Убийство семьи Кованько

Эта трагическая история произошла в феврале 1919 года в дни страшной смуты и крамолы на Полтавщине. С 1917 года по лето 1919 года власть менялась в городе, по воспоминаниям приятеля писателя Короленко доктора О.О.Несвицкого (1856−1942), оставившего нам бесценные дневниковые записи, не менее двенадцати раз. Немцы, петлюровцы, махновцы, красные, белые и т. д. В городе процветали грабежи и насилия. Более других зверствовали, конечно, красные, оставив после своего ухода в июле 1919 года такие страшные следы преступлений, при виде которых вздрогнули даже видавшие виды жители города («Ходил я с писателем В.Г.Короленко смотреть на вырытые в саду Билевича на Келинской площади трупы 17 расстрелянных здесь по приговору ЧК. Все трупы без верхней одежды, в одном белье, у всех руки связаны назад веревкой или проволокой, рот заткнут тряпкой. Расстреляны в затылок. Картина ужасная. На осмотре присутствовали прокурор окружного суда Борисов, товарищ прокурора Кравченко, судебный следователь Войцеховский, судебный врач Мариниченков. Уходя из этого сада, мы с Короленко долго не могли прийти в себя от всего виденного. „Какой ужас, какой ужас!“ — говорил он всю дорогу. Очень много расстрелянных зарыто за кладбищем в общих могилах. Живущие вблизи кладбища рассказывают с ужасом о производившихся там по приговорам ЧК расстрелах». О.О.НЕСВIЦЬКИЙ «ПОЛТАВА У ДНII РЕВОЛЮЦII ТА В ПЕРIОД СМУТИ 1917−1922 рр.»)

Убийствам тогда уже никто не удивлялся, люди быстро привыкают даже к смерти, когда видят её изо дня в день прямо в лицо. Так, в вышеупомянутом дневнике О.О.Несвицкого — бесценном свидетельстве очевидца страшной драмы — идёт лишь горестная констатация фактов, совершенно лишённая каких-либо эмоциональных письменно выраженных переживаний: «5 января. Возле мельницы Молдавского и на Павленковской площади найдены трупы 4 убитых… 9 января. „Куренем смерти“ ночью расстреляно 2 грабителей, бывших с оружием. 16 января… Ночью в Корпусном саду найдены 2 убитых, ограбленных. Вывешено объявление, что бросивший в казака бомбу, тут же на месте [расстрелян]» и т. д. Исключительно интересны и другие свидетельства дневника Несвицкого, в частности, касающиеся указов большевиков, вошедших в город и установивших там свою власть. Обращу особое внимание на некоторые из них, а также на ряд приводимых фактов:

