«Чти ж стихи нам, как бывало встарь..»

…Нам безумно повезло, что в начале 1960-х
произошел этот феномен — «студия Чичибабина».
Р. А. Гурина (Беляева)

В субботу 7 февраля в Харьковской городской галерее состоялся творческий вечер «Февраль. 45 лет спустя», посвященный 45-летию начала работы литературной студии Бориса Чичибабина.

В вечере приняли участие Юрий Милославский (Нью-Йорк, США), Раиса Гурина- Беляева (Киев), Генрих Шмеркин (Кобленц, Германия), а также живущие в Харькове Эдуард Сиганевич, Людмила Гальперина, Александр Гуторов, Юрий Козаровицкий.

Послание Чичибабина

Удивительно устроена жизнь. Можно по иронии судьбы занять президентское кресло, грезить о себе как о мессии, а объективно быть разрушителем общественной жизни. А можно служить клерком нижнего звена в трамвайном управлении, о себе помышлять весьма скромно, а меж тем — объективно же — быть властителем умов и духовным светочем.

Есть личности, которые в общественной жизни играют особую роль. Энергетика их такова, а мы скажем, таков их дар, который, как известно, есть поручение, что даже находясь будто бы на периферии социальной жизни, значение таких людей огромно. Таким человеком для Харькова, для культуры Украины (а нам кажется, что и для всей русской литературы) является поэт Борис Алексеевич Чичибабин.

В первые февральские дни 2009 г. исполняется 45 лет со дня начала работы знаменитой литературной студии, которой довелось руководить Чичибабину (об этом — взволнованный очерк знаменитого чичибабинского студийца Ю. Г. Милославского). Ровно через два года студия была закрыта, однако ее последействие таково, что из студийной среды вышел ряд литераторов, сыгравших и продолжающих играть важную роль в литературе.

Кроме того, уже в новейшие времена, после кончины поэта (1994), в первую очередь благодаря созданию Международного фонда памяти Б. Чичибабина (инициатор Е.П. Кушнарев) и личным усилиям вдовы поэта Л. С. Карась-Чичибабиной, имя Чичибабина активно вошло в пространство русской поэзии.

Его присутствие сохраняется и, похоже, усиливается. Можно сказать, что рядом с ним и вослед ему в Харькове взошла целая плеяда ярких стихотворцев, чьи сочинения наряду с чичибабинскими регулярно публикуются в крупнейших антологиях русской поэзии Украины, России, дальнего зарубежья, в толстых литературных журналах разных стран. Это явление некоторые поэты-коллеги и исследователи назвали «постчичибабинским кругом» и говорят о том, что Харьков сегодня является третьей (наряду с Петербургом и Москвой) столицей современной русской поэзии.

Однако поэзия поэзией, а главное послание литературы, полагаем, — в Добре и Красоте. «Во имя Красоты, и больше ни во чьё!» — воскликнул Чичибабин. Наивно звучат эти слова в начале XXI века, в эпоху алчного прагматизма, вопиющей корысти, разнузданного потребления, нравственной деградации, торжества хама. Ну что ж, посмотрим, кто окажется прав в дальней перспективе.

Пока же — делаем что можем. В начале марта — вопреки всяческому кризису — в Харькове пройдет ежегодный Международный фестиваль современной поэзии памяти Чичибабина, состоятся Чичибабинские чтения.

Памятный вечер

Гостей на вечере оказалось даже несколько больше, чем ожидалось. Собрание было проведено в виде импровизированного заседания знаменитой студии, которая просуществовала ровно два года — с 1964-го по 1966-й.

«Я никогда с ним не спорил, но мы никогда с ним не соглашались… - рассказал в самом начале вечера Ю. Милославский о Чичибабине тех лет. — Литстудия Чичибабина намного превышала как время, так и место, где она проводилась. Чичибабин был природный учитель; учитель тех харьковских мальчиков и девочек, которые тянулись к литературе. Все, что я знаю о русской литературе, все, что понимаю в ней — началось с почина Чичибабина. И я не один такой. Я знаю и других людей, в которых этот импринтинг, то есть первое впечатление, — о русской литературе — пошло от Бориса Чичибабина. И так для меня по сей день, я не скрываю. Я всегда думаю: как бы Борис прочел тот или иной текст, то есть смотрю на текст словно его глазами…

Однажды после студии мы шли, чуть выпив, по лужам возле Зеркальной струи (а я перед тем напал на какого-то возрастного автора, читавшего на студии слабые стишки). И шлепая по лужам своими „журавлиными“ ногами, Чичибабин сказал мне: „Вот что ты, Юрка, так остро критикуешь графоманов? А если б они не писали стихи, то что бы делали? Они бы пили водку, били жен или хулиганили. Или сидели бы дома, травились хоккейными репортажами, гадкими фильмами, а так они все-таки тянутся к прекрасному. И как ты этого не понимаешь?“ Но я ведь ничего тогда не понимал, мне было 16−17 лет. И лишь через много лет понял, насколько он прав! Что литература — вытягивание из довольно скучного и жалкого человеческого бытия, где б оно ни было; это не зависит ни от государственного строя, ни от страны, ни от эпохи; человеку трудно сносить жизнь в чистом виде, как она есть. Так мы задыхаемся от слишком крепкого спирта, так нас жизнь сжигает… То духовное средостение, которое обеспечивала литература, тяготение к ней — его-то Чичибабин как-то создавал, давал его нам. Я это не забываю… Не головой, я не забываю это костями.
А лучшие воспоминания о чичибабинской студии, „Дом для друзей“, написаны Раисой Гуриной…»

