«Пусть говорит Москва в Праге православным благовестом..»

Основатели Московского Славянского Благотворительного Общества мыслили свою деятельность как продолжение миссии Cвв. Равноапостольных Мефодия и Кирилла, первоучителей славянских. И если в Сербии и Болгарии для поддержания Православия требовались усилия по восстановлению и благоукрашению храмов Божиих, а также по распространению церковного просвещения, то в Чехии необходимо было начинать сеяние Православной Истины заново.

После изгнания православных священников из Чешского Королевства в 1096—1097 годах богослужение по кириллическим книгам и на церковно-славянском языке стало постепенно забываться. Правда, ещё в XIV—XV вв.еках православные священники появлялись в Праге, однако все попытки восстановить Православие, предпринимавшиеся первыми вождями гуситов (например, Иеронимом Пражским), окончились неудачей. Переговоры о воссоединении, которые велись между гуситами и Вселенской Патриархией в 1451—1453 годах, не достигли своей цели из-за взятия Царьграда турками.
В XVI — XVII веках Православие на чешских землях представляли лишь общины беженцев из турецких земель.
В начале XVIII столетия в Чехии побывал Царь Пётр I.

«Проживая дни лечения в Богемии, в Карлсбаде, Пётр часто удалялся для уединённой молитвы на гору неподалёку, где доселе деревянный крест означает место Царской молитвы» [1].
Общение русских и чехов во время войн XVIII — начала XIX веков способствовало оживлению в чешском народе представлений о славянском единстве, преданий о древнем Православии, о временах Свв. Кирилла и Мефодия.

Возобновление чешско-русского единения было закреплено символическим действием: в 1835 году по просьбе М.П. Погодина настоятель Пражского собора каноник Пемира в присутствии профессоров Шафарика и Ганки отделил часть св. мощей св. равноапостольного Кирилла, положил в особый ковчег и вручил его московскому историку вместе с документом, где на латинском языке был засвидетельствован этот дар (позднее, в 1855 году, мощи были положены для поклонения в храм Св. Татианы при Московском Университете) [2].
А само восстановление Православия в Чехии было плодом совместных трудов Русской и Сербской Церквей, а также и трудов Славянского Общества.

Ещё в XIV веке Король Чехии и Император Священной Римской Империи Карл IV переписывался с Царём Сербии Стефаном Урошем IV Душаном, считая его своим «братом».
И в XIX веке восстановление православного Богослужения в Праге начали сербы.
Известный сербский духовный писатель XIX столетия о. Савва Хиландарац был по происхождению чехом.

В 1848 г. в Праге состоялся Славянский съезд, во время работы которого, в день Святой Троицы — 30 мая (11 июня) [3] сербский священник Павел Стаматович (1805−1864) с протосингелом Никанором Груичем (в будущем — настоятель фрушкогорского монастыря Кувеждин, епископ Пакрацкий, администратор Карловицкой Патриархии, (1810−1887, совершил Божественную литургию на церковно-славянском языке перед скульптурой святого Вацлава (Вячеслава) на Новом Месте в Праге (территория нынешней Вацлавской площади).

Участник Съезда, известный сербский журналист и политический деятель Йован Суботич вспоминал, что «поскольку протоиерей Стаматович обладал звучным голосом, возгласы разносились по всей Праге, как команды военачальника перед строем». Павле Стаматович упомянул все имена славянских народов…

Русские славянофилы надеялись на то, что чехи не совсем забыли родную старину и при возобновлении знакомства с Православием станут безпрепятственно переходить в прадедовскую Веру. И в 1860е годы русское «Кирилло-мефодиевское сеяние» на чешской земле стало продолжением сербских усилий.

В 1867 году во время Славянского съезда в Москве поэт Карел Яромир Эрбен получил от князя Владимира Фёдоровича Одоевского в дар синодский Ирмологий — сборник православных песнопений [4].
В 1868 году церковнослужитель Войтковский из Праги писал в Славянский комитет, что чешские и моравские католические священники очень интересуются русской литературой, наибольшей популярностью пользуется газета «День» Ивана Аксакова [5].

В том же 1868 году, в виде опыта, православным русским был передан в аренду собор Св. Микулаша, некогда бывший в собственности ордена славянских бенедиктинцев.
12 марта 1869 года И. Платонов сообщал председателю Славянского комитета М.П. Погодину о том, что в Харькове перешла в Православие чешская семья [6].

В 1870 году после Первого Ватиканского собора группа чехов из 12 человек обратилась к петербургскому митрополиту Исидору с просьбой воссоединить их с православием. Чин присоединения был совершен в Александро-Невском соборе Санкт-Петербурга в праздник Покрова Пресвятой Богородицы в 1870 году [7].

В том же году Славянский комитет решил закрепить долговременную аренду костёла Св. Микулаша. Мысль о его покупке была оставлена, о чём свидетельствует письмо протоиерея Михаила Раевского от 10 (22) августа 1870 года [8].

