«Давайте друг друга полюбим..»

О новом сборнике стихов С.В.Супруновой [1]

Вышел очередной сборник стихов калининградской поэтессы, члена Союза писателей России, Светланы Вячеславовны Супруновой. За её плечами интересная и нелёгкая судьба представителя того поколения, на долю которого выпало испытание войной в Афганистане; того поколения молодёжи 70-х и 80-х годов, многие представители которого провели дни, месяцы и годы рядом со смертью! Когда теперь, спустя десятилетия, думаешь о том, что выпало на долю бойцов и офицеров нашей действующей армии, уже не верится, что все это было, что это вообще можно выдержать. Выдержали… Светлана Супрунова, молодая русская девушка, была одной из них, скромных людей героической судьбы. После окончания Ленинградского медучилища она три года прослужила медсестрой на афганской войне.

Уже после службы у неё было окончание филфака Калининградского университета и Литературного института им. Максима Горького в Москве. И вот — новый сборник стихов поэтессы, переживающей о трудной судьбе России [2].

Состав сборника разнообразен, как сама жизнь, которую автор стремится отобразить. Здесь лирика соседствует с гражданскими стихами, любовь к Святой Руси отзывается болью о страдающей русской деревне, жалостью к «старушкам» и детям, потерявшим отцов. Эта тема — одна из преобладающих. Боль поэтессы о разрушении самобытного крестьянского мира органически связана с чувством гигантского, проистекающего из этого убытка для всей русской жизни, теряющей спасительную естественность и цельность. Уничтожение деревни приводит к разрыву между поколениями и большому ущербу для нашего национального единства. Вот стихотворение «Репка», написанное в шутливой манере по мотивам известной детской сказки о репке, которую, несмотря на её устрашающие размеры, вытащила дружная семья. Теперь не то: дедка, посадивший репку, помер; бабка — одна одинешенька. Кликнула внучку, а «девка на танцы сбежала». Вот и тянет репку одна старушка. И «ни собаки, ни кошки, ни мышки», которые бы должны помочь. Все разбрелись с прежде живого двора. Не раз поэтесса вспоминает своими стихами и одинокую крестьянку «бабу Маню, по кличке Яга», дети которой, как перелетные птицы, «размечтавшись о сказке», улетели в города.

Образ главы семейства, кончина которого привела и к смерти целой семьи (дети ведь «улетели»), не случаен. Мужское начало на Руси подкосилось. Светлана Супрунова стремится поэтически осмыслить происходящее, не отказываясь от наших исторических жизненных идеалов. Хоть и «… далеко осталось то, что свято», сознание происходящей на глазах «мужской» трагедии должно как-то побудить нас к борьбе за новое торжество семейной нормы. Тут тема подкошенной мужской Руси смыкается с темой трагедии ребенка, не умеющего смириться с безотцовщиной. В стихотворении «Фотография» поэтесса пишет: «Альбомы девочка листала, / Искала что-то без конца, / По фотографиям лишь знала / Она беспутного отца». Любовь ребенка поражает: «И детский взгляд, с рожденья кроток, / Всё снимки желтые ласкал…». С чувством этой типичной нашей русской семейной трагедии связана и поэтическая тема «женской доли». В одном стихотворении Светлана Супрунова сознательно отталкивается от известного произведения Некрасова о русской женщине-крестьянке, которая и «коня на скаку остановит», и «в горящую избу войдёт». Поэтесса пишет о современной героине: «Пока мужик на печке пьяный спал, / Коня сто раз она остановила, / Сто раз она огонь в сенях тушила, / Когда окурки на пол он бросал». А вот изображение заснеженного полустанка, на котором «торгуют бабы квашеной капустой». Торг копеечный, но трудолюбивые матери семейств добросовестно ведут его, пританцовывая от мороза. В сборнике вообще много «женских» стихов, отзывающихся на нашу печальную повседневность, и (подчас) — бесприютность, но и показывающих бодрость духа наших женщин их способность и к поступку, и к подвигу.

