 |
| Правая.Ru | Владимир Карпец | 27.04.2005 |
25 апреля Президент России Владимир Путин выступил с ежегодным обращением к Федеральному Собранию. Вывод, который можно сделать из происшедшего, выглядит следующим образом: контрстратегическое наступление российских спецслужб в конце 1999−2000 гг. на данный момент не только приостановлено, но и, возможно, захлебнулось. Оговоримся сразу: все сказанное выше и ниже не является отказом в нашей поддержке этого контрнаступления и самого Владимира Путина. Мы просто констатируем: ситуацию на фронтах невидимой войны — не только с видимым, но и с невидимым (в буквальном смысле этого слова) врагом — на данный момент можно сравнить с положением Красной Армии в середине 1942 года, когда, казалось, проиграно все. Тем не менее, конечный итог войны все же оказался иным.
Выступление Владимира Путина вновь выявило важнейший фактор: Россия на протяжении всей своей истории была и остается идеократическим государством. Она меняла формы своей идеологии, но сама суть оставалась неизменной: страной правили не люди, но идеи. От того, насколько русским правителям удавалось «оседлать тигра» идеологии, зависел успех данного правителя и степень независимости и могущества самой России. Наилучшим примером здесь является Иосиф Сталин. Увы, этого нельзя сегодня сказать о Владимире Путине, хотя причины здесь скорее не в нем самом, а в нынешней «идее-правительнице».
Степень оперативной эффективности господствующей идеологии (для России) можно определить следующим образом: насколько данная идеология способствует созданию «государства-крепости», стягивающей евразийское пространство, насколько способствует мобилизации всех и каждого в несении «государева тягла и службы», вообще мобилизации — военной и трудовой. На это безсмысленно сетовать — это закон пространства, следствие глубинно континентального, «сердцевинного» географического положения самой России. Приходится признать: существующая на данный момент идеология («права человека», «гражданское общество», «плюрализм» и проч.) из всех когда-либо господствовавших в стране является наихудшей, поскольку в наименьше степени (собственно, ни в какой) отвечает изначальной, не- и внечеловеческого происхождения (потому и сами идеологии всегда выглядят, как пришедшие извне) сверхисторической миссии России. Миссии удерживающего ныне, предполагающего именно тотальный, военно-тягловый характер государства. Сегодняшняя либеральная идеология рождена не спецслужбами и не Владимиром Путиным; она досталась им в наследство от предыдущих правлений, навязывавших ее скрыто (с 1956 г.), а затем и открыто, начиная примерно с 1987 года, когда Михаил Горбачев поддался ядерному шантажу Соединенных Штатов в Рейкьявике. «Внедрение в преступную группировку», о которой говорил Владимир Путин накануне восхождения на пост Президента РФ, предполагало и оперативное разрушение мертвых (для России) скорлуп этой идеологии. В одном из наших предыдущих обзоров мы говорили о том, что причиной ненависти к Путину со стороны экстерриториальных сил является его личная приверженность Православию и криптомонархизм. Которые Путин не сумел навязать элитам, значительная часть коих — еще со времен Ленина и Троцкого (и даже раньше) — экстерриториальна и безрелигиозна (в лучшем случае). В идеологической брани — не против плоти и крови, но против властителей тьмы века сего и духов злобы поднебесной, оперативный образ «оседлания» которых мы находим в описании путешествия св. Иоанна Новгородского на бесе в Иерусалим, — Владимир Путин терпит поражение в наибольшей степени. Этим поражением, впрочем, объясняются и все остальные.
