Свеча Господня в Натальевке

Это место, этот храм парадоксальным образом одновременно и знамениты, и неизвестны. Неизвестны — обывателю, «ленивому и нелюбопытному», равнодушному даже к тому, что находится в непосредственной близи. Известны — православным прихожанам, а также специалистам архитектуры и краеведам, любителям отечественной старины, туристам и грибникам. К сожалению, если люди не уберегли, то и окружающий дивный лес не убережет от таких «знатоков и ценителей» старины, как грабители-вандалы. Век тут простояли, а совсем недавно, в 2005 г., были спилены и похищены два изваяния — «каменные бабы», древнейшие произведения искусства, сохранявшиеся на харьковской земле в течение чуть ли не тысячи лет. Установленные в 1902 г., они украшали въезд в Натальевку, и местные жители называли их «Дедом и Бабой».

Это было не первое появление беспамятных воров в Натальевском парке, имеющем статус государственного значения. Несколько лет назад была неудачная попытка вывезти отсюда двух мраморных львов. А с куполов храма собирателям цветных металлов все-таки удалось тогда сорвать старинную медь.

Так мы живем. А чему удивляться, если это наши же сограждане (читай — мы сами) в незапамятные годы то отбивали здесь ноги Распятому Христу, изваянному на южном фасаде храма (см. фото; скульптор С. Т. Коненков), то забеливали наглухо фрески «Рождество», «Крещение», «Жены мироносицы», «Не рыдай Мене, Мати», выполненные художником-«мирискуссником» А. И. Савиновым, который потратил на создание шедевров три года, поселившись в Натальевке и постигая, по его словам, «значение баланса масс, гармонию линий, место для цвета и значение его чередования, и во всем этом заложенный пафос». Его росписи, посвященные жизни Иисуса, дошли до нас только в виде черно-белых фото и рисунков.

Поставленный устроителями и созидателями в честь Христа, Натальевский храм в безбожное время отводился то под биллиардную, то под библиотеку, то под котельную.

Сегодня все — гораздо более утешительно. Теперь по соседству обитают монахи, в храме идут службы. На кованой двери лесного храма висит компьютерная принтерная распечатка, с цветной фотографией церкви и указанием, что службы начинаются по субботам в 14 часов и воскресеньям — в 8−00.

Кто-то полагает, что украинскому сахарозаводчику Павлу Харитоненко не давали спокойно спать лавры его тезки, Павла Третьякова, когда он принял решение создать на Харьковщине нечто подобное усадьбам старой дворянской знати (Кусково, Марьино, Остафьево), которые он видел в Подмосковье.

Однако Натальевку у берега реки Мерчик промышленник строил для любимой дочери Натальи, и храм и парк (с газонами и цветниками, редкими породами деревьев, в частности, карельской березой, с насыпными «поющими террасами») — для нее же.

В центре всего этого великолепия он поставил двухэтажный просторный дом с опоясывающим его балконом, архитектурой своей напоминавший швейцарские шали и английские коттеджи. В этом взгляде было отличие от подходов соседей-Кенигов в Шаровке, любивших показную роскошь и помпезность. В Натальевке все устроено проще, уютней, и одновременно — утонченней. И храм был построен, однако, в древнерусском стиле. О чем говорит и тип строения, и его резное убранство. И даже лесной — дубово-сосново-березовый — контекст.

Хозяин Натальевки самым внимательным образом отнесся к выбору мастеров при постройке храма: пригласил архитекторов Щусева (35-летнего!) и Рухлядева, скульпторов Коненкова и Матвеева, художника Савинова. В церкви Всемилостивейшего Спаса заказчик планировал разместить великолепную коллекцию древнерусского искусства и редких икон, которые составляли предмет его особой гордости.

