«Инвестиционный детерминизм» и отношение к нему русского общества

Из цикла передач «Культурные войны» на радио «Русский край» (Калининград)

В России продолжается стремление к получению так называемых инвестиций, то есть денежных вливаний в нашу экономику и инфраструктуру. Само по себе это дело может быть хорошим. Дореволюционная Россия широко применяла этот приём в период царствования наших последних царей династии Романовых при министрах финансов Вышнеградском, Витте и их преемниках. Тогда наше государство сумело так поставить дело привлечения иностранных средств, что суверенитет Императорской России нимало не страдал. Более того, многие иностранные денежные люди становились по сути русскими предпринимателями и переставали вывозить прибыль за границу, вновь вкладывая её в развитие своего дела в нашем отечестве. Так, например, было с капиталами знаменитой шведской семьи промышленников Нобелей, в той её части, которая «обрусела». Да и в малом предпринимательстве положение оставалось аналогичным. Французский ресторатор, хозяин знаменитого московского заведения «Яр», не мыслил своей жизни вне первопрестольной русской столицы и нашего разгульного (подчас) купечества. Достаточно прочесть известный рассказ Н.С. Лескова «Чертогон», действие которого происходит именно «у Яра».

Но эти общие рассуждения недостаточны для правильной оценки современного облика этого широко рекламируемого явления с названием «и н в е с т и ц и я». Потому что отвлеченное суждение о полезности привлечения зарубежных средств должно быть продолжено размышлениями о целях и последствиях этого привлечения. Тут начинаются проблемы. К сожалению, возможные ошибочные и прямо вредные результаты возможного «инвестиционного бума» часто не прогнозируются. Вот два характерных и кричащих даже примера. Первый касается активной агитации наших властей в пользу строительства Калининградской «игровой зоны», второй — о той же агитации потенциальных зарубежных вкладчиков в реализацию проекта архитектора Башина по строительству муляжа так называемого «Королевского замка» на господствующей городской высоте. Наше начальство с упорством, заслуживающим лучшего применения, лоббирует эти два несомненно вредных проекта, противоречащих нашим национальным интересам на Западе России. (Говоря в скобках, следует заметить, что местная власть, руководимая новым губернатором Г. В. Боосом, в целом ряде случаев заслуживает нашей бесспорной симпатии, стремясь поощрять рост инвестиций в производственный сектор, занимаясь дорогами, развитием медицинского дела и т. д. Но наша гражданская признательность за это не должна затворять нам уста для обоснованной критики явно ошибочных планов).

Начнем со второго примера. По поводу «Королевского замка» уже много говорено. Как божий день ясно, что этот старый архитектурный символ германской захватнической политики на Востоке Европы, уничтоженный самой историей, как отмщение немцам за их агрессивность, не может нами восстанавливаться. Тем более, что в результате этого новодела будут разрушены подлинные остатки Замка, которые должны ещё долго изучаться в процессе археологических раскопок и в конечном счете быть музифицированы. Почему же наша власть идёт на поводу у архитектора Башина, который не стесняется признаться в своей прогерманской ориентации? Недавно он заявил в интервью, что полугодовая учеба в Германии настолько его внутренне перестроила, что он «понял, где живёт и что здесь надо делать». То есть, по мнению Башина, мы с вами, дорогие русские сограждане, живём на германской территории и должны танцевать «немецкое болеро». Но не только немецкое, а ещё и еврейское! Дело в том, что Башин предполагает закрыть внутренний двор Замка легкой крышей с 22-я огромными прозрачными плафонами, выполненными в виде Звезды Давида, которая входит в государственную символику Израиля. Ничего не имеем против национальных символов Германии и Израиля, но это не наши символы. А здесь не Германия, и не Израиль. Россия и Русь — представительница древней восточно-христианской цивилизации с самобытной культурой, с богатейшей и славной историей побед и достижений. Именно наша история, а не чуждая нам должна нас вдохновлять. Поразительно, что это не чувствует ни главный архитектор города, ни наши местные власти. Неужели это лакейское подобострастие к чужим символам поможет нам в обустройстве России? Конечно, нет и нет, какой может быть вопрос. Этот возмутительный пример выводит нас на понимание более общей проблемы духовного состояния нашего политического класса, в котором чувство своей природной русскости чрезвычайно ослаблено. А человек, общество и государство, унижающие сами себя — всецело бесперспективны. С таким упадочным настроением никакие инвестиции не помогут нам укрепить российскую государственность.

