Идея власти и либеральные сказания

В известной телепередаче В. Соловьева «К барьеру!» спорщики, как правило, норовят перекричать и даже «переругать» друг друга — таков жанр устного публичного поединка. При этом суть дела часто забалтывается. В отличие от телевидения, газета дает возможность спокойно аргументировать свою мысль. А кто прав, пусть судит читатель.

О чем спор?

В своей статье «Власть народа, а не власть идеи» («СПб ведомости», 25.4.2008) политолог Б. Вишневский, полемизируя с моей концепцией власти в России «Идея власти и власть идеи», высказывает немало верных наблюдений. Это касается и «необольшевистского» стиля социально-экономических преобразований в стране в эпоху Б. Ельцина, и злоупотреблений государственными полномочиями, «когда в нашем дворе ведут уплотнительную застройку», по поводу чего «можно до полного отчаяния стучаться в какую-нибудь бюрократическую стену — и уходить ни с чем». Я готов привести не менее показательные случаи подобной «непробиваемости», когда, например, в жилом доме в центре Петербурга практически нет воды, а десятки обращений к начальству не помогают (даже адресок могу подсказать).

Однако в целом статья Б. Вишневского представляет собой, если перефразировать классика, энциклопедию социального легкомыслия, когда за благими пожеланиями («Россия должна стать страной, где можно свободно вести свой бизнес и не бояться милицию больше, чем бандитов» и т. п.) упускаются из виду причины упорного отсутствия вожделенного бизнес-рая в России. Ибо проблема, если говорить серьёзно, состоит не в милиции, и не в бандитах, а в том, что бизнес как таковой — то есть производство товаров с целью максимизации прибыли — не является нравственно безупречной деятельностью в рамках православной духовной традиции. Тем более бизнес не является у нас первичной (базисной, как сказали бы марксисты и капиталисты, трогательно единые в этом вопросе) структурой общества. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. По этому поводу можно сколько угодно иронизировать, списывая сей факт либо на «непреодоленный» коммунизм, либо на общую отсталость России от идеальных мировых лидеров (прилагается список из 12 образцовых государств во главе с Канадой и США), однако урок всей история нашей страны — её собственный путь, если угодно — заключается в том, что богатство в России всегда на подозрении, даже если оно нажито «честным трудом для достойной жизни». Как писал ещё П.Я.Чаадаев (совершенно независимо от К. Маркса), социализм прав не потому, что он прав, а потому, что не правы его враги. Вопреки подозрениям Б. Вишневского, я не сторонник социализма советского типа — я лишь указываю на очевидное несоответствие бюргерского идеала «заслуженной сытости» и «самой комфортабельной страны мира» коллективному подсознанию русского народа. Перечитайте нашу классику — где вы найдете там хоть одного «героя-приобретателя»? Разве что Чичикова со Штольцем. Русская классическая литература и философия, от Чаадаева до Бердяева, и от Мережковского до Набокова — сплошь антибуржуазны. Отечественный «средний класс» всегда был — и остается до сих пор — как бы подвешенным между храмом и тюрьмой; не потому ли русские купцы давали миллионы на монастыри или на революцию? Б. Вишневскому, как и другим западникам, кажется, что «ещё немного, ещё чуть-чуть», и Россия станет нормальной рыночной страной, вроде Голландии или Швеции, где всё продается и покупается строго по закону. Полноте, господа, когда и где вы такую Россию видели?

Ещё о реальностях истории

Замечательному отечественному мыслителю К. Н. Леонтьеву принадлежит формула, значение которой со временем только возрастает: «средний европеец как идеал и орудие всемирного разрушения». Константин Леонтьев был смелый человек, не боявшийся называть вещи их именами. Создав «упростительное» и «смесительное» общество, где все продается и покупается (т. е. святость и грех, гений и бездарность социально уравниваются посредством их всеобщего рыночного эквивалента), Европа произвела на свет и соответствующую такому обществу парламентскую государственность, единственная задача которой — поддержание рыночного статус кво. Либеральная демократия избирает не лучших, а себе подобных — на этом она стоит и с этим падает. Либерал-демократы дружно молчат о том, что у них идет игра на понижение человеческого образа: личность оказывается вне Бога, вне отечества, вне народа.

