 |
| Православие.Ru | 27.04.2005 |
III
БЛИЗОСТЬ КО ХРИСТУ В СОВРЕМЕННОЙ ГРЕЦИИ
— Православные разных стран мира — России, Сербии, Румынии — с уважением смотрят на Грецию, исповедующую христианство уже почти две тысячи лет. Чувствуете ли вы на себе влияние многовековой истории Греции, прошедшей через римский период, византийскую эпоху и времена турецкого ига? Как история вашей родины сказывается лично на вас? Укрепляют ли эти корни вашу духовную жизнь? Конечно же, новообращенный тасманец, скажем, может прежде нас войти в Рай, но, тем не менее, чувствуете ли вы, что христианская история вашей страны помогает вам в духовной жизни?
Димитрий: Когда я учился в школе (в Австралии), и мы проходили эпоху Возрождения, меня преследовало чувство собственной неполноценности, потому что, как мне казалось, у моей родной страны, Греции, нет никаких достижений. Во времена Возрождения у нас было турецкое иго, а античность представлялась мне уж очень далеким периодом. В Канаде, учась в Университете и сталкиваясь с новейшими техническими достижениями, я огорчался, что Греция ничего в этой области не добилась. Я с сожалением думал: «Ну почему я родился греком?» От этой мысли мне становилось тяжело на душе, ведь моя родина ни в чем не могла сравниться с передовыми странами, нам нечего было показать миру. Теперь, вспоминая те годы, я говорю себе с радостью: «А где же еще мне нужно было родиться?»
Вернувшись теперь к своим корням, я вижу, что еще древние греки приближались, хотя и наощупь, к той глубине, которую открыл людям Христос. Наши предки искали божественную истину еще до того, как она была явлена миру. Когда пришел Господь, и родилась Его Церковь, греки привились к ее слабому тогда еще ростку, и с их помощью она выросла в сильное дерево, к которому стали прививаться и другие народы. Я радуюсь, думая об этом, ведь это не связано ни с почестями, ни с земной славой, а лишь с любовью и мученичеством. Мои предки жили так и в римский период нашей истории, и потом, при турках. Я горжусь тем, что я грек. И не потому, что я считаю себя лучше других, а потому, что у моих прародителей хватило мужества пожертвовать великой славой своего прошлого — классического периода, — принять откровение Истины и передать его миру.
Фотини: Знаете, у нас религия и история всегда были тесно связаны, а теперь они начинают разделяться. Я очень горжусь нашим прошлым, а вот в настоящем меня восхищает русский народ, то, как они любят Бога. Они очень религиозны. Хотя мы и православная страна, но с ними не идем ни в какое сравнение. Мне очень грустно оттого, что мы так сильно изменились.
Димитрий: Боюсь, глубина святости сейчас очень быстро исчезает, и мы можем опуститься до точки, когда будем понимать, что такое народ Божий, только глядя на русских, болгар, сербов… Я уповаю лишь на милость Божию и надеюсь, что Господь поможет нам изменить ход событий.
Алики: История православной Греции дает мне огромные силы вести духовную жизнь. За нас молятся православные родители, деды, прадеды — вплоть до первых греческих христиан. Я чувствую связь с ними. Родители мои были далеки от Церкви, но я уверена, что за меня на Небесах молились предки, а на Земле — верующие люди.
— Дает ли вам это надежду на будущее Греции?
Алики: Да. Ведь мы во время службы просим Господа укрепить в вере всех православных христиан в стране сей, во граде сем, в селении сем, в доме сем.
Марианна: Принадлежность к греческому народу должна укреплять нас в вере, потому что без Православия сейчас и греков-то никаких не было бы. Эта мысль нам помогает, прошлое как бы высвечивает для нас православную веру.
Фотини: Глядя на все происходящее, я представляю себе будущее нашей страны в довольно мрачных тонах. Думаю, Господь вынужден будет послать нам испытание — войну или какие-то события, в которых пострадает наша религия. Бог пошлет нам что-то, чтобы мы поняли, как неправильно живем, и опять повернулись к нему.
Алики: Я чувствую, что все, происходящее сейчас, не случайно. Идет испытание нашей веры, сильна ли она, или же мы готовы сдаться. Слушая, как Марианна и Фотини говорят о своих проблемах с одноклассниками и учителями, неплохо бы остановиться и задуматься: что для нас важнее — угодить Господу или приобрести друзей? Это хорошая проверка для нашей души. С духовной точки зрения, все, что происходит, идет на пользу душе, позволяя нам понять, на каком этапе духовного развития мы находимся и что нам нужно в себе менять.
— Вы неоднократно говорили о любви к Богу и угождении Ему. Какой совет Вы дали бы людям, пришедшим в Православие после чтения соответствующей литературы — обратились в веру через теорию, если можно так выразиться. Им, может быть, хотелось бы иметь желание угодить Богу, но им кажется, что Он далеко от них, а друзья — тут, рядом. Как усилить в себе это стремление?
Алики: Это желание — дар Господа человеку. Чтобы оно проявилось, надо много молиться, и Господь пошлет вам его.
