«Благочестивое» убийство

Промозглым февральским вечером предстоятель православной церкви в Украине митрополит Киевский и Галицкий Владимир был выведен группой лиц в военной форме за ворота Киево-Печерской лавры и расстрелян. Тому предшествовали его серьезные разногласия с первым национально-патриотическим руководством Украины. Правительство не нашло в лице митрополита поддержки созданию истинно национальной поместной церкви, но встретило понимание в окружении архипастыря.

Долгие годы эта смерть считалась и продолжает считаться первой в ряду жертв войны, объявленной церкви в XX веке. Но в этом, казалось бы, очевидном факте заставляют усомниться самые последние исторические исследования.

4 февраля 2008 года доцент Киевского государственного университета Илья Назаров обнародовал их результаты на заседании Киевского религиозно-философского общества. Но в редакции «2000» (Киев. — РЛ) Илья Владиславович побывал еще раньше — как только ему удалось раздобыть в Киевском областном госархиве сведения, более 70 лет находившиеся в секретной части.

— Илья Владиславович, не томите. Кто убийцы? — этот вопрос, разумеется, был задан первым.

— Думаю, достоверно этого мы уже не узнаем никогда. Зато со стопроцентной уверенностью можно сказать, кому эта смерть была выгодна. Архивные же материалы однозначно свидетельствуют лишь об одном — большевики не убивали.

 — Референт нынешнего предстоятеля Украинской православной церкви Василий Анисимов в свое время упоминал о некой книге «Венок на могилу Высокопреосвященного митрополита Владимира», по сведениям, изложенным в которой, следующий после Владимира киевский митрополит Антоний (Храповицкий) уже в июле 1918 года постановил провести внутренне церковное расследование о деятельности т.н. «революционных попов», или, как их еще называли, «самостийников» — Алексия Дородницына, Александра Маричева, Василия Липковского и др., которых обвинили в «недостойной священнослужителей травле покойного митрополита». Не здесь ли лежат ответы?

— «Венок» — это собрание свидетельств очевидцев событий, связанных с убийством митрополита Владимира, по свежим следам записанное профессором Федором Титовым. Книга вышла уже при гетмане Скоропадском, высоко чтившем покойного. Она и определила направление поиска. Считанные ее экземпляры сохранились в библиотеках США. Друзья любезно предоставили мне джорданвилльское ротопринтное издание 1981 г. Из «Венка» и становится ясно, кто такие упомянутые вами «революционные попы». И в чем, собственно, их революционность.

Духовный комиссариат

В 1917 г. 3-й всеукраинский войсковой съезд образовал особый комитет по созыву всеукраинского… собора духовенства и мирян. Во главе комитета и был поставлен первый из перечисленных «самостийных» священников архиепископ Алексий (Дородницын). Хотя к Украине он имел мало отношения — в Печерскую лавру он был сослан «на покой» после изгнания народом из Владимирской епархии за тесные связи с Г. Распутиным. В состав комитета вошли также один из киевских приходских священников отец Василий Липковский (известный нам-нынешним уже как Липкивский) и протоиерей Александр Маричев из Подолья, но большей частью какие-то светские люди. 23 ноября (здесь и далее — по старому стилю) 1917 года комитет переименовывается во Всеукраинскую православную церковную раду. Этот совершенно светский орган и собирал «поместный» церковный собор.

Ну, как по нынешним временам — ничего сверхъестественного. Учреждает же Петр Ющенко и бывший советник Виктора Ющенко, а ныне глава Госкомрелигии Александр Саган Всеукраинскую организацию «За помiсну Украiну».

— Да, но что дальше: Церковная Рада провозглашается «временным правительством для всей украинской православной церкви». В каждую епархию назначаются комиссары от рады. Они и признаны выявлять священнослужителей, противящихся курсу на автокефалию. Незадолго до этого по приходам стали рассылаться распоряжения о церковном поминовении Всеукраинской церковной рады. Эта деятельность находит всецелую поддержку у министра исповеданий Николая Бессонова и премьер-министра УНР Всеволода Голубовича.

В ответ на «правительственные инициативы», 24 ноября (то есть буквально на следующий день после образования Рады) Союз приходских православных советов созывает многолюдное собрание, которое принимает прошение к митрополиту «в это тяжелое время выступить против самочинной антиканонической попытки создать автокефальную украинскую церковь».

— Очень похоже на те воззвания, с которыми сегодня обращаются к священноначалию православные братства. И какова же реакция владыки?

