 |
| Русская линия | Михаил Ямбаев | 24.05.2006 |
«Как, тише?! — возопил Симич, — а аресты ваши ужасные?! Кто из славян под турецкой рукой засыпает с уверенностью, что в ночи не отведут его в тюрьму?
Красивое лицо Хамди (кстати, серба по матери. — М.Я.) приняло выражение холодной злобы. «Позвольте, позвольте! — медленно и полицейски повелительно сказал он. — Мы никаких славян, никаких сербов, никаких болгар (выделено в тексте. — М.Я.) не арестуем (sic. — М.Я.), — мы арестуем подданных его величества султана, злоумышляющих против целости его империи. Если вы покажете нам европейское государство, где политических сепаратистов не арестуют, — мы, пожалуй, даже пустим гулять на свободу всех своих…»
И, действительно, с точки зрения не только турецкого правительства и законодательства, но и международного права, действовавшие на территории Османской империи организации, традиционно называемые национально-освободительными, являлись не просто внеконституционными, а антиконституционными, и Высокая Порта формально юридически имела все законные основания для их уничтожения.
Напомним, что по условиям договора, подписанного на Берлинском конгрессе 1/13 июля 1878 г., Турция должна была провести в европейских вилайетах (т.е. и в Македонии) определенные реформы. В частности, статья 23 Договора указывала: «Блистательная Порта обязуется ввести добросовестно на острове Крите органический устав 1868 г. (Устав предоставлял Криту частичную административную автономию, но на деле не был реализован. — М.Я.) с изменениями, которые будут признаны справедливыми.
Подобные же уставы, примененные к местным потребностям, за исключением, однако, из них льгот в податях, предоставленных Криту, будут также введены и в других частях Европейской Турции, для коих особое административное устройство не предусмотрено настоящим трактатом». Статья 62 провозглашала равноправие различных вероисповеданий в Османской империи.
В первые месяцы 1894 г. цель Организации была конкретизирована — достижение автономии Македонии. Х. Татарчев вспоминал, что основоположники Организации не могли провозгласить её целью «непосредственное присоединение Македонии к Болгарии», т.к. осознавали, что это вызовет множество дополнительных осложнений из-за противодействия великих держав и амбиций соседних государств. Они решили, что автономной Македонии в будущем будет проще объединиться с Болгарией, а если это станет недостижимым, то Македония «может послужить объединительным звеном федерации балканских народов». Существенным является признание основателей Организации того факта, что непосредственным толчком к ее созданию стало усиление иностранной, особенно, сербской пропаганды в Македонии. Так, по воспоминаниям Д. Груева, ещё в 1891 г., когда группа студентов из Македонии задумывала в Софии создать революционную организацию, они имели ввиду необходимость противодействия сербской пропаганде, необходимость поставить на повестку дня идею освобождения Македонии, «прежде чем сербская пропаганда усилится и раздробит народ».
До 1896 г. организация, созданная в Салониках, носила название Македонской революционной организации, затем, по 1902 г. называлась Болгарские македонско-одринские революционные комитеты, с 1902 г. по 1905 г. — Тайная македонско-одринская революционная организация, а в 1905 г. получила название Внутренней македонско-одринской революционной организации.
Согласно первому из известных уставов революционной организации — Уставу БМОРК 1896 г. — членом организации мог стать «любой болгарин, ничем себя не скомпрометировавший,… который обещает быть полезным революционному освободительному движению». Позднее это слишком узкое в национальном отношении положение было изменено. И членом Организации по новым уставам мог стать сначала «любой македонец или одринец (т.е. житель Адрианопольского вилайета. — М.Я.)» (Устав ТМОРО 1902 г.), а затем — «любой живущий в Европейской Турции» (Устав ВМОРО 1905 г.).
Вслед за созданием Солунского (или Салоникского) комитета его руководители приступили к организации местных революционных комитетов по всей Македонии. На съезде Организации в 1896 г. Солунский комитет был признан Центральным, а территория Македонии разделена на революционные округа. Было принято решение об учреждении Заграничного представительства Организации в Софии для связи с международной общественностью и поставок в Македонию литературы, финансовых средств и оружия. Первыми заграничными представителями стали Г. Делчев и Г. Петров.