Здесь я осмелился назвать позицию наших местных властей, поддерживающих «замковый» архитектурный проект, возмутительной. Это не оговорка. Власть, утверждающая о своей демократичности, высокомерно не замечает протесты патриотических кругов по поводу своей невольной прогерманской ориентации в этом вопросе. Не замечает она и того, что тем самым она пренебрежительно относится к нашим отцам и дедам, пролившим кровь в ужасающей войне, развязанной Германией. Примирение с Германией состоялось, это правда и это хорошо. Но зачем мы сами на культурном уровне способствуем пересмотру результатов Великой Отечественной войны, навязывая нашему обществу противоестественный для нас символ старой германской агрессивности? Не поощряет ли современных немцев такая наша изменническая позиция к пока тихому, но настойчивому стремлению пересмотреть результаты великой войны? Тем более что в смутные времена 90-х гг. в нашей области создалась сильная и энергичная «пятая колонна», стремящаяся «за отдельное спасибо» с Запада сделать все для отделения области от России. И активность этой «колонны» только нарастает, все больше захватывая молодёжь. Приведенный пример показывает, что привлечение отечественных и зарубежных инвестиций должно сочетаться со здоровым чувством собственного достоинства и уважения к героическому прошлому Отечества.

Кроме того, он показывает вред подражательности. У нас есть собственная культурная, и в том числе, — архитектурная традиция и мы не нуждаемся в заимствованиях. Можно долго цитировать наших классиков, составивших цвет и гордость России, от Пушкина до наших современников, Солженицына и Распутина, чтобы подтвердить сказанное. Приведу же высказывание выдающегося нашего западника первой половины XIX в., П.Я. Чаадаева, который, будучи честным человеком, сумел преодолеть ограниченность своего профранцузского воспитания и прийти в 1835 г. к следующему выводу, который до него уже сформулировал Пушкин. Пример Чаадаева весьма показателен, потому что современные недоброжелатели России часто его имя необоснованно упоминают для своих целей. Чаадаев же писал: «… нам нет дела до крутни Запада, ибо сами-то мы не Запад… у нас другое начало цивилизации, чем у этих народов… Поэтому нам незачем бежать за другими; нам следует откровенно оценить себя, понять, что мы такое… Тогда пойдем вперед». Применительно к нашему случаю с господствующей городской высотой это значит следующее: там надо завершить обустройство Дома Советов и прилегающей территории в нашем национальном духе. В Доме Советов могли бы разместиться аудитории учебных заведений, учреждения культуры, на площади мог бы быть построен Русский культурный центр. Площадь бы могла быть названа именем героев взятия Кёнигсберга или имени святого князя Александра Невского, который предостерегал потенциальных врагов не идти с мечом на Русь. На этой знаковой площади мы должны создать свою знаковую систему, воспитывающую патриотизм у нашей молодёжи, а не рептильную подражательность прусско-немецкой старине, безвозвратно канувшей в лету и не по нашей вине. Инвестиции, таким образом, должны служить нам самим, а не нашим недоброжелателям.

В следующий раз поразмышляем о втором примере неудачной ориентации наших руководящих кругов в деле определения инвестиционной политики в Калининградской области.
Владимир Николаевич Шульгин, кандидат исторических наук, профессор Калининградского института ФСБ России