Христос — жертва умилостивления

Учение о Спасителе по Посланию апостола Павла к Евреям

Послание к Евреям в своей заключительной части является наиболее цельным и последовательным учением о подвиге Спасителя, именно как об искупительной жертве. Здесь прямо говорится, что Сын Божий как первосвященник Нового Завета принес наилучшую жертву для искупления людей — «не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию, однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление» (Евр.9:12). Продолжая здесь сравнение страдальческого подвига Христа с ветхозаветным первосвященническим служением, апостол Павел называет Сына Божия «жертвой» (Евр.7:27, 9:28, 10:12), говорит о «умилостивлении за грехи» (2:17), о «вечном искуплении от преступлений» (9:12, 9:15,). Он учит, что Бог Отец послал Сына своего, «чтобы посредством Его примирить с Собою все, умиротворив через Него, Кровию креста Его, и земное и небесное» (Кол.1:20). И в другом послании пишет, что во Христе «мы имеем искупление Кровию Его, прощение грехов, по богатству благодати Его» (Еф.1:7). Подобными выражениями изображается спасительная жертва Христа и в других посланиях апостола Павла [1], встречается в посланиях апостола Петра [2] и апостола Иоанна Богослова [3], в Евангелии [4].

Несмотря на согласие апостолов в изображении крестного страдания Христа как искупительной или умилостивительной жертвы за грехи людей, а также на преобладание подобной терминологии в трудах святых отцов, отношение к нему у некоторых современных богословов в большой степени критическое. В обоснование неприятия образа искупительной жертвы часто приводятся слова святителя Григория Богослова: «Кому и для чего пролита эта излившаяся за нас великая и преславная Кровь Бога, и Архиерея, и Жертвы? Мы были во власти лукавого, проданные под грех, сластолюбием купившие себе повреждение. А если цена искупления дается не кому иному, как содержащему все в Своей власти, спрашиваю: кому и по какой причине принесена такая цена? Если лукавому, то как это оскорбительно! Разбойник получает не только от Бога, но и Самого Бога; за свое мучительство берет такую безмерную плату, что за нее справедливо было пощадить нас! А если Отцу, то, во-первых, каким образом? Не у Него мы были в плену. А во-вторых, по какой причине Кровь Единородного приятна Отцу, Который не принял и Исаака, приносимого отцом, но заменил жертвоприношение, вместо словесной жертвы дав овна» [5]?

Однако данные рассуждения известнейшего учителя Церкви не могут служить достаточным основанием для отрицания образов искупления. К приведенной цитате святителя Григория Богослова можно подобрать множество противоположных по смыслу высказываний, как в его собственных трудах, так и у других святых отцов. Святитель Григорий, по сути, не отрицает здесь учение о жертве, а предостерегает иных простецов, склонных к упрощенному и буквальному пониманию искупления, как некой торговой акции. В действительности, идея искупительной жертвы является важнейшей в спектре прообразов Священного Писания. Она очень естественна и понятна для человеческого восприятия, и не только в «темном» прошлом, но и для современного человека, и поэтому имеет важное сотериологическое значение. Из слов апостола Павла о Христовой жертве совсем не следует, что именно Кровь и Плоть Сына в собственном смысле стали умилостивительной жертвой Отцу. Жертва Сына Божия здесь — свободная воля Его, преданная во всецелое, чистейшее и безупречное послушание воле Отца, а также, безмерная сыновья любовь, выразившаяся в непорочном прохождении славного пути верности в этом послушании «даже до смерти, и смерти крестной» (Фил.2:8).

Всеведающему Богу не надо испытывать ничего, и сама любовь Сына Божия не требует испытания, ибо это любовь Бога — во всем беспредельно совершенного и неизменяемого. Необходимость пройти Иисусу Христу этим тяжким путем, связанным с величайшими страданиями и смертью, имела причиной всестороннее греховное растление человечества, ужасное удаление человека от Бога. Святитель Афанасий Александрийский, объясняя учение апостола Павла о Христовой жертве, говорит, что «Слово Божие пришло лично, потому что Он только один является образом Отца, Кто мог бы восстановить человека, сотворенного по Его образу. Чтобы выполнить это воссоздание Он вначале не был причастен смерти и тлению. Поэтому Он принял человеческое тело, чтобы в нем разгромить смерть однажды для всех, чтобы люди могли бы обновиться согласно Его образа. Образа Отца только было достаточно для этого». [6]