Таким образом, Организация изначально носила болгарский национальный характер. Ее политические цели отвечали интересам болгарского княжества. Поэтому она пользовалась определенной поддержкой болгарских правительств, пусть даже и неофициальной. Как отмечал исследователь болгаро-македонского революционного движения К. Пандев: «В течение известного времени Внутренняя организация поддерживала связи с болгарским правительством. В данном случае обе стороны преследовали свои цели. Организация стремилась использовать материальную и моральную поддержку, которую ей могло оказать правительство. Премьер К. Стоилов, со своей стороны, стремился оторвать Организацию от Верховного Македонского Комитета, и в то же время показать, что не перестал… интересоваться освободительным делом». В своих отношениях с ВМОРО Стоилов использовал открытые в 1897 г. в Македонии болгарские торговые агентства. Посредством этих учреждений он пытался установить прямой контакт с деятелями Организации. Поэтому секретарями в агентствах были назначены люди близкие к ней — Карайовов, Наумов и др. Кроме того, оказывая помощь, он старался навязать Организации свое влияние, подчинить ее и воспрепятствовать активным действиям, которые могли бы вызвать осложнения. «Естественно, при таких условиях, установленные связи не могли быть искренними и устойчивыми».
В июне 1896 г. Г. Петров был принят болгарским премьером. Петров сообщил о положении дел в Македонии. Он утверждал, что в Македонии существует почва для революции, говорил о необходимости вооружить население провинции, для чего потребуется 5−10 тыс. ружей и около 100 тыс. левов. Он предложил взять эти деньги «вместе с экзархийскими суммами, а Экзархату дать за них расписку». В июле Стоилов принял видного деятеля Организации Х.Матова. Последний получил от Ускюбского экзархийского митрополита Синесия визитную карточку, согласно которой являлся «доверенным лицом» митрополита. Стоилов записал в дневнике: «Матов, директор училища в Скопье: революционная идея очень распространена в Македонии; сербская пропаганда не опасна,… есть потребность в оружии».
Основное количество вооружения для Организации поступало из Болгарии, что облегчалось тем, что четыре из шести революционных округов Организации, на которые была разделена территория Европейской Турции — Скопский, Струмицкий, Сересский и Одринский (Адрианопольский) — граничили с Болгарией. Большую помощь в вооружении чет оказывал Верховный Македонский Комитет в Софии. Важным источником снабжения чет боеприпасами была и болгарская армия — вынос оружия из казарм и с армейских складов был постоянным явлением. Кроме того, болгарское правительство выделяло деньги для Организации. Еще летом 1896 г. Д. Груев встретился в Софии с видными деятелями Македонских комитетов Б. Сарафовым и А. Бозуковым, представившими его военному министру Р.Петрову. Груев попросил помочь его оружием для Организации. Министр обещал ему «под свою личную ответственность» 200 винтовок системы Мартини.
Оружие поставляли также греческие, албанские и турецкие контрабандисты.
Болгарский историк С. Грынчаров подчеркивал, что наряду с институтами верховной власти, политическими партиями общественными организациями и т. д. к реальным компонентам политической структуры Болгарии следует отнести еще и «значительную эмиграцию болгар из Македонии и Адрианопольского вилайета». Он убедительно показал «постоянное и солидное присутствие македонских болгар абсолютно во всех сферах болгарской общественной, политической и культурной жизни». Следствием этого «специфически болгарского» явления было то обстоятельство, что общественное мнение страны постоянно живо интересовалось действиями болгарского правительства в македонском вопросе и живо на них реагировало. В Болгарии в 1893 г. возникли военные (или офицерские) македонские братства. Представители Внутренней Организации тесно сотрудничали с ними, особенно, после того как их возглавил генерал И. Цончев, оказавший Организации значительную помощь. В 1897 г. он предпринял поездку по Македонии для ознакомления с нуждами Организации и положением дел на месте. В Салониках он встретился с членами ЦК.
Связи Организации с офицерскими братствами особо беспокоили болгарское правительство. Болгарские торговые агенты в Македонии докладывали, что деятельность Организации направляется неким «офицерским комитетом», под руководством высших болгарских офицеров. В октябре 1897 г. солунский торговый агент А. Шопов доложил Стоилову, что «местный комитет имеет своих руководителей в Софии. Главный их руководитель — офицерский комитет, во главе которого стоят бывший военный министр Р. Петров и бывший македонский учитель Г. Петров». Торговый агент в Ускюбе Д. Ризов сообщал в марте 1898 г., что «бывший военный министр Р. Петров в компании с македонским бездельником Гьорше Петровым (родом из Прилепа) якобы составили некий тайный македонский комитет…»
Как руководящий орган легальной организации македонских обществ в Болгарии в марте 1895 г. был создан Македонский Комитет (После Второго съезда в том же 1895 г. получил название Верховный Македонский Комитет, а в 1900 г. — Верховный Македонско-Одринский Комитет.) под руководством Т.Китанчева. ВМК своей целью, также как и ВМОРО, провозглашал достижение автономии Македонии. В армии его создание было встречено с энтузиазмом, офицеры сдавали деньги в фонд комитета, заявляли о готовности добровольