 |
| Новый Петербургъ | Евгений Гильбо | 25.04.2005 |
Следствие остановилось на версии, что череп ребенку проломила его приемная мать в процессе воспитания. Других версий решили не рассматривать, тем более что приемная мать взяла все на себя твердо и без экивоков. Затем выяснилось, что ребенка для воспитания приобрели в российской глубинке и с тех пор все время воспитывали методами, которые закончились несовместимым с жизнью повреждением черепа.
Следствие остановилось на версии, что ребенка из России привезли исключительно для воспитания, а не для того, для чего его фактически использовали. И что в клинику, где случайно скопились пациенты, которым требовались органы с именно такой генетикой, ребенок попал тоже случайно. Совпало так.
Однако даже если предположить, что все это — цепь невероятных совпадений, убийство остается убийством. И в таком случае «приемная мамаша», которая в убийстве созналась, должна по законам штата сесть на электрический стул или провести 45 лет за решеткой.
Даже если списать на обычный непрофессионализм то, что следствие не рассматривало более очевидных версий, чем страсть матери к весьма не приветствуемым в США методам воспитания (как известно, в США ребенок может пожаловаться даже на то, что родители не так на него смотрят и мало дают карманных денег — и к родителям применяются строгие меры, а тут дамочка почему-то не боялась зверски избивать ребенка), приговор по делу все равно оказывался лакмусовой бумажкой отношения властей США к этому делу: либо они карают за убийство русского ребенка так же, как и за убийство американского, либо же мы имеем дело с государственной политикой определенного рода.
На прошедшей неделе приговор был объявлен. В результате долгого судебного следствия оказалось, что виноват в случившемся… разобранный на запчасти шестилетний ребенок. Он, оказывается, обладал каким-то буйным психическим заболеванием, которое первые шесть лет его жизни в российском детдоме никак не проявлялось (и выбран он был, как явствует из документов, в качестве наиболее здорового, без отклонений, ребенка), а вот в США проявилось в первые же дни его появления.
Суд предположил, что причиной заболевания могло быть зачатие в пьяном виде, так как русские по трезвости зачинать не имеют привычки. И хотя свидетелей такого зачатия даже и не пожелали видеть, само предположение было положено в основание оправдательного по сути приговора: как же еще воспитывать так нехорошо зачатого русскими ребенка, если не ежедневным битием головой о дверной косяк? Так что мамашу обвинять в умышленном убийстве не приходится — это домыслы гнусных журналистов. Просто воспитательное убийство по неосторожности. За которое положено три года условно.
За скобками процесса остался вопрос, как у зачатого по пьяни неполноценного ребенка оказались столь полноценные органы для пересадки американским детям, у которых они развиваются как-то не так, несмотря на совершенно трезвое зачатие? И в каких конвульсиях должна была биться взявшая на себя убийство приемная мамаша, чтобы размозжить череп о косяк так, как могут только весьма здоровые мужики с хорошим опытом?
Впрочем, вопросов задавать журналисты могут сколько угодно — ответов на них уже не получить, ибо суд и следствие закончены, а органы оказавшегося во всем виноватым мальчика уже давно принадлежат гражданам более счастливого государства, чем-то, в котором он имел несчастье родиться.
* * *
Конечно, если бы в клинике не оказалось случайно дотошных и падких до сенсаций американских журналистов, мы вряд ли узнали бы об этом деле, да и дела уголовного бы, конечно, не было. Несчастный случай отпиарили бы обыденно — «упал на нож и закололся», прыгнул с крыши и т. п.Прикинув вероятность присутствия журналистов при подобных событиях, мы путем деления на эту вероятность данного единичного случая можем получить грубую статистическую оценку числа таких случаев в США. Конечно, можно предположить, что этот случай уникален, и именно при уникальном случае посчастливилось присутствовать скандальному журналисту. Но это было бы еще одним маловероятным совпадением в этой истории, которую судебный приговор трактует именно как цепь маловероятных совпадений. А это сделало бы саму историю столь невероятной, что ее пришлось бы признать чудом, с которым надлежит разбираться уже вновь избранному Папе Римскому.
Но поскольку нас ужасные большевики за годы своего атеистического правления приучили в чудеса и даже в святость Папы Римского не верить, мы склонны все же думать, что никаких чудес тут не было, а сочетание фактов вызвано не случайным их совпадением, а вполне существенной связью. И потому нам интереснее задаться вопросом — почему в чудеса склонны верить следственные органы в США и как они умудрились эту связь не заметить и даже не предположить?
Впрочем, ответ на этот вопрос столь очевиден, что обсасывать его нет никакого смысла. Тем более, что мы ведь обсуждаем не политику американского государства, а будущее государства Российского. И нас больше интересует, какая будущность для России следует из этого факта.
