У грантоедов отбирают храм

Уже 20 сентября «представители творческих кругов» организовали круглый стол по вопросу передачи храма Спаса на Берестове (который и значился под инвентарным номером 84) исконному хозяину — т. е. Церкви.

Тон «дискуссии» задал нашеукраинский поэт Драч: «Это атака Московской Церкви на наши святыни». К сожалению, за круглым столом не нашлось никого, кто бы объяснил бывшему инструктору райкома комсомола, члену КПСС с 30-летним стажем, что для христиан, которые, собственно, построили «корпус N 84» сама Церковь, как Тело Христово и есть святыня. Что же касается маниакальных поисков «руки Москвы», то уж не Ивану Федоровичу, получившему из нее орден Трудового Красного Знамени и Государственную премию СССР, ее кусать.

Директор заповедника Сергей Кролевец в свою очередь заявил, что предписание министра заставляет его усомниться в возможности дальнейшей реставрации храма, являющегося усыпальницей Юрия Долгорукого: «Для церковных служб церковь придется перестраивать».

Из последнего пассажа, очевидно, следует, что в XII в. служители ЦЕРКВИ строили ЦЕРКОВЬ не для ЦЕРКОВНЫХ служб, а с прицелом на использование ее через 800 лет для нужд музея атеизма (именно так изначально назывался Киево-Печерский историко-культурный заповедник). Умиляет также и забота об останках основателя Москвы, которые еще в мае та же общественность предлагала москвичам обменять на саблю Мазепы.

Что же касается реставрации, то началась она еще 2001 году, чему верующие только обрадовались. Тем более что Государственный научно-технологический центр «Консервация и реставрация» официально заверил, что не будет работать в выходные и на великие праздники, а поэтому не возражает против богослужений в эти дни. Правда, Кролевец отчего-то изъял ключи от храма и сдал их… в милицию. Директор музея остался безучастным даже к обращениям верующих, которые со всей Украины ехали к храмовой иконе, исцеляющей от онкологических заболеваний.

Настоятель храма о. Тихон смог лишь раз попасть в него, когда киевский мэр водил в усыпальницу Юрия Долгорукого его преемника и тезку Лужкова. Тогда-то взору священника и открылось, что к реставрации никто не приступал. Оказывается, 6 лет «производится замер влажности и температуры»! И это на более чем $ 100 000, выделенных «на объект»!

На вышеупомянутом собрании главный художник «Укрреставрации» Инна Дорофиенко заявила, что «древние фрески просто погибнут от копоти церковных свечек». Но почему же ее не волнует, что вот уже 6 лет фрески находятся в неотапливаемом помещении? Неужели лаврские священники, среди которых немало докторов богословия и выпускников Духовной академии, менее пани Дорофиенко осведомлены в их ценности? Священники не раз поясняли сотрудникам музея, что для богослужения достаточно одной-единственной свечки. Если уж на то пошло, то после того как о. Тихон нашел храм пустующим, именно монахи предложили свою помощь в спасении фресок XII века. В чем им было отказано.

Как рассказал нам игумен Тихон, все это время он терялся в догадках о причинах происходящего. Пока община не получила официальные ответы от различных инстанций, из которых следовало, что реставрация «осуществляется» на грант американского фонда Getty и дотации Киевской горадминистрации. Верующих, конечно меньше всего волновала незавидная судьба денег заморского фонда — важно было другое: по условиям гранта отреставрированный храм запрещалось использовать в качестве культового сооружения!

Оставим в стороне моральную сторону вопроса — нравственность наших грантоедов уже давно вопрос риторический. Но ведь таким образом нарушался бессрочный договор об аренде!

При виде такого бесстыдства уже митрополит Владимир обратился к президенту. И получил в ответ… концепцию «Мистецького арсеналу», включающую и некие абстрактные «храмы Киевской крепости». Оказывается, за этой формулировкой скрывается вполне конкретный храм, нависающий над Берестовым урочищем рядом с бастионным валом. Вдобавок узнал Блаженнейший и о президентских награждениях работников музея-заповедника «Киево-Печерская Лавра» за титанический труд на ниве культуры и духовности.

P. S. Ознакомившись с комментариями представителей культурной общественности, мы обратились за разъяснениями и к официальным лицам Церкви. Вот что рассказал нам референт Предстоятеля УПЦ Василий Анисимов: «За те 6 лет, что храм заброшен, он стал главным наркопритоном Печерска, поскольку находится на отшибе, в глубине Парка Славы. Кого из гостей столицы не приведешь памятник показать, не знаешь, куда от стыда глаза девать — везде шприцы, ватки, презервативы, бутылки, окурки… Когда храм «оживет», эти безобразия, безусловно, прекратятся, ведь для монахов храм — это святыня, а не «место работы», как для сотрудников музея, которые в кои-то веки сюда заглядывают.

Наместник Лавры архиепископ Павел направил гендиректору заповедника письмо, где обещает завершить в храме реставрационные работы и просит для этого передать проектно-сметную документацию. Но музейщики ведут себя как собака на сене. Те монастырские здания, которые они десятилетиями своего «хозяйствования» разрушали, сами привести в порядок не могут. Но когда Церковь за свои средства начинает их восстанавливать, то поднимают вопль на всю страну.
Дмитрий Скворцов, «2000»
Киев