Димитрий: Хочу добавить, что, думая о Боге, мы можем мало-помалу переходить от представления о Нем как о чем-то абстрактном и далеком к восприятию Его как личности, Христа, внемлющего нам. Когда я только начал ездить на Святую гору, мой друг, о. Ириней, сказал мне: «Уж больно ты рассудочный, думаешь очень много. Попробуй мыслить менее абстрактно и более конкретно, например: «В алтаре ангелы, Бог. А вот тут, в храме — мы». Для него это не абстракция, а реальность. Для него Бог — личность, у Него есть чувства. И Он хочет, чтобы мы были ближе Ему. Чтобы вести себя правильно, нужно приучить себя думать именно так. Если Бог останется для нас абстракцией, это ни к чему не приведет.
Алики: Религия — это не теория, а сама жизнь. Вот мы сейчас разговариваем, а Господь в этот момент с нами, и Богородица, и наши ангелы-хранители. Мы не одни.
Димитрий: Даже о. Серафим Роуз говорил, как ему долго не верилось, что на Успение Богородицы апостолы собрались вместе из разных концов света. Многое приходится просто принимать, потому что оно не согласуется ни с какой логикой. Но помните, как Христос сказал: «То, что я говорю, не от мира сего»? Православие нелогично, в каком-то смысле даже безумно, но именно в этом безумии мы обретаем Истину.
Фотини: Не помню, чьи это слова: «Старайтесь говорить не о Боге, а с Богом». Это очень трудно. Я еще пока не могу почувствовать, что Он — личность.
Марианна: Помню, один знакомый мне рассказывал про старенького монаха, который молился по четкам. Монах этот сказал моему знакомому, что вот, наконец-то ощутил духовную радость, которой ждал целый день. Мой друг спросил: «А сколько вы уже молитесь, отче?». Монах ответил: «Уже десять часов, чадо». Если ему потребовалось десять часов, неужели мы можем обойтись двумя минутами?
— Сейчас в Европе и Америке многие приходят к Православию. Можете ли вы им что-нибудь посоветовать?
Димитрий: После моего обращения в Православие (а это было именно обращение, потому что хотя меня и крестили в детстве, до определенного момента я православным не был) я, признаюсь вам, укрепляюсь в вере чтением историй, которые рассказывают о себе новообращенные — о том, как обрели веру, что она для них значит. Новообращенные смотрят на все непредвзятым взглядом, они видят Православие глазами младенца. Поэтому я и читаю их истории — сам-то я после стольких лет в Церкви, вполне вероятно, многого уже не замечаю, принимаю как должное. Особенно большое впечатление на меня производят рассказы тех, кто от рождения принадлежал к другой вере, а потом обратился в Православие. Я бы, наверное, с трудом выдержал столь разительную перемену, а у них хватило сил не просто принять Православие, но и держаться его. У новообращенных много хороших качеств, их жизнь сложна, и Господь примет их с большим милосердием, чем они рассчитывают.
Алики: Новообращенным не следует расстраиваться и разочаровываться, если у них не так скоро, как хотелось бы, появится желание угождать Богу. Оно приходит со временем, для этого нужно много молиться. Господь пошлет его тогда, когда вы будете готовы, ведь Он знает, когда лучше дать вам тот или иной дар. Если дать новорожденному младенцу кусок мяса, он задохнется. Господь видит наши усилия, нашу борьбу, видит, как мы страдаем за Него, и даст все, о чем мы просим, когда мы будем готовы это принять. Он терпелив, и нам надо быть терпеливыми.
Димитрий: Хочу отметить, что очень важно ежедневно читать духовную литературу, книги о святых и писания самих святых. Мое сердце, например, особенно трогают два Серафима — преподобный Серафим Саровский и иеромонах Серафим Роуз. Чем больше знакомишься с такими вот живыми примерами, с жизнью людей, страдавших и молившихся Господу, тем сильнее становишься.
Фотини: С Богом, в Его присутствии, чувствуешь настоящее счастье и любовь. Святые годами трудились, чтобы обрести это счастье, и иногда им это удавалось лишь в конце жизни. Господь сначала дает Своему чаду вкусить небесной сладости, а потом хочет, чтобы человек стяжал эту сладость собственными трудами. Наши подруги — монахини — говорят, что в начале своей жизни в монастыре человек получает от Бога радость и счастье, а потом должен бороться за это сам.
Димитрий: Да, открыв для себя Истину, ты первое время просто счастлив оттого, что Господь есть, что Ему можно служить, ждешь Его. А потом уже жизнь в основном заключается в борьбе с искушениями, с греховными мыслями и чувствами.
Я думаю, главное — не оставлять поклонения Господу в храме своего сердца, не впадать в самодовольство, а то получится так, что в конце концов у тебя останутся лишь разговоры о Боге. Как сказала Фотини, нужно говорить с Богом. Это путь каждого христианина.
Марианна: Мама говорит, что обретение глубокой любви к Богу — очень трудный путь. Иногда эта любовь нужна тебе, как воздух, но душа твоя покалечена, ей не дают идти вперед твои злые дела. У греческого поэта Иоанниса Рицоса есть стихотворение о солдате, потерявшем на войне обе руки. Он говорит: «Как придет весна, когда нет рук, чтобы обнять ее?» Иногда мы своими злыми делами сами отсекаем себе руки, которыми могли бы обнять весну — Бога — но весна все равно придет — к тому, кто имеет веру и умеет ждать.
Перевод с английского («Road to Emmaus», No. 3(#10), Summer 2002)
http://www.pravoslavie.ru/cgi-bin/sykon/client/display.pl?sid=559&did=1608