— 4 декабря проходит большое собрание Союза приходских советов под председательством митрополита Владимира. «Для нас страшно даже слышать, когда говорят об отделении южно-русской Церкви от единой Православной Российской Церкви, — возглашал владыка. — Не из Киева ли шли проповедники Православия по всей России? Среди угодников Киево-Печерской Лавры разве мы не видим пришедших сюда из различных мест Святой Руси? Не совместно ли те и другие созидали Единую Великую Православную Российскую Церковь? К чему же стремление к отделению? К чему оно приведет? Конечно, только порадует внутренних и внешних врагов».

Через пять дней к митрополиту прибывает комиссия от Рады в составе священников, депутатов и военных с требованием «немедленно удалиться из Киева». «Я никого и ничего не боюсь, — ответил владыка. — Я во всякое время готов отдать свою жизнь за Церковь Христову и за веру Православную, чтобы только не дать врагам Ее посмеяться над Нею. Я до конца буду страдать, чтобы сохранилось Православие в Руси там, где оно началось…»

В то же самое время Василий Липковский является к епископу Каневскому Василию с предложением взять на себя управление киевской митрополией. Когда последний с негодованием отклоняет это предложение, Липковский заявляет, что все равно «митрополит Владимир будет удален из Киева. Равно как и епископы Никодим и Назарий».

Дело N 16 102

Видя непреклонность канонического епископата, «прогрессивное священство» (еще одно самоназвание «инициативной группы») решает использовать другой подход. Зная, что митрополит Владимир был одним из кандидатов на патриарший престол, ему предлагают стать патриархом Украины. Ответом послужили те же слова: «посмеяться над церковью я не дам!».

Таким образом фигура митрополита становится главным препятствием созданию «истинно национальной церкви».

— И все же в устранении этого препятствия были заинтересованы не только «автокефалы». Буквально в тот день, когда «муравьевцы» взяли Киев, вступает в действие декрет Совнаркома «Об отделении церкви от государства» — по сути, объявление церкви войны. Это был ответ на анафему патриарха Тихона большевикам. Владыка Владимир, еще с 1905 года был известен как не менее открытый противник революционного элемента.

— Как бы ни относились большевики к митрополиту, их причастность к убийству как раз и отрицают архивные документы. Ни при УНР, ни при Украинской Державе Скоропадского — никому убийство митрополита списать на большевиков даже в голову не приходило. В воспоминаниях отца Василия Зеньковского — министра вероисповеданий в правительстве гетмана — также ничего о красных.

18 июля 1918 года «Киевская мысль» (N125) сообщает, что «в связи с убийством митрополита Владимира предаются суду члены Украинской церковной рады Маричев, Филиппенко, Липеровский». Это дело и удалось обнаружить в Киевском областном архиве.

Убивали, разумеется, не они. На протяжении нескольких месяцев — пока красные не ликвидировали саму следственную систему, доставшуюся украинским правительствам от царской России — главный следователь по важным делам Киевского окружного суда Н.И.Лучицкий пытается выяснить степень причастности указанных лиц к убийству. Это после того, как сам исполнитель им выявлен: «крестьянин с. Ладино, Прилукского уезда Трофим Харитонов Нетребко привлечен к следствию в качестве обвиняемого в убийстве Митрополита Киевского и Галицкого Владимира по признакам 13 и 3 п. 1453 ст. ул. нак. — основание для привлечения означенного Нетребко в качестве обвиняемого послужил ряд добытых следственным путем косвенных улик, о котором мною было подробно изложено в предыдущем донесении*, и которые привели следственную власть к в выводу, что беседовавший с монахами непосредственно перед уводом митрополита на расстрел один из убийц и Трофим Харитонов Нетребко одно и то же лицо… (хотя сам обвиняемый свою причастность к убийству отрицал. — Авт.).

В 1916 году Нетребко поступил на военную службу… и был зачислен в крепостную артиллерию в г. Севастополь, где пробыл до 16 декабря 1917 г., когда получил трехнедельный отпуск и приехал на побывку на родину в с. Ладино; здесь его родственник Макарий Нетребко уговорил его не возвращаться в Севастополь, а ехать в Киев и поступить в Сердюкский «гарматный» горный дивизион; в этой воинской части Трофим Нетребко, по его словам, пробыл с 13 по 15 приблизительно января сего года, когда полк был демобилизован; с 16 января он поселился на квартире своей тетки Василисы Троянчук, проживавшей в Киеве, и в виду бомбардировки безотлучно был у Троянчук до 26 января, когда вышел из дому и был арестован большевиками… за предъявленное им красное «посв?дчення».

Упомянутая в деле «беседа» убийц с монахами подробно описана в «Венке». 25 января, ввалившись в лаврскую трапезную, пятеро солдат («командир которых был одетый в кожаную тужурку и был тогда в матросской фуражке») всячески оскорбляли братию и хвалились, что должны совершить что-то небывалое. Последними их словами были «пойдем к митрополиту на чай».