Об этом он фактически сказал сам — что полностью понятно для «имеющих уши» — с самого начала: выступление его будет иметь, прежде всего, политико-идеологический характер. Оно таковым и было — до удивления напоминающим выступления на партийных и комсомольских съездах. Что не обязательно плохо — были, например, такие съезды, как XVII и XVIII; на них идеология была даже не трансформирована, но трансмутирована. Луна обращена в Солнце. Однако сегодня все обстоит совершенно иначе. Место «марксизма-ленинизма», сначала трансмутированного Сталиным в имперскую идеологию, а затем вновь — после ХХ съезда КПСС — возвращенного к «ленинским принципам» (хотя и не полностью), теперь открыто заняли «идеи Просвещения» и «европейские стандарты» — так прямо и было сказано в выступлении Президента — а «классовый подход» заменен «свободой» и «демократией». На самом деле его же собственной dark side of the Moon (или наоборот). Мы составили очень приблизительный список использованных Владимиром Путиным идеологических категорий («духов поднебесных»), разделив на три категории: 1) либерально-западнические: «демократия», «свобода», «права человека», «гражданское общество»; 2) советско-коммунистического и народнического происхождения: «справедливость»; 3) государственно-патриотические: «целостность страны», «независимость, безопасность, суверенитет», «государственность и эффективность государства», «обязанности», «ответственность». По количеству упоминаний («заклинаний духов») получилось следующее: «демократия» — 24; «свобода» — 26; «права человека» — 7; «гражданское общество» — 3; «справедливость» — 11; «целостность страны» — 2; «независимость, безопасность, суверенитет» — 7; «государственность и эффективность государства» — 6; «обязанности» — 0; «ответственность» — 0.
Таким образом, иллюминатско-просвещенческие категории («ценности Просвещения», «европейские стандарты», как говорил сам Владимир Путин) упоминаются 60 раз, а государственно-патриотические вместе с «народно-советскими» (на данный момент в национальном сознании они являются единым идеологическим блоком) — 26 раз. Категории, без которых вообще невозможно существование любого государства — «обязанности граждан» (подданных) и «ответственность» — вообще ни разу.
Известно, что особое значение в любой идеологии имеет магическое призывание имен предков или предшественников. Кто же они в этой речи Владимира Путина? Прежде всего, граф Витте — вдохновитель и автор текста знаменитого «Манифеста 17 октября», заложившего основы структурного распада Императорской России; далее — Иван Ильин — философ, скорее, положительный, во всяком случае, благонамеренный, однако, белоэмигрант, настроенный антисоветски, что для того времени нормально, но сегодня выглядит как откровенный «атлантизм»; и, наконец, Лев Петражицкий, юрист и психолог конца XIX-начала ХХ века, нейтральный академический ученый, скорее, все же, либеральной направленности. Звучат имена явно не тех предков, которые способны придти на помощь в столь критическую минуту «с той стороны».
В данном случае мы не говорим о том, что Верховный Правитель России не говорил о страшных провалах и бедах, постигших его политику, поставивших под вопрос его дело и миссию: поражение на Украине, ужасные действия его правительства в социальной области, впервые отверзших бездну между им и ранее поддерживавшим его как «чекиста» «советско-народное», уже более не молчаливое большинство… Пусть так — речь с самого начала и была задумана как «политико-идеологическая». Однако «позитивная» часть ее была построена так, что в целом положительная установка тут же нейтрализуется и обезсмысливается. Так, тезис о «защите СМИ от олигархической цензуры» (что с неизбежностью влечет за собой постановку вопроса о цензуре государственной) встречает конртезис в виде цитаты из Ильина о том, что «государственная власть имеет свои пределы», упоминание о низкой — на самом деле катастрофической — рождаемости сопровождается похвалой «эмансипации женщин» (как «достижения Просвещения»), а также предложением о легализации иммиграции, то есть, превращении России в страну, где русские останутся в меньшинстве (эту идею впервые озвучил в позапрошлом году на съезде СПС Егор Гайдар), сетования на низкий уровень нравственности — опять-таки цитатой из Ильина о том, что «государство не должно вторгаться в нравственный мир» (слова, сказанные в конкретной исторической обстановке закрытия храмов в 20-е годы, однако, сегодня обретающие смысл даже скорее обратный). Наконец, совершенно гибельные для самого себя слова Президента о выдвижении в губернаторы лидеров победивших партий и предоставление для партий особого телевизионного времени. Кто видел выступление Президента по телевидению, не мог не заметить явного радостного оживления его противников — сидевших рядом Дмитрия Рогозина и Геннадия Зюганова. Объективно такое «топтание на месте»? более, чем «топтание на месте» — отступление — отражает равновесие между двумя основными группами политического класса России — спецслужбами и «либеральными экономистами». Равновесие затянувшееся, продолжение которого чревато окончательным загниванием всех подпорок режима и его падением, тянущим за собой гибель России, а с ней и затянутой за собой в воронку Евразии в целом. Равновесие, которое может и должно быть преодолено немедленно. Одним броском.
