Форум Свободы в «Перми-36»

В Пермском крае завершился Третий Международный Форум «Пилорама 2007»

Сам музей уникален не только для бывшего Советского Союза, но и всей планеты. Ничего подобного нет ни в Магадане, ни в Воркуте, ни в одной из бывших советских республик. Не случайно, «Пермь-36» входит в список ста памятников, которые ЮНЕСКО считает наиболее заслуживающими внимания. Мари Раст (Marie Rust), некогда руководившая системой национальных монументов США, сказала на пресс-конференции, что россияне могут так же гордиться музеем «Пермь-36», как американцы гордятся Статуей Свободы.

Основатель и бессменный руководитель музея Виктор Шмыров, профессор истории Пермского Государственного Педагогического Университета, открыл программу ударами молотка о рельс. Таким пронзительным сигналом хозяева ГУЛАГа ровно в шесть часов утра будили миллионы заключенных, от Камчатки до Воркуты. Сейчас эти удары будят память и совесть страны: пусть система «истребительно-трудовых» навсегда останется в прошлом!

В своем приветствии к участникам форума, Уполномоченный по правам человека Российской Федерации Владимир Петрович Лукин отдал должное героизму инакомыслящих жертв ГУЛАГа. «В наше, далеко не беспроблемное время, — сказал он, — есть люди, рассуждающие: Зачем ворошить старое?» Лукин назвал такую позицию «антипатриотической». С его точки зрения, именно «большевики изнасиловали Россию». А тысячи невинных узников совести были настоящими патриотами России. Лукин призвал помнить о них не только ради исторической правды, но и чтобы избежать повторения такой несправедливости в будущем.

Программа форума включала песни бардов, выставки, спектакли и, конечно же, страстные дискуссии о трагической судьбе нашей Родины в XX веке.

Памяти жертв массовых репрессий была посвящена фотографическая и вещевая выставка в одном из бараков лагеря. Судьба женщин-лагерниц была талантливо показана в постановке «Дороги, которые мы не выбирали» московским театром-студией «Возвращение». Злоключения героев Солженицына и Шаламова также нашли отражение в продуманно составленной программе.

Форум заставил участников вновь пережить произвол советской пенитенциарной системы. И вдохнуть в себя неистребимый дух самопожертвования и любви в Родине, отличавший многих лагерных героев. Злободневные темы нынешней России тоже не были обойдены. Бард Нателла Болтянская, ведущая радиостанции «Эхо Москвы», пела о нынешних любителях «закручивания гаечек», разодетых в галстуки Версачи. «Прошли времена пророков, пришли времена дельцов», вторила ей Ксения Машкова. Татьяна Сидорова из Петербурга печалилась, что «Стадам не нужен дар свободы, их можно резать или стричь».

Дискуссии проходили в лагерных бараках. Спорщики излагали свои мнения прямо с нар. Среди них член Конституционного суда Российской Федерации Анатолий Кононов, автор закона о реабилитации, и директор Института прав человека Валентин Гефтер. Арсений Рогинский, бывший узник, а теперь руководитель Московского Мемориала вел дискуссии на темы «Зачем нужен музей ГУЛАГа?» и «Нужна ли современной России память о 37-ом?» Увы, эти темы не утратили злободневности. Холокост, Хиросима, и ГУЛАГ «выходят за пределы исторической судьбы России и становятся свидетельствами хрупкости и неустойчивости человеческой цивилизации и говорят о возможности будущих катастрофических рецидивов варварства», сказано в одном из обсуждавшихся тезисов Мемориала.