В свою очередь Р. Гурина отметила, что главной фигурой студии был, прежде всего, сам Чичибабин. «Нам повезло: в тот год было по 17 лет, а ему был 41 год. Мы встретились с человеком громадного внутреннего масштаба… Громадной душевности, громадной энергетики (внешне не проявлявшейся ни в какой в суете)…»
Р. Гурина прочла новую главку — «Джек и петух» — к харьковским мемуарам «IMAGO. Записки о Холодной Горе».

Г. Шмеркин артистично исполнил свой рассказ «Поцелуй иуду», который начинается такими словами: «Прошедшего не вернёшь. Не вернёшь, как ни крути… Не вернёшь ни детства, ни юности, ни нежного взгляда случайной попутчицы в душном купе, ни апперкота от её внимательнейшего супруга — тут же, не отходя от кассы. Ни себе не вернёшь, ни ему. Но если гора не идёт к Магомету, ты сам возвращаешься к своему прошлому…»

Возвращаясь к прошлому 45-летней давности, студийцы, во многом сохранившие поколенческий шестидесятнический романтизм, вспомнили о студии, эпохе, облике Б. Чичибабина. Р. Гурина «кинематографическим» взглядом даже отметила особенности гардероба наставника.

Э. Сиганевич выразил убеждение, что кончину Чичибабина приблизили острые переживания распада СССР, отделения России. (Напомним чичибабинский выкрик 1993-го года в телефонную трубку: «От этого я и подыхаю!» — Авт.). Нынешнее удушение русского языка оранжевой властью Украины, по словам студийца, это очередной этап атаки на русскую культуру на Украине и вообще на русское культурное сообщество. В завершение выступления Э. Сиганевич прочел свое стихотворение памяти Б. Чичибабина.

А. Гуторов и Ю. Козаровицкий рассказали о студийной жизни 60-х, а прибывшая к середине вечера Л. Гальперина напомнила о том, какой огромный общественный резонанс вызвало первое выступление Б. Чичибабина в Большом зале общества «Знание».

Были перечислены практически все литературные студии Харькова 60-х, которыми руководили Зельман Кац, Григорий Гельфандбейн, Роман Левин, Борис Котляров, Револьт Бунчуков и другие. Как сказал Ю. Милославский, «это было совсем другое время, можно было ходить на заседания разных студий, благо их было много».

Заметим, что сегодня, в 2009-м, в Харькове осталась единственная студия («Песнь песней»), где возможен внятный, высокопрофессиональный разговор о русской поэзии. Однако, по нашим сведениям, ее собираются закрыть.

Чтоб «не пресеклась связь времен», доброхоты думают о возрождении литстудии в Чичибабин-центре или (и) учреждении новой в предполагающемся к открытию в Харькове Русском культурном центре. Эта работа требует финансирования, и отрадно, что такой пункт занесен в Программу Харьковского облсовета по развитию русского языка.

Небольшой зал гостеприимной городской галереи был переполнен: зрители (с немалым числом молодых лиц) и представители СМИ полностью оккупировали и лесенку, ведущую на подиум, и пол подиума, а многие из тех, кому не досталось сидячих мест, смогли даже выстоять все два часа этого действа-общения. Скромно в задних рядах зрителей появился экс-мэр Харькова Михаил Пилипчук, глава Международного фонда имени Чичибабина.

В завершение Ю. Милославский (прибывший на вечер специально из Москвы, где от Русской православной зарубежной церкви был делегатом Поместного Собора, избиравшего Патриарха РПЦ), прочел четыре «именных» стихотворения, тематически связанных с Харьковом: «На памятник Тарасу Шевченке в Харькове» (Посвящение С. Минакову), «На 70-летие со дня рождения В. М. Мотрича», «Баллада о беглеце» (Посвящение Р. Гуриной), а также «На разрушенное старое кладбище в Харькове, именуемое Молодежный парк».

Будучи ведущим вечера, автор этих строк подчеркнул, что фигура Бориса Чичибабина является сущностнообразующим столпом в том духовном пространстве, которое с меткой подачи Ю. Милославского именуется Харьковской цивилизацией. Чему свидетельством стало памятное собрание, вызвавшее такой живой отклик у харьковчан разных поколений.

На снимках: Б. Чичибабин в 1960-е; на вечере, 7 февраля 2009 г., Харьков — слева направо — С. Минаков, Р. Гурина, А. Гуторов, Ю. Милославский, Г. Шмеркин, Э. Сиганевич (фото Анны Минаковой).