 |
| Русская линия | Александр Каплин | 19.09.2008 |
В настоящей публикации, опираясь прежде всего на наследие Е.Н. Воронца, а также на дореволюционные источники, делается попытка более подробного освещения его наследия.
Е.Н.Воронец родился в Харькове в потомственной старинной дворянской семье. Первое высшее образование получил в Императорском Училище правоведения в С.-Петербурге (1866). Затем в 1866 — 1870 гг. обучался в Московской духовной академии (был в числе лучших студентов), но в апреле 1870 г. по семейным обстоятельствам за два месяца до выпуска уволился из академии, которую закончил в 1886 г. (будучи уже известным богословом) со степенью кандидата богословия.
Большую часть жизни провёл в Харькове и Харьковской губернии. Однако это не мешало ему самым активнейшим образом изучать многие важные вопросы. Его труды по отзывам специалистов имели не только научно-литературное, но и общегосударственное значение.
Уже в начале 1870-х гг. Е.Н.Воронец становится известен как разносторонний глубокий исследователь. Он составляет и издаёт множество статей и брошюр духовного содержания (переложения житий святых, в т. ч. для народного чтения и др.) В 1873 г. становится известной его «Жизнеописание св. Марии Магдалины, из людей первой проповедницы Воскресения Христова» (Киев, 1873). В 1883 г. вышло 2-е исправленное издание этой книги, за которую в том же году автор был удостоен благодарности императора Александра III.
В эти же годы Е.Н. Воронец издаёт «Жизнеописание вероисповедницы христианства св. Поликсении» (Орел, 1875), «Об Ангелах-хранителях и о подражании святым, именами которых мы называемся». (Xарьков, 1877) и др., которые неоднократно переиздавались впоследствии. Причём исследованием житийной литературы Е.Н.Воронец занимался практически всю жизнь (см.: «Житие св. отца нашего Евстафия, еп. Антиохийского». (М., 1905) и др.
В 1870-е гг. Е.Н. Воронец становится известен и как специалист «по истории и обличению мухаммеданства». Преподавателями из духовных академий высоко была отмечена уже одна из первых работ по этой теме «Первоначально богооткровенная истина Единства Божия в до-мохаммеданской религии Аравитян», опубликованная сначала в журнале Казанской духовной академии «Православный Собеседник» (1873. № 2), а затем и изданная отдельно. Тогда же (в 1873 г.) эта монография получила и одобрение обер-прокурора Святейшего Синода, известного ученого графа Д. А. Толстого и была отмечена им во Всеподданнейшем отчете его за 1873 г.
За этой и другими работами Е.Н. Воронца было призано, что они имеют важное значение в научном и практическом отношении, так как им «указывается тот путь, на который должна вступить православная полемика с мохаммеданством». Вот почему эта монография, а также и другие статьи и брошюры Е. Н. Воронца, имеющие миссионерский характер, с той поры рекомендовались студентам Казанской Духовной Академии, изучающим миссионерские предметы татарской группы, а также слушателям двухгодичных миссионерских курсов при Казанской Академии, как «вполне научныя, основательныя и весьма полезныя для успеха св. миссионерского дела».
Е.Н. Воронец не оставлял эту тему более десятилетия, написав немалое число статей и брошюр. Укажем хотя бы некоторые из них подобного характера.