«Неудобный» мученик

Последующие события описаны в «Венке» так: пятеро вооруженных солдат во главе с матросом пришли за митрополитом Владимиром. Когда владыку привели к месту расстрела, он спросил: «что, вы здесь меня хотите расстрелять?». «А что же, церемониться с тобой?», — был ответ. Тогда митрополит попросил дать ему возможность помолиться. Кто-то из группы сказал: «Но только поскорее»! Митрополит поднял руки к небу и произнес: «Господи, прости мои согрешения, вольные и невольные, и приими дух мой с миром». Затем он благословил убийц и попросил Господа простить их. Но не успел опустить рук, как прозвучали три выстрела. Убийцы подошли к своей жертве и уже в лежащего произвели несколько выстрелов («Акт освидетельствования тела высокопреосвященнейшего митрополита Киевского Владимира, убиенного 25 января 1918 года, произведенный 26 января того же года» обнаруживает раны от разрывных пуль и уколов холодным оружием).

Спустя полминуты после звука стрельбы, в Лавру вбежали 12−15 красноармейцев, посланных комендантом Лавры. Помощник коменданта, возглавлявший отряд воскликнул: «Батюшки! Провели митрополита»? Монахи ответили: «провели за ворота». Отряд выбежал за ворота и через 15−20 минут бесполезных поисков митрополита и уведших его, вернулся. «А не было тут матроса, который, говорят, игрался здесь деньгами?», — вновь спросил помощник коменданта. «Был». «Если бы я его здесь застал, я бы его на месте уложил», — заявил красноармеец.

 — Да уж, если бы Муравьев отдал приказ расстрелять митрополита «в свете последних постановлений», то последнего не уводили бы за ворота, а «пустили бы в расход» показательно, в назидание остальным монахам. Но откуда же тогда взялась столь устойчивая версия об убийцах-большевиках?

— Это голословное утверждение появилось в начале 90-х, когда коммунисты «по умолчанию» стали виноваты вообще во всем. К тому же это было удобно. Ну не подозревать же в убийстве демократов, которые вмиг стали примером прижизненной святости или, тем более, священнослужителей. А уж если демократ и священник в одном лице — то и подавно. Вспомните, как мы тогда восхищались «попом-диссидентом» Глебом Якуниным.

Подобные настроения преобладали и в революционном 17-м. Зародилось т.н. обновленчество, выступавшее за замену церковнославянского языка богослужения на русский и украинский, выступавшее за «белый (т.е. женатый) епископат» и прочие либеральные новшества. Но у нас, как и в случае с советским диссидентством, либеральное движение приняло националистическую окраску. Гипертрофировались и другие аспекты: будущий «митрополит УАПЦ» Липковский стал открытым двоеженцем, «епископ-министр» Бессонов, хороня любовницу, положил ей на грудь свою панагию (нагрудный знак архиерея с иконой Богоматери), а в ноги — клобук (головной убор монаха).

На фоне жесткого противостояния митрополита Владимира и сторонников автокефалии (в один из отъездов последние даже призывали не «пускати цю н? кчемну людину в Ки? в») и шли активные приготовления к открытию под эгидой Церковной рады всеукраинского собора. «К этому последнему почивший архипастырь относился совершенно отрицательно», свидетельствует автор «Венка» профессор Титов, который, кстати, идею политической самостоятельности Украины приветствовал.

Поэтому особо больно слышать «откровения» телеканала «Глас» о том, что «в к? нц? життя митрополит благословив собор», и, вроде как не успел лично засвидетельствовать почтения, только потому, что «в буремн? роки загинув».

Печалит и другое. Блаженнейший митрополит Владимир (Сабодан) свое служение в Киеве начал с инициативы канонизации своего тезоименитого предшественника. В 1992 году митрополит Владимир был причислен к лику святых. Но еще в 1918 году киевские власти постановили «передать участок земли в 600 саженей для постройки Церкви-часовни и основания в будущем просветительско-филантропического учреждения». Сегодня же ни градоначальники, ни священноначалие даже не поднимают вопрос об увековечивании памяти единственного архиерея в истории церкви, последовательно занимавшего Московскую, Петроградскую и Киевскую кафедру. И это в то время, как именем Липковского упорно пытаются назвать одну из улиц столицы Украины.

* - О чем идет речь в предыдущем донесении, сведений нет. Однако далее в настоящем деле упоминается, что вещи убитого были обнаружены у подельницы Нетребко — Елизаветы Левит.
Дмитрий Скворцов, 2000
Киев

Иллюстрации:

Митрополит Киевский и Галицкий Владимир

Илья Назаров: «Многие ответы лежат здесь»

Тело священномученика после нахождения