Если уж говорить о «свободе», то сегодня нам нужна не свобода от власти, а свобода власти. Эта «свобода власти» есть: 1) свобода власти от т.н. «гражданского общества», которое на самом деле — не «многонациональный народ России», а узкая группа новых капиталистов и экстерриториальной интеллигенции; 2) свобода власти от внешней зависимости в самом широком смысле; 3) свобода власти от иллюминатско-просвещенческой идеологии и т.н. «европейских стандартов» (во-первых, не столько европейских, сколько американских, во-вторых, очень поздних и для самой Европы, к тому же приведших ее в зависимость от внешних могуществ). Свобода, которая привлечет к России и значительную часть самих европейцев, настроенных далеко не так, как утверждает экстерриториальная печать (по последним опросам общественного мнения, 58% населения Франции собирается голосовать против принятия Конституции Евросоюза).
Сегодня все происходит в Белоруссии и в связи с Белоруссией. Дело в том, что именно от установления Российско-Белорусского Союза — причем в ближайшее время — который следует конституировать как новое государство, зависит и личная судьба Владимира Путина, и смещение равновесия в сторону как спецслужб, так и широких «советско-народных масс», которые должны будут стать опорой нового режима снизу. Не случайно либеральные СМИ делают все, чтобы окончательно испортить отношения — и без того не лучшие на личном уровне — между Владимиром Путиным и его единственным на данный момент вынужденным союзником Александром Лукашенком. 23 мая в беседе с корреспондентом радиостанции «Эхо Москвы» Андреем Черкизовым один из главных противников Лукашенка Председатель Объединенной социал-демократической партии Белоруссии Александр Козулин подчеркивал разную мотивацию действий российского и белорусского Президентов. Путин якобы «живет ради денег и ради завершения своей жизни вне страны», а «авторитарный правитель» Лукашенко — «ради власти». При этом Путин как якобы «аутсайдер системы КГБ» — не политик, а «легальная головка криминала»; он может «работать только в собственной среде» — причем не «чекистов», а «криминалитета Санкт-Петербурга и аппарата Собчака». Высказывания явно провокационные. Не собираясь их ни опровергать, ни соглашаться с ними, укажем лишь, что восходя на вершину власти, всякий правитель неизбежно выходит из области своего «человеческого» и становится «персонифицированным пространством», вместилищем genius loci. Причем кем бы ни был в свое время Владимир Путин в городе на Неве, он взошел к власти именно как ставленник спецслужб, и этот «пакт» между ними, Борисом Ельциным и самим Владимиром Путиным был скреплен в соответствии с самыми архаическими правилами. Не буду входить в подробности, хотя, на самом деле, о них знают все. Противники нового, Российско-Белорусского государства пытаются бить в самую точку, в сердце властной легитимации. Видимо, и они знают о ее способах. Как и о тех, кто незримо является «алхимической сталью» (acier) такой легитимации. «Круче Путину хамил только Басаев (выделено нами — В.К.)», — пишет о Лукашенке Юлия Латынина в «Новой газете» (N 30; 25.04 — 27.04. 2005). И далее: «Ни одна страна так не оскорбляла достоинство России, потому что бывают империи, которых оскорбляют враги, но не бывает империй, которых оскорбляют собственные марионетки <…> Теперь мы поддерживаем Лукашенка — того самого Лукашенка, который вытирал ноги о Россию, избивал русских журналистов и называл Путина так, как его не обзывал Березовский». Подобную злобу (перемешанную с характерным смешком) в последнее время вызвали у либералов только два события — утверждение национального праздника в день Казанской иконы Божией Матери и посещение Владимиром Путиным Ипатьевского монастыря — колыбели Дома Романовых как Царствующей