Щусев

В 2009 г. исполнится 60 лет со дня кончины русского архитектора Алексея Викторовича Щусева — автора Мавзолея Ленина и Казанского вокзала в Москве. «Щусев, несомненно, входит в разряд национальных героев столетия, — пишет исследователь Денис Тумаков, — а его имя связано с зодчеством, как имя Жуковского с авиацией, Павлова — с физиологией, Шаляпина — с русской песней. Совершенно по-русски — размашисто, свежо и самобытно мыслил Щусев. Его талант по-прежнему сверкает и искрится в его творениях. Щусев не случаен. Многополярность, разносторонность щусевского творчества — свидетельство широты его мировоззрения, но никак не конъюнктурности. В случае Щусева всегда идет речь о вчувствовании, никогда — о стилизации…»

Скорей всего, во многом определил щусевское мироощущение опыт восстановления (1904−1908) древней церкви Святого Василия Великого в Овруче (XII в.), построенной знаменитым архитектором Руси Петром Милонегом, но лежавшей в руинах со времен Батыя. (Напомним, что впервые Овчруч (ныне райцентр Житомирской области) упомянут в 977 г. как древлянский город Вручий — в связи с гибелью под его стенами князя Олега Святославича. Это был дворцовый храм князя Рюрика Ростиславича, в крещении Василия. Храм выдвинут в 2006 г. для участия в акции «7 чудес Украины».)

Троицкий храм, построенный Щусевым по заказу епископа Антония в Почаевской Лавре (с наружными мозаиками Н. Рериха и паникадилом, подаренным храму императором Николаем II), а также церкви в Москве, Натальевке, Бессарабии, наконец, Троицкий собор в Петербурге — составили славу церковного зодчества начала ХХ ст.

Созданный по проекту Щусева Русский павильон на международной выставке в Венеции выражал все тот же магический, провизантийский дух.

Следует осознать, сколько усилий отдано русскими зодчими храмам Украины, поглядеть на некоторые архитектурные храмовые детища Щусева, «родичей» натальевского храма, чтобы снова понять, что духовная Русь неделима, как бы того ни желали — мелкие или крупные — современные удельные наместники.

Троицкий собор Почаевской Лавры

Время возведения Свято-Троицкого собора (1906−1911) в Свято-Успенской Почаевской Лавре было эпохой, когда образованное общество только-только вновь открыло для себя изумительную глубину и величавую духовную строгость древнерусского искусства.

Издававшийся в Лавре журнал «Русский инок» писал: «Построен собор во вкусе православной старины XV в. и представляет собой точную копию (вчетверо большую) другого, Троицкого же собора, находящегося в Лавре Сергиевской… Новый храм Почаевской Лавры спроектирован знаменитым академиком А. В. Щусевым, который является в области архитектуры тем же, кем явились в области живописи Васнецов и Нестеров. Он сумел так художественно возродить русскую старину, что когда любуешься этим собором с его башнею, величественным куполом, таинственными хорами и переходами, — как бы погружаешься в давно минувшие времена, когда Русь воистину была святою, когда она, начиная от палат великокняжеских, представляла собой огромный монастырь, живший по уставам Св. Церкви, строго соблюдавшей заветы преподобных отцов.

Близким прототипом собора может служить и храм Антониева монастыря в Новгороде, хотя Троицкий собор и не копия его. Архитектура его проста: беленый куб, завершенный одной главой, с башней с запада (для входа на хоры) и апсидами с востока. Тяжелые монолитные стены имеют минимум украшений — лишь орнамент, выложенный из кирпича (кладка рельефом), проходящий поясом на высоте хоров и по барабану, да мозаика над тремя входами. С западной стороны — образ Почаевской Божией Матери, Которой поклоняются волынские святые, с северной — Новозаветная Троица с Голгофой в центре, с южной — образ Спаса Нерукотворенного, перед Которым склонились святые князья».

Церковь во имя Преподобного Сергия Радонежского

Плавные линии новгородско-псковского зодчества, словно рассмотренные сквозь изогнутое стекло модерна — этот мотив вдохновлял многих художников на рубеже XIX и XX вв. Щусев хорошо знал древнерусские храмовые прототипы и участвовал в их реставрации. Свою позицию проведения в жизнь любимой им древнерусской стилистики в современных храмовых строениях архитектору приходилось неоднократно отстаивать.