По поручению Славянского комитета договор об аренде с Пражским Магистратом 26 июля 1870 года заключил граф Пётр Аркадьевич Голенищев-Кутузов (1845−1912, литературный псевдоним «Пётр Пустынник»), брат известного поэта-царедворца Арсения Аркадьевича Голенищева-Кутузова.

5 мая 1871 года Славянский комитет направил Московской Думе послание о благоукрашении Пражской церкви.

Ввиду важности этого документа привожу его полностью:
«Общей Думе известно, что недавно завязавшиеся сношения наши с чехами с каждым годом расширяются и упрочиваются. Теперь уже не одно любопытство, даже не одно сочувствие, основанное на племенном родстве, но и отчётливое осознание той пользы, которую мы можем извлечь из Чехии, богатой научными средствами и специально образованными людьми, в которых мы нуждаемся, привлекает многих из наших сограждан в Прагу на более или менее продолжительное житьё.
В их кругу естественно возникла мысль устроить и в столице Чехии, по примеру Женевы, Дрездена и других городов, Православную Церковь для удовлетворения духовных потребностей проживающих там русских.
Мысль эта, теперь уже близкая к осуществлению, встретила со стороны чехов не только живейшее сочувствие, но и общественное содействие.
Пражская Городская Дума единогласным приговором предоставила для устройства Православной Церкви великолепный, бывший католический, ныне упразднённый храм Святого Николая.
Суммы, необходимые для приспособления храма к потребностям Православного Богослужения, почти уже собраны, преимущественно в кругу московского купечества; - но недостаёт колоколов, недостаёт „красного звона“, о котором особенно просят чехи.
Решение Пражской Городской Думы не может не вызвать соответственного отзыва в Городской Думе Московской. Было бы прилично нашей Думе от всей Москвы одарить Прагу целою семьёю колоколов, подобранных „красным звоном“ в утешение новой православной пастве и гостеприимным чехам, отводящим ей в своих стенах почётное место. Пусть говорит Москва в Праге православным благовестом, мирным призывом к молитвенному единению, теснее и теснее скрепляя духовное общение наше с передовыми борцами западного славянства.
На сооружение колоколов для православной церкви в Праге потребуется от 5 до 6 тысяч рублей. Имеем честь предложить Московской Общей Думе принять этот расход на счёт города, в виде пожертвования от Москвы, и поручить приобретение и отправку колоколов одному из господ гласных» [9].

Ещё в 1867 году чешский посланник на Славянском съезде Ригер сравнивал славянское единство с «гармоническим звучанием московских колоколов».
В 1871 году московские колокола отправились в Прагу…

Уже в 1870 году протоиерей Михаил Фёдорович Раевский предложил Славянскому комитету несколько вариантов формирования штатного причта в церкви Св. Николая.

Он считал, что таких вариантов три — перевод в Прагу священника и диакона из Ирема [10], назначение «монаха-академиста» и самый предпочтительный — отправка нового семейного священника.
Предпочтительность такого решения о. Михаил аргументирует через необходимость обличения католической неправды: поскольку цель создания прихода есть «насаждение и распространение православия у западных славян», а «чехи будут приходить к священнику и за советом, и за духовными наставлениями, и за помощию», то следует учесть «самое завлекательное для католиков постановление нашей церкви»: брак и семейную жизнь священника [11].
Комитет согласился с доводами о. Михаила.

В 1872 году члены Комитета Ю. Ф. Самарин, А. Ф. Гильфердинг и И.С. Аксаков вместе решали вопрос о назначении Синодом постоянного священника на пражский приход [12]. Их усилия увенчались успехом. «В 1874 году отец Александр (Лебедев) назначается настоятелем в только что открытую русскую церковь в Праге, куда он вскоре уезжает с семьёй. Цель его деятельности в Чехии, находившейся тогда под властью Австро-Венгрии, — ознакомление чехов с русским Православием и вообще с Россией» [13].

4 (16) августа 1874 года Никольский собор был торжественно освящён. О. Михаил Раевский в 1870 году предполагал устроить в нём два придела: в честь Свв. Кирилла и Мефодия и Свв. Вячеслава и Людмилы [14], но оформление собора продолжалось ещё долго.
Если в «мирное» время деятельность «Прагского причта» (выражение о. Михаила Раевского) обставлялась всевозможными ограничениями, то с началом Первой мировой войны она стала невозможной.
В 1917 году московский протопресвитер Николай Любимов записал в дневнике: «Заседание (Синода) 5 мая…
Обер-прокурор прочитал только что полученную им из министерства иностранных дел телеграмму за подписью товарища министра. Телеграмма эта гласит:
„Находящийся с начала войны в австрийском плену протоиерей православной церкви в г. Праге Рыжков присужден за государственную измену (?) к смертной казни. Энергичный протест против этого и от австрийского правительства получили требование о немедленном внесении за судебные издержки по делу о. Рыжкова 10 000 р., по внесении которых он может быть избавлен от смерти. Сообщая об этом обер-прокурору, министерство иностранных дел просит немедленно доложить Св. Синоду об ассигновании вышеозначенной суммы для немедленного внесения Австрийскому правительству выкупа за избавление о. Рыжкова от смертной казни“.
…Я прямо расплакался и от жалости к своему знакомому о Рыжкову, и от мысли о том, что в лапах этих „цивилизованных“ (?!) зверей находится и мой дорогой сын…» [15].
«Цивилизованная» Австро-Венгрия желала, чтобы голос Москвы в Златой Праге умолк навсегда, а слушание его и звучание Вена приравняла к «государственной измене».
Как это знакомо, как современно! Только вместо австрийских графов «голос Москвы» глушат американские «демократы».

