, впоследствии предполагается ее удвоить. На первых порах каспийская нефть будет доставляться в Атасу по железной дороге, но на третьем этапе строительства Атасу и Кенкияк, находящиеся на одной географической широте, свяжет «труба», которая, завернув, вероятно, по дороге еще на одно месторождение — Кумколь, замкнет весь маршрут.

Заявленные трубопроводные мощности в «китайском направлении» не слишком впечатляют. То ли «планов громадьё» нефтедобычи на Каспии в самом же Казахстане все-таки вызывает определенные сомнения. То ли казахстанская сторона принимает в расчет и то, что Китай усиленно ведет разведку нефти в Синьцзянь-Уйгурском автономном районе, через который должен пройти нефтепровод. Обнаружение там значительных запасов углеводородов может снизить спрос на казахстанскую нефть. Не исключена и эскалация сепаратизма уйгуров в СУАР, что увеличивает риски при транспортировке нефти на восток в Китай. А можно предположить, что Казахстан попросту не желает излишне раздражать американцев.

Такова в общем виде картина экспортных нефтяных потоков с Каспия.

О ВЫБОРЕ МЕЖДУ ПЛОХИМ И СОВСЕМ СКВЕРНЫМ

Несложный арифметический подсчет показывает, что, в сущности, все дороги каспийской нефти ведут на Запад (не надо забывать, что и чисто российский маршрут на Самару ведет туда же). За вычетом «китайского маршрута», планируемая суммарная мощность трубопроводов с Супсой в придачу составит без малого три «трубы». Напомним, что Департамент энергетики США ожидает от каспийского региона в 2010 году в общей сложности как раз 3,1 мбд нефти. Можно поздравить американских товарищей; с централизованным планированием у них все в порядке. От щедрот своих не забыли оставить чуток — порядка 5% добычи — на собственные нужды нефтепроизводителям и, может быть, ещё немного — и Китаю.

Свыше 30% нефтеэкспорта пойдет через Джейхан. С этим следует смириться, американцы найдут способ добиться своего. Людям с философским складом ума не возбраняется на досуге порассуждать, стоит ли противиться злу насилием. Но уж точно не имеет смысла противостоять силе экономического интереса США глупым упорством там, где оно не обязательно.

Лучше подумать впрок, какой вариант транспортировки нефти Северного Каспия на Юг создаст для России меньше проблем. Собственно, беспроблемным для России являются только один маршрут… «китайский». Даже «родной» Атырау — Самара может оказаться плохим в том смысле, что погонит нефть на перенасыщенный европейский рынок, неоправданно занижая цены именно на Urals.

Но самым скверным может оказаться, увы, «частично российский» КТК. Да, его эксплуатация должна приносить прибыль до полутора миллиардов долларов за прокачку нефти до Новороссийска. Но сколько при этом будет потеряно на снижении цен из-за перенасыщения европейского рынка, спрос на котором растет крайне незначительно?

К тому же после Новороссийска возникают и иные проблемы. Не должно быть никаких сомнений, что в нужные сроки Турция еще более ужесточит правила прохода танкеров через Босфор и Дарданеллы. В ноябре 2004 года в Дарданеллах уже случился превентивный пожар на шедшем под либерийским флагом танкере с нефтью из Новороссийска, напомнив экспансивным южанам об возможных экологических проблемах. Просто удивительно, если обойдется, когда понадобится всенародное возмущение, без крупномасштабной провокации на рейде Стамбула. Особенно опасным будет период с 2008 по 2010 годы, т. е. когда с Каспия хлынет «большая нефть».

Главный вопрос: стоит ли противодействовать перспективе того, что из Новороссийска нефть, запертая в Черном море, пойдет в Одессу, а потом — в Гданьск? Судя по всему, очень даже стоит. Конечно, не для того, чтобы «наказать оранжевых», тут речь идет не о детском сведении счетов. И даже то очевидное обстоятельство, что эта нефть будет конкурировать с нефтью из «Балтийской трубопроводной системы», — не самая большая проблемы. Больших проблем Россия пока ещё не видела.

Они начнутся, когда этот трубопроводный маршрут заработает в полную силу (проект трубопровод Одесса — Броды предполагает возможность увеличения пропускной мощности). Заметим, что на встрече с В. Путиным в марте 2005 года украинская премьерша Ю. Тимошенко поторопилась в числе первых поставить вопрос о нефтепроводе Одесса — Броды. В чем проблема? Масштабные потоки энергоресурсов по маршруту Новороссийск — Одесса — Европа рано или поздно поставят вопрос о присутствии войск НАТО в Северном Черноморье.

В мае 2004 года, накануне президентских выборов в Украине, неутомимый Збигнев Бжезинский приезжал в Киев на инструктаж «оранжевого воинства». Выступая в Киево-Могилянской академии, он так высказался по поводу перспектив Украины: «Не ждите приглашения в Евросоюз или НАТО, так как его не будет. Это не клуб, в члены которого приглашают. Это сообщества, которые принимают страны, которые им к себе выгодно принять. И именно вы должны создать условия, которые убедят НАТО и ЕС в том, что Украина нужна им».

Если тема вступления Украины в ЕС, как все понимают, остаётся пряником на горизонте, который, скорее всего, успеет трижды превратиться в сухарь, то с НАТО ситуация намного проще. Декларация Североатлантического блока от 1996 года предусматривает охрану международных нефтегазоэкспортных коммуникаций «военными зонтами», т. е. слова пана Бжезинского «вы должны создать условия» следует понимать так: «позаботьтесь, чтобы нефть пошла через Одессу в Польшу, тогда у НАТО будет повод прикрыть вас зонтиком».

Вряд ли НАТО согласится на иные варианты, предполагающие, скажем, обеспечение безопасности на Черном море Россией. С какой стати? НАТО давно в грош не ставит Москву с её мифическими новейшими ракетами, о которых регулярно, с неутомимостью попугая, вещает министр обороны. И стоит ли доказывать, что самым удобным местом для дислокации военных баз НАТО будет Крым?

Надо ли описывать, что последует за их появлением в Крыму? Сначала — недовольство того большинства крымчан, которые тяготеют к России. В ответ — розыгрыш Киевом крымско-татарской проблемы (потому что в Крыму «западенцам» надежно опереться больше не на кого) и приход Турции на полуостров. Как следствие — этнические конфликты, которые неизбежно перекинутся на Донбасс. И снова ответные меры — уже под видом экономических реформ — в виде принуждения к закрытию шахт.

Нет, на самом деле настоящих забот мы еще в России и не видели. Настоящие заботы появятся, когда придется обустраивать сухопутную границу с Украиной и заниматься переселением к себе донецких шахтеров с закрываемых там шахт, т. е. бессмысленно тратить заработанные на нефти деньги на бесконечные переезды, ремонты, перестройки и т. п., вместо того, чтобы создавать новую экономику, да и вообще налаживать в России человеческую жизнь.

В итоге двадцать с лишним миллионов человек Востока Украины и Крыма, считающие русский язык родным, будут гонимы и унижаемы. Что останется делать Кремлю? Вариантов два. Первый, привычный, — утереться и промолчать. За последние пятнадцать лет Кремль в совершенстве овладел этим искусством.

Второй вариант — трудный. Следует пресекать любое продвижение НАТО в эту зону, даже если это будет стоить бюджету сотен миллионов или даже миллиардов нефтедолларов. Обустройство новых границ с Украиной, перевод Черноморского флота в Новороссийск, окончательный разрыв связей предприятий ВВП, которые едва ожили в последние годы и, наконец, обустройство русскоязычных беженцев — это всё равно в сумме обойдется дороже. Она будет сопоставима с годовыми поступлениями в бюджет от продажи нефти.

В случае малейшего намека на подобное развитие событий, следует незамедлительно включать все мягкие механизмы защиты: увеличение тарифов, пошлин, противодействие нефтедобыче на Каспии по экологическим причинам т.п. Если встречных бархатных намеков Европа не поймет и пойдет дальше, России надо будет думать, увы, и о небархатных мерах, самым мягким из которых может быть сворачивание энергетического сотрудничества с Западом. Неизбежный подъем цен на 20−30% должен его отрезвить.

Зная, чтó значит для бюджета и российской олигархии продажа нефти и газа, трудно ожидать, что кремлевская власть сподобится на подвиг. И уже поэтому лучше конфликтную ситуацию предотвратить, чем потом мучительно выискивать способы её разрешения. Возможный конфликт рождается из идеи «коридора» как таковой, лучший радикальный способ его избежать — дать возможность идущей к Черному морю нефти разойтись по сторонам мелкими ручьями.