В заключительных строках статьи «Нужна-ли теперь противомохаммеданская миссия для миллионов инородцев восточных областей Европейской Россиии» (см.: «Чтения в Обществе любителей духовного просвещения».1883. № 1) автор писал: «Пора русскому государству, в лице всех его представителей, повернуться к своей славной многовековой истории и вспомнить, что не наука, — какая бы то ни была мирская наука, — не просто просвещение, — какими бы то ни было мирскими знаниями, — не просто школы, — с какими бы то ни было методами и системами, не иностранные подданные, служащие России только за деньги или по прочим только внешним побуждениям, — не иноверцы православно-русской церкви обрусили, объединили, слили внутренно и внешне, духовно и видимо, тех инородцев государства русского, которых инородство можно видеть и восстановить теперь только в древних исторических документах. Нет. Это крепкое бытовое, величественное государственное созидание везде, во всех и неприглядных уголках великой России, совершило, как прежде, так и ныне совершить может одно только православное христианство, и именно чрез ревностных, всю свою душу влагающих в дело святого просвещения, православных благовестников, и чрез тех из них, которые формально у нас не прославлены, как и чрез великих, внешне и видимо до сих пор везде, местно русскою церковию прославляемых, многочисленных святых просветителей народов, составляющих государство русское"…
Совет Московской духовной академии в 1886 году свидетельствовал пред Святейшим Синодом «об успешности трудов г. Воронца на учено-литературном поприще в области церковно-исторической науки» (см.: Постановления Совета Московской Духовной Академии 9 Июня, 1886 г. за № 18).
Е.Н. Воронец пишет многочисленные научные и публицистические сочинения, посвященные миссионерству. Он считал, что миссионерская деятельность должна быть направлена не только на иноверцев, но и на православных во всех епархиях России, выступая в защиту идеи Н. И. Илъминского о ведении богослужений и об обучении «инородцев» основам Православия на их родных языках. Он был пожизненным или почетным членом многих миссионерских организаций, в т. ч. Православного миссионерского общества и Гурия Казанского святителя братства; действительным членом Общества любителей духовного просвещения, заслужив одобрение Православного Миссионерского общества, в отчёте которого за 1886 г. говорилось: «Сообщая об открытии новых Комитетов Православного Миссионерского Общества, Совет почитает своим долгом с благодарностию упомянуть в своем отчете о литературных трудах по этому вопросу пожизненного действительного члена Общества Е. Н. Воронца, предпринятых им по свободному произволению и просвещенной ревности о должном развитии Общества. В его статьях о Миссионерском Обществе, появившихся в прошедшем году в Московских Церковных Ведомостях, разъяснена удовлетворительно для общественного сознания потребность и естественность существования Комитетов Православного Миссионерского Общества во всех епархиях и освещен путь, по которому должно совершаться дальнейшее движение в осуществлении этого важного дела. Заслуга Обществу несомненная. Совет с согласия автора издал этй статьи г. Воронца отдельною брошурою на счет Общества и разослал ее в виде приложения к отчету. Новыя его статьи по тому же предмету в нынешнем году помещены в таком авторитетном органе, как Церковный Вестник (см.№ 14, 15 и 16), и еще более разъяснили вопрос, столь важный для Миссионерского Общества».
Спустя два года (в 1888 г.) Е. Н. Воронец вопросам миссионерства посвятил (ставшую сразу известной) работу: «Основныя черты распространения Христианства на Руси девять сот лет назад и ныне. По поводу исполнившихся 900 лет с утверждения в России христианства» (1890 г. она была издана отдельной книжкой). «Русское царство, — писал автор, — есть более церковь, — в обширнейшем и прекрасном древнем христианском значении, нежели государство в новейшем виде, исковерканном всякими фальшивыми парламентарными и революционными западными понятиями. И единственный священный закон, единственная конституция. которую все цари русские, при вступлении и венчании на царство, обещают народу своему исполнять и хранить — это Никейский символ веры Вселенского собора отцев церкви православно-христианской».