Вот тут-то и выходят на поверхность парадоксы русской истории — и современности — о которых мы с Б. Вишневским размышляем. Недаром царская власть на Руси держалась так долго и прочно: православный народ предпочитал царя власти денег. Наверное, нет в нашей истории фигуры более противоречивой, чем Иоанн 1У Грозный — разве что Петр Великий или Иосиф Сталин. Слов нет — крутой государь был Иван Васильевич. Однако именно он избавил Русь от давления остатков Орды, начал освоение Сибири и сделал попытку выйти к Балтике. И ему посвятил Лермонтов свою гениальную «Песнь», а Эйзенштейн — свой знаменитый фильм. Что же касается его легендарной жестокости, то современники Иоанна на тронах самых передовых европейских стран значительно его перещеголяли. В одну Варфоломеевскую ночь 24 августа 1572 года по приказу французского короля Карла 1Х было уничтожено больше людей, чем за все годы опричнины, а в царствование короля Англии Генриха У111, объявившего себя главой английской церкви, происходило безжалостное «огораживание» крестьян, когда их сгоняли с земли, перемещая в «работные дома» (прообраз будущих трудовых лагерей), а несогласных просто вешали вдоль дорог…

Теперь о Николае Первом — ещё одном излюбленном персонаже либеральных сказаний. В декабре 1825 года, в самом начале своего царствования, он подавил государственный мятеж, грозивший России не меньшей кровью и хаосом, чем 1917-й — и заслужил вечную ненависть революционеров всех мастей. Если либералы прозвали его «жандармом Европы», то как назвать вдохновителей англо-французской агрессии против России в Крымской войне — тех самых «светочей прогресса», которые так нравятся нашим свободолюбцам? Может, это была благодарность Европы за освобождение от Наполеона? Кстати, именно при Николае Первом Пушкин перестал быть другом декабристов, стал другом царя, официальным историком Империи и написал грозные стихи «Клеветникам России». Именно в царствование Николая Первого Гоголь сложил свою поэму о Руси-тройке. И памяти Николая Павловича посвятил благодарственную статью выдающийся русский мыслитель В.С.Соловьев — кстати, сам во многом западник.

Почему же рухнуло самодержавие? Если ответить односложно — потому что не смогло оградить народ от власти капитала. И это не вина, а беда царской власти — между прочим, любезные Б. Вишневскому англичане и французы по той же причине казнили своих королей лет на 150 раньше. И либерал-революционеры приложили свою руку там и тут, пролив за «свободу, равенство и братство» море крови. В начале ХХ века Россия занимала 4−5 место по экономическому развитию в мире, быстро росла промышленность, совершенствовалось законодательство, обновлялся офицерский и землевладельческий корпус (прежде всего за счет крестьян). Д. И. Менделеев подсчитал, что к середине ХХ века русских должно было стать не менее 500 млн. — и одновременно «просвещенное общество» рукоплескало террористам, посылало поздравления с победой в войне японскому императору, а думский лидер тогдашних либералов, юрист и англоман П. Милюков до конца эмигрантской жизни гордился тем, что своей речью в Думе («глупость или измена?») подал воюющей стране «революционный сигнал». Между прочим, до победы над Германией в Первой мировой войне тогда оставалось полтора года, и знаменитые впоследствии «буденновки» (наподобие древнерусских шлемов) шили по эскизу В. Васнецова для парада российских войск в Берлине. И до Москвы и Волги немцы тогда не дошли, война шла в Австрии и Польше.

Смотрите, кто пришел…

Но вернемся к делам нынешним. Да, взятки и коррупция были в России всегда — а где их не было? Ссылаясь на Гоголя и Салтыкова-Щедрина, не мешает перелистать и Бальзака с Диккенсом. В Европе и в США протестантская реформация «помирила» христианство с богатством; притча про верблюда, проходящего сквозь игольные уши, по существу оказалась там забытой. В православной России реформации как таковой не было. «От трудов праведных не наживешь палат каменных» — это русский человек постоянно чуял сердцем, потому и ответил на введение капитализма на Руси тремя радикальными способами: повальным пьянством, повальной смертностью и повальным воровством (коррупцией). Если реальный «бог» — деньги, то стоит ли соблюдать перед ним достоинство, честность, простую порядочность? Если Бога нет, то всё позволено. Вы разве ждали чего-нибудь иного, господа? Иерархия духовной, государственной и экономической власти (креста, меча и золота) — вечный выбор истории. В 1991 году ориентированные на золото бывшие коммунисты под демократическими лозунгами пришли к власти в Москве. Это была либеральная революция, осуществленная большевистскими методами (тут, как уже говорилось, Б. Вишневский прав) — партноменклатура конвертировала правительственную власть в экономическую, низведя государство до роли «ночного сторожа». Строившаяся столетиями великая держава распадалась. Продавалось на корню буквально всё — через биржевые спекуляции, залоговые аукционы, облигации ГКО, «прихватизацию» крупнейших заводов, девальвацию, дефолт и т. д. По глупости или по корысти либерал-революционеры полагали, что всё решит невидимая рука рынка — и получили в результате страну в границах ХVII века, где конфликтовали все со всеми и где только ленивый не проектировал дальнейшего распада страны на «уральскую республику», «дальневосточную республику» и пр. Академик Сахаров предлагал таких осколков не менее тридцати — тоже либерал был…