Один из таких «проблемоотводов» — планируемый маршрут Бургас (Болгария) — Александруполис (Греция) с заявленной начальной мощностью 0,7 мбд, который вывел бы каспийскую нефть в Средиземное море в обход турецких проливов. Так ведь соглашение между Россией, Болгарией и Грецией о его совместном строительстве было подписано ещё в 1994 году! Вроде бы в январе 2005 года была подписана очередная бумага, но как бы нужда в бумаге не возникла ещё и ещё…

Кстати, нефтепровод Бургаз — Александруполис может послужить индикатором подлинных намерений США по отношению к России. Если этот, безусловно, разумный проект начнет «буксовать» из-за закулисных игрищ американской администрации, это должно означать, что США намерены в жесткой форме добиваться окончательного разрыва между Украиной и Россией и осложнения отношений со странами ЕС.

Более того, это должно означать, что в вопросе собственной энергетической безопасности готовы идти очень далеко, до самой Тюмени, что никакие паллиативы Америку не устраивают и что США на самом деле ставят своей целью окончательную деградацию России и последующий её развал…

Ещё один способ частично разгрузить Новороссийск — принять предложение British Petroleum о реверсе нефтепровода Баку — Новороссийск. То есть сознательно пойти навстречу американцам с их злосчастным проектом Баку — Тбилиси — Джейхан, поскольку в данном случае речь идет о последующем наполнении «турецкого» нефтепровода. Для этого, естественно, придется отказаться от предрассудка, что раз он «не наш», то непременно «плохой».

Это был бы шаг навстречу американцам, за которые можно постараться выторговать встречные уступки по проблеме «коридора». Заодно можно было бы вовлечь США и Турцию в решение чеченского конфликта в качестве союзников.

Ни для кого не секрет, что Америка и Турция достаточно поспособствовали разжиганию конфликта в Чечне, чтобы отрезать Юг Каспия, где, как тогда считалось, сосредоточены основные запасы нефти, и сделать невозможным реинтеграцию бывших республик СССР (кто ж в здравом уме захочет воссоединяться с Россией, где идет гражданская война? чтобы принять в ней участие?)

Если же их нефть потечет мимо Чечни, то и интересы у американцев и турок будут прямо противоположны. Придется и банковские транзакции с Ближнего Востока отслеживать, придется и за чеченской диаспорой в Турции присматривать… Помощь малая, но не лишняя. Вот так приблизительно.

Но продолжим — уже с калькулятором в руке. Вспомним, что планируемая мощность КТК — 1,34 мбд. Поскольку модернизированный нефтепровод Новороссийск — Баку должен прокачивать 0,34 мбд, что в сумме с «обводным» болгаро-греческим нефтепроводом даст уже 0,94 мбд, т. е. практически полноценную «трубу», то остатки, даже попав в Одессу, вряд ли дойдут до Гданьска. Не будем забывать про долевую российскую четверть в КТК, которой вовсе не обязательно отправляться в Польшу.

Вообще направление работы нефтепровода Одессы — Броды пока остается под вопросом, но даже если «одесситка» в очередной раз, так сказать, поменяет ориентацию, России необходимо предотвратить превращение её в основной нефтяной маршрут Каспий — Европа. Необходимо позаботиться о том, чтобы этот маршрут стал несущественным. Самой Украине нефти надо не так много, скидками на газ Россия всегда сможет пособить славянам-братушкам. А вот превращать гордую польскую шляхту в нефтяных спекулянтов — зачем же? У нас и своих мастеров перепродать чужое хватает, на каждом рынке их больше, чем нефти в том же Азербайджане…

Подобными мерами можно остроту проблему, по крайней мере, ослабить. Но все равно КТК вызывает вопросов больше, чем хотелось бы. В нынешнем своем варианте он для России опасен, соглашаться на его расширение без должного увеличения тарифов было ошибочным решением. Может быть, следовало поступиться финансовыми интересами и сознательно ослабить проект экономически.

Вообще же, просчитывая весь расклад, нетрудно осознать, что наиболее выгоден для России из упоминавшихся ранее мощный магистральный нефтепровод в прямо противоположном направлении — от Европы и греха подальше.

Идеальным решением был бы «иранский маршрут», поскольку позволил бы российским компаниям более эффективно сотрудничать с Индией, которая, с учетом всех возможных выгод и рисков, является наиболее предпочтительным контрагентом в нефтяных контрактах. Расхожее суждение, что «иранский маршрут» прибыли России не даст, а потому безынтересен, — ошибочно. Недобор трубопроводных «податей» в данном случае второстепенен.

Зная о политике США по отношению к Ирану, реализация этого проекта выглядит немыслимой. В ежегодном президентском обращении к конгрессу в феврале 2005 года Буш открыто угрожал Ирану агрессией. Впрочем, эта часть выступления Буша оставляет ощущение политического блефа, единственной целью которого является осложнение сотрудничества с Ираном по нефти всех без исключения стран. В первую очередь — блокирование трубопроводного маршрута Каспий — Персидский залив.

Почему выглядит блефом? Как известно, Америка, не больно рассчитывая на удаль своей морской пехоты, расправилась с Ираком в два приема. В ходе первой войны в Персидском заливе была в основном уничтожена военная инфраструктура Ирака, последующее многолетнее эмбарго привело вооруженные силы в полный упадок и привело к росту социальной напряженности. В 2003 году Америка добивала уже безоружного и деморализованного противника.

В случае с Ираном у Америки нет шансов на подобную «двухходовку». Первый же удар перенесет военные действия на территорию Ирака с плачевными для США последствиями, поскольку шиитское религиозное большинство Ирака выступит на стороне Ирана. Пока Америка к агрессии против Ирана не готова. Истинное содержание выступления Буша — антироссийский посыл, поскольку военное сотрудничество между Россией и Ираном в будущем осложнить для США его оккупацию.

Наконец, ожидать от слабого (если присмотреться) и зависимого (непонятно от кого) Путина, что он способен отстаивать до конца российские интересы, не стоит. Так что надо исходить из того, что полномасштабное сотрудничество с Индией через Иран невозможно, и обратиться к «китайскому» нефтепроводу Атырау — Кенкияк — Атасу — Алашанькоу.

Китай — очень сложный торговый партнер. И поскольку на этом маршруте Китай — единственный покупатель, то и нефтепровод должен строиться «оттуда», а не «туда». Это делает проблематичным какое бы то ни было финансовой участие России в строительстве недостающего «серединного» участка Кенкияк — Атасу (если бы в том была и заинтересованность казахстанской стороны). Однако посильную помощь Россия могла бы косвенно оказать.

Дело в том, что, по условиям соглашения между Казахстаном и Китаем, заботу о фактическом наполнении трубопровода Атасу — Алашанькоу возьмет на себя китайская сторона. Через Атасу проходит построенный еще в советские времена из Западной Сибири нефтепровод, который, правда, пребывает сейчас не в лучшем состоянии. Было бы очень правильно поспособствовать нашим бывшим соратникам в борьбе за светлое коммунистическое будущее получить нефть с тюменских месторождений — это также способ разгрузить европейский рынок. Причем в существенных объемах.

Нефти с Каспия нужно найти дорогу на Восток. Брать за неё, кстати, лучше не долларами, а юанями — их Пекину наверняка придется в скором времени ревальвировать.

Сказать по совести, Россия по гроб жизни должна быть благодарна нашему соседу по географической карте снизу за разыгравшийся нефтяной аппетит, на утоление которого в прошлом году ему пришлось закупать со стороны целых четыре «трубы» с хвостиком, больше покупает только Америка. Этот спрос и сделал игру на рынке нефти, хорошо пополнившую российский бюджет в 2004 году.
Серьезные проблемы с Китаем у России неизбежно возникнут где-то через четверть века, пока же было бы справедливо поставить на Красной площади напротив Минина и Пожарского памятник архитектору китайских реформ с надписью Благодарная Россия — Чжоу-Эньлаю…

Теоретически ситуация с Китаем как агрессивным импортером нефти в будущем может измениться, если подтвердится недавнее заявление китайских нефтяников, что ими на шельфе Желтого моря, в заливе Бохайвань, обнаружены огромные месторождения с запасами от 9 до 20 млрд. тонн (от 65 до 146 млрд. баррелей) нефти. Однако у независимых аналитиков это сообщение вызвало обоснованные сомнения. Китаю, который не так давно сам экспортировал нефть, крайне невыгодно показывать, в сколь сложном положении он находится сейчас.

КАК НАМ ИЗБЕЖАТЬ ТЫСЯЧ КИЛОМЕТРОВ ПОГРАНИЧНЫХ ПРОБЛЕМ

Последние пятнадцать лет политика Америки на постсоветском пространстве была неизменна и была подчинена решению трёх задач:

— получение доступа к сырьевым ресурсам, в первую очередь — нефти, по минимальным ценам;

— ослабление влияния России на бывшие республики, входившие в состав СССР;

— создание препятствий для постиндустриального развития как России, так и остальных республик СНГ, что позволило бы им уйти от сырьевой ориентации их экономики.

Надо признать, что первую из этих задач США в каспийском регионе успешно решили. Сейчас в форме волны «бархатных революций» рассчитывают на успешное решение второй из них. И куда более болезненным, чем в случае с Украиной, для России будет окончательная сдача своих позиций в Казахстане.