Во многих стихотворениях автор с присущей ей исповедальностью размышляет об основных, духовных, вопросах человеческого бытия, о жизни и смерти. Перед читателем выступает искренняя, открытая, ищущая душа поэтессы, взыскующей Града истинного, не стесняющейся поведать о своих сомнениях и даже покаяться в грехах. Вот правдивое изображение похорон, которые устраиваются людьми, утратившими православную духовность, но по-своему человеколюбивыми: «Чтоб не скучать покойнику в дороге / И встретить безбоязненно тот свет, / Под белый саван положили в ноги / Бутылку водки, пачку сигарет». Поэтесса восклицает в другом стихотворении: «Помогите найти человека / В этих Богом забытых местах, / Всюду Барби, как призраки века…». Взыскующая душа поэта… Она стремится обрести крылья, чтоб улететь, как говорил Пушкин, «во области заочны». Этот платоновский образ крылатой души, стремящейся преодолеть плотский соблазн, — один из любимых у Светланы Супруновой. Борение с самим собой человеку дается ценой страшных усилий. В стихотворении «Душа» говорится о «бессовестной плоти», которая облекает «крылатую» душу, пригибая её к бренной земле: «Не этого душе хотелось хлеба / И родины под солнцем — не такой, / „Мне надо вверх!“ — душа рванулась в небо. / Взмолилась плоть: „Возьми меня с собой!“» Поэтесса подчас склоняется к покаянию. Духовная жизнь — это не приятная прогулка, но жертвенный подвиг. Он труден. Да, душа крылатая, но как сложно воспарить в полной свободе: «…Я буду век распятой птицей, / И не упасть, и не взлететь». Трагизм положения ведет к попытке оправдания перед Богом посредством поэтического слова: душа, увлеченная вдохновением полетит ввысь, но, на мгновение оказавшись на Небе, она увидит собственное несовершенство и неточность земных слов пред ликом Сил Небесных: «Я в келью с голосами залечу, / Чтоб оправдаться там за неудачу, / Но, голоса лишенная, смолчу / И оттого, наверное, заплачу».

Иногда при поэтической разработке этой духовной темы встречаются и досадные неточности, впрочем, извинительные в виду сложности затронутых вопросов. Вот, например, описание Храма с ликами святых, изображенных на расписанных стенах. К одному из них молитвенно обращается сама героиня: «О помоги, святейший мне…». Молитва не услышана, а виноватым, как ни странно, оказывается не молящаяся, а сам святой: «Но, видно, чуда не видать / И беззаботных птиц не слушать: / Не хочет тот руки подать — / Боится стену он разрушить». Конечно, бывает, что и «нечисть» проникает во Храм, о чем переживает поэтесса в другом стихотворении («Видение»), тогда духовная и иная брань, видимо, неизбежна. Но здесь другой случай — святой ведь истинный. Значит, вина лежит не на нём, а на молящемся человеке.

Автора отличает поразительная честность, которая так характерна для людей, не понаслышке знающих, что такое долг, честь, смерть в бою. Светлана Супрунова невольно продолжает традиции отечественной поэзии, всегда болевшей за человека, верившей в Русского Бога, любившей Отечество, не перестававшей надеяться на Русское возрождение, но уважавшей и иноплеменных с их особой культурой, религией, — будь то немцы, почитающие своего философа Канта, или афганцы-мусульмане. Это человеколюбие без забвения собственной русскости — характерная черта поэзии Супруновой. Вот её стихотворение о Канте-философе, о котором так много и далеко не всегда правдиво говорится у нас в Калининграде. Всего четыре строфы. Процитирую одну из них. Пред мысленным взором поэта встаёт образ Канта, этого «загадочного, доброго старика», который,

явившись, было, тенью,
Посмотрит наивно, по-детски —
Как вспомнит какую вину,
И что-то взболтнет по-немецки,
И я, не подумав, кивну.