Однако тогда, в 1917—1918 годах, австрияки просчитались. Чехия освободилась от немецкого ярма и через некоторое время под покровительством Сербской Церкви и русской эмиграции возникла Чешская Православная Епархия.

Дай Бог, чтобы молитвами святых Кирилла и Мефодия, Вячеслава и Людмилы, приснопоминаемых Митрополита Лавра и Архиепископа Виталия (Максименко), Царственных Мучеников и всех святых Руси, Сербии и Чехии голос Москвы, братский благовест, звенел и не умолкал в Праге!

Примечания:

1. Поселянин (Погожев) Е. Очерки из истории русской церковной и духовной жизни в XVIII веке. М.: Талан, 1998, с. 8.
2. http://www.st-tatiana.ru/text/34 269.html
3. В литературе встречается и другая дата — 4 июня нового стиля. Однако праздник Пресвятой Троицы (Духови), который упоминается в автобиографиях Епископа Никанора (Груича) и Йована Суботича как день пражского Торжества, в 1848 году приходился на 30 мая (11 июня). Кроме того, Суботич упоминает о том, что Пражское восстание началось сразу после службы, а это точно соответствует дате 31 мая (12 июня), которая упоминается во всех источниках как дата начала восстания. См: Rakocevic B. Sremacki paroh s glasom vojskovode. Dnevnik (Novi-Sad), 18. jun 2008.
4. Князь Владимир Одоевский. Дневник. Переписка. Материалы. М.; Дека-ВС. — 2005, с 55−56, 191−192.
5. ГАРФ, ф. 1750, оп. 1, д. 72 лл. 31−32.
6. ГАРФ, ф. 1750, оп. 1, д. 79, л.30.
7. http://q.pravoslavie.ru/cgi-bin/sykon/client/display.pl?sid=689&did=94
8. ГАРФ, ф. 1750, оп. 1. д. 79, л. 51.
9. ГАРФ, ф. 1750, оп. 1, д. 360, лл. 1−2.
10. Церковь в Иреме (Венгрия) была возведена в начале XIX века как усыпальница Великой Княжны Александры Павловны, Палатины Венгерской, супруги Эрцгерцога Иосифа Габсбург-Лотарингского. Ирем был населён сербами. Флигель-Адъютант Императора Александра I А.М. Михайловский-Данилевский писал в 1814 году: «Богомольцы путешествуют туда (в Ирем) во множестве в известные праздники и благословляют память усопшей, снискавшей общую любовь…» (Данилова А. Пять принцесс. Дочери Императора Павла I. Биографические хроники. — М.: Изограф, ЭКСМО-Пресс, 2001, с.125).
Книга написана не вполне воцерковлённым человеком, но описание Иремской церкви (сс.136−138) стоит того, чтобы его прочитать.
Епископ Илларион (Алфеев) в 2003 году говорил: «Вплоть до 1917 года миссия (в Иреме) щедро финансировалась Святейшим Синодом, а также, имея статус придворной церкви, пользовалась покровительством домов Габсбургов и Романовых. Украшением церкви стал резной иконостас, подаренный императором Александром III в 1883 году. Часовню неоднократно посещали русские дипломаты, аристократы, лучшие представители российской культуры, писатели и политики. Однако в послевоенные годы храм начал постепенно приходить в упадок. С 1949 по 1983 год он пережил 8 ограблений, после чего останки Александры Павловны были перенесены в усыпальницу Габсбургов из соображений безопасности. Только в 1990 году силами будапештского Свято-Сергиевского прихода началось восстановление храма, которое к настоящему времени практически завершено»
http://bishop.hilarion.orthodoxia.org/1₃_10₂₁
Перевод Иремского причта в Прагу был бы неприемлемыми с точки зрения династической чести Дома Романовых, и о. Михаил отверг этот вариант.
11. ГАРФ, ф. 1750, оп. 1. д. 79, л. 52−54.
12. Самарин Ю.Ф. Письмо И.С. Аксакову /1840−1876: Ю. Ф. Самарин. Статьи. Воспоминания. Письма./ Сост. Т.А.Медовичева. — М.: ТЕРРА, 1997, с. с. 230−231
13. Лебедева Е.А. Петроград и его святыни. СПб, Изд-во «Русско-балтийский информационный центр „БЛИЦ“», 1995., с. 4.
14. ГАРФ, ф. 1750, оп. 1. д. 79, л. 52−54
15. Российская Церковь в годы революции (1917−1918). Сборник. М.: Крутицкое Патриаршее подворье, 1995, с. 60−61.

Иллюстрации:
Монастырь Кувеждин.
Памятник Св. Вацлаву.
Храм Св. Николая в Праге.