Полагаясь на понятные и симпатичные идеи об общем историческом прошлом и фактическом тождестве украинского и русского этносов, в России укоренилось мнение, что для интеграционных экономических процессов ключевым партнером должна быть, разумеется, Украина. Пожалуй, суждение это грешит прямолинейной поспешностью выводов.

Нет, ключевым партнером на сегодня является отнюдь не Украина, а Казахстан. В пользу этого достаточно привести только один бесспорный аргумент, поскольку он — наиважнейший. Это экономика. И Россия, и Казахстан в одинаковой степени обременены (или одарены свыше — выбирайте нужное сами) сырьевыми богатствами и перед ними стоят одинаковые задачи.

Реальность такова, что Россия и Казахстан столкнулись на мировом рынке (а если быть точнее — на достаточно узком европейском рынке) в качестве конкурентов, чего, собственно, Запад и добивался. Вопрос стоит так: или мы способны действовать солидарно, или же отношения пойдут в разнос, доводя в определенных ситуациях до торговых войн.

Не надо большого ума, чтобы понять, что Запад будет всячески препятствовать развитию нормальных экономических связей между нами. В переводе с обычного человеческого языка на используемую американцами политическую феню, именно это и называется у них «ослаблением влияния России на бывшие республики, входившие в состав СССР».

Так что надо ждать всяческого противодействия тому, чтобы остающиеся на бумаги идеи Единого Экономического Пространства были воплощены в жизнь. Делаться это может, например, выдвижением противоречивых требований к Казахстану и России в связи с их намерением вступить в ВТО.

Вспомним про семь тысяч километров общей границы и прикинем, во что обойдется стопроцентный «развод по-американски». Грубо говоря, Россия и Казахстан будут наперегонки качать нефть, конкурируя между собой, и всё только для того, чтобы обставить степь таможенными постами и пограничными пунктами. Если добавить к этому и обострение этнических проблем, еще более острых, чем на Украине, картина будет совсем невеселой. И это в ситуации, когда нам необходимо стоит одна общая задача, суть которой — конвертировать свои природные капиталы в технологии, которые позволили бы создать у себя современную экономику.

Все понимают, что это сцены из театра абсурда, но разве не таковой была вся новейшая истории России? Так что не следует спешить с насмешливой отмашкой. Самый немыслимый абсурд непременно случится — если он выгоден тому, от кого это зависит

К тому же очень многое переменилось за последние пятнадцать лет и в самом Казахстане. Нурсултан Абишевич Назарбаев давно махнул рукой на Москву, ему нет нужды в её советах. Он привык полагаться исключительно на свои собственные силы. Он самодостаточен. Он привык ловчить, лавировать, находить нужные ему верные решения.

В чем-то Назарбаев, наоборот, не свободен. Переход казахстанской доли в Тенгизском проекте к американской компании ExxonMobil оставил на Западе след в виде банковских счетов, который именуется теперь «Казахгейтом». Это коррупционное дело уже давно мусолит американский суд. Хотя имя Назарбаева в открытую пока не названо, едва ли не всякий чабан из самого дальнего казахстанского аула знает, что в центре этой скандальной истории стоит их нынешний президент.

Декларации Назарбаева о Едином Экономическом Пространстве, о Евразийском экономическом сообществе и т. п. слышать приятно, но было бы излишним простодушием доверять им в полной мере, чему немало свидетельств в недавнем прошлом. Наиболее яркое из них — сам факт масштабной, поспешной и выходящей за пределы разумного продажи нефтяного богатства республики западным компаниям. Делалось это, как нетрудно понять, не в последнюю очередь для того, чтобы побыстрее и, что называется, наверняка избавиться от чересчур навязчивых и любвеобильных москалей.

Последние решения назарбаевского правительства в целом свидетельствуют о готовности в ближайшей перспективе к эффективному сотрудничеству с Россией. Однако ситуация может кардинально перемениться приблизительно в 2008 году, когда пойдет большая нефть Кашагана и станет понятно, сколько ее на самом деле.

В те же приблизительно сроки будет реализован проект Транскаспийской железнодорожной магистрали (ТЖМ) протяженностью почти четыре тысячи километров из Китая в Иран с заходом Туркменистан. Железная дорога будет построена, что примечательно, с шириной колеи по европейским, а не по российским стандартам, и в ней без труда угадывается фрагмент будущего Нового Великого Шелкового Пути из Китая в Европу.

Если трезво смотреть на ситуацию, Казахстан вполне может стать при неблагоприятном для России развитии мировых событий участником геополитического проекта по дальнейшему ослаблению России и вытеснению ее на Северо-Восток.

С другой стороны, надо признать, что фактическая аннексия Каспия транснациональными нефтяными корпорациями Запада состоялась по вине не слишком обдуманной политики Кремля времен Ельцина. Занятая дележом собственных нефтяных вышек, кремлевская власть заняла контрпродуктивную позицию по отношению к Каспию, смысл которой сводился к тому, чтобы всячески препятствовать проникновению западных компаний на Каспий, ровным счетом ничего не предлагая взамен.

Слишком много нелепого было в тогдашних российско-казахстанских отношениях. Взять хотя бы такой факт: в тот же период, когда решалась судьба Тенгиза, т. е. в 1993 году, Казахстан, сам сидящий на нефти, оказался самым большим должником из всех республик бывшего СССР, включаю Прибалтику, за поставки сырца и нефтепродуктов. Долг Казахстана за поставки сырой нефти составлял ни много ни мало — 78% от общей суммы!

Чтобы обустроить новую жизнь, прикаспийские республики нуждались в финансовых инвестициях, а денег у России не было. И самое главное — не было технологий для освоения непростого богатства Каспия. Помочь в освоении того же Тенгиза Россия мало чем могла, с шельфом дела обстояли еще хуже.

Рассказывают, что когда кто-то из руководителей американской нефтяной компании Amoco впервые увидел морские прииски Азербайджана, оставшиеся в наследство от СССР, он просто пришел в ужас и высказался в том духе, что подобного кошмара не видел нигде в мире. Потери, т. е. фактически сброс нефти в море, превышал западные нормы даже не сотни, а в тысячи и даже десятки тысяч раз. На Каспии, экология которого особенно ранима, это было дикостью запредельной.

Так что приход на Каспий западных компаний был закономерен. Могло ли это произойти не обвально, с большей выгодой для прикаспийских республик и с меньшими потерями для России — вопрос уже умозрительный, из разряда упражнений для праздного ума. Исходить надо из реальных обстоятельств, а они таковы, что Россия интересна новым хозяевам Каспия исключительно как транзитная территория, да и то лишь на отдельных существующих маршрутах транспортировки нефти.

Но если не нефти, то своей земле Казахстан еще хозяин. И поэтому здесь сотрудничество с Россией просто обязано быть плодотворными… если конечно Нурсултан Абишевич — мужчина с серьезными намерениями. Трубопроводы — первоочередная тема для обсуждения, поскольку вопросы эти, как вы видели по реальным срокам, уходившим на реализацию конкретных проектов, должны решаться загодя. В целом же проблем, конечно, больше. Тот минимум, за который следует бороться — это предотвращение в пределах возможного неразумной конкуренции.

До 2009 года, когда нефтедобыча на Каспии резко возрастет, еще есть время выработать механизмы для квотирования продаж нефти и выработки согласованной ценовой политики. Хорошо, если сложится негласное соглашение о взаимном транзите — транзит казахстанской нефти в Северную и Центральную Европу в обмен на транзит российской в Китай через территорию Казахстана. Расходы Казахстана за транзит его нефти через Россию будут компенсироваться встречными расходами за транзит российской нефти в Китай, что, в общем-то, справедливо.

Вообще в торговле с Китаем неизбежны финансовые риски, поскольку это «тупиковое» направление; Россия и Казахстан могли бы их разделить между собой. Это было бы вполне по-соседски.

Должны быть решены вопросы создания банка качества по типу того, который существует в рамках КТК для разных сортов нефти, чтобы снять проблему качества нефти. Благом была бы разработка дееспособных механизмов для регулярных своп-сделок с возможным замещением казахстанской нефти российской нефтью Северного шельфа и Дальнего Востока. Это помогло бы регулировать спрос на отдельных региональных рынках.

Возможно, актуален вопрос о национальном нефтяном резерве, лучше бы в доле с Казахстаном. Кстати, почему считается, что лучший способ сбережения активов государства — покупка американских облигаций? Кто это сказал — Греф? Кудрин? А что, вы им еще верите? Вы уверены, что в голове у г-на Грефа в голове много дельных мыслей? Впрочем, об этом уроженце Павлодарской области как-нибудь в следующий раз… Вернемся к его исторической родине

Слишком многое зависит от того, как сейчас будут складываться в ближайшее время взаимоотношения между Россией и Казахстаном. Без Казахстана Россия не в состоянии уменьшить до разумного уровня влияние на Каспии обосновавшихся здесь янки. Но и Казахстан, за исключением несильной оппозиции, не заинтересован, чтобы «дранг на Каспий» перерос в «дранг на Астану».