Здесь удивительная точность и образность, возможная только у поэта. Каждая мысль верна. Во-первых, это наивность Канта, непонятно почему верившего в торжество «вечного мира», тогда как человечество шло к новым, всё более страшным войнам. И этой кровавой поступи нет и до сих пор конца и края… Во-вторых, это собственная вина Канта, наконец осознанная им за гробом. И действительно, на философе большой грех: слово этого сильнейшего немецкого мыслителя было весомо и… соблазнительно. Кант презирал христианскую молитву, «учил» горделивому индивидуализму и «правде» глобализма. Всё это, казавшееся ему истиной, сейчас в реальном опыте человечества демонстрирует свою злобу и ложь. Соблазнительность в том, что Кант, оправдывавший своим творчеством либерально-индивидуалистический тупик современной западной цивилизации, умел это делать убедительно. К тому же был внешне тихим, скромным, беззлобным человеком. Ну, а то, что «в тихом омуте» могут находиться совсем не ангелы и сейчас почему-то многим не ясно. А вот поэтесса в одной строфе отобразила настоящего Канта. Теперь-то Кант, явившийся кающейся тенью, понял и свою вину, и то, что склонен был не только огласить таинственную истину об антиномичности человеческого разума, но и злобно взболтнуть о вреде молитвы (поэтому наш выдающийся мыслитель А.Ф.Лосев назвал этого сумрачного германского гения «мелкопоместным протестантом Кантом»). Поразительно, — в каждой процитированной строке (!) стихотворения Светланы Супруновой поэтически отображена правда о Канте и о нашей странной доверчивости: мы действительно склонны соглашаться со всяким порядочным, умным человеком, норовим бездумно кивать ему, не догадываясь о возможных отрицательных последствиях своей слепой веры в идеологическую схему, рожденную грешным горделивым высокоумием.

Поэтесса остро чувствует наше время. Стихотворение «Пруссия» отразило то противоестественное для нас состояние, когда мы повседневно сталкиваемся с навязыванием нам всего немецкого, от псевдонаучных социологических поисков некоей фантастической «калининградской идентичности» (то есть вымышленной «нерусскости» местных русских, под одобрительные похлопывания по плечу со стороны германских «партнёров») до искусственного насаждения немецких обычаев и образов. Светлана Супрунова искренне не желает видеть своих соотечественников «Иванами, не помнящими родства» и поэтому протестует против национальной измены, выступая за сохранение своего собственного имени. Она советует: «Не повторяйте древние слова, / А просто говорите: „Край Янтарный“». Восток, сохраняющий приверженность своим традициям, поэтессе очевидно ближе, чем надменный, горделивый Запад. В стихотворении, навеянном афганскими и среднеазиатскими воспоминаниями, Светлана Супрунова пишет:

Восток Руси моей не прячет,
А добавляет в грудь тепла,
Но молится, как будто плачет
О чем-то горестно мулла

И эхо катится, рыдая,
И я смотрю туда, где Русь,
И за муллой не поспевая,
Словами русскими молюсь.

Светлана Супрунова — правдивая, честная поэтесса, стремящаяся отобразить своим творчеством боль и радость бытия, веру во всепобеждающую силу веры, надежды, любви, убеждение в грядущем новом торжестве нашей самобытности, опирающейся на коренные отечественные духовные традиции. И она призывает нас:

Давайте друг друга полюбим, /
Давайте друг друга простим!

Простите меня и Вы, дорогая поэтесса. Пожелаем Светлане Вячеславовне Супруновой новых творческих достижений.
Владимир Николаевич Шульгин, кандидат исторических наук, профессор Калининградского института ФСБ России
16.02.2007

ПРИМЕЧАНИЯ:

1 — Супрунова С.В. Словами русскими молюсь… Стихотворения. Калининград, 2006
2 — Прежде вышли сборники «Афган» и «Мне от примет России не уйти».