 |
| Правая.Ru | Владимир Карпец | 21.04.2005 |
Газета «Завтра» в N 5 (апрель 2005) в своей постоянной рубрике «Табло» пишет: «Массовые антияпонские демонстрации и погромы в ряде городов КНР, а также соглашение Пекина с Дели об урегулировании спорных территориальных вопросов свидетельствуют о твердой решимости китайского руководства противостоять глобальному американскому диктату и его досрочном выходе на мировую арену в качестве одного из полюсов силы». Такой комментарий газеты, идеологически сочувствующей руководству Китая, разумеется, не удивителен.
Сразу заметим, что мы полностью согласны с оценками газеты «Завтра» и, соответственно, КПРФ, которых они придерживаются на протяжении многих лет, о том, что, если и надо было проводить в СССР «перестройку», то именно по «китайскому образцу», а не по «новорусскому». Более того, мы на прошлой неделе (см. нашу предыдущую статью на сайте pravaya.ru под названием «Путин и Мао») в исторической ретроспективе положительно высказались не только о китайских реформах, но и о «культурной революции» Председателя Мао, представив на эту эпоху своего рода «взгляд справа». Добавим, укором позднесоветскому руководству является и поведение китайского руководства по отношению к прозападным диссидентам, равно как и анархическому сборищу на площади Тяньаньмынь, что никак не помешало Западу поддерживать с Китаем экономические и политические отношения (в отличие от СССР и России — сильных уважают!) — и сопоставить эти события с «недоворотом» августа 1991 года. Однако мы — в отличие от коммунистов — не высказываем никакого энтузиазма относительно Китая, не возлагаем никаких на него надежд. Все обстоит, как будет изложено ниже, строго наоборот. Если для коммунистов важнее всего то, что китайцы, проводя экономические реформы, не отбросили идеологию партии, то мы со своей стороны задаем лишь один вопрос: что означает «большой китайский проект» для России? Не той России, которая могла бы быть, а той, которая есть. Потеряв которую, мы потеряем все, в том числе и чаемую коммунистами социальную перспективу. Прежде всего, смысл этого вопроса таков: действительно ли Китай противостоит глобальному американскому диктату?
То, что cейчас произошло между Китаем и Индией, действительно имеет мировое значение. Пожалуй, можно говорить о глобальном геополитическом повороте. О чем идет речь? Только что Премьер Госсовета КНР (глава правительства) Вэнь Цзябао в ходе своего азиатского турне с одной стороны заключил — на самом деле перезаключил — двусторонний Договор о дружбе, добрососедстве и взаимной помощи с Пакистаном (где именно китайцы в свое время создали ряд военных предприятий и передали ядерные технологии), но и подписали соглашение с Индией о размежевании границы в Гималаях, служившей на протяжении последних 50 лет камнем преткновения в китайско-индийских отношениях. Более того, Премьер Вэнь заявил, что Китай более не оспаривает принадлежность Индии гималайского княжества Сикким. Вэнь посетил знаменитый Бангалор — научный и индустриальный центр страны, ознакомился с достижениями Индии в области информационных технологий и космическим центром, после чего стороны договорились о строительстве нефтепровода от побережья Аравийского моря до Синцзяна. В результате визита Китай и Индия впервые в истории объявили друг друга стратегическими партнерами, а премьер-министр Индии Манмохан Сингх заявил о том, что Индия и Китай вместе могут и должны «перестроить миропорядок».
Советско-индийский отношения — в особенности в 70-е годы ХХ века — были одним из краеугольных камней внешней политики нашей страны. Руководство СССР неоднократно заявляло об их приоритетности для страны. «Индийский народ» — единственный из живших вне «социалистического содружества» — называли «братским», причем вопреки тому, что Коммунистическая партия не только пребывала в Индии в оппозиции, но часто подвергалась прямым преследованиям. Во всех конфликтах между Индией и Пакистаном СССР однозначно стоял на стороне Индии. Правильность этой позиции подтвердилась позднее, когда именно Пакистан стал — по прямому поручению США — распространителем агрессивного исламского фундаментализма (вакхабитского толка). В свою очередь Индия фактически поддерживала действия СССР в Афганистане.