Так что у России есть все предпосылки действовать с Казахстаном по многим вопросам солидарно. Что касается других прикаспийских государств, то с Азербайджаном, надо признаться, время безвозвратно упущено, с Туркменистаном — может быть, оно еще и не настало, но уже сейчас следовало бы подумать об участии России в проекте, который можно было бы условно назвать, «Газ Каспия для Китая».

В целом, согласованный с Казахстаном контроль над предложением по нефти способен, по крайней мере, избежать неоправданных потерь при экспорте нефти на европейский рынок. Было бы непростительной глупостью идти на поводу у Запада и устраивать ценовые войны, заливая его нефтью «по самое не хочу».

В какой степени можно рассчитывать на нынешнюю казахстанскую власть? Чтобы не пришлось впоследствии повторять бессмертную фразу про Восток, который, как известно, дело тонкое, не следует полагаться лишь на велеречивые заверения Астаны. Лучше смотреть на приоритеты Казахстана в выборе экспортных нефтепроводов и его готовность учитывать при этом национальные интересы России. Фактически нефтепроводы задают «розу геополитических предпочтений», что позволяет судить об истинных видах Астаны на наше общее будущее.

О СЛОЖНОСТЯХ ОБЩЕНИЯ С ГЛУХИМ, ИЛИ ПОЛУЧИТСЯ ЛИ ДОГОВОРИТЬСЯ С АМЕРИКОЙ

Еще больший прагматизм необходим в оценке перспектив взаимоотношений России с Америкой. Раздраженные непониманием нынешней политики США со стороны своих европейских партнеров, высшие американские чины в последнее время то и дело глубокомысленно заявляют, что Америка, дескать, видит лучше перспективу, намекая тем самым, что ей, глобальному лидеру, дано понимать некие высшие истины, недоступные неразумным европейцам.

Тоже мне бином Ньютона! США не без пользы для себя усвоили кое-какой опыт СССР. Прежде всего — идеи государственного планирования. Что ж, надо признать, что сегодня Америка действительно — как никакая другая страна в мире — умеет заглянуть в будущее, поскольку понимает, как и во многих других случаях, что за это удовольствие надо заплатить.
Когда-то Василий Леонтьев, эмигрант из России, настолько ошеломил Америку простейшими матричными уравнениями межотраслевого баланса, что был выдвинут на Нобелевскую премию в области экономики. И теперь у всякого, кому знакомы методы советского госплана, плоды жизнедеятельности американских экономических ведомств наподобие International Energy Outlook закономерно вызывают ностальгические чувства.

Еще раз надо выскажем соображение, которое представляется исключительно важным для адекватного понимания, что есть заокеанский оплот свободы и демократии и что можно от него нам, чумазым и недемократичным, ждать. Цифры International Energy Outlook говорят не столько об ожиданиях, сколько о намерениях США. Это, своего рода, предписание к действию для политического руководства. Это, по сути, сверстанные госплановские матрицы балансов материальных затрат и выхода продукции. Ключевыми входными данными являются энергетические и людские ресурсы.

В этих планах России отведена весьма скромная роль — приблизительно на уровне Мексики. Если Мексика, по базовому сценарию экономического роста International Energy Outlook 2004, предписано увеличить ВВП с 464 млрд. долларов в 2001 году до 1,153 млрд. долларов в 2025 году в приведенных ценах 1997 года, то для России эти цифры выглядят так — 471 и 1,165 млрд. долларов. Причем лишь к 2010, с трудом придя в чувство от ельцинской дури, Россия сумеет превысить уровень 1990 года.

Господи, это что же Америка столь невысокого мнения о нас?

Из-за фактического дефицита собственных природных ресурсов, американский проект «самодержца всея Земли» осуществим лишь при условии, что у США достаточно питательной среды в виде зависимых, сравнительно стабильных, но слабых государственных образований, чьи компрадорские элиты (или правильнее сказать, «правящие кланы») готовы обеспечить Америку всем нужным, вместо того, чтобы способствовать развитию собственных стран, даже если это фактически будет вести к их полной деградации.

Поскольку экономический рост государств-доноров неминуемо востребует те же самые сырьевые ресурсы, которые необходимы для благоденствия самой Америки, та поневоле будет вести политику, направленную на ослабление стран с сырьевой экономикой, установление над ними своего контроля и подавление промышленного роста.

В цифрах и применительно к России это выглядит следующим образом. Представим себе, что к 2025 Россия будет потреблять нефти в пересчете на душу населения столько же, сколько, например, и Канада. Тоже достаточно холодная страна с небольшой плотностью населения. Похожие проблемы с отоплением и транспортом.

Тогда ежедневное потребление в России составит уже не 4,3 мбд, как это предписано International Energy Outlook 2004 в базовом сценарии, а 9,6 мбд. Но это в предположении, что население России к этому времени сократится до 124 миллионов. Если же Россия каким-то чудом преодолеет слабость к деторождению и хотя бы удержится на нынешнем уровне в 144 миллионов, то потребление нефти должно будет составить 11,2 мбд.

Простите, но практически на том же уровне ожидается и добыча нефти России — 11,1 мбд! Получается, что Россия экспортировать её уже не будет в состоянии. Значит, возникает дефицит в 5,9 мбд, т. е. шесть «труб». Чем можно его покрыть? Вспомним, что International Energy Outlook ожидает от каспийского региона к 2025 году 6,2 мбд нефтедобычи.

Итак, требуется найти ещё один равноценный регион нефтедобычи. Точнее, он уже должен был бы известен, поскольку мало найти — надо изучить, создать политические условия для инвестиций, создать инфраструктуру для его промышленного освоения, проложить нефтепроводы… Вспомните цифры и сроки, когда речь шла о каспийских нефтепроводах.

На нашу с вами беду — нет ничего про запас! И времени — нет. Не согласны? Подойдите к карте и покажите. Можно пальцем. Только не надо в очередной раз рассказывать про песчаные пески канадской Атабаски. Смешливых саудовских верблюдов жалко. Они-то знают толк и в нефти, и в песках.

До 2025 года осталось всего ничего — 20 лет. Вспомним, что открытие Тенгиза произошло еще в 1979 году, американцы приступили к его освоению в 1993 году, а нынешний уровень нефтедобычи в целом регионе едва достиг 2 мбд. У США, заинтересованных в исполнении своего энергетического баланса за счет всего остального мира, попросту не осталось времени ни на геологические изыскания, ни на радикальную технологическую революцию, которая помогла бы им избавиться от нефтезависимости…. Причем, если судить по отношению к Киотскому протоколу, то и готовности к какому бы то ни было самоограничению нет и в помине.

А вот если вписать в собственные энергетические балансы сценарий деиндустриализации России и естественной убыли ее населения, то с цифрами все будет в норме. Осталось только сделать сценарную сказку былью, что, собственно, Америка с запрограммированностью голливудского терминатора и занята со времен великих нефтяных кризисов 70-х и 80-х годов.

При всем том обижаться на США тоже не к чему. В планах этих нет злого умысла как такового, но лишь по-житейски совершенно понятное желание Америки привести баланс мировой экономики к такому результату, который обеспечил бы беспроблемное существование ее диназавроподобному организма. Эгоизм Америки никого не должен обижать — это сугубо физиологические позывы ее ненасытной утробы.
В политике США физиологии больше, чем коварства. К сожалению, плановые энергобалансы не позволяют Америке относиться к России иначе. Однако России от этого не легче, потому что говорить о возможности договориться с тем, кто предполагает тобою отужинать — смешно.

Не надо упрощать реальность суждениями, что Америка ищет возможности отобрать ресурсы. Нет, конечно. Для нее предпочтительнее их купить, благо печатный станок у неё в руках, а спрос на их бумажную продукции, весьма напоминающие билеты небезызвестного г-на Мавроди, пока ещё — сохранился, и есть резон взамен их получить нечто более существенное.

Надо ясно понимать, что суть происходящего в последние полтора десятка лет — это, говоря привычным для Америки биржевым языком, глобальная реструктуризация инвестиционного портфеля. Замена актива, где неизбежен спад, на более привлекательный и перспективный. Замена собственного зеленого «бакса» на природный капитал.

Но даже свои билетики Америка готова отдать только в нужные руки. Если получателем будет сырьевая олигархия типа Абрамовича — ради бога. Бумажки неизбежно вернутся на Запад через дорогие цацки вроде «Челси, «боингов» с антиракетной защитой, вексельберговых яиц и недвижимости в Лондоне и на Ривьере.

Что останется на инвестирование, все равно будет израсходована на развитие тех же сырьевых отраслей, усиливая вектор развития российской экономики в заданном направлении. Да и будут технологии, скорее всего, покупаться опять-таки на Западе. Устроит Америку и ситуация, когда получателем денег окажется непосредственно дружественный ей режим; ведь все равно надо платить за охрану трубопроводов и нефтетерминалов, не присылать же своих негров. Это обойдется дороже.
Нефтяная панамерикана на примере Азербайджана — перед глазами.