династии. Что же так пугает оппозицию? Юлия Латынина: «Президент Лукашенко контролирует большие финансовые потоки (только оборот того самого управления делами оценивается в 1 млрд долл. в год), и деньги эти безопаснее держать в Москве, чем в Швейцарии. Почему бы людям, имеющим доступ и к этим деньгам, и к уху Путина, не убеждать российского президента, что дескать, вот еще чуть-чуть, и Лукашенка загонят в угол? А там он согласится объединиться с Россией и тем самым даст президенту Путину возможность поменять Конституцию и остаться на третий срок». О том, что именно этого боятся экстерриториальные круги в России, свидетельством является статья в том же номере «Новой газеты» ее обозревателя Павла Фельгенгауэра. Вот что он пишет: «Но в Кремле сейчас, как сообщают информированные источники, популярна другая идея: резко ускорить мероприятия по созданию союзного государства с Белоруссией, в ближайший год-полтора провести референдум, а потом выборы союзного парламента и президента Владимира Путина еще на 7 лет с Александром Лукашенком в качестве вице-президента. Так планируют решить проблему 2008 года и проблему преемника, поскольку Лукашенку будет твердо обещано, что именно он после Путина станет президентом в Кремле. Будет построен бастион против всяких оранжевых революций — в случае чего вместо часто нерешительного во время острого кризиса Путина именно Лукашенко выдвинется на первый план, а из Минска в Москву могут перебросить уже проверенный в деле местный ОМОН и военных для безжалостного подавления любых демонстраций». Иными словами, сдвинется, наконец, равновесие (= застой), и центр тяжести власти сместится отнюдь не в сторону «либеральных экономистов», чиновников и интеллигенции. «Новая газета» публикует даже «черный список» лиц, которые как раз и могут оказаться в состоянии сместить этот центр тяжести. Все эти лица — генералы — принадлежат к верхушке КГБ Белоруссии: «Юрий Сиваков, Виктор Шейман, Дмитрий Павличенко, Владимир Наумов признаны Евросоюзом персонами нон грата. Им закрыт въезд в Европу в связи с их причастностью к политическим убийствам. Александр Лукашенко стал нежелательной персоной еще раньше — в 1996 году, после референдума. А база „эскадрона“ под Бегомлем по-прежнему охраняется, как Пентагон». Сочувствующие кагэбешники говорят: «Будьте осторожны, еще ничего не закончилось…» (Ирина Халип. «Приказано уничтожить именем Республики Беларусь». «Новая газета» (N 30, 2005). Не будем строить домыслов, но, судя по всему, эти самые «персоны нон грата» и могли бы оказаться козырями «последнего броска». «Засадным полком», если угодно. Не следует думать, будто либеральные СМИ фантазируют от страха. Как раз, все иначе: их «ужастики» следует понимать буквально, но оценивать с точностью до наоборот. Страшные видения их кошмара — это видения нашей победы.
В то же время выстрелы СМИ — артподготовка к действительно большой политической схватке. Посетившая недавно Москву госсекретать США Кондолиза Райс сразу же, по вылете в Вильнюс, на встречу министров иностранных дел стран-членов НАТО (с участием России), уже в самолете заявила о том, что в Европе осталась «последняя диктатура» — режим в Минске, который «должен быть уничтожен с участием ЕС и НАТО». По прибытии в столицу Литвы Кондолиза Райс, объявив о выделении 5 млрд. долларов на «восстановление демократии в Белоруссии», сразу же — предваряя саммит министров — отправилась на встречу с собравшимися там лидерами белорусской оппозиции, в которую входят как прокатолические пропольские (и просто польские) круги и «классические атлантисты», так и социалисты и коммунисты. Только после этого началась встреча министров, на которую — формально в рамках «Партнерства ради мира» — был приглашен и министр иностранных дел России Сергей Лавров.