31 января. Декретом запрещено преподавание Закона Божьего. Губернское правление закрыто…
4 февраля. Переходные и выпускные экзамены отменены. Аттестатов нет, а свидетельства о прослушании курса учебных заведений. Ношение форменной одежды служащими, учащими и учащимися: кокарды, значки отменяются. Подписано народным комиссаром по просвещению Затонским. Дом Гриневича на Келинской ул. занят под чрезвычайку, ЧК.
17 февраля. В мужском духовном училище все разгромлено, парты порублены на дрова, даже выворочены замки в дверях. То же и в духовной семинарии — полный разгром и разорение. Разорена и церковь, порезаны иконы, разорваны в клочки ризы, плащаницы. Выборами и назначениями администрации учебных заведений заведует Совет рабочих.
21 февраля. Приказано перевести все часы на 1 час 25 минут вперед.
25 февраля. Хвосты у пекарен. Из Полтавы в Великороссию вывозят в большом количестве крупу и муку…
9 марта. Идут по-прежнему грабежи и убийства в городе. По городу в последние дни слышны выстрелы.
Введены сокращенные названия: Губернский комитет народного хозяйства — губсовнархоз; Губернский комиссариат почты и телеграфа — губкомпочтель; Исполнительный комитет Совета рабочих — исполком […].
21 марта. Приказ служащим в губернском хлебном бюро здороваться: «Здравствуйте, товарищи!» Слово «господа» не употреблять.
26 марта. Гимназии женские — Мариинская и Старицкой — заняты квартирами солдат.
Идут грабежи.
29 марта. Объявлена реквизиция мебели.
На 2 лица оставляется 3 стула, если есть диван, то 2 стула; по 1 кровати и 1 матрацу на человека, В число кроватей входит и диван или кушетка. Оставляют на квартиру по 2 мягких кресла, 1 письменный стол, 1 гардеробный шкаф, 1 книжный шкаф, 1 комод, 1 буфетный шкаф, 1 этажерка, 1 умывальник и вся кухонная мебель. Все остальное реквизируется. У лиц, живущих за счет нетрудовых доходов, реквизируется вся домашняя обстановка до пределов самого необходимого. Обстановка рабочего населения учету и реквизиции не подлежит. Все реквизированные вещи поступают в склад жилищного отдела.
2 апреля. Часы переводятся еще на 1 час вперед.
3 апреля. Советская власть переименовала улицы:
Александровская — Розы Люксембург;
Куракинская — Ардова;
Петровская площадь, улица и парк — им. Крейцберга;
Дворянская — Заливчего;
Соборная пл. — Советская;
Александровская пл. — Карла Либкнехта…
21 апреля. В пасхальную ночь на Кобыщанах вырезана семья с целью ограбления.
Помещик Константиноградского уезда Сулима по обвинению в контрреволюции трибуналом присужден к смертной казни с заменой ее — к 10 годам тюрьмы с принудительными работами.
Генерал Ильинский с женой в тюрьме, с ними сидел сын, гимназист 8-го класса, который в ЧК заразился сыпным тифом и умер.
Различные слухи о движении Колчака, что им взяты Саратов, Казань. Во всех учреждениях портреты Т.Г.Шевченко. В советских учреждениях — Ленина, Троцкого, Карла Маркса, Луначарского…
5 мая. Во всех зданиях, где были расквартированы солдаты, везде полное разорение, и помещения приведены в ужасный вид, всюду грязь, нечистоты стоят лужами…
24 мая. Герценвица отправили из тюрьмы на принудительные работы в Красные казармы чистить дворы. Гудыма-Левковича заставили месить навоз для выделки кирпича на топливо. На эти работы посылают бывших городских голов А.А.Черненко, Семенченко.
3 июня. Закрытие духовной семинарии, женского епархиального училища и мужского духовного училища…
11 июня. По декрету на Полтавскую губернию наложена контрибуция (на буржуазию, кулаков и спекулянтов) в 200 000 000 руб. на нужды Красной армии.
Часовая стрелка переставлена еще на 1 час, т. е. время на 3 ½ часа вперед (против Солнца).
29 июня..Два раза в неделю (вторник и пятница) производятся по приговорам ЧК расстрелы. Поздно вечером постоянно в эти дни слышны выстрелы, к которым с ужасом прислушиваются жители. Расстрелы идут в ЧК, где расстреливают в погребах, а также и на кладбищах, где приговоренных заставляют рыть себе могилы. Расстрелянных в самой ЧК нагружают на подводы или на грузовик и ночью отвозят на кладбища, где сваливают всех в одну общую яму. Ужасны рассказы арестованных о том, что пришлось им пережить, когда из камеры вызывают по фамилиям осужденных к расстрелу и когда по уходе их слышатся тут же в соседстве выстрелы, имевшие роковое значение. Особенным зверством отличался комендант ЧК Гуров, который там собственноручно расстреливал осужденных. Носятся слухи о взятии Деникиным Белгорода и Харькова.
Говорят, что Деникин дал знать советскому правительству: если оно при оставлении города возьмет заложников, то он предпримет со своей стороны репрессивные меры по отношению рабочих, когда им будет занята Полтава. Узнав об этом, рабочие потребовали от советских властей немедленного освобождения арестованных, в противном случае они грозили не выпустить из Полтавы ни одного советского поезда.
6 июля. Во главе советских учреждений, а Полтаве большую роль играют евреи: председатель губисполкома Дробнис, комиссар коммунального хозяйства Мазлах, комиссар казначейства Троцкий, начальница «освiти» Робсман.