* * *
А будущность вытекает из сопоставления. Американское государство явно заботится, чтобы его граждане получали в достаточном количестве органы для пересадки. Российское государство не заботится о том, чтобы его детей не разбирали на запчасти. Американская нация никогда бы не допустила разбирания на запчасти здорового американского ребенка, даже если бы у кого-то и закралось подозрение, что он мог быть зачат по пьяни. Русская нация проявила полное безразличие и схавала официальную версию о сознавшейся импульсивной мамаше.Впрочем, безразличие к ребенку нация проявила задолго до того, как его разобрали на запчасти. И очевидно, что разобрали его именно потому, что это безразличие имеет место.
Собственно, отношение к детям очень хорошо характеризует нацию как таковую. Дело в том, что дети так или иначе остаются самым дорогим, что есть у человека, семьи, общества. Ко всему остальному относятся обычно менее эмоционально и более безразлично. Значит, если разбирание на запчасти русских детей не вызывает заметного возмущения и общественного движения, — то демонтаж объектов менее значимых, например государства, вряд ли вызовет существенные эмоции.
* * *
Собственно, об этом вслух заговорил в журнале «Эксперт» за 4−10 апреля 2005 года глава путинской администрации Дмитрий Медведев: «Если мы не сумеем консолидировать элиты, Россия может исчезнуть как единое государство. С географических карт были смыты целые империи, когда их элиты лишились объединяющей идеи и вступили в смертельную схватку. Консолидация российской элиты возможна только на одной платформе — для сохранения эффективной государственности в пределах существующих границ».Впрочем, до Медведева об этом говорили все разумные люди. До Кремля, к сожалению, доходит до последнего. Вспоминается известная задница, подававшая в 70-е жалобу в ЦК КПСС о том, что до нее газета «Правда» доходит до последней.
Насколько вероятно то, что господа Путин и Медведев «сумеют консолидировать элиты»? Да еще для сохранения эффективной государственности, которой нет? Одно дело — пообещал бы хоть СОЗДАНИЕ такой государственности. А то — предлагает объединяться ради СОХРАНЕНИЯ этого кошмара. Да-с, вероятность удачи у г-на Медведева отличается от нуля ровно на статистическую погрешность. А чего ждать в случае неудачи — озвучил уже и он сам.
Кроме того, до Кремля еще не дошло главное ограничение ситуации, грамотным людям давно известное: в существующих границах Российская Федерация принципиально неустойчива как государство в силу недостаточности имеющихся ресурсов для контроля этой территории. Как известно, ресурсы, уравновешивающие малонаселенные восточные и северные территории, сосредоточены в освоенном русскими во второй половине 19-го века черноморско-приднепровском регионе, почему-то сегодня вместе с этими русскими отданного в качестве придатка к Украине. Без возвращения утраченных земель и объединения России в полном объеме сохранение ее целостности в «существующих границах» (интересно, где он их, существующие, видел? В казахской степи?) невозможно принципиально.
Впрочем, в ЦК КПК над этим вопросом задумались задолго до господина Медведева. И выводы сделали.
*
Тем временем кремлевские политтехнологи выдали замечательный проект закона о выборах, который радостно приняли карманные депутаты карманной Думы. Закон этот полностью закрывает возможность легального вхождения в политическую элиту для всех инновативных меньшинств, которые появились после 2000 года. Характер отбора субъектов избирательного процесса, процедура выборов и 7%-ный барьер делает невозможным присутствие в палате кого-либо, кроме коммунистов, правящей партии и, если ФСБ снова проявит милость, ЛДПР.
Впрочем, хлопоты Путина сотоварищи в этом вопросе излишни. Уже предыдущая редакция избирательного закона и избирательная практика отбила всякий интерес к парламентской работе у всех, кто моложе 45 лет и занимается хоть каким-либо реальным делом. Думские места по разнарядке еще интересуют нефтяников и руководителей бюджетных организаций, но серьезных претендентов на власть они не интересуют. Так что смена власти в России в любом случае не будет иметь отношения к процедуре выборов. Даже такого косвенного, как в Киргизии или на Украине.
Впрочем, Путин склонен к иллюзиям существенно больше, чем какой-нибудь Кучма или Акаев. На прошлой неделе он озадачил гамбургских счетоводов, сообщив им, что в 2008 году уйдет от власти, зато в 2012 году может (чем черт не шутит?) снова баллотироваться. То бишь заявил, что останется влиятельной фигурой в российской элите.