21 апреля 2005 г. информационный бюллетень NATO/OTAN опубликовал сообщение под названием «Россия присоединяется к Соглашению по статусу Вооруженных Сил в рамках «Партнерства ради мира». В нем, в частности, говорится: «Сотрудничество между НАТО и Россией сделало шаг вперед благодаря подписанию 21 апреля Российским министром иностранных дел Сергеем Лавровым соглашения, облегчающего продвижение войск НАТО на территории России и войск России на территории Альянса. Министр Сергей Лавров подписал Соглашение по статусу Вооруженных Сил в рамках Партнерства ради мира (SOFA) в самом начале информационной встречи министров иностранных дел Совета НАТО-Россия в Вильнюсе 21 апреля. SOFA предоставляет законные рамки для передвижения военного и вспомогательного персонала стран-союзников и России по территории друг друга <…> Речь не идет о каком-то «базовом соглашении», равно как и о любом передвижении войск — суверенитет участников SOFA не затрагивается. Статус как войск НАТО на территории России, так и войск России на территории НАТО может быть установлен на началах взаимности. Большинство стран-участников договоров о партнерстве уже подписали подобные соглашения. В случае России оно вступит в силу только после ратификации Российским Парламентом» (пер. с англ.).
Тем не менее, вопреки очень мягкому тону изложения, в Соглашении упоминается взаимный контроль за «стратегическим подъемом самолетов». Надо иметь в виду, что наиболее сильные Военно-Воздушные Силы еще с советских времен сохранились не у Литвы и не у Украины, а именно у Белоруссии (хотя она, как и другие страны СНГ, отказалась от ядерного оружия). Так против кого в первую очередь направлено Соглашение, и почему вопрос об авиации выделен особо?
Следует отметить, что о результатах переговоров Сергея Лаврова в Вильнюсе практически не сообщали ни российские, ни западные СМИ. Тем более важно отметить публикацию статьи Дениса Круторогова «Америка говорит языком ультиматумов. США требуют от России доступа к нашим ядерным объектам». («Советская Россия» N 56−57, суббота, 23 апреля 2005 г.). В частности, там сказано: «Детали ее (Кондолизы Райс — В.К.) переговоров с Путиным, министром обороны С. Ивановым и главой МИД С. Лавровым не разглашали. Однако от хорошо осведомленных людей стало известно, что госпожа Райс разговаривала с ее московскими собеседниками весьма сурово. Суть ее требований сводилась вкратце к следующему. Россия должна предоставить американцам доступ к хранилищам ядерного оружия. Путин не должен даже думать о том, чтобы баллотироваться в президенты на третий срок, оппозиции (разумеется, только прозападной) должен быть предоставлен неограниченный доступ на телевидение. По сути дела это был ультиматум о капитуляции. Кремлевские же сидельцы <…> не нашли ничего лучше, чем утверждать, что разговора об инспекции наших ядерных объектов вообще не было. Это блестящая находка нынешней российской дипломатии — партнер, мол, что-то говорил, а мы не расслышали. Напомним, что главное требование США — контроль над нашими ядерными силами — было выдвинуто еще на февральской встрече в верхах в Братиславе. Тогда Путин отбоярился, пообещав созвать совместную комиссию «для изучения вопроса» <…> На этот раз <…> было ясно сказано, что Буш приедет в Москву 9 мая не для того, чтобы смотреть на Красной площади вахт-парад Президентского полка, а чтобы принять в День Победы безоговорочную капитуляцию России. После этого другие вопросы — невыдвижение Путина на третий срок и доступ прозападных сил к телевидению — будет решаться автоматически. Примерно так, как это происходит ныне в Ираке, куда США вторглись под предлогом поисков все того же ядерного оружия. Все эти рассуждения могут выглядеть как плод неуемного воображения оппозиционной газеты. Но это только если не связывать визит г-жи Райс в Москву со встречей министров иностранных дел стран-членов НАТО, в эти же дни проходивший в соседней Литве. А там произошли события, имеющие прямое отношение к ультиматуму Райс в Москве: глава МИД РФ С. Лавров подписал в Вильнюсе в присутствии толпы надзирателей из НАТО соглашение о порядке пребывания натовских войск на территории России».