Но вернёмся от этой печальной хронологии на несколько месяцев назад.
19 января (н.ст.) после ухода немцев и петлюровцев в город вошли красные. Но за 2 дня до этого 17 января (н.ст.) в 6 часов вечера в дом на Соборной площади, где проживала уже третий год семья вице-губернатора Полтавы Алексея Сергеевича Бехтеева (1883−1967, родного брата русского поэта патриота Сергея Сергеевича Бехтеева) в составе его жены Аллы Данииловны (в девичестве Кованько), 9-летней дочери Аллы, тестя — бывшего депутата 2 Государственной Думы Даниила Николаевича Кованько, брата жены — Даниила Данииловича Кованько с супругой Александрой Владимировной и их двумя маленькими детьми — Андрея, 7 лет, и Софьи, 2-х лет, а также прислуги. В 6 часов вечера через оставленную (весьма вероятно, намеренно открытой) дверь в сад ворвались трое вооруженных людей. Всех жильцов под угрозой оружия согнали в детскую комнату, связали верёвками руки за спину и уложили на пол лицом вниз. Бандиты стали требовать денег. Они объявили, что по их сведениям Даниил Николаевич Кованько продал свою землю в Харьковской губернии (село Матвеевка) и хранит деньги у себя в доме (всё это совершенно не соответствовало действительности). Первой они развязали Аллу Даниловну Бехтееву и потребовали отдать всё ценное, что у неё есть. Она не растерялась и сказала, чтобы бандиты шли за ней, дабы отдать им драгоценности. Алла Даниловна повела грабителей в отдалённую комнату, возможно, рассчитывая ценой собственной жизни увести их подальше от пленников и выиграть время. Вернулись налётчики в детскую уже без Аллы Даниловны. Вероятно, она пыталась звать на помощь и хотела открыть двери, проходя мимо передней комнаты, где её и нашли позже убитой. Возвратившись в детскую, бандиты принялись за остальных. Данил Николаевич сразу спросил: «Где моя дочь? Если Вы её убили, убейте меня». На глазах у всех, включая маленьких детей, один из грабителей подошёл к старику Кованько и выстрелом в висок убил его наповал. Развязав Даниила Николаевича (кстати, бывшего лицеиста, однокашника Алексея Сергеевича Бехтеева), стали его обыскивать. Достав бумажник, один из бандитов, положив пистолет под мышку, стал пересчитывать банкноты. В это время Даниил Даниилович вырвал пистолет, подбежал к окну, открыл ставни и пытался отстреливаться и звать на помощь. Однако был смертельно ранен шестью пулями в живот. Тем не менее, каким-то чудом он выпал из окна на улицу и бандиты, видимо напуганные шумом и криками о помощи, поспешили исчезнуть. В доме остались лежать убитые Даниил Николаевич и его дочь Алла Данииловна.

Красные достойно довершили дело бандитов, взяв в заложники при уходе из города, ещё одного представителя рода Кованько, предположительно, брата Даниила Николаевича, — бывшего полковника Царской Армии, которого убили в городе согласно дневниковым сведениям Несвицкого от 9 сентября: «В Бахмаче большевиками расстреляны взятые в Полтаве заложники В.Ф.Дейтрих, полковник Кованько, генералы Аникеев и Липянский».

Так была фактически истреблена полтавская веточка нетитулованного малороссийского дворянского рода Кованько, происходившего вероятно от полтавского наказного полковника Алексея Кованько (1664). Типичная участь многих дворянских родов России! Интересно отметить, что Даниил Николаевич Кованько в своё время рано овдовел. Когда внезапно тяжело заболела его горячо любимая жена София, которую он боготворил, он срочно телеграфировал отцу Иоанну Кронштадтскому с просьбой помолиться о здравии рабы Божьей Софии. В это время врачи как раз забрали больную на операцию и усыпили хлороформом. Вскоре пришел по телеграфу от великого русского чудотворца и целителя лаконичный ответ: «Молюсь об упокоении р.Б.Софии». В этот самый момент Даниилу Николаевичу и сообщили, что София, не приходя в себя после наркоза, скончалась…

Дети Даниила Николаевича (Даниил Даниилович и Алла Данииловна), также как и его зять (Алексей Сергеевич Бехтеев, воевавший в годы 1 Мировой в составе Черниговского гусарского полка, а позже вступивший в Добровольческую Армию) неоднократно предлагали ему уехать, но он категорически отверг все подобные предложения, считая, что он честно прожил свою жизнь, а потому и не видит смысла уезжать из родных мест. Бросить старика одного в городе никто из близких не посмел.