Ему ли, всемогущему Творцу и Промыслителю мира, не подобала всякая слава честь и поклонение? Возлюбленные чада не только не воздали Ему честь, но отвергли и осудили на позорную казнь. И вместо гнева и наказания погрязшего в немыслимых грехах богоотступного человечества, неспособного воздавать славу своему Творцу, Сын Божий, ценою неимоверных страданий и пролития Своей пречистой крови, принес людям светлейший образ победы над грехом и смертью. Для спасения заблудших чад Господь самым наглядным и непререкаемым способом явил им Свою беспредельную любовь, показал высочайший образец духовно-нравственной красоты и совершенства. В том и заключалось главное значение подвига Иисуса Христа, что Он Собою открыл людям единственный и пречудный путь спасения и Сам прошел им. Иного пути избавить человечество от погибели не было, и кроме святого и непорочного Посланника Бога, никто на земле не мог бы даровать людям избавление.

В Послании к Евреям святой апостол Павел пишет, что надлежало Иисусу Христу «по благодати Божией, вкусить смерть за всех» (Евр.2:9). Значит, поражение Иисуса Христа страданиями и смертью было не столько по человеческому произволу, сколько добровольно и самовластно воспринято Им действием Святаго Духа. Святитель Афанасий Александрийский учит, что «Его тело не было для Него ограничением, а инструментом, чтобы Ему быть и в нем и во всем и вне всего, пребывая только в Отце. В одно и то же время, удивительно, как Человек он жил человеческой жизнью и как Слово, Он содержал жизнь вселенной, и как Сын, Он был в постоянном союзе с Отцом» [7].

От начала до конца Сын Божий оставался полным властителем Своей жизни: «Никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее. Имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее. Сию заповедь получил Я от Отца Моего» (Иоан.10:18). Добровольно понеся тяжкие мучения, Он честно и до конца испил смертную чашу, которая была уготована безысходно погибающему человечеству, и по достоинству подвига был «за претерпение смерти увенчан славою и честью» (Евр.2:9). Он примирил Бога и человека, вернул человеческой природе сыновнее достоинство, открыл путь в сердца людей Своему благоволению. Он воссиял во тьме бессмысленности и гибельной суеты человеческой жизни, даровал людям реальную надежду, «которая для души есть как бы якорь безопасный и крепкий, и входит во внутреннейшее за завесу, куда предтечею за нас вошел Иисус, сделавшись Первосвященником навек по чину Мелхиседека» (Евр.6:19−20). То есть обращенное к истине и праведно стремящееся к Богу сердце открылось для восприятия благодати.

Пребывая в греховной тьме, человек не мог сам оправдаться перед Богом, но душа его, имевшая в себе дыхание Творца, мучилась от этой безысходности и ждала избавления. Это очень хорошо отражено во многих псалмах Давида, в пророческих писаниях. Ощущая себя в рабстве греху, лучшие представители человечества осознавали, что только Господь может вызволить их, ибо никто из людей не мог достигнуть истинной праведности перед Богом. «Слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные»(Евр.4:12). Посему некогда молил Бога царь Давид: «Не входи в суд с рабом Твоим, потому что не оправдается пред Тобой ни один из живущих» (Пс.142:2). Так была испытана и сыновья любовь праведного Иова, которая, когда обрушились на него несчастья, вырвалась из его сердца воплем: «Нет между нами посредника, который положил бы руку свою на обоих нас» (Иов.9:33). Но далее Иов пророчески прибавляет: «Я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию» (Иов.19:25). Страдали не только люди, но и вся тварь, как пишет апостол в Послании к Римлянам, «с надеждою ожидает откровения сынов Божиих» (Рим.8:19), потому что проклята земля за грех Адама, и «вся тварь совокупно стенает и мучится доныне» (Рим.8:22) и ждет избавления.

Унижение и греховное разрушение первозданной природы человека, потеря им чести царя и владыки всякой земной твари нетерпимы было любящему Творцу. Но Бог при сотворении удостоил человека Своим Образом и даровал его воле полную свободу выбора. Исцеление человека невозможно, пока он сам, добровольно и охотно, не откажется от своей свободы делать зло . Нужно было привести его к осознанию необходимости для своего же блага принести в жертву Богу все свои мысли и стремления души,подчинить свою ложную и темную «правду», то есть свою самость , истинной правде, ставшей в следствии падения Адама чуждой всякой человеческой душе.