Итак, Америка получает азербайджанскую нефть, режим получает доллары… Довольно много долларов, но их не хватает на всех. Особого прогресса в создании новых производств и — соответственно — рабочих мест не видно. Лишние азербайджанцы выдавливаются на север, в Россию, где те кормятся торговым посредничеством на рынках. Этническая клановая солидарность позволяет обойтись без академических глупостей типа «рыночного ценообразования», что в итоге кормит, надо сказать, очень неплохо. Живется рыночному люду, во всяком случае, чем покупателям на тех же рынках, пенсионерам и домохозяйкам…

Естественный вопрос: а нам-то это надо? Воспроизведение той же схемы в российских условиях — что даст? Лишних русским девать-то куда, они-то где и чем будут кормиться? Так ценники на продуктовых рынках, словно под копирку писанные, для того и нужны, чтобы домохозяйки пять раз подумали, прежде чем решаться рожать второго ребенка. Вот и получается -0,6% желаемой убыли населения, которые как раз и должны дать в итоге другую цифру International Energy Outlook 2004 — 124,0 миллионов россиян к 2025 году. Кстати, это наихудший показатель для всех регионов мира, рассматриваемых в IEO.

Когда-то на заре приватизации, когда нас было числом немного поболее, г-н Чубайс высказался в том духе, что если население России сократится на 30 миллионов человек, то ничего страшного в том не будет. Не вписались, дескать, в рыночную экономику. На 30% американский госзаказ уже выполнен. Не вписались, значит? Для запланированного вымирания можно бы подобрать более точное определение…

Есть ли силы у России изменить цифры американского госплана? Увы, беззлобная покорность и непротивление, с которой Россия воспринял вакханалию приватизацию «в интересах Запада» — у кого-то есть сомнения, что именно такая приватизацию российского природного капитала Западу и была нужна? — заставляет в этом усомниться.

Так можно ли договориться с Америкой? Конечно, можно. Но только на американских условиях. В их балансы по-другому мы не впишемся. Россия для нее представляет тот же интерес в качестве партнера за столом переговорам, что и Мексика. О чем мы вообще можем с ней договариваться? О квотах на импорт водки против мексиканской текилы?

Договориться, в понимании сегодняшней Америки, — это решить за какие проценты роялти отдать, скажем, целиком газовый Ямал — то ли это будет 6%, как у сахалинских нефтяных «проектов века», то ли Америка расщедрится и даст всё-таки немногим больше — как в Нигерии. Это позволило бы России агонизировать на несколько десятилетий дольше.

Америка от лица всего Запада сделала России предложение, от которого та, как Америка полагает, не может отказаться. Суть предложения — унавоживать собой в XXI веке благополучие западной цивилизации. Ох, и попали мы, братцы!

В своем дранг нах Каспий Америка дошла до Волги, что делать дальше — вы знаете…. Знаете также и то, что с глухими сподручнее всего общаться жестами. Знаете и то, какой именно жест с использованием одного среднего пальца уместнее всего в подобной ситуации употребить…

Впрочем, это уже эмоции, а предполагалось обойтись без них.

МЕЖДУ ОРАНЖЕВЫМ МОЛОТОМ И ЖЕЛТОЙ НАКОВАЛЬНЕЙ

В 2000 году аналитики ЦРУ выдали прогноз, в соответствии с которым уже к 2015 году возможен распад России на 7−8 государств. Расчет был на то, что при достаточных низких ценах на нефть, нефтегазовый комплекс начнет разваливаться, Россия из разряда экспортеров нефти перейдет в разряд импортеров, а дальше сработает принцип «спасайся, кто может». Прогноз наделал много шума, и довольно быстро был «скорректирован», однако суть долгосрочных планов США по отношению к России остался неизменным.

Его суть состоит в том, чтобы, оказывая давление с запада, всемерно ослабить её европейскую половину и не дать нормально развиваться Сибири. Предполагается, что перед опасностью этнической агрессии со стороны Китая, Россия рано или поздно окончательно капитулирует перед Западом и отдаст Сибирь под его защиту, т. е. выберет из двух бед меньшую. Логика понятна — отдала же Россия по слабости своей Аляску Америке, почему бы не отдать и Сибирь в придачу?

В преддверии грядущего конфликта с Китаем, Россию готовят на роль рядового бойца передовой линии обороны. Как соизволил выразиться всё тот же Збиг Бжезинский, «война с Китаем нам обойдется в 30−40 миллионов русских».

Не исключено, что России действительно придется в будущем искать союза с Западом. Вот только вопрос — на каких условиях это произойдет. Будет ли это предписанная ей капитуляция или союз равных.

На равноправный диалог рассчитывать тяжело. Сам факт, что страна живет распродажей своего природного достояния, особого уважения не вызывает. Своим обыкновением продавать Западу всё, что тот соблаговолит купить, лишь бы пополнить скудную казну, Россия, увы, сама дает основание к такому к себе отношению.

С охотой оказывая Западу давальческие услуги, Россия сегодня, простите, подобна стоящей в ожидании богатого клиента на обочине девке. Ну, кто из вас соизволит, господа в иномарках? Вот какая я пригожая и всё при мне…. А девке-то замуж пора, о нормальной семейной жизни следует подумать, о потомстве, которому доставшуюся от предков землю предстоит передать…

Для диалога с Западом изначально взят неверный тон. Почему-то представляется естественным, что Европа может требовать от нас изменения ценовой и тарифной политики, делая это условием вступления в ВТО. Хотя не надо никаких экономических вузов оканчивать, чтобы понять, что в этом случае ничего, кроме сырьевых компания на территории России не останется.

А почему вопрос стоит — так? А может, с вступлением в ВТО повременить и, наоборот, вступление в ВТО делать условием обеспечения Запада энергоресурсами в достатке? Ведь скоро Западу придется совсем туго. С какой стати Россия должна из своих недр высасывать всё? Чтобы еще какой-нибудь скороспелый миллиардер прикупил «Челси»? И чтобы очередной рослый американский президент по-свойски похлопал по плечу нашего президента? Мол, вэри гуд, Владимир… Нет, тон необходимо менять.

Спекулируя на цифрах ВВП, методы подсчета которого достаточно лукавы не в нашу пользу, Россию заставляют свыкнуться с мыслью, что она слишком мала, слишком незначительна для мировой экономики. Немногим более 1,5% во всемирном масштабе, по базовому сценарию International Energy Outlook, причем не сумеет к 2025 году подняться и до 1,8%. Эдакий экономический Лихтенштейн по сравнению с могучими Штатами, которые весь этот срок намерены уверено держаться на уровне 29%.

Экие спинозы от экономики! Пусть попробуют убрать из мирового энергетического баланса хотя бы те четыре «трубы» нефти, которые Россия выливает на внешний рынок — и пусть запасутся валидолом, когда в следующий раз поедут на бензозаправку…

Минувший 2004 год задал новый уровень понимания энергетических проблем; поза подчинения, к которой все эти годы заинтересованный Запад старался приучить Россию, попросту неприлична. России пора должным образом осознать, что она значит для мировой экономики куда больше, чем эти мифические полтора процента.

Не надо ни о чем просить, особенно богатых. Пора наконец-то уяснить себе, что не в долларе богатство и ширпотребовских цацках, а — в нефти, лесе, металле, простой питьевой воде. Если у России хватит ума и сил не спустить бездарно унаследованный ею природный капитал, не отдать его задарма, не пропить сдуру, сами придут — и все предложат сами. Просто некуда им идти, Земля-то — вон какая малюсенькая. Как говорится, проще надо быть. В данном случае — в понимании своих интересов. Надо быть проще — и к нам потянутся. Даже бывшие республики СССР, на которые ныне у кого-то россиян необоснованные и чуть ли не детские обиды.
2004 год задал новый уровень понимания энергетических проблем и новый долгосрочный уровень цен на нефть. Понятно, что у Запада вызывает раздражение необходимость платить больше, чем ему хотелось бы. Но тут, увы, интересам России не по дороге с интересами Запада, мы по разные стороны прилавка.

По расчетам Международного энергетического агентства (IEA), 10-долларовое повышение цены на нефть в течение одного лишь следующего за ростом цены года приведет к перераспределению 150 млрд. долларов в пользу стран-экспортеров. Доля России в поставках нефти на мировой рынок сейчас немногим более 10% и должна вырасти к 2010 году до 15%.

В какой степени цены на нефть влияют на экономический рост? Когда в 2004 году цены «проснулись», Международное энергетическое агентство (IEA), Организация экономического развития и сотрудничества (ОЭСР) и МВФ провели совместное исследование на эту тему. Получилось, что повышение цены на нефть на 10 долл. за баррель приведет к потере 0,4% совокупного ВВП стран ОЭСР в последующие два года вслед за повышением цен.