А чудом уцелевшая 9-летняя внучка Даниила Николаевича Кованько, Алла, после убийства матери, деда и дяди всё же встретилась со своим отцом (см редкие фотографии, на которых изображены Алексей Сергеевич Бехтеев с женой и дочерью до трагедии и после убийства Аллы Даниловны Кованько).

Совсем недавно я получил на сей счёт ряд важных уточнений от внучки Алексея Сергеевича Бехтеева Натальи Георгиевны Семёновой, проживающей ныне в предместьях Парижа. Оказывается, в момент получения известия об убийстве Кованько Алексей Сергеевич находился у Толстых, в доме, который располагался по Барятинскому переулку в Одессе. Родная сестра Алексея Сергеевича, Зинаида Сергеевна (1877−1961), любимица Государыни Александры Федоровны, «Зиночка», была замужем за бывшим полковником-кавалергардом Петром Сергеевичем Толстым (1875−1918).

Толстые были близкими и верными Царской Семье людьми, вели с Царственными Мучениками переписку, отсылая Им в Тобольск и Екатеринбург тёплые вещи и деньги, на которые через монахинь доставлялись регулярно Царственным Узникам продукты питания, часто, правда, бессовестно реквизируемые охранниками. Толстые вместе с группой других верноподданных вынашивали план освобождения Царя и Его Августейшей Семьи из заточения. В отместку за это некие лица, яро ненавидящие Царя, похитили сына Толстых Сергея, причём именно в тот день, когда Алексей Сергеевич Бехтеев узнал о гибели своей жены.

И вот, ценой огромного самообладания, Алексей Сергеевич даже не подал вида, что у него что-то случилось лично, и принял живое деятельное участие в поиске пропавшего мальчика, которого, к счастью, нашли живым и невредимым. Алексею Сергеевичу Бехтееву каким-то чудом удалось пробраться в Полтаву, встретиться там с дочерью, препроводить её к родственникам и вновь вернуться в Добровольческую Армию, дабы выполнить свой последний долг.

Следующая встреча отца с дочерью произойдёт уже в Сербии. Туда эвакуируется вначале с войсками Врангеля Алексей Бехтеев, а позже (в 1921 году, выехав из Новороссийска на пароходе «Иртыш») прибудет с родственниками и Алла. Через несколько лет девушка поступила в эвакуированный из России в Сербию Мариининский Донской институт, начальницей которого была вдова последнего Верховного Главнокомандующего Русской Армии Николая Николаевича Духонина (1876−1917), Наталья Владимировна Духонина (1889−1968). Наталья Владимировна, полюбив Аллу, стала ей суженой матерью, то есть фактически удочерила девушку.

Позднее Алла Алексеевна вышла замуж за бывшего гардемарина Георгия Александровича Семёнова (1903−1977), сына известного русского архитектора Александра Ивановича Семёнова (1856−1909). Но это уже иная история, к счастью, с вполне благополучным финалом и здравствующим ныне весьма многочисленным потомством…

Источники:

О.О.НЕСВIЦЬКИЙ «ПОЛТАВА У ДНI РЕВОЛЮЦII ТА В ПЕРIОД СМУТИ 1917−1922 рр.»
Записки Елены Владимировны Хлебниковой (родной сестры жены Данила Даниловича Кованько). Личный архив Н.Г.Семёновой
Воспоминания Н.Г.Семёновой (Париж) и А.А.Бехтеева (Бразилия)
Фотографии из личного архива Н.Г.Семёновой (Париж):
1. Алексей Бехтеев, супруга Алла (в девичестве Кованько) и Алла, их дочь.
2. Алексей Бехтеев с дочерью Аллой (после убийства супруги).