Не очень понимающие русские реалии аналитики сделали из сказанного вывод, что Путин вместо себя запустит в Кремль какого-нибудь неамбициозного лоха, объявив его преемником, а отдохнув четыре года, — снова въедет на согретое неамбициозным помощником местечко. Можно как угодно относиться к Путину, но считать его клиническим идиотом, способным поверить в реальность такой схемы, было бы слишком. Впрочем, в это поверил Жириновский, нижайше сообщивший, что готов исполнять функции декоративного презика на любых условиях.
На самом деле, конечно, Путин имел в виду другое — происходящее из его опыта, из представлений его поколения о том, как делаются дела. Очевидно, он рассчитывает, что если все сдаст по-тихому и в ситуации, когда это зависит только от него, — то ему в уплату дадут какой-то лакомый кусок, например место директора Газпрома, что позволит ему остаться в составе обновленной элиты, как Чубайсу. А потом — чем черт не шутит? — можно и пригодиться снова в качестве президента.
Проблема режима заключается в том, что они так и не способны адекватно себе представить, КОМУ придется сдавать власть. Дело идет не о смене вех и не о смене поколений даже. Дело-то заключается в исчерпании того пути развития, который был выбран в Перестройку и из которого уже все выжато. Впрочем, этот курс уже мертв, и лишь обильные вливания нефтедолларов поддерживают его загробное существование.
* * *
Тем временем во французской газете «Le Point» госпожа Политковская решила разъяснить французскому читателю, что такое Путин:«Да, это Акакий Акакиевич, главный герой повести Николая Гоголя „Шинель“. Это маленький чиновник, усердный, но некомпетентный, серый и ограниченный, который недоволен своим положением. Путин тоже сер. И он мечтает стать царем».
Политковская неплохо лично знает Путина и в силу этого она говорит вещи, которые имеют прямое отношение к личности Путина. Однако она существенно ошибается в другом: личные качества человека мало оказывают влияние на выполнение им президентской функции. Тем более, если он всего лишь «Акакий Акакиевич». В этом случае его действия целиком определяются проекциями системных свойств той системы, в которую он встроен и которой он служит.
Я знаком с Путиным несколько подробнее и ближе, чем Политковская, но при анализе его деятельности как раз стараюсь полностью игнорировать все, что мне известно о нем лично. И каждый раз оказываюсь прав: его действия полностью определяются функциональными свойствами системы.
А система осталась та же самая, что была при Горби, только основательно потрепанная ельцинизмом. И политика та же, что у Горби. За последние пять лет Путину удалось сдать гораздо больше крепостей, чем его предшественнику-разрушителю. База в Лурдесе, Грузия, Украина, Киргизия, Латвия… Все это — не неудачи во внешней политике, а сама политика. Политика максимальной сдачи позиций.
Нет такой крепости, которую не способен был бы сдать наш дорогой Владимир Владимирович!
Патриотическая риторика, которой все это прикрывается, также лишь свойство системы. Во всяком случае, она совершенно не адекватна ментальности самого Путина. Хотя она вполне органична ментальности простого люда — и потому обеспечивает странный феномен популярности режима, вполне при этом осознающего приближение краха. Конечно, официальные данные «социологов» о 70%-ном рейтинге Путина не соответствуют реальной проверке на выборах, где он набирает порядка 52%, что с учетом административного ресурса в 15−18% дает реальный рейтинг в 35%. Но и поддержка трети населения — это невероятно много для режима, не имеющего ни одного успеха в своей деятельности за шесть лет.
На днях уже и выдающийся деятель партии «Единая Россия» Ю.М. Лужков наряду с Медведевым стал делиться опасениями, что стране грозят очень и очень серьезные вызовы времени и опасности, первые проявления которых были связаны с недавней монетизацией социальных льгот. Их еще больше обострят запланированные реформы жилищно-коммунальной системы, землепользования, образования и здравоохранения. «В результате могут повториться события 1917 года, когда в России рухнул капитализм. Все, что Ленин говорил о революции, очень напоминает нынешнюю ситуацию».
Лужков хорошо штудировал Ленина, судя по количеству цитат из оного в его диссертации, а потому знает, что говорит. Но революция 1917−1934 годов была вызвана, по сути, одной-единственной реформой — а именно земельной реформой Столыпина, которая повлекла маргинализацию большей части населения, вызвала в народе неустранимую до сих пор ненависть к крепким частным хозяевам и повлекла те последствия, которые в своих письмах к Столыпину предрекал Лев Толстой: «Лишенные земли, веры и будущего, выброшенные на обочину, живущие одним лишь добрым воспоминанием о золотом веке общинной жизни люди вскорости в горести своей сметут не только Вас, но и самое государство Российское, и на обломках его восстановят общину в самой крайней и архаической ее форме».