Так или иначе, к концу 1999 года рейтинг «всенародно избранного» (особенно в 1996 году) Ельцина опустился почти до нуля. Заслуга В. В. Путина и его команды заключается в том, что они предотвратили в условиях национальной катастрофы распад России, сохранив основы российской государственности (символизируемые царским гербом, советским гимном и демократическим флагом) и покончив с диктатом экономического тоталитаризма. «Семибанкирщине» дали понять, что она не всё может. В нравственно-политическом отношении это была именно защита народа от либерального покушения на него с помощью подкупа и управляемого хаоса. При всем своем внешнем антидемократизме, путинские действия соответствовали народной воле, и народ поддержал их — сравните результаты думских и президентских выборов 2003 — 2008 годов. Я уже не говорю о полном провале либерально-западнических партий, списать который на пресловутый «административный ресурс» при всем желании не удается. «Проект Путина» — это проект восстановления российской державы, обладающей идейным, политическим и экономическим суверенитетом.

Личность, народ и государство

Главная ошибка либералов всех времен — разделение личности, государства и народа. Личность ведь не просто самодовлеющая юридическая единица, своего рода Робинзон в окружении дикарей, претендующих на его священные права. Личность в православно-русской цивилизации есть индивидуальное преломление образа и судьбы народа. Точно так же народ не сводится к своей этнической, биологической составляющей. Народ — это нация (или содружество наций), обладающая религиозным и культурным самосознанием, формулирующая свою историческую идею. По существу, именно об этом твердили все сколько-нибудь чуткие к своеобразию своего отечества мыслители Х1Х — ХХ веков, причем как традиционалисты, так и либералы. Именно К. Кавелину — теоретику русского либерализма — принадлежит глубокая формулировка (правда, со ссылкой на славянофила Ю. Самарина): «В идеале русском представляется самодержавная власть, вдохновляемая и направляемая народным мнением. Сама история заставляет нас создать новый, небывалый своеобразный политический строй, для которого не подыщешь другого названия, как — самодержавной республики». Под этой формулой подписывались — и прежде всего делами своими — практически все значительные (но не разрушительные!) деятели русской истории. Если воспользоваться словами классика немецкой политической мысли К. Шмитта, в России имеет место глубинная народная легитимация (в отличие от формальной юридической легитимности) верховной власти.

Вот в этом всё дело. Указанный идеал всенародного (соборного) государства действительно не имеет своих частных, «шкурных» интересов — такое государство отражает коренную волю народа к правде, то есть является идеократическим (идейным, а не рыночным) по своей природе. Византинизм, европеизм, советизм в нашей истории оказываются в конечном счете только формами русской идеи: живи не так, как хочется, а так, как Бог велит. Переворот 1991 — 1993 годов и даже распад СССР не вылился в «цветную» революцию в России, оставшейся, в отличие от Грузии или отчасти Украины, в собственном цивилизационном пространстве-времени, не променяв его на чужую ценностную периферию. Русский народ не любит юриспруденции и не поклоняется правам человека — он любит своего избранника, за которым чувствует Божъю руку. Только харизматику — «отцу нации» — по силам объединение российского населения (христиан, мусульман, иудеев, атеистов, белых, красных, «желтых», радикалов и либералов) в способное на осмысленное действие социальное целое. Не компрадорская буржуазия или продажная бюрократия (им Россия чужда), а именно союз общенационального лидера с большинством народа нужен сегодня нашей стране. Оптимальной духовно-культурной и политической фигурой такого рода для России был бы законный Государь, однако царя, по точному слову И.А. Ильина, надо заслужить. Нужна переходная форма от псевдодемократии к действительной народной монархии. Такой формой на Руси ХХI века могла бы стать авторитетная президентская власть, реализующая себя одновременно «сверху вниз» — от народного идеала, и «снизу вверх» — от повседневной социальной практики и местной инициативы. Было бы замечательно, если бы у правящей элиты хватило ума и воли внести в Конституцию «бессрочную» избираемость Президента — до тех пор, пока его любит и уважает большинство народа. Пока этого не произошло, «избираемый царь» фактически будет управлять страной независимо от личности, занимающей в данный момент высший пост в государстве (например, связка Медведев-Путин, «Единая Россия» и правительство под его руководством и т. п.). Что касается отечественных политических партий, то они в России всегда являлись не столько политическими, сколько мировоззренческими, например, «восточническими» (КПРФ) или «западническими» (СПС, «Яблоко»). Менять мировоззрение каждые четыре года — безумие для любой страны, особенно для России, где это прямо чревато перманентной гражданской войной. России необходима устойчивая национальная идеология, которую можно было бы определить как единство державной" истины и народной справедливости. При наличии такой идеологии государственной Думе легче бы было очиститься от «купленных» политиканов-лоббистов, а функции обратной связи народа (гражданского общества) с властью исполняли бы две-три крупные общенародные партии — «единые» и «справедливые», «государственники» и «народники». В современном раскладе политических сил это могли бы быть, например, «Единая Россия», «Справедливая Россия», КПРФ. Нашлось бы там место и для эксцентриков-маргиналов — «оранжевых», «зеленых», «желтых"…