О том, какое впечатление производила эта работа, свидетельствует отзыв «ученого и идеального благовестника Сибири» архиепископа Иркутского Вениамина: «Пишу под впечатлением только что прочитанного мною продолжения статьи: «Основныя черты распространения христианства на Руси"… Факты подобраны и освещены так прекрасно, что я при решении своем полагаться только на Господа, прошу Вас, если у Вас будут оттиски статьи той, разослать тем лицам, кому ведать это надлежит"…
В 1880-е гг. стали появляться и статьи Е. Н. Воронца по истории и обли-чению сибирского буддоламаизма. Так один из критиков о статье «Русским-ли правительством узаконено иноземное идолопоклонническое ламство в Православной России?» (напечатанной в журнале «Чтения в Обществе любителей духовного просвещения» в декабре 1888 г., а в 1889 г. изданной отдельной брошюрой), писал: «Вполне своевременно явилась теперь брошура г. Воронца… с точки зрения своих изысканий в русских архивах и в авторитетных по данному вопросу сочинениях, и везде, где только было возможно, — поставленный брошурою вопрос г. Воронец разрешает так: иноземное идолопоклонническое ламство первоначально оффициально признано и утверждено в православной России не русским Правительством, а именно насилием и террором, властвовавшими тогда над Россиею, иноземцами иноплеменниками, иноверцами очень враждебными православно-русским интересам. Эти ненавидевшие все православно-русское иноземные узурпаторы русской власти, воспользовались фактическим отсутствием в то время Царя и Правительства православно-русского в России, оффициально признали и учредили 150 комплектных чиновных лам в Забайкалье, с одной стороны вследствие подкупа теми иноземными ламами, а с другой потому, что эти злодеи немцы довольны были, чтобы в отдаленной восточной окраине Русской Сибири образовалась и прочно установилась значительная иноземная религиозно-гражданская община, на подобие онеметченных автономных провинций на северо-западной границе Европейской России…
Мне кажется, что брошура г. Воронца, посвященная столь животрепещущему в настоящее время вопросу и разрешающая последний в далеко неблагоприятном для существующей практики по отношению к ламаизму смысле, должна обратить на себя серъезное внимание со стороны всех заинтересованных в разрешении вопроса лиц. Добытый брошурою результат исторических изысканий чрезвычайно важен в интересах православно — русского государства».
Как отмечали церковные историки, в том числе в «Православном Собеседнике» (1904) и «Церковных ведомостях» (1889): «настойчивое разследование г. Воронцом весьма запутанных исторических обстоятельств, как например того, что ламство в Сибири утверждено случайно вовсе не законно, не правительством русским, а похитителями правительственной власти, которые в XVIII веке святотатственно злоупотребляли именем власти, — вызвало в специальной литературе такие одобрительные отзывы, что эту «брошуру г. Воронца должно отнести к числу тех гражданских подвигов, которые свойственны истинному патриотизму. Она не большая, но она стоит внимания многих».
По заключению профессора Казанской духовной академии протоиерея Е. Малова статьи Е.Н. Воронца по ламаизму, «написанныя, между прочим, по таким обстоятельствам, как проезд чрез Сибирь в 1891 г. Государя Императора в бытность Его Наследником Престола, вызвали большое внимание и даже сенсацию») свидетельствуют о том «с каким уменьем и необыкновенным тактом» работал автор; «все оне написаны с полным знанием дела, с чувствами глубокого патриотизма и высокою любовию к православной христианской церкви».
С конца 1880-х гг. всё большее место в в деятельности Е.Н. Воронца занимают церковно-исторические и общебогословские исследования, между которыми, по мнению проф. Е, Малова «особенно выдающимися и вполне оригинальными являются статьи об отношении религиозно-исторической живописи к христианскому Богословию и в частности к изображению, напоминающему Воскресение Христово. Усматривая общую и существенную неправильность в иконописных композициях, изображающих это всемирное со-бытие, г. Воронец напечатал об этом предмете несколько историко-догматических статей, сопровождая их рисунками, составленных им, правильных композиций, напоминающих Воскресение Христово по Евангельским повествованиям и учению церкви».
Первой из специальных работ по этой теме являлась критическая статья «Воскресение Христово в современных иконописных изображениях» («Странник», 1889,№ 4). Известный историк академик князь Н. С. Голицын писал, что эта «статья г. Воронца заслуживает особенного внимания и общей известности. Она обличает то, что давным давно уже следовало обличить, а именно: совершенную неверность иконописных изображений Воскресения Христова со всеми их недостатками: произвольностию, несообразностию и несоответствием изображаемому предмету в произведениях не только иконописцев по ремеслу, но даже и первостепенных, известнейших художников и академистов» («Церковный Вестник», 1889, № 23).