Все это было с советской стороны, по сути, прямым продолжением политики Российской Империи. В 1893 году принявший Православие тибетский предприниматель и врач Петр (Жамсаран) Бадмаев представил Александру III доклад «О задачах русской политики на азиатском Востоке», во многом предшествовавший будущим геополитическим начертаниям евразийцев. Бадмаев, в частности, настаивал на присоединении к Российской Империи Тибета, Монголии и Северного Китая (вначале — Китая в целом, ошибочность чего показала русско-японская война), причем овладение Тибетом предполагалось сделать противовесом колониальной Британской Империи. В 1910−14 годах по прямому указанию Николая II и поддержке Далай-ламы был разработан план присоединения Тибета на началах автономии, поддержанный, кстати, и Германским Императором Вильгельмом II. Отказ от этого плана был продиктован вступлением России в мировую войну на стороне «атлантических демократий», однако, традиционная (начатая еще Императором Павлом) восточная политика России была после перемены государственного строя продолжена секретными службами СССР, а затем — открыто — советским руководством в целом. В предисловии к претенциозной (однако, содержащей немало ценной информации) книге «Оккультные силы СССР» (СПб, 1998) некто Андрей Балабуха писал: «Но со взятия Казани и Астрахани плена грезилась, грезилась великая — чтобы не на одну шестую, вполмира — империя <…> И множились на протяжении всей российской истории (выделено нами — В.К.) разнообразные прожекты установления такого царства, и в этом смысле не лег семнадцатый год рубежом — сменить ведь можно только строй, но никак не менталитет (выделено нами — В.К.)».
Насильственный слом российского имперского «менталитета» произошел не в 1917, а в 1991 году — тот самый «слом тысячелетней русской парадигмы», на котором настаивал А.Н.Яковлев. С этого момента фактически и началось сворачивание российско-индийских отношений, чему способствовали, к сожалению, и некоторые православные круги. В частности, диакон Андрей Кураев, в своей широко распространенной книге «Сатанизм для интеллигенции», совершенно справедливо критикуя неоспиритуалистское рерихианство, «вместе с водой выплескивал и ребенка» — книга полна оскорбительных выпадов против индийского «менталитета» вообще, подчеркнутого дистанцирования от Индии — вопреки очевидным геополитическим интересам России. Также и протоиерей Димитрий Смирнов — назначенный попечителем и духовником Ракетных войск России — в передачах радиостанции «Радонеж» неоднократно утверждал, что Англия (sic!) ближе России, чем Индия, с которой у нас вообще не может быть ничего общего. Отмечая большие заслуги протоиерея Димитрия в пропаганде православной позиции по вопросам биоэтики и демографии, не можем не выразить удивления его наивнейшим — в лучшем случае — «западничеством». Укорененном, увы, в таком печальном явлении нашего времени, как распространяемое убеждение о принадлежности России к так называемой «иудеохристианской цивилизации Запада». Зная, сколь чувствителен Восток вообще и Индия в частности к вопросам идеологии, не можем не видеть, что начавшееся со своей стороны отдаление Индии от России вызывалось в том числе и такими явно непродуманными заявлениями новых идеологов, каковыми фактически стали духовные лица. Отметим при этом, что лучшие архиереи начала ХХ века — митрополит Антоний Волынский (Храповицкий), архиепископ Феофан Полтавский (Быстров), архиепископ Андрей Уфимский (князь Ухтомский) — поддерживали русский «Восточный проект» и всегда давали положительные оценки индийской цивилизации. Особая тема — участие в нем — как и во всех азиатских проектах России — переживавшим в 1905−17 гг. свой расцвет многомиллионным Старообрядчеством.