Не обошлось без сложностей и при проектировании храма во имя Преподобного Сергия Радонежского на Куликовом поле.

Этот заказ Щусев получил благодаря графу Олсуфьеву, которому ранее построил дом в Петербурге. Олсуфьев был председателем комитета по увековечению Куликовской битвы и предложил Щусеву спроектировать храм-памятник. Однако у некоторых членов комиссии вызвала недоумение стена с башнями, им казалось, что для храма это неуместно. Щусев нашел очень остроумный и неотразимый аргумент — мол, башни символизируют Пересвета и Ослябю.

Молодой архитектор работал над этим проектом в 1900-х и начале 1910-х гг., и примерно в тот же период им были спроектированы церковь в Натальевке и храм Марфо-Мариинской обители в Москве — незаурядные образцы «национальной» ветви модерна в русской архитектуре. Закладка храма на Куликовом поле состоялась в 1913 г., в том же году завершен натальевский храм.

Резное убранство храма в Натальевке

Говорят, что знаменитый Сергей Коненков, вообще-то избегавший общения с меценатами, прибыл лично в 1913 г., чтобы удостовериться, как резчики справились с его заданием, остался недоволен и вырезал на бледно-желтом известняке Распятие лично.

Харитоненко имел хороший вкус, и обращение, скажем, к скульптору Александру Матвееву, было тоже весьма неслучайным. Матвеев, учившийся в Москве и Париже и любивший творчество французского скульптора А. Майоля, работавший некоторое время в мастерской в имении С. И. Мамонтова в Абрамцево, где оказался под влиянием М. А. Врубеля, входивший с 1907 г. в объединение «Голубая роза», к моменту своего «натальевского периода» был известен статуями для архитектурно-паркового ансамбля виллы Я. Е. Жуковского в Крыму, в Кучук-Кое, а также одним из самых одухотворенных произведений русской мемориальной пластики — надгробием в Тарусе (1910−1912) рано умершему живописцу В. Э. Борисову-Мусатову.

На западном фронтоне натальевского храма Спаса Всемилостивого Матвеев создал монументальное резное полотно «Преображение» (храм также называется Спасо-Преображенским), обрамленное растительным орнаментом. Пилястры у входа он украсил 24-мя розетками с изображениями святых (см. фото), а стены храма снаружи — резными вставками и двумя горельефами Христа. (Есть мнение, что один из них Харитоненко привез для декорации храма из Франции, с аукциона средневековых ценностей.)

Послесловие

Должно быть, в прежние времена состоятельные люди больше осмысливали, переживали свою ответственность перед обществом. Понимали, как русские Павел Третьяков, Савва Морозов или украинцы Николай Терещенко и Павел Харитоненко, что следует потрудиться ради своего народа и вечности. Не только «эксплуатировали народ» ради немалой прибыли, но и, как сейчас принято говорить, «создавали рабочие места». А также занимались благотворительностью, строили и наполняли уникальным содержимым (работами современников!) художественные галереи, вкладывали деньги в строительство храмов — в благодарность за милость Божию, правильно ими понимаемую.

Мы можем — с большей или меньшей пристальностью — рассуждать, чего все это стоило «простым людям». Однако есть неоспоримое: и деревня Натальевка жива, и храм Спаса Всемилостивого, эта свеча Господня, все еще стоит посреди слобожанского леса близ реки Мерчик, радуя любого притекающего сюда своей высокой красотой, как сказали бы наши взволнованные пращуры, почти что «горненебесной».

На снимках: храм Всемилостивого Спаса в Натальевке; Распятие на южном фасаде храма в Натальевке (скульптор С. Коненков); южный фасад Троицкого собора Почаевской Лавры; Церковь во имя Преподобного Сергия Радонежского на Куликовом поле; пилястры храма в Натальевке (скульптор А. Матвеев).

Фото автора (кроме снимка храма на Куликовом поле).