Причем, по мнению экспертов IEA, больше всего из стран-участниц ОЭСР пострадает еврозона. Ее потери должны были составить 0,5% ВВП. Меньше должны пострадать США, на 0,3%, так как их собственное производство нефти частично покрывает спрос. Осознание своей энергетической уязвимости делает Европу неизбежным союзником Америки. К сожалению, это не делает пути к взаимопониманию с ней короче и проще. Да и сподручнее вот так, толпой, ломиться через Украину и Грузию к Каспию.

С методами, используемыми Америкой для достижения своих целей, тоже всё понятно.

Беспрестанные напоминания о правах человека и демократических свободах, без которых бархатные революции походили бы больше на банальный рэкет, сводятся почему-то в конечном итоге, если проследить всю цепочку до конца, к необходимости признания незыблемости прав собственности на природный капитал. Понятно, что это самый простой и эффективный способ заполучить контроль над сырьевыми отраслями экономики.

Не поленитесь поискать в Интернете, к примеру, словотворчество некоего Андерса Аслунда, директором программы для России и Евразии Фонда Карнеги. Найти нетрудно — сей швед плодовит. Читать необременительно — подобно сержанту американской армии, автор по-солдафонски прямолинеен; все объяснит самым незамысловатым образом. Впрочем, чтобы не утруждать вас поисками, кое-что характерное можно процитировать:

«Соединенные Штаты являются наиболее ярким примером экономического успеха богатой ресурсами страны. Там природные ресурсы сразу же стали частной собственностью. Право собственности стало считаться священным. <…> К 1999 году в России сложилась почти идеальная промышленная структура с десятком крупных частных нефтяных компаний, которые, естественно, стали конкурировать между собой. Добыча нефти начала расти с темпом 10% в год. <…> Кое-кто винит во всем приватизационные сделки конца 1995 года по схеме „займы в обмен на акции“. Якобы компании переходили в частные руки за смехотворную цену, а конкуренция была слишком ограниченной. <…> Сущностью успешного капитализма является согласие на существующее право собственности — и объявление его священным вне зависимости от того, каким путем была приобретена собственность».

Это из публикации в номинально российском издании «The Moscow Times» с замечательным названием «„Проклятие“ России». Подзаголовок ещё выразительнее своей провокационностью: «Тезис о том, что природные ресурсы являются «проклятием», стал аксиомой в нынешних экономических дебатах в России"… Короче, избавляйтесь, чумазые, побыстрее от этой своей грязной, липкой, продажной нефти — и будьте счастливы, потому как взамен вы получите бесценные либеральные ценности.

Вот ведь как всё обернулось… Россия-то, простота святая, порадовалась, что смыла с себя марксистскую заразу, собралась в гости в обещанный Горбачевым общий европейский дом, а праздничного застолья что-то не получается — обыкновенный бизнес-ланч со шведским столом. Да и в каком качестве пригласили? Ведь предлагают добровольно улечься на разделочную доску, потому что её, такую большую, сподручнее сначала на куски искромсать. А в довершении всего, ещё и по счету намерены взять без меры за участие — как с полного обеда в «Славянском базаре». Да и за других, похоже, придется заплатить…. Уж сколько миллиардов за чужую гулянку с фейерверками в Ираке взыскали?

НЕ ВЕРЬ, НЕ БОЙСЯ, НЕ ПРОСИ

Чем ответить? По собственной ли безалаберности или по чужому умыслу, но Россия оказалась у черты, за которой начинается историческое небытие. У неё осталось единственное мерило в оценке взаимоотношений с Западом — собственная выгода. Слишком много у России своих забот — и демографических, и социальных, и экологических, и национальных, — чтобы думать о чужих. Их неизбежно придется учитывать — но не более. И предпочтительнее — в последнюю очередь.

Наиглавнейшая задача, без которой трудно справиться с остальными, — создание современной несырьевой экономики, что предполагает:

— восстановление жизнеспособных экономических связей, существовавших во времена СССР;

— эффективное использование природного капитала, расходование его в разумных пределах и по наилучшей цене;

— доступ к современным технологиям с целью модернизировать экономику;

— завоевание рынков сбытов для своей несырьевой продукции, что гарантировало бы стабильное и устойчивое развитие в будущем.

Буквально каждая из этих задач прямо противоположна той, которая предписана нам Америкой, что и делает, по большому счёту, диалог со звездно-полосатым динозавром малопродуктивным. Природный капитал — едва ли не единственный наш козырь. Но это один из старших козырей. Ничуть не меньший, чем капитал финансовый или технологический. Была бы голова на плечах, им можно сделать всю игру.

Что нужно России? Чтобы обезопасить себя экономически, необходимо сократить технологический разрыв с Западом. Крайне желательно было бы на период модернизации сохранение спроса на энергетические ресурсы, что обеспечило стране прочное положение в мире и дало бы ей выгодно конвертировать свой природный капитал в ресурсы другого типа — финансовые и технологические. Идеальными внешними условиями было бы сочетание таких факторов:

— экономический спад в США;

— стагнация экономики Западной Европы;

— экономический рост развивающихся стран, который бы и обеспечил сохранение спрос на энергоресурсы.

Спровоцировать экономический спад в США Россия, разумеется, не в состоянии, да и было бы это, что называется, себе дороже. Но и решать за свой счет чужие проблемы было полной глупостью. Или даже фактом национального предательства, которым после Козырева и Шеварднадзе до сих пор воняет в Кремле.

Если высокие цены на энергоресурсы приведут к стагнации западных экономик, то это может, конечно, послужить поводом для выражения сочувствия стагнирующим, но отнюдь не поводом лить слезы (особо слезливым рекомендуется перечитать первый абзац этой главки).
С чего начать? Прежде всего, государству необходимо восстановить эффективный контроль над масштабами вывоза природного капитала за рубеж. Это означает всего-навсего контроль над собственным предложением на мировом рынке, что всегда должен делать продавец. Для этого вполне достаточно сугубо рыночных мер — налогов, пошлин, тарифов. Даже без упоминания страшного слова «национализация».

Россия, являясь крупнейшим продавцом, совершенно не участвует в формировании мировых цен государственном уровне. Почему бы не существовать стратегическому нефтяному госфонду по нефти? Смысл его не в создании запаса (нефть неплохо отлежится до лучших времен и в пластах месторождений), а, например, в выкупе излишков нефти у собственных компаний, если экспортная их продажа грозит снижением цен. Естественно, точно также эта нефть может быть, если конъюнктура будет к тому располагать, выброшена на рынок. В стране биржевых спекулянтов, называемой США, это называется — делать рынок.

С кем лучше иметь дело, с кем торговать? Наши отношения с Западом намного улучшатся, если Россия позаботится, чтобы больше сырья уходило на Восток. Более того, это способ сделать отношения с Европой такими, какими они и должны быть при равноправном соседстве. В политике более всего ценится та услуга, которая ещё не оказана. На рынке дороже всего ценится тот товар, который ещё не продан. По меньшей мере, это можно сказать о нефти, поскольку это не только товар, но и политическая услуга.

Естественно, необходима координация с другими странами бывшего СССР, зарабатывающими сегодня на вывозе сырья. Что можно сделать совместно с Казахстаном — перечислялось. Контроль над предложением по нефти способен, по крайней мере, избежать неоправданных потерь при экспорте нефти на европейский рынок. Однако он не избавит от возможных масштабных потерь, если всё-таки случится масштабный и продолжительный провал цен. Значит, необходимо позаботиться и о мировом спросе на энергоносители.

Высокие (они же — справедливые) цены на российский природный капитал обеспечит лишь продолжение экономического роста в развивающихся странах. Этот рост еще длительное время не будет представлять для России особой опасности, если говорить о конкуренции за место под солнцем в самом широком смысле слова. Следовательно, одной из важнейших внешнеэкономических задач России является поддержка индустриализации развивающихся стран.

В первую очередь — это всемерное содействие экономического роста в Индии и, более избирательное и осторожное, в Китае. К сожалению, уровень понимания сути рыночной экономики теми, кто сегодня пребывают во власти, ограничивается тезисом о необходимости скорой приватизации (занятие необременительное и, как все знают, для собственного кармана выгодное). Частный капитал, дескать, решит все проблемы.

Полагая себя на этом основании рыночниками, они не способны понять, что сегодня может быть выгодным продавать той же Индии часть своей нефти на 5% дешевле, чтобы через год уже всю российскую нефть продавать на 20% дороже. И это тоже — делать рынок.

Сегодняшние лидеры экономического роста среди развивающихся стран — Индия и Китай. Краткосрочный взлет цен, после которого последует экономический коллапс в этих странах, был бы губителен для России. Возможным способом предотвратить подобное развитие событий было заключение с этими странами долгосрочных форвардных контрактов.

Индия могла бы стать прекрасным стратегическим партнером не только в энергетической области, хотя она, к сожалению, лишь в отдельных избранных отраслях представляет интерес для России в технологическом отношении. К тому же для полноценного сотрудничества необходимо в альянс включить Иран или Китай, что проблематично.

С «золотым миллиардом», Индией и Китаем ситуация выглядит достаточно прозрачной. Но на планете живут ещё порядка трех миллиардов человек, и о них тоже не следует забывать. Особого внимания заслуживают нефтедобывающие страны.