На протяжении всего постсоветского периода истории России попытка возобновления российско-индийских отношений была предпринята только в короткий — 1998-начала 1999 года — период премьерства Евгения Примакова. Евгений Примаков, выдвинувший доктрину «многополярного мира», посетив Китай и Индию, заявил о необходимости строительства оси Москва — Дели — Пекин, хотя и не могущей не быть краткосрочной в принципе, но способной переломить тягостный упадок в отношениях с Индией на тот момент. Равно как и противопоставить в целом евразийский характер такого союза атлантическому могуществу. Отставка Евгения Примакова не замедлила ждать. В течение первого срока Президентства Владимира Путина также отмечались некоторые сдвиги, однако, они быстро сошли на нет в связи с исключительно прозападной ориентацией блока «либеральных экономистов», не испытывавших к нашему юго-восточному соседу никакого интереса. При всем том, что руководство пришедшей в Индии к власти правой национал-религиозной (индуистской) партии Джаната и лично Премьер-министром Аталом Бихари Ваджпаи и министр обороны генерал Вишну Бхагават постоянно заявляли о необходимости индийско-российского союза. Видя незаинтересованность России, руководство Индии начало искать пути к экономическому сотрудничеству с Соединенными Штатами, а новый Премьер-министр Манмохан Сингх заявил в конце прошлого года о том, что Индия более «не считает Россию своим стратегическим партнером» и окончательно переориентируется на США.
Таким образом, новый индийско-китайский союз на самом деле «подпирается» именно Соединенными Штатами — основным геостратегическим союзником Пакистана.
Стремление «Планетарного Сверхмогущества Соединенных Штатов» закрепиться в Евразии возле ее Сердцевинной Земли, Heartland’a сэра Хэлфорда Макиндера только что было продемонстрировано внезапным — без приглашения — визитом американского министра обороны Дональда Рамсфельда в Азербайджан и ультимативным требованием властям республики предоставить возможность создания американских военных и даже морских баз на территории Каспия. Какова будет реакция сына бывшего Председателя КГБ Советского Азербайджана, выпускника МГИМО Ильхама Алиева? Вряд ли у него вообще существует какой-либо выбор. Через Каспийское побережье американские вооруженные силы получат доступ — через Азербайджан — в регион Поволжья, становящийся все более взрывоопасным, и на Урал, рассекая пространство России. При этом речь может пойти об использовании не только старых, но, прежде всего, новых систем вооружения. Как сообщило «Независимое военное обозрение» (N 14, 2005), «по мнению одного из ведущих российских экспертов в области военного космоса генерал-майора в отставке Владимира Белоуса, проект размещения лазеров — воздушного и космического базирования — в космосе предполагает осуществить процесс в два этапа. Испытания лазеров воздушного базирования предполагается начать в 2007 году. Планируемое время принятия их на вооружение — 2012 года. Второй этап включает в себя испытание лазеров космического базирования (начиная с 2012 года), прием на вооружение которых планируется на 2020 год». (Дмитрий Струговец. «Звездные войны II или лазерная атака Америки»). С учетом того, что дальность воздушного лазера (разрабатываемого на первой стадии проекта) составляет до 600 км, американцы для того, чтобы сделать уязвимыми ракетные комплексы, находящиеся в центре Европейской части России, будут стремиться — через «оранжевые революции» в Башкирии и, возможно, Татарстане — установить свой контроль над Поволжьем уже в ближайшие два года. В целом же ситуация соответствует описаниям, сделанным на последнем Всемирном Русском Соборе генералом Владимировым. В одной из наших предыдущих публикаций мы обращали внимание на выступление генерала Владимирова. Сейчас напомним: генерал указал, что военные действия между Россией и США — на территории России — начнутся к 2015 году, а к 2030 — также на территории России — война с Китаем. Все сходится. Вероятно только — если Россия не предпримет срочных мер по превращению страны в единую военную крепость, жестко подавив всякий сепаратизм и всякую оппозицию, — все начнется значительно раньше.