Питерец Николай Николаевича Браун, бард и поэт, был узником именно здесь. Осужденный в 1969 году за антисоветскую деятельность, Николай, выпускник Ленинградского Института культуры, отсидел здесь четыре долгих года. Он был в компании с такими правозащитниками как Владимир Буковский (ныне кандидат в президенты РФ?), Сергей Ковалев (теперь в Фонде Андрея Сахарова), Игорь Огурцов (тоже питерец, основатель ВСХСОНа), писатели Лев Тимофеев и Леонид Бородин (теперь редактор журнала «Москва»). Браун отвергал марксистскую идеологию, но не собирался свергать советскую систему. «Просто в нас жила вера в Россию», говорит Николай. По его мнению, уничтожение «ленинской гвардии» в 37-ом было небесной карой за уничтожение царской семьи. Вопрос о необходимости покаяния не только за ГУЛАГ, но и за саму идею революционного насилия возникает для него сам собой.

Наряду с 70-ой годовщиной «Большого Террора» 1937 года, Браун призвал почтить 35-ую годовщину транспортировки узников совести (он был в их числе) из Мордовских лагерей в Пермский край в июле 1972. Именно тогда советские вожди задумали подавить растущее политическое инакомыслие изоляцией зачинщиков в дебрях Пермских лагерей. Лагерь особого режима «Пермь-36» был самым суровым и просуществовал до самой перестройки.

В лагере сидели люди разных убеждений, от литовских и украинских националистов, до русских монархистов, христиан и атеистов. Нетерпимость советской системы к инакомыслию объединяла их всех. Система пожирала своих детей, обрекая их на недоедание, недосыпание, издевательства, ущербную медицинскую помощь (в лагере было несколько подозрительных смертей и самоубийств), наказание холодным и голодным карцером, и изоляцию от родственников и друзей, населявших «Большую Зону», где свобода тоже была весьма ограничена.

При всей их изощренности, репрессии позднего периода не достигли масштабов жестокости и произвола «истребительно-трудовых» лагерей при Сталине. Таковых только в Пермской области было около 170. Это они построили Красновишерский бумкомбинат, на бумаге которого печатались сочинения Ленина и других «классиков марксизма». Это они создавали химические комбинаты Соликамска и Березняков, гордость «великих строек коммунизма».

В. П. Лукин, некогда бывший послом в США, заострил злободневность трагического советского опыта для нынешней глобальной борьбы с терроризмом. В самом деле, где та грань, которая делает государственный терроризм более приемлемым, чем терроризм фанатичных смертников? Увы, пишущий эти строки имел опыт убедиться, что даже страны с укорененной демократической традицией подвержены стадному психозу и тоталитарному соблазну объявить: «Все, кто не с нами, тот против нас». Так выразился американский президент Джордж Буш после теракта 11 сентября 2001, и его слова стали сигналом кампании ограничения гражданских свобод в США.

В форуме приняло участие свыше 400 человек, прибывших из разных регионов. Было много молодежи. Одни поселились в своих палатках. Мне же довелось квартировать в палатках соседней воинской части, любезно предоставившей гостям форума свои услуги. Были представители разных партий. Были иностранцы. Мне повстречались гости из США, Германии, Израиля и даже Новой Зеландии. Главный организатор форума, заместитель директора Музея Татьяна Курсина, добилась того, что в этом году форум привлек больше участников, чем предыдущий.

Мне было особенно отрадно вновь побывать в лагере «Пермь-36». Зимой 1992 года я принимал участие в первых переговорах профессора Шмырова с лагерной администрацией о передаче «хоть бы одного барака» под музей. Благодаря исключительной настойчивости и историческому видению, Шмыров добился гораздо большего. Его детище стало ведущим центром формирования гражданского общества в России, воспитания будущих поколений в чувстве гордости за своих непризнанных лагерных героев. Пройдя через горнило тяжелейших испытаний, они сумели сохранить высшую человечность, великую русскую культуру и настоящую любовь к Родине, которая всегда выше политики. «Пермь-36» — это монумент приверженности лучших сынов России идеалам свободы и справедливости.

Об авторе: Доктор философии Владислав Георгиевич Краснов родился в Перми, закончил истфак МГУ. Бывший профессор Монтерейского Института Международных Исследований в Калифорнии, он возглавляет Общество Российско-Американской дружбы в Вашингтоне (www.raga.org).