На самом деле многое из сказанного газетой «Советская Россия» находит косвенное подтверждение в Послании Владимира Путина Федеральному Собранию. Прежде всего, отсутствие каких-либо упоминаний о внешней и оборонной политике (ввиду ее нахождения — если все это действительно так — в абсолютно «подвешенном» состоянии), равно как и заявленное Президентом будущее участие партий в телепрограммах, столь радостно встреченное Геннадием Зюгановым и Дмитрием Рогозиным. Но возникают вопросы: почему допущенная «хорошо осведомленными людьми» утечка информации — а не «допущенной» она быть не может — публикуется именно коммунистической газетой, и к тому же сдобрена совершенно идиотскими «историческими» выкладками о том, что, пока в 1918 году не произошло мятежа Чехословацкого корпуса, большевики «двигались по России мирно и спокойно»? Чтобы посеять недоверие к информации, обрамленной заведомым абсурдом? Представить как бред автора-параноика? Тем более, что после контактов КПРФ с Борисом Березовским, защитой этой партией Михаила Ходорковского и союза с «Яблоком» «патриотизм» и «национал-большевизм» коммунистов выглядят, мягко говоря, весьма сомнительными. И, наконец, почему в статье Дениса Круторогова нет ни слова о Белоруссии и Лукашенке, вроде бы всегда хвалимом «Советской Россией»?
Но, естественно, главной проблемой является позиция самой Верховной власти в России. Мы, действительно, не знаем ничего о том, что именно все-таки подписал (или не подписал) Сергей Лавров в Вильнюсе. Тем более не знаем, о чем говорила с Владимиром Путиным Кондолиза Райс. Точнее, можем догадываться — именно обо всем этом, но какой она получила ответ? Не знаем, почему она заговорила о Белоруссии именно в самолете. Почему практически одновременно в Москве произошла встреча между Владимиром Путиным и Александром Лукашенком, причем было объявлено о подготовке конституционного акта союзного государства и о будущих совместных мерах ФСБ России и КГБ Белоруссии (то есть тех самых «персон нон грата») по «реализации безопасности союзного государства». О последнем, заметим, было сообщено во всех газетах России и на всех политических Интернет-порталах. Иными словами, все эти вопросы можно свести к одному: какие именно материалы являются маскировкой — НАТОвские или российско-белорусские? И маскировкой чего? Не стоит ли за всем этим нечто вообще совершенно иное, третье?
Отметим также, что в случае создания нового союзного государства все договоры его бывших участников теряют силу или подлежат пересмотру. В том числе, разумеется, и прежде всего — с Соединенными Штатами и НАТО. Если подготовка к созданию этого государства идет серьезно, а не является также маскировкой, то идеологические заклинания Президентского Послания следует считать сознательно взятым Владимиром Путиным тайм-аутом перед тем самым последним политическим броском, о котором мы говорили выше. Если это действительно так, то абсолютно правомерно сравнение нашего глубокого упадка с ситуацией 1942 года, а заключение будущего Союза Белоруссии и России со Сталинградской битвой? Если же, к тому же, это заключение хронологически совпадет с отвержением французскими избирателями Конституции Евросоюза, о чем настойчиво и со страхом пишет западная пресса, то не будет ли это началом крушения всех возводимых Соединенными Штатами в Европе заграждений? Действительным освобождением Европы и Евразии, которое начнется самоосвобождением российской власти от самой худшей за всю историю страны идеократии?
Неужели действительно «еще ничего не закончилось»?