Что же стоит за декларируемыми как Соединенными Штатами, так и Китайской Народной Республикой — вступившей теперь в стратегический союз с новым, проамериканским, правительством Индии — противостоянием? Дело в том, что уже давно — начиная с 70-х годов ХХ века, наряду с официальной, осуждающей китайский коммунизм и его «нарушения прав человека», США всегда проводили т.н. «параллельную политику Последнего Проекта», у истоков разработки которой — во всяком случае, на открытом уровне — стоял знаменитый сенатор-демократ Генри «Scoop» («Куш») Джексон, один из авторов хорошо известной антисоветской «поправки Джексона-Вэника», и бывший Премьер Госсовета КНР Чжоу Эньлай. «Последний Проект» предполагает выстраивание единого Тихоокеанского Сверхмогущества, направленного на вторжение в евразийские пространства с Крайнего Востока (или, если угодно, Крайнего Запада, «Запада Запада»). В этом случае китайско-американские идеологические споры есть не более, чем дымовая завеса, а возможный конфликт вокруг Тайваня — своего рода «игры садо-мазо» с меняющимися ролями партнеров. Добавим, что при всех своих особенностях Китай давно включен в схему «нового мирового порядка», а его население уже пронумеровано, причем с помощью того же компьютерного кода ЕАН-13 (включающего число 666).
Участие Китая в «Последнем Проекте» Соединенных Штатов является для азиатского гиганта абсолютным императивом — вопреки каким-либо идеологическим установкам. Это связано, прежде всего, с огромным перенаселением этого первого по численности жителей государства на Земле. В этом смысле США не могут иметь настоящее напряжение во взаимоотношениях с Китаем, прежде всего, потому, что являются для них заморской территорией, исключающей массовую миграцию и пограничные проблемы. Имея ядерное оружие, огромную армию и сверхсовременное вооружение, Китай в то же время постоянно декларирует свое миролюбие и созерцательную политику. И это на данный момент вполне искренне: пустующие территории Сибири — вплоть до Урала — должны быть захвачены без войны: простым (уже идущим) массовым переселением китайцев через беззащитную российскую границу, а любые ответные действия России парализованы революционными процессами при маневренной — в лучшем случае — поддержке США с юга и НАТО в целом — с запада. При пассивной поддержке брошенной нами Индии. Собственно, массовое переселение китайцев в Сибирь уже происходит, причем с каждым годом все в больших масштабах. В их руках значительная доля мелкого и среднего бизнеса и готовность вкладывать огромные средства в добычу нефти, золота, алмазов и древесины. Китайские районы в городах Русского Востока уже диктуют свою волю всей городской инфраструктуре. И это завоевание идет — и будет продолжать идти — без единого выстрела. Военные средства будут применены лишь на последней стадии операции. Неожиданно.
В вышедшей еще в 1972 году в Риме книге Pekino tra Washington e Mosca, в последней ее главе под названием Завоевание Сердцевинной Земли итальянский геополитик генерал Гвидо Джаннеттини писал: «Сегодня центрально-азиатская «срединная» или «сердцевинная» земля — сущностно понимаемая как движение более централизованного евразийского Heartland’a (по Макиндеру) на восток, область, уже не являющуюся собственно Heartland’ом, оказалась, будучи частично русской, частично китайской, частично от России и Китая независимой (Турция, Иран, Афганистан, Япония) территорией, в ситуации нестабильности. Центральная часть Heartland’a, оспариваемая русскими и китайцами, является основной причиной московско-пекинской распри. Борьба за овладение «сердцевинной землей» была временно приостановлена американским вмешательством, однако, рано или поздно должна будет неотвратимо вспыхнуть вновь. Ее конец только один из двух: китайцы на берегах Волги или русские на Великой Стене и восточных ледниках «сердцевинной земли» (перевод с французского).
Однако более всего обращает на себя внимание внутренняя поддержка американо-китайского «Последнего Проекта» в самой России. Выражающаяся как в срочной сдаче всех азиатских позиций, так и в области пропаганды и контрпропаганды.