А в рецензии об этой статье журнала «Чтения в Обществе любителей духовного просвещения» (1891, № 11), говорилось: «Нельзя иначе как с глубокою благодарностию и уважением отнестись к г. Воронцу за давно желанный, разумный и основательный почин позаботиться о том, чтобы очистить изображение важнейшего события из земной жизни Богочеловека от тех странных, неприличных искажений, которыя так часто допускаются нашими даже лучшими художниками. Можно только удивляться, как мысль эта доселе никем не была так раскрываема и прилагаема к делу».
Е.Н.Воронец писал об иконографии Воскресения Христова, доказывая, что большинство иконописных и живописных изображений этого сюжета, ориентирующихся на западную традицию, не соответствуют текстам Евангелий и содержат произвольную трактовку события. Он критиковал художников К.П.Брюллова и др. за попытки изобразить сам момент Воскресения Христова, прикрытый тайной.
При этом Е.Н. Воронец высказывался прямо и определенно. Вот что он писал о картине В.В. Верещагина: «До какой позорной для самого искусства лжи, кощунства и комического безобразия может дойти такой реализм в живописи доказывает… лживое изображение Верещагина, названное Воскресением Христовым».
Продолжая затем знакомить общество с своими трудами по этому предмету, Е. Н. Воронец напечатал в харьковской газете «Южный край» (1892, № 26) описание иконы своей композиции, напоминающей Воскресение Христово, которая была пожертвована им в Комитет построения всероссийского монументального храма Христа Спасителя на месте спасения Императорской семьи при крушении поезда в Харьковской губернии в 1888 году недалеко от станции Борки. В 1893 г. харьковский живописец и преподаватель ряда учебных заведений Н.К. Крюков написал по эскизу Е.Н. Воронца «сокращённую» икону «Воскресение Христово», изображающую Воскресшего Христа, ангела и часть пещеры в саду.
Кроме этого Е.Н. Воронцом было опубликовано ещё несколько статей на эту тему в «Душеполезном чтении», «Страннике», «Московских ведомостях».
В 1899 г. в журнале «Душеполезное Чтение» Е. Н. Воронец поместил статью: «Государственное значение Воскресения Христова и его изображений». В этой статье было доказано, что «не только для христианского царства, а даже и для каждого нехристианского государства Воскресение Христово имеет важное и великое созидательное значение. Воскресение Христово фактически дало утверждение от Бога всему учению Иисуса Христа, всем и гражданским и государственным основам Его учения. Воскресением Христовым утверждена авторитетом Божиим возможность и обязательность исполнения для людей учения Христова и о земных основных отношениях людей, об устоях госу-дарственного порядка и благоустройства… А Христос учил любви к Богу и к человекам до самопожертвования, призывал осуществлять на земле всесовершенную волю Божию, творить всякое добро, побеждая зло добром, не отрешаясь от земли и обстоятельств человеческих. Именем Бога Воскресший Христос утвердил, освятил земныя основы каждого государства: семью, власть гражданскую, подчинение ей и законам государственным и укрепил все прочия добрыя правовыя отношения людей между собою».
Наряду с журнальными статьями Е.Н. Воронец в оттисках и иллюстрированных журналах «Звезда» (1891, № 16. 17), «Всемирная иллюстрация» (1893, № 4). «Живописное Обозрение» (1894, № 16), «Русский паломник» (1896, № 12) и др. помещал правильные композиции живописных проектов изображения, напоминающего Воскресение Христово.