Привыкший править поволжскими немцами и потому не имевший представления о русской жизни и русской ментальности бывший саратовский губернатор Столыпин, конечно, проигнорировал предсказания весьма неглупого и наблюдательного тульского помещика. А зря проигнорировал: эти предсказания имели куда более солидную основу, нежели у Нострадамуса. И платой за реформаторский раж и паранойю сначала стала сама жизнь Столыпина, затем снесенное напрочь государство, эти реформы попустившее, и, наконец, ликвидация всех необщинных форм крестьянской жизни в эпоху коллективизации.
И хотя ЦК ВКП (б) по мере сил и своей марксистской приверженности сопротивлялся восстановлению общины под предлогом коллективизации, призывал крестьян обогащаться и делал все прочие «правильные» телодвижения, — стихия народная общину все же восстановила, а марксистское политбюро стало ее жертвою. Из всего его состава наверху сохранился лишь один Сталин, вовремя понявший суть дела и прекративший попытки остановить лавину слабыми человеческими руками. Он и сумел выплыть, когда лавина ненависти сметала его бывших друзей и соперников.
* * *
Впрочем, ныне времена иные. Крестьянство уже давно если и не вымерло до конца, то никакого влияния на ситуацию в стране не оказывает. Так что процесс его ограбления, намеченный в новом Земельном кодексе, вряд ли сможет как-то ситуацию дестабилизировать.Не дестабилизируют ситуацию и процессы ограбления других слоев населения. Как показал очередной опыт, не только пенсионеры и студенты, но и военные отнеслись к нему без особого возмущения. Поскандалили — и забыли. Отходчивый народ.
Есть старый анекдот о том, как будут реагировать представители разных народов на гвоздь в стуле, на который они по недосмотру сели.
Американец возмутится и разобьет стул.
Немец возьмет инструмент и приведет стул в порядок.
Поляк будет скандалить на весь свет по поводу происков тех, кто вбил этот гвоздь в стул.
Русский матюгнется, но сидеть останется, думая: «А может, так и надо?».
* * *
Опасность для режима, конечно, проистекает вовсе не от тех, кого он грабит, а от тех, кому дает страну на разграбление. В еще большей степени опасность ему грозит со стороны неимоверно раздутых штатов и систем безопасности. Ужасы, которые приходится испытывать в российских аэропортах каждому, кроме проводимых через VIP-залы террористов, — раздевание до трусов, ощупывание яиц, грудей и подошв, просвечивание всех частей тела, а в ближайшей перспективе — прощупывание заднего прохода и шейки матки — не гарантируют, конечно, ни на йоту увеличения безопасности сравнительно с прошлыми процедурами. Зато они дороже, дают работу большему числу третьесортных людишек, позволяют им ощутить власть над людьми, а каждому гражданину — свою доступность любым действиям власти.Точно так же «приблизились» к человеку и прочие органы безопасности. Они неимоверно выросли, потребляют сегодня в 3 раза больше ресурсов, чем при Ельцине, и в 6 раз больше, чем при Брежневе. Понятно, что в случае любой угрозы режиму они бросятся не режим спасать, а свое существование.
* * *
Хотя история Октября усилиями товарищей Сталина, Кирова и Жданова весьма старательно и глубоко фальсифицирована, роль систем безопасности в ней поддается изучению. Началось все, конечно, со шпиономании 14-го года, когда генерал Бонч-Бруевич, начальник разведки Генштаба, начал изыскивать германских шпионов везде — где можно и нельзя. Шпионов нашли неимоверно много, резко вырос и штат разведывательно-контрразведывательного аппарата, подчиненного генералу.Когда в феврале 1917 года в Петербурге начались не больно-то серьезные волнения из-за первых перебоев с хлебом (позже ставших постоянными лет на сорок), струхнувшая и думавшая уже только о себе система военных спецслужб не только побудила генералитет вырвать у слабовольного царя отречение, но и стала лихорадочно искать способ найти власть, которой она была бы нужна. Поскольку масонская тусовка в услугах Бонч-Бруевича не нуждалась, он обратился к маргинальным экстремистским элементам, сформировал из них новое правительство — Совнарком, и посадил управляющим его делами своего брата. Как видно по архивам, примерно 65% исходящих из Совнаркома распорядительных документов не имели никакого соответствия в протоколах и повестках его заседаний…
Разрастание спецслужб и раздуваемый психоз террористической опасности сегодня приближается к тому же уровню, что и в 1916 году. Параллельно камлания на тему приближения революции стали столь же громкими, что и в 1916-м. Вопрос — сколько же осталось до отречения Путина? И сколько пройдет после этого времени до передачи спецслужбами власти от буржуазно-думского кабинета умеренных патриотов к новому Совнаркому, новой инновативной партии?
Продолжение следует
Газета «НОВЫЙ ПЕТЕРБУРГЪ» от 21.04.2005 г.
