О праве голоса

Обзор печати 14 июня

Станислав Минин, обозреватель НГ-религии в своей статье «Полувоцерковленные как немного беременные» критикует социологов РАН Вячеслава Локосова и Юлию Синелину. Как рассказывает автор, «они попытались определить степень „воцерковленности“ по пяти признакам: посещение храма, исповедь и причащение, чтение Евангелия, молитва, соблюдение постов. Получилось, что „церковный народ“ (термин принадлежит авторам исследования) составляет 30% от населения России. Причем значительную часть этого „народа“ образуют так называемые „полувоцерковленные“ люди, у которых обнаружили лишь несколько признаков воцерковленности.» Для Станислава Минкина, однако, сам термин «полувоцеркволенный» сомнителен: «Быть „полувоцерковленными“ — все равно что быть „немного беременными“. Наверное, можно выделить в какую-то особую группу людей, пару раз в год бывающих в церкви и знающих несколько канонических молитв, но при этом не причащающихся и не соблюдающих посты. Но говорить о том, что они „наполовину воцерковлены“ (почему, кстати, наполовину? Почему не на треть? Не на 2/5?), — как рассуждать о стакане: он наполовину полон или наполовину пуст?» Он находит, что «проблема не в том, что господа Локосов и Синелина готовы считать воцерковленными свыше 30% наших сограждан. Проблема в том, что выводами подобных исследований не прочь воспользоваться совершенно конкретная организация — Русская православная церковь, желающая выражать мнение „многочисленной группы верующих“ по всем вопросам».

Что можно сказать на это? Сам автор избрал подходящий образ — беременность это процесс, который, если дать ему нормально развиваться, приводит к родам. Беременная женщина — уже носитель новой жизни. Люди, упомянутые социологами, не только из всех религий и мировоззрений ассоциируют себя с Православием, но и выражают это в определенных действиях. Достаточно ли это для полноценной церковной жизни? Еще нет; церковность таких людей нуждается в восполнении. Вправе ли эти люди заявлять о себе, как о сторонниках православной Церкви? Безусловно, да. Вправе ли Церковь говорить о них, как о своих сторонниках? Да. Ведь в данном случае речь идет не о полноте церковной жизни, а об определенной общественной позиции.

Никому не придет в голову спрашивать, например, у сторонников того или иного общественного движения, достаточно ли хорошо они разбираются в его программе и достаточно ли активно участвуют в его деятельности. Любые люди, выражающие поддержку, будут рассматриваться как сторонники, а проявляющие эту поддержку в каких-то действиях — как активные сторонники.

Если мы говорим именно об общественном влиянии, ограничивать круг сторонников Православной Церкви только теми, кто живет полноценной литургической жизнью было бы неверно — круг людей, готовых прислушиваться к голосу Церкви, оказать ей свою поддержку, осознающих ее своим духовным домом, значительно шире.

Ведь когда речь идет о сторонниках нецерковных взглядов — скажем, об атеистах — никто не требует от людей, чтобы они сдавали экзамен по научному атеизму или доказывали свое активное участие в жизни атеистических сообществ. Им достаточно заявить о себе, как об атеистах, чтобы их голоса были приняты, а атеистические лидеры на них ссылались. Почему в отношении людей, называющих себя православными, мы должны действовать по-другому?

Общественное влияние Церкви проявляется и в том, что именно верующие люди обращают внимание на общественные язвы, и предлагают пути их исцеления. Об одной из таких язв пишет петербургское издание «Вода Живая» в статье «Около 200 тысяч петербуржцев больны игроманией, считают специалисты Санкт-Петербургского епархиального управления». Сотрудника Отдела по борьбе с алкоголизмом и наркоманией Санкт-Петербургской епархии, специалист по лечению и реабилитации больных игроманией, Владимир Цыганков рассказывает о болезненном пристрастии к играм — азартным и компьютерным — как о болезненном расстройстве, которое нуждается в специальном лечении. «С точки зрения Православной Церкви, игромания, или лудомания, как её называют на латинский манер, — это страсть. Но, кроме того, это еще психологическая болезнь и физическое страдание» — говорит Владимир Цыганков.

«Российские вести» помещают статью «Православное воинство», рассказывающую о сотрудничестве между Русской Православной Церковью и органами государственной охраны. В статье говорится о духовно-просветительной работе, об усилиях по предотвращению случаев неуставных отношений, о духовно-психологической помощи военнослужащим. Действительно, в условиях тягот и лишений воинской службы люди особенно нуждаются в пастырской помощи; помощи, которую не может оказать никто, кроме Церкви. Это прекрасно понимают практически во всем мире — только Россия остается одной из немногих стран, вместе с Китаем и Северной Кореей, где отсутствует институт капелланов. Однако несмотря на это, сотрудничество между Церковью и Федеральной Службой Охраны развивается.

http://www.radonezh.ru/analytic/articles/?ID=2752