Идеократия и демократия

В своей статье Б. Вишневский приводит замечательные выписки из европейских «Либеральных манифестов» 1947 и 1997 годов о свободе, ответственности и справедливости как главных ценностях либерализма. Я могу привести ещё более вдохновляющие формулы из «Коммунистического манифеста» К. Маркса и Ф. Энгельса, решений съезда Советов октября 1917 года или постановлений ХХ съезда КПСС — между декларациями и жизнью чаще всего пропасть. Да, либерализм борется за пространство свободы для человека, как бы говоря ему: «Делай, что хочешь, ты сам себе хозяин! Но при этом ты сам отвечаешь за себя, твой дом — твоя крепость, всё остальное — Бог, государство, родина — суть только части тебя, они служат тебе, а не ты им». В середине Х1Х века в Германии была написана книга «Единственный и его собственность». В наше время этот «свободный собственник» целиком стал рабом рынка и «раскованного» телевидения, которое кормит его «чернухой-порнухой» с рекламой, а улицы его города оказываются во власти многообразных «меньшинств"…

Экономический и информационный тоталитаризм (сетевая власть) ничуть не лучше открытой политической диктатуры. Человек — даже самый «крутой» — сам по себе одинок и беспомощен в этом мире. Весь вопрос в том, кому он молится, Богу или маммоне он отдает свою свободу. И не надо делать вид, что так происходит только в варварской России — так происходит в самых богатых и упорядоченных (входящих в список Вишневского) странах Европы. Кто сомневается — пусть обратит внимание на почти панические репортажи о бесплатных больницах Лондона. За две тысячи лет христианской эры реальный центр власти западной цивилизации проделал нисходящий (центробежный) путь от сакрального ядра личной и общественной жизни к её технико-экономической периферии. В иерархии социально-политических отношений это нисхождение выглядит так: религиозно освященная монархия — дворянская аристократия — буржуазная демократия — охлократия (власть толпы) — нетократия (от англ. net — «сеть», сетевые структуры, сотовое «постобщество»). Медленно, но верно либерализм движется к новому рабовладению, осуществляемому, правда, уже не столько мечом (хотя и он при нужде идет в дело), сколько с помощью виртуальной симуляции желаний, выдаваемой за нечто реальное: искусственные потребности, «дутые» деньги, тотальная политическая демагогия. Нынешний Запад находится в плену у своих агрессивных по отношению к миру технологий, это гигантская пиррова победа прометеевско-фаустовского модерна, отвергнувшего христианские ценности под раскаты торжествующего вольтеровского хохота. Требуя гуманистической свободы, либералы не замечают (или делают вид, что не замечают) того, что пустая свобода — свобода как самоцель — уже выпустила на свет такие темные силы человеческой природы, с которыми не справиться самой высокооплачиваемой полиции. Всё это предвещает в обозримом будущем геокультурную катастрофу, опасную как для самого Запада, так и для большинства народонаселения планеты, особенно когда либеральные правители норовят «демократизировать» его насильно, с помощью «цветных» революций и крылатых ракет.

Что касается России, то ей нужна верховная власть не потому, что она «тысячелетняя раба», а потому, что в глубине души она хочет служить чему-то более высокому, чем польза, комфорт, плюрализм и т. п. Русская душа до сих пор живет мыслью, что власть и культура в государстве должна исходить не от пошлой «одинокой толпы», и не от хозяев спекулятивных капиталов, а от высшего, доступного данному народу, идеала. Никакие права человека, никакая юридическая машина сама по себе не обеспечит целостности и жизнеспособности России, если её народ и государство не будут объединены общим для большинства граждан, партий и сословий национально-культурным и духовным принципом. Как писал тот же «западник» Чаадаев, «Провидение сделало нас слишком великими, чтобы быть эгоистами. Оно поставило нас вне интересов национальностей и поручило нам интересы человечества». Почти буквально эту мысль повторил Ф.М.Достоевский в своей знаменитой пушкинской речи.

В конце замечу, что среди либералов вообще немало умных людей, которые по-своему хотят России добра. Только что-то у них никак не получается, вот уже который век. Дело в том, что для понимания России одного ума мало. Нужна ещё любовь и вера.
Александр Леонидович Казин , доктор философских наук, профессор СПбГУ

Впервые опубликовано: «Санкт-Петербургские ведомости» от 6.6.2008