У неповоротливой и неумной социалистической экономики было и одно бесспорное достоинство: способность к реализации масштабных проектов. Какие-то из них были бессмысленны, какие-то, наоборот, были жизненно необходимы — как Асуанская ГЭС, к примеру. Ведь это был обычный социалистический проект, хотя и реализованный в Африке. И все они — как нужные, так и бесполезные — в одинаковой степени требовали колоссальных человеческих и энергетических ресурсов.

Отнюдь не страх перед всеобщей всемирной национализацией, а именно это обстоятельство подвигло США на столь активную борьбу с СССР. В свое время Америка осознала, что мирное существование с социализмом, способным спровоцировать всемирную индустриализацию, ей, сытой и благополучной, попросту не по карману и что сподручнее суп хлебать, наклонив тарелку в свою сторону, что с точки зрения застольного этикета выглядит не очень красиво. Сегодняшний Китай — именно то, чего боялась Америка.

Инструментом борьбы Запада со странами-диссидентами и в те времена, и в нынешние (в нынешние — особенно) остается тема прав человека, свобод личности и т. п. По-прежнему достается и России, которая вяло огрызается, но беззубо, что вызывает уже и досаду. Похоже, от идеологической драки не уклониться (пацифистам рекомендуется перечитать все предыдущие главки).

Действенной встречной инициативой со стороны России могла бы стать идея реального гуманизма и вторичного индустриального роста в слаборазвитых странах.

Было бы справедливо напомнить человеколюбивому Западу об элементарном праве малых африканских детей на жизнь. Что это нехорошо — когда там, в Африке, каждодневно от голода и отсутствия элементарного медицинского обслуживания по тридцать тысяч человек. Что люди Запада, гуманные и всесильные, просто обязаны помочь им. Но не разовой посылкой стольких-то тонн риса по случаю очередного цунами, а созданиям кормящих этих детей экономик.

Что они обязаны, скажем, передавать им свой индустриальный и технологический секонд-хэнд, то есть то, что они все равно будет отправлено на свалку. И называться в качестве получателей должны именно те страны, которые способны обеспечить себя собственной энергией и где это оборудование не будет простаивать, а может принести реальную пользу. То есть, в первую очередь, речь идет о нефтедобывающей Африке — Нигерии, Габоне, Центрально-Африканской Республике, Чаде…

Хотелось бы посмотреть на специалистов по энергетическим балансам из Департамента энергетики США, когда они увидят, сколько будет стоить Западу гуманизм на деле, если сегодняшний производитель нефти начнет завтра активно использовать ее сам. По их базовому сценарию в 2025 году Западная Африка должна добывать 3,4 мбд, продавая почти всё на экспорт.

Пора бы кое-чему России научиться у Запада. Идеология реального гуманизма в виде подобной вторичной волны индустриального развития в развивающихся странах был бы ассиметричным, но адекватным ответом идеологическому нажиму со стороны США. Избавленная от плесени марксистских догм, у кого подобная масштабная программа в рамках ООН может вызвать возражение, которые бы не стыдно было высказать публично?

Для России это будет означать удержание спроса на энергоресурсы на достаточно высоком уровне и, что также немаловажно, отвоевание утраченных позиций в развивающихся странах. Вот за такую помощь, а не «калашниковы» Россия, наверное, еще и услышит искреннее «спасибо».

Содействие индустриализации беднейших стран, которые сегодня живут за счет вывоза сырья, вообще могло быть поддержано в России на государственном уровне — налоговыми льготами и гарантиями. Заодно может быть решен вопрос о создании рынков сбыта и для нашей даже и не слишком совершенной продукции.

Содействие экономическому росту в развивающихся странах — важнейшее условие сохранения глобального спроса на энергоресурсы, что в конечном итоге позволит достойным образом оценить то, что названо здесь природным капиталом, а это значит, что деньги на модернизацию экономики в стране будут.

Болезненный вопрос — сумеет ли кремлевская власть, погрязшая в дележе государственной собственности и желанием угодить Западу, употребить эти деньги на достижение главной цели — создание конкурентоспособной экономики? Если честно — верится с трудом. И это повод многим россиянам, как и автору, вспомнить, что в них добрая половина украинской крови. Спасибо, тебе Америка! Мы видели, как это делается.

ЕВРОПЕЙСКАЯ МОДА XXI ВЕКА, ПОЯС ШАХИДА ИЛИ ПОЯС БЕЗОПАСНОСТИ

Америка сделала России предложение, от которого невозможно отказаться. Европе — от которого отказаться трудно. По отношению к России Америка выступила в роли рэкетира, по отношению к Европе — в роли беса-искусителя. Европе предложено совместное мародерство на территории разрушенного Советского Союза.

А почему бы и нет? Предложение выглядит не просто вполне осуществимым, но, по факту, совершающимся уже. В последнее десятилетие ушедшего века, с 1990 по 2001 год, у Америки всё сладилось с бухгалтерской точностью. За это время США увеличили потребление нефти на 2,6 «трубы», тогда как Россия его уменьшила на ту же самую величину, выплатив тем сам контрибуцию за поражение СССР в холодной войне. Так почему бы и соратникам по оружию не получить свою долю?

Некий подвох можно почувствовать, задумавшись о том, получат ли свой кусок добычи и примкнувшие к победителям страны Восточной Европы. Хватит ли на всех? Неужто доброта заокеанского дяди столь безгранична? Нет, с дядиной добротой не всё так просто. Уже сейчас видно, что за каждый скормленный финансовый или нефтяной витамин он потребует массу мелких и нужных ему услуг. Первой по списку оказался Ирак, где ныне выслуживается Польша и ей подобные.

Подозрения усиливаются, когда начинаешь замечать, что «добрый дядя» руками своих транснациональных нефтяных корпораций весьма бесцеремонно оттирал их от месторождений Западной Африки, наиболее «легких» с точки маршрутов последующей транспортировки и безопасности. Во всяком случае, от тех из них, которые находятся на океаническом шельфе

Смутные подозрения, что балансы витаминов, доброты, услуг и всё прочее обсчитаны загодя столь же аккуратно, как и балансы мирового энергопотребления, перерастают в уверенность, когда вникаешь в суть механизмов, которые должны обеспечить работоспособность Евроазиатского нефтетранспортного коридора. ЕАНТК фактически будет контролироваться американцами через собственную компанию ChevronTexaco, польских воевод и турецких янычаров.

Может ли Европа всерьез рассчитывать, что в случае настоящего кризиса танкеры из Новороссийска так и будут послушно идти в Одессу? А не повернут ли в сторону турецкого Босфора, чтобы потом идти прямым ходом к контролируемому британцами Гибралтару?

Может, газопровод Ямал — Европа и старая добрая «Дружба» (помечаемая с ехидцей в скобках оранжевыми злословами с Украины как «бывшая») — надежнее? Переключая интерес Европы на Каспий — не приберегает ли Америка Сибирь для своих транснациональных корпораций?

Однако всё это выглядит пустяками по сравнению с самой сутью предлагаемого Америкой будущего мироустройства: фактического сохранения существующего статус-кво в распределении материальных благ между государствами и, соответственно, потребления ими ресурсов.

Доля потребления нефти США, Канады и Западной Европы в период с 2001 по 2025 год должна уменьшиться с 46% лишь до 38,7%, но при этом с 11,5% до 10,0% сократится и доля народонаселения этих стран. Таким образом, доля потребления нефти в пересчете на одну живую душу «золотого миллиарда» должна остаться практически неизменной. Любители математики легко поймут, в чем смысл этой инвариантности: «золотой миллиард» должен оставаться таковым навсегда. За это же время население Земли должно увеличиться на 1,7 млрд. человек, и практически всем из них, как нетрудно догадаться, «золотыми» не быть…

Осталось вспомнить, что существенная доля будущей голытьбы будет представителями исламского мира. В самой Западной Европе общего роста населения не предвидится, но, как известно, мусульманские общины там стремительно разрастаются. Еще в большой степени осложнит ситуацию ожидаемое вступление в ЕС Турции, которое уже окрестили добровольным вхождением Европы в Османскую империю.

Вспомним также и выкладки Департамента энергетики в International Energy Outlook 2004. Они не оставляют сомнения, что на Ближнем Востоке большие конфликты еще впереди, поскольку заявленные там балансы с гарантией достижимы только как принуждение, которое вряд ли удержится в рамках лишь политического давления. Даже если конфликт не примет военную форму, неизбежно последует обострение террористической войны радикального ислама с Америкой

В итоге Западная Европа, этнически деформированная, получит под боком нищие мусульманские страны, которые, без всякого сомнения, будут источником экстремизма и терроризма на их собственных территориях. ЕАНТК вместе с нефтью будет вкачивать в Европу неисчислимые этнические, религиозные и социальные проблемы, тогда как Америка в своем атлантическом уединении останется в относительной безопасности.