Долговременный и величественный путь ко спасению человечества, постепенно созидаемый любящим Творцом, начался с избрания Авраама, утвердился в законе Моисеевом, увенчался явлением Христа. Закон Моисея положил начало исцелению человеческой души. Он не спас ее от греха, но показал его и показал человеческую немощь, неспособность самостоятельно противостоять власти смерти. Апостол Павел поэтому назвал закон «детоводителем ко Христу». Ветхозаветное богослужение все было построено на дарах и жертвоприношениях, и это было знамением необходимости всестороннего жертвенного предания человеком своей заблудившейся души во всех ее хотениях единой правде Божьей.

Ветхозаветного устав богослужения требовал разнообразных жертв. Были приношения мирные, жертвы всесожжения за грех, повинности, посвящения, выкупа, очищения, начатков и проч. «Да все почти по закону очищается кровью, и без пролития крови не бывает прощения» (Евр.9:22), — пишет апостол. Но зададимся вопросом, кому приносились эти жертвы на самом деле? Неужели эти жертвы были нужны Богу? Но Бог не нуждается ни в чем, и жертвы ничего не могли прибавить к Его благости. Знаменуя очищение и освящение, эти жертвы в конечном итоге имели принципиально нравственно-назидательное значение для самих приносящих. Необходимость жертвы за грехи показывает, что грех связан со страданием, с пролитием крови и смертью. Хотя погибает животное, но у человека остается впечатление, что причиной пролития крови стало его нечестие. Рождается чувство отвращения ко греху, познается его недопустимость, болезненность, противоестественность.

Жертвы являются и откровением любви Божией к грешнику, ибо по справедливости должен быть наказан он сам — и, сообразно величию небесной славы Владыки — смертью! Но вместо него «наказывается» жертва, а виновный прощается, остается жив. Приношение начатков от стяжаний требовало все первое и лучшее приносить в жертву Богу. Это требование многому научило человека. Он усваивал истину, что настоящим виновником его благополучия является Бог, и надо быть благодарным Творцу за все явные и скрытые благодеяния Его. Жертва начатков приучала необходимости и естественности внутренней посвященности всех дел и забот боголюбивой души своему небесному Отцу.

В описании порядка всесожжений часто встречаются слова о «приятном благоухании», которое «обонял Господь» (Быт.8:21, Исх.29:18,25,41, и др.). Но, разумеется, эти слова нельзя понимать буквально. Кровавые жертвы, приносимые людьми по закону, ни в коем случае не являлись «умилостивлением» Бога, ибо Бог неизменяем и любовь Его не зависит от жертвоприношений. Это хорошо представлено в словах 49-го псалма: «Если бы Я взалкал, то не сказал бы тебе, ибо Моя вселенная и все, что наполняет ее. Ем ли Я мясо волов и пью ли кровь козлов? Принеси в жертву Богу хвалу и воздай Всевышнему обеты твои» (Пс.49:12). Посему правильно будет считать, что «приятное благоухание», о котором говорится в Ветхом Завете, это, конечно, не запах сожженого тука, а духовное «благоухание» послушания, человеческой веры и надежды на Бога. Это знак благоугодности Богу всякого законного обращения к Нему, осуществляемого через посредническое служение священников, которое было центром и основой нравственности израильского народа.

В десятой главе апостол пишет: «Невозможно, чтобы кровь тельцов и козлов уничтожала грехи» (Евр.10:4), поэтому Новый Завет отменил закон, «ибо закон ничего не довел до совершенства» (Евр.7:19). Однако было бы не рассудительно совершенно отрицать положительное действие закона на духовно-нравственное состояние потомства Иакова. Сорокалетнее путешествие по пустыни под управлением Моисеева закона преобразило общество сынов Иакова. Свидетельствовал по вдохновению Божию корыстолюбивый пророк Валаам: «Как прекрасны шатры твои, Иаков, жилища твои, Израиль! расстилаются они как долины, как сады при реке, как алойные дерева, насажденные Господом, как кедры при водах; польется вода из ведр его, и семя его будет как великие воды, превзойдет Агага царь его и возвысится царство его» (Числ.24:4−7). И много лет Израиль набирал силу и расцветал под управлением закона.