Вот какую справку под заголовком «Россия теряет позиции во Вьетнаме» публикует «Независимая газета» (12 апреля 2005 г.):
«- весна 2002 года: Россия передала Вьетнаму военно-морскую базу в Камрани (центр страны), которую она арендовала на безвозмездной основе с 1979 года;
— осень 2002 года: в связи с невыполнением российской стороной ряда технических обязательств по проекту строительства нефтеперегонного завода в Зунгуате вьетнамские власти отозвали предложение РФ стать генподрядчиком стройки завода;
— 2003 год: «Аэрофлот» закрыл из-за «недостаточной загруженности» авиарейс Москва-Хошимин;
— 2005 год: вьетнамские власти рассматривают планы строительства крупных объектов инфраструктуры: 2-й очереди гидроузла Хоабинь на р. Черной, атомной электростанции в Далате и метро в городах Ханой и Хошимин. Российские фирмы имеют возможность участия в тендерах на общих основаниях, однако, несмотря на хорошее знание условий страны и опыт работы во Вьетнаме, шансов у россиян подписать контракты немного. Например, россиянам не подходит требование вьетнамцев, чтобы фирмы-подрядчики финансировали свою работу за счет кредитов».
Но ведь с геополитической точки зрения именно «вьетнамский клин» — это контрвнедрение России — и Евразии в целом — в самые недра американо-китайской зоны «Последнего Проекта».
Мы редко бываем согласны с публикациями «Новой газеты». Практически — никогда. Но публикация в N 28 (1053; 18.04−20.04 2005 г.) привлекла наше пристальное внимание и заставила очень о многих вещах задуматься заново (разумеется, делая поправку на неизбежную для этого издания «антипутинскую риторику»). Речь идет на первый взгляд об очень частном случае — вынужденном уходе известной тележурналистки Елены Масюк с канала «Россия» Центрального телевидения.
На самом деле «casus Масюк» вскрывает столь глубинные процессы внутри российской «элиты» в целом, что невольно задаешься вопросом: а имеет ли вообще эта «элита» какое-либо право на существование как таковая? Что это за абсолютно подрывная или кем внедренная сила? Напомним, кто такая Елена Масюк. Эта весьма талантливая тележурналистка некогда прославилась созданными ей во время работы на НТВ — до смены начальства этого канала — фильмами прочеченской направленности, которые полностью поддерживал тогдашний главный редактор НТВ Олег Добродеев. В дальнейшем Елена Масюк сама оказалась в чеченском плену, откуда ее вывез тот же Добродеев, будущий Генеральный директор ВГТРК, взявший затем журналистку к себе на работу. Шли годы, и Елена Масюк, человек, безусловно, либеральных взглядов, видимо, на многое стала смотреть глубже. По крайней мере, поняла, что Россией нельзя бросаться. Так когда-то монархист Александр Невзоров, автор забористо антисоветских «600 секунд», внезапно, в одночасье, увидев погибающую страну, спел последний гимн «последнему батальону» СССР, создав программу «Наши», не опереточно, а глубинно монархическую. По-видимому, нечто подобное произошло с Еленой Масюк — внутри либерального спектра. «Повинную голову меч не сечет», — говаривал Царь Иоанн Васильевич Грозный. И тот же Олег Добродеев, поддерживавший Масюк в ее антироссийской, антирусской (когда-то) деятельности, теперь сделал все, чтобы Елена оказалась вынуждена уйти с государственного канала по обвинению в «русском национализме». Поводом послужил документальный фильм Елены Масюк «Иероглиф дружбы». «О чем этот фильм? — спрашивает Елену Масюк корреспондент «Новой газеты» Наталия Ростова. — Пересказать в нескольких словах невозможно, — отвечает Елена. — В первой части речь, например, об огромной угрозе для целостности страны, о тех островах в Хабаровском крае и Читинской области, которые Путин отдал Китаю. Это огромный спектр территориальных проблем. Вторая часть — о том, как китайцы вывозят так называемые дериваты (растения и животных) и недериваты. Третья — о внедрении китайцев на наши земли, о попустительстве властей. Последняя посвящена тому, что китайцы сделали с Тибетом, тому, как мы помогли Китаю в 40−50-е и как теперь расценивается эта помощь. — Думаете, ваш взгляд не совпал с господствующей идеологией? — Если бы сразу сказали, что это непрофессиональная, националистическая программа… Все нравилось, но резко изменилось. А что? Политика государства? Внутреннее ощущение руководства канала?» Так отвечает Елена Масюк. Далее Наталия Ростова: «Вам бы понравился этот фильм, если бы вы не могли понять, почему в 90-х 500 тонн цемента обменивались на 138 китайских курток, а вагон леса — на 14 тыс. карандашей для уничтожения тараканов? Если бы побезпокоились, что 5 тыс. китайцев в Забайкальске — половина населения. Что в Находке есть подобие Великой китайской стены. Что в Иркутске каждый 20-й — китаец, а от Владивостока до Благовещенска — их около 2 млн. Что 22% выходцев из Поднебесной в России обратно не возвращаются. При этом официально в 2000-м в России гостили 60, выехал 1, а за 7 лет побывало 449 китайцев <…> Это малая часть тех фактов, за которые Масюк готова отвечать: из фильма, который Добродеев назвал «классическим, незамутненным примером ксенофобской, сеющей национальную рознь журналистики». Из фильма, показанного частными каналами в 17 городах в мае 2004-го и получившего ТЭФИ — признание коллег».
Что такое современное российское телевидение, мы хорошо знаем. Но, оказывается, существует и «православное» идеологическое обезпечение американо-китайского «Последнего Проекта». Не просто китайского, а именно американо-китайского, в точном соответствии с описанной нами выше геополитической расстановкой сил и перспективой совместного американо-китайского захвата нашей страны. Вот слова сыгравшего столь важную роль в идеологическом «отсечении Индии» диакона Андрея Кураева. Из его книги «Христианство на пределе истории» (М., 2003): «На наших глазах Америка становится всемирной империей — хотя и не в классической форме <…> И, быть может, всемирная американская империя когда-то станет православной. Во всяком случае, во втором веке надежда на христианизацию Римской империи казалась не менее безумной. А, может, те храмы, что мы сейчас строим по Сибири, поспособствуют тому, что со временем китайцы, к которым — почти без сомнения — отойдут сибирские земли в следующем столетии (выделено нами — В.К.) станут православными. <…> Да сегодня для обращения китайцев в христианство совсем не нужно ехать в Китай! Они сами просачиваются в нашу Сибирь «мелкими группами по сто тысяч человек». И это — наш шанс (выделено нами — В.К.). Ведь китайцы, оторванные от родной коммунистической или конфуцианской среды, могут быть более восприимчивы к принятию христианства».
Всем нам заведомо, когда Сибирь еще наша, вбивают в мозги, в сознание и подсознание: «Нашей она скоро не будет. Так предопределено». Кем? Чем отличаются такие заявления от знаменитого «Миллион за «Сибирскую корону»»? И как расценивать их с точки зрения действующего законодательства?
О чьем «шансе» говорит Андрей Кураев? Пусть каждый понимает это как хочет. Но вспомним «Ильича»: «На Россию мне наплевать. Мне нужна мировая революция».
Лишь внешне идеологические оболочки меняют те, кого мы называем экстерриториальной интеллигенцией, а академик Игорь Шафаревич — «малым народом». Вне зависимости от этнической и даже религиозной принадлежности. Вне зависимости от духовного сана — на уровне метафизики и метагенетики. Но дело не только в этом. Похоже, иррациональный, фатальный антигосударственный психоз, очень напоминающий преддверие февраля 1917 года, поддерживаемый и программируемый интеллигенцией — в том числе «православной» — воля к собственной смерти — охватывает все большие слои российского общества и народа.
Ставки сделаны, Аделаида Ивановна?