В «Душеполезном Чтении» (1891, № 4) Е. Н. Воронец поместил цинкографию более всех удавшегося (по мнению Е. Малова) изображения новой его композиции, напоминающей Воскресение Христово с сонмами ангелов — на небесах, без традиционного одного ангела на земле при Воскресшем Христе: «В этой новой композиции, при сохранении нерушимыми исторических и богословских основоположений, представлен момент самый ближайший к таинственному моменту Воскресения Христова: когда Христос уже воскрес и, по учению церкви, выраженному в торжественной стихире Пасхальной заутрени, Воскресение Христово воспето, прославлено было Ангелами на небесах. Чудодейственно восставший из гроба, с сохранением це-лыми печатей гроба, Воскресший Христос изображен в самом сильном сиянии, близь запечатанной пещеры гроба, благословляющим весь мир, всех людей, с которыми Он примирил Бога. Над Воскресшим Христом в небесах изображены сонмы хоров ликующих Ангелов, освещенных от Христа и воспевающих, прославляющих Воскресение Христово; а на земле представлены предметы и обстоятельства времени и места, среди которых по Евангельским по-вествованиям произошло спасительное Христово Воскресение».
В вышеназванных статьях Е. Н. Воронец неоспоримо доказал, что «изображение, долженствующее напоминать животворное Воскресение Христово, живописуется современными художниками произвольно, не христиански, противно слову Божию, учению и истории церкви Христовой в обстоятельствах, даже вполне определенно описанных в Священном Писании и в учении церкви православной. С другой стороны в этих своих статьях и в упомянутых своих рисунках живописных изображений, напоминающих Воскресение Христово, он представил наглядные проэкты правильного и согласного с Священным Писанием, историею и учением церкви живописного изображения этого всемирного величайшего события. Столь строго доказательно, подробно мотивировано и прямолинейно все это никем еще не было ни высказано, ни указано в русской литературе. Поэтому теперь, при помощи приложения сгруппированных и выясненных Е. Н. Воронцом требований правильного изображения, напоминающего Воскресение Христово, к всякому данному частному об этом предмете изображению, уже каждым желающим легко могут быть узнаны и обличены неправильности в такой иконе. Это весьма важная практическая заслуга вполне оригинальных и самостоятельных трудов по этому предмету Е. Н. Воронца. И разъяснения его должны оказать влияние в упорядочении православно-русского иконописания вообще и в частности изображения Христова Воскресения, имеющего столь важное церковное и государственное значение» («Православный Собеседник», 1904. № 7−8).
В 1895 г. эти труды Е. Н. Воронца удостоены были особого Высочайшего внимания Самого Государя Императора. Как отмечалось в газете «Южный край» (1895, № 22), Е.Н. Воронец, пожертвовав икону для одного из новых храмов по линии Сибирской железной дороги, счел своим долгом представить при той иконе Августейшему Председателю Комитета Сибирской железной дороги всеподданнейший обстоятельный доклад о том, как пишут и как должно живописать икону, иапоминающую Воскресение Христово. После тщательной формальной проверки означенного доклада-прошения Е.Н. Воронца и всеподданнейшего о нем доклада, Государь Император Высочайше повелел сообщить прошение Е.Н. Воронца Вице-Президенту Академии Художеств. Впоследствии уже по Высочайшему повелению было обращено внимание художников на ту, разъясненную в трудах Воронца, но забываемую основу иконописания, что «содержание композиции историко-религиозных изображений всецело принадлежит только учению церкви и потому не должно быть предоставлено произволу художников-иконописцев».
С конца 1890-х гг. значительное место среди публикаций Е.Н. Воронца занимают статьи по (как тогда писали) «гражданским государственным предметам», и в первую очередь о том, «какие цвета установлены историею и русскими законами для специально русского флага». Особое место здесь принадлежит его работе «400-летие Российского Государственного Герба».
В ней и в других многочисленных своих публикациях по этой теме Е.Н. Воронец неоспоримо доказал, что по 400-летним неизменным факторам истории и по существующим законам всесословными, отличительно-русскими символическими цветами являются: черный, желтый (золотой. оранжевый) и белый (серебряный) в их сочетании.
Труды эти, милостиво и с особым интересом, были приняты Государем Императором Николаем II, и автору за них была объявлена Высочайшая благодарность («Южный Край», 1898, 2 дек).