Наивысшего расцвета ветхозаветный Израиль достиг при царях Давиде и Соломоне. Но в конце царствования Соломона вновь стала повреждаться точность и строгость исполнения закона. С того времени Израиль стал быстро деградировать, и уже пророк Исаия говорит богоотступническому обществу слова Господни: «К чему Мне множество жертв ваших? говорит Господь. Я пресыщен всесожжениями овнов и туком откормленного скота, и крови тельцов и агнцев и козлов не хочу» (Ис.1:11). И в Послании к Евреям апостол указывает на это: «Посему Христос, входя в мир, говорит: жертвы и приношения Ты не восхотел, но тело уготовал Мне» (Евр.10:5). Бог послал Сына Своего к людям по великой милости к ним, послал, чтобы жертвенной смертью Своего человеческого естества Он искупил людей из рабства диаволу. Вся ценность жертвы Христа в том и заключалась, что Он, будучи в человеческой плоти, пострадал в высшей степени естественным образом, не давая себе никакого преимущества, не совершив в своей земной жизни ни единого греха и ничем не дав повода к своему осуждению.

От Рождества до погребения Он сиял невидимым светом безупречной праведности, иначе Его страдания не стали бы спасительными для человека. Во всецелой преданности Отцу Он был послушен даже до смерти, не попустив Себе ни тени противления или ропота в принятии по воле Отца горчайшей чаши страданий. Эту непорочность Спасителя явил евангелист Иоанн Богослов, приводя слова Спасителя перед самыми страданиями Своими: «Ибо идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего» (Иоан.14:30). К прекращению или ослаблению смертного мучения склонял Его сатана устами архиереев и книжников, которые, насмехаясь над страдающим Христом, кричали Ему: «Спаси Себя Самого; если Ты Сын Божий, сойди с креста» (Матф.27:40). Но Сын Божий не поколебался, остался верен до конца и одержал победу.

Победа Его была неизбежна, ибо промыслительно созидалась Его же благодатным творческим художеством. Этим нисколько не умаляется ее значение для человека, потому что это была истинная и предельно трудная победа, и тем большей славы Он удостоился. Предсказывая Христову победу, ветхозаветный пророк Осия восклицает от имени Господа: «От власти ада Я искуплю их, от смерти избавлю их. Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?» (Ос.13:14). Так выглядит дело Христа как дело Бога и Творца вселенной. Для человека же Он стал выкупом, жертвой, ибо люди не трудились и не участвовали в созидании своего спасения, оно всецело совершено Богом, как акт божественной любви. Ему не потребовалось бы доказывать Свою преданность Отцу таким страшным способом, но от имени всех людей, как представитель рода человеческого, Он, невинный, пострадал за виновных.

Следует добавить, что образ жертвы, пожалуй, самый уместный и естественный в христианской вере. Важнейшее качество христианства — это любовь к ближнему. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Иоан.15:13), — заповедовал Господь ученикам. Люди, непросвещенные Духом Христовым, мятутся в своих самохотениях и не могут обрести душе покоя, потому что умножают вражду и недоверие друг к другу, удаляются от истинной любви, которая не бывает без жертвы. Господь принес избавление от этого томления суеты, научая людей: «Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим» (Матф.11:29). Какое же это иго? Это иго жертвенной любви к ближнему.

Господь повелел просящему безотказно давать, от взявшего в долг не требовать обратно, предлагающему пройти вместе поприще пройти с ним два и т. д. Что значат эти требования Евангелия, как не жертвенность? Таким образом, учение Христа является по своей сути постоянной готовностью к жертве ради Евангелия. Бескорыстное и нелицемерное служение любви к ближнему является основополагающим принципом христианской жизни. Истинность любви свидетельствуется жертвой, потому реальность любви человека ко Христу в жизни ежечасно испытывается крестом послушания духу Евангелия. Без несения креста своего невозможно и следование за Христом, и наперсный крестик, носимый всеми христианами, является символом жертвы, к которой призваны все христиане.
Священник Владимир Сушков , клирик Свято-Троицкого Серафимо-Дивеевского монастыря.

Примечания:

1 — Рим.3:24, 3:25, 8:23, 1Кор.1:30, Гал.3:13, Гал.4:5, Еф.1:7, Еф.1:14, Еф.4:30, Кол.1:14, 1Тим.2:6
2 — 1Пет.1:18, 2Пет.2:1
3 — 1Иоан.2:2, 1Иоан.4:10
4 — Матф.20:28, Мар.10:45
5 — Григорий Богослов, святитель. Слово 45. На святую Пасху. Собрание творений в 2-х томах, т.1. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1994 г., с. 675−676.
6 — Афанасий Александрийский, святитель. «О воплощении». Глава 3 (13). http://www.pagez.ru/lsn/0034.php
7 — Афанасий Александрийский, святитель. «О воплощении». Глава 3 (17). http://www.pagez.ru/lsn/0034.php