В общем, как и всегда, бесплатный сыр бывает только в мышеловке. В данном случае под сыром имеется в виду идея, что и в XXI веке Западный мир может продолжать благоденствовать на вершине сформировавшейся пирамиды потребления.

Рано или поздно опасности, связанные с подобным глобальным мироустроением, должны быть осознаны Западной Европой. Трудно предугадать, какой из этого будет сделан вывод. Но здравый смысл подсказывать, что лучше бы держаться на безопасном удалении от страны, отягощенной избытком вооружений, утилизацию которых прагматичные американцы предпочитают проводить в боевых условиях.

Бог создал человека, полковник Кольт сделал их равными, — в этом соль американского понимания свободы и демократии как предоставления равных возможностей. В центре этого понимания — декларация правил честного, по меркам американских ковбоев, поединка. Это поведенческая норма колонизатора необъятных и неосвоенных территорий.

Европейская же демократическая традиция происходит не из социал-дарвинизма, а, скорее, из идеи социального общежития. Она порождена необходимостью найти компромисс для многоплеменного сосуществования на малом жизненном пространстве. В этом смысле Западная Европа гораздо ближе России и, быть может, еще не потеряна в качестве партнера для построения будущего безопасного мира.

Америка, со всей своей незамысловатой техасской простотой, не сочла нужным оставить России место на нефтеэнергетической карте мира в качестве равноправного контрагента, Россия попросту списана в утиль. Но ведь и Европу Америка очевидным образом «подставляет». Почему бы не попробовать найти с ней общий язык?

Возможен ли конструктивный диалог с Европой? В ситуации с Киотским протоколом взаимопонимание оказалось возможным. Истинный смысл Киотского договора заключается не в решении экологических проблем (с этой точки зрения он как раз весьма спорен), а в попытке осмысления во всемирном масштабе способности современных цивилизаций к самоограничению. Россия оказалась способна принять межгосударственные демократические процедуры, несмотря на очевидные невыгоды присоединения к Киотской инициативе, тогда как Америка в очередной раз подтвердила свою склонность к национальному эгоизму и иррациональной прожорливости.

Что тут скажешь? Самодовольство и самомнение США довлеет над политической культурой, уровень которой оставляет желать лучшего. Прежде чем лезть со своим либеральным просветительством к другим, Америке не мешало бы научиться вести себя на людях. Когда-то по поводу совсем другой страны и совсем по другим причинам говорили: Верхняя Вольта с ракетами. Сейчас, имея в виду общий культурный уровень, то же самое можно сказать об Америке.

Что касается наших европейских соседей, то они всё-таки производят впечатление достаточно цивилизованных и вполне вменяемых людей. Антироссийская шумиха доносится в основном из восточных предместий Европы, от спонсируемых Америкой политиков. Смысл подобной заданности понятен.

Похоже, Америку решительно не устраивают взаимоотношения Европы с Россией по типу тех, которые у нее самой сложились с Канадой. Но именно такой вариант, возможно, и был бы тем возможным разумным компромиссом, к которому следует стремиться.

Суть его состояло бы в том, что Россия гарантировало бы Европе безбедное энергетическое будущее, получая взамен долю рынка высоких неэнергоемких технологий. Европа должна уяснить, что достаточные гарантии энергетической безопасности она не сможет получить за печатаемые ей бумажки под названием евро, тем более не получит их силовыми методами, хоть бы она их и паковала в бархат хоть оранжевого, хоть розового, хоть голубого цветов.

России совершенно неинтересно быть банановой республикой с шишками вместо оных, да еще и стоять по шесть месяцев кряду по самую развилку в снегу на охране натовско-китайской границы. Для этого можно будет нанять на пограничную службу контрактников из польской бедноты, которой скоро станет сверх меры.

Нет, не нужны проедаемые легко евро. Взамен Европа должна предоставить для России гарантии технологической безопасности, понимая под этим участие в рынке высоких технологий. Естественным образом сюда включается и Япония, образуя таким образом единый пояс безопасности Северной Евразии. Содержательная основа его — взаимодостаточный баланс ресурсов и технологий.

Сама постановка вопроса дает надежду на продуктивность диалога между Россией и Европой. Предмет диалога и, естественно, торга — безопасность. Сотрудничество в обмен на сотрудничество. Гарантии на получение энергоресурсов в обмен на снятие технологического эмбарго, каковое под видом защиты рынка ЕС фактически существует.

Надо научиться торговать не нефть, а принципы. Европу (и Японию) надо принудить к пониманию, что, по большому счету, что если им нужна надежная альтернатива ближневосточной нефти, то они ее найдут в Сибири, но путь туда лежит только через Россию. О шелковых путях типа ТРАСЕКИ ей лучше не мечтать, Китай не пустит.

Рассчитывать, что к подобному пониманию ситуации Европа придет самостоятельно, естественно, не следует. А потому будет благом, если найдутся экономические рычаги содействовать перетоку каспийской нефти в прямо противоположном от Европы направлении. Разумная формула нефтеэнергетическая политика для России могла бы выглядеть так:

— устранение, в пределах возможного, из нефтяной отрасли американского капитала;

— сдержанность в сотрудничестве с европейскими компаниями, пока не проявятся признаки готовности Европы к стратегическому партнерству;

— расширение сотрудничества с развивающимися странами, в первую очередь с Индией и, преимущественно на Каспии, с Китаем.

Китай на какое-то время насытится, умиротворится и отвлечется от Сибири. А тот в Европе, кто не прочь видеть окончательную погибель России, пусть, столкнувшись на Каспии лоб в лоб с нашим нежно любимым желтым соседом, пусть призадумается, а хватит ли Европе силенок в гипотетической перспективе удержать китайско-эстонскую границу…

У Европы будет время подумать. Тех, кто там пока ещё глух, излечат цены на нефть. Это очень действенное лекарство. Налицо масштабное непонимание со стороны Европы, что с Россией можно обо всем договориться и договориться по-хорошему. Без всех этих водевилей на Майдане. В недовольных может остаться разве что Америка. Так это ее проблемы — разбираться с озлобленными исламистами и думать, где ей, подсевшей на нефтяную иглу, взять ещё дозу

Дело за малым — вынудить Европу и Японию сделать то, к чему она, увы, пока не готова, но что было бы и для неё, и для России благом. Возвращаясь к теме удачных и неудачных браков, с которых начали: хватит Европе заниматься чепухой и соблазнять пустыми надеждами гарных киевских студенток, пора бы подумать о серьезном супружестве. Большой любви до гробовой доски с Россией не получится, из романтического возраста она вышла, но партия может оказаться выгодной для обеих сторон на ближайшие 20−40 лет. Может быть, к тому времени и впрямь придумают что-нибудь взамен нефти.

Автор отнюдь не считает себя большим специалистом по вопросам добычи и потребления нефти. Однако пора уж и рядовому российскому обывателю задаться вопросом, что же всё-таки с нашей страной будет? снявшись с отмели косного социализма сумеет ли обогнуть рифы американского тоталитарного имперского либерализма?

Так что за возможные неточности готов заранее принести извинения. Удивить читающую публику, каковая, будем надеяться, еще в России осталась, широтой охвата материала и глубиной анализа намерения не было. А было желание — представить, выбрав верные акценты, достаточно ёмко и в нужном ракурсе реальную проблему в надежде на последующую заинтересованную дискуссию.

Не находите ли вы дикостью, что о будущем нашей страны можно узнать больше от Департамента энергетики США, чем от всех этих путиных, грефов, чубайсов, зурабовых и иже с ними? По крайней мере очень хотелось бы слышать хоть что-то вразумительное от министра экономики и развития.

Понимаемо всеми, что в голове Германа Грефа нет внятного плана экономического реформирования России. Так может, он соблаговолит хотя бы высказаться, к каким итогам, по его мнению, придет страна через двадцать лет? Нужно назвать всего-то несколько цифр: сколько нас останется? какую долю населения составят те, для кого русский язык останется родным? какую роль Россия будет играть в энергетическом донорстве для западного мира? какой он видит экономическую мощь государства, которая не столь уж сложным образом увязывается с используемым на собственные нужды энергетическим потенциалом?

январь — март 2005 г.

P. S. Из новостей, что называется, последнего часа. 12 апреля 2005 года наконец-то подписан совместный меморандум России, Греции и Болгарии о строительстве нефтепровода Бургаз — Александруполис. Первая его очередь должна быть запущена через три года, т. е. когда с Каспия хлынет «большая нефть», однако первоначально мощность составит лишь 0,3 мбд. Этого недостаточно! Неприятно также и то, что казахстанская сторона не спешит гарантировать хоть какую-то долю в загрузке этого трубопровода.

Закручивается интрига и вокруг Баку — Тбилиси — Джейхан. Компания ChevronTexaco, которая раньше игнорировала проект, выкупила-таки приличную долю в нём у компании Unocal (8,9%). Судя по всему, американцы всё ж готовы проявить толику благоразумия и не связывать свою деятельность на Каспии только с украино-польским направлением Одесса — Броды — Плоцк.

http://www.contr-tv.ru/common/1159/