Такие, по слову проф. Е. Малова, «безмездные по свободному произволению, долголетние просвещенные труды Е. Н. Воронца заслужили ему почетную известность и выразили служение его Государю и отечеству на пользу науке и просвещению не менее, как если бы он занимал формально кафедру профессора в учебном заведении».
В связи с этим в 1904 г. Казанской духовной академией за подписью профессора по кафедре миссионерских предметов против мухаммеданства, протоиерея и доктора богословия Е. Малова был составлен отзыв о «тридцатилетней деятельности какндидата богословия Евстафия Николаевича Воронца», где делался вывод, что «тридцатилетнею безмездною и весьма полезною просвещенною своею литературною деятельностию Евстафий Николаевич Воронец заслужил высшую пенсию, которою только можно воспособить его теперешней, неожиданно постигшей его, жизненной нужде».
Этот трудный личный жизненный период совпал у Е.Н. Воронца с нарастающей смутой в России. Его в первую очередь интересует духовная сторона (а он был ещё и действительным членом Общества любителей духовного просвещения) происходящих в стране событий, о которых говорят названия его работ: «В чём несокрушимая сила человека?» (М., 1903), «Великий смысл прославления св. Серафима Саровского» (СПб., 1904); «Кто не признаёт Богочеловеком Христа-Спасителя — вон из церкви Христвой!» (Спб., 1907).
Он выступает истинным ревнителем православия, монархистом (состоял и членом Общества ревнителей русского исторического просвещения в память императора Александра III): «Самобытная русская конституция» (Харьков, 1905), «Правда о погроме в Томске» (Харьков, 1906), «Братьям русским рабочим и противосоциалистический конгресс» (Харьков, 1907). «Поместному дворянству всей России» (Харьков, 1907), «Разве не в единении народ с царем?» (Московские ведомости. 1911. 3 июня).
В эти годы Е.Н. Воронец сотрудничает и с вождём харьковских православных монархистов — профессором А.С. Вязигиным, поддерживая его политические действия и приветствуя его в связи с избранием в III Государственную думу. В журнале «Мирный труд», который редактировал А.С. Вязигин, и в типографии журнала отдельными изданиями было напечатано немало работ Е.Н. Воронца: «Нераспущенное доныне Екатерининское выборное представительство (Поучительная историческая справка» (1908), «Изображение Воскресения Христова в храмах» (1909); «Кто первый на Руси должен противодействовать разрушительному думскому вероисповедному перевороту?» (1909); «Осуждение современным миром в думе вероучения и Церкви Господа Иисуса Христа» (1909); «Происхождение и значение черного, желтого и белого цветов национально русской государственной символизации» (1912); «Как и где молить Бога об усопших христианах неправославной церкви» (1914) и др.
На протяжении целых десятилетий исследовал Е.Н. Воронец «Житие равноапостольной св. Марии Магдалины», создав первый на русском языке труд с историческими, догматическими, экзегетическими и этнографическими объяснениями (1908). Его интересовало и изображение святой в западноевропейской литературе (см. «Евангельская Мария Магдалина по представлению новой пьесы Метерлинка» (1909) и т. д.
В 1910—1912 гг. вновь разгораются споры о реформе русского национального русском флаге, где активнейшее участие принимает Е.Н. Воронец (как энергичный защитник черно-желто-белого флага), который считал: «Народ русский должен быть объединен и в отличительных русских цветах только с царем и государством русским».
В статье «Как Посьетовская комиссия извратила цвета народно-государственного символического отличительно-русского флага» (1910) Е.Н. Воронец показал ошибочность выводов Посьетовской комиссии (в 1896 г. было учреждено Особое совещание под председательством адмирала К. Н. Посьета для обсуждения вопроса о Российском национальном флаге. Совещание тогда пришло к выводу, что «флаг бело-сине-красный имеет полное право называться российским или национальным и цвета его: белый, синий и красный именоваться государственными; флаг же черно-оранжево-белый не имеет к тому ни геральдических, ни исторических оснований»).
Обоснованно подвергая критике такое решение, Е.Н. Воронец вновь убедительно доказывает, что в «гербе и знамени государственно-русских цвета желтый, черный и белый в главных эмблемах сохранялись постоянно несколько веков от времени принятия Византийского герба Иоанном III до ныне неизменно. Следовательно, в символах Государственных русских были цвета, которым отдавалось предпочтение, и цветами этими были именно черный, желтый или оранжевый и белый. Сочетания же бело-сине-красного никогда не было ни в общей кокарде, ни в знамени Государственно-русских, а цвета черный, оранжевый и белый утверждены, как отличительно русские и государственные, несколькими императорами», «всесословный, исключительно русский символический флаг должен состоять одинаково с установленными историею и русскими Царями государственными русскими цветами из цветов чернаго, оранжевого и белого».
Особое внимание в эти годы Е.Н. Воронец уделяет созыву Всероссийского Церковного собора — «Что должно делать, чтобы скорее созван был Всероссийский Церковный Собор?» (1911); «Почему не созывается Всероссийский Церковный Собор» (1912).
Автор был уверен, что «задачею настоящаго времени по отношению к созыву Всероссийскаго Церковнаго Собора должна быть повсеместная подготовка к Всероссийскому Церковному Собору. Подготовка эта должна состоять главным образом в соборовании во всех епархиальных и приходских церквах. Ведь Церковь Российская, в современном положении ея жизни, вовсе еще не готова к сознательному восприятию, усвоению и к деятельному проявлению всеобщей глубокой реформы, которую, предполагается, даст ей Всероссийский Собор. Изменить это положение бумажными постановлениями образованнаго вдруг, без надлежащей подготовки, большого Всероссийскаго Собора нельзя, без подготовительнаго поместнаго, — в приходах и епархиях, духовнаго оживления всех членов Церкви, без искренняго соборнаго объединения иерархии и всего священства с мирянами. Это же объединение в мыслях, желаниях и делах всех членов Российской Церкви явится соборованием не в единовременном только учреждении Собора, а в постоянной жизни Церкви, не в кратковременном соборовании только немногих представителей Церкви, а в самом многочисленнейшем, полнейшем, постоянном великом Соборе, в деятельной жизни всех членов Православной Русской Церкви… Когда же встретятся в соборном делании епархиальных церквей затруднения, препятствия, вопросы, которые не могут быть устранены и разрешены единодушием и компетентностью местных архипастырей, пастырей и пасомых, то такие предметы составят действительно жизненный материал для обсуждения и разрешения на единовременном Соборе Всероссийской Русской Церкви. Когда проявится соборование в Церкви Русской приходское, епархиальное, тогда потребность созыва единовременнаго Всероссийскаго Собора Церкви окажется фактическая, не по теоретичным измышлениям, желаниям и видам каких либо «обновителей» Церкви, а по насущным потребностям жизни Православной Церкви приходской и епархиальной. Тогда не будет недоверия и к инициаторам созыва Собора и неопасны будут никакия настроения нецерковнаго духа времени».
Е.Н. Воронец в годы революционной и иной смуты не только боролся с ней печатным словом. В личной жизни он был глубоко верующим православным человеком. В слободе Песчаной Волчанского уезда Харьковской губернии при его непосредственном участии в 1911 г. по проекту харьковского епархиального архитектора В. Н. Покровского была построена деревянная церковь в честь Параскевы Пятницы.
К сожалению, пока остаётся неизвестным дальнейший жизненный путь замечательного православного патриота-монархиста, но и сказанное свидетельствует о том, что наследие Е.Н. Воронца не только не утратило своего значения, но требует к себе самого внимательного отношения.
Александр Дмитриевич Каплин, доктор исторических наук, профессор Харьковского национального университета им. В.Н. Каразина
https://rusk.ru/st.php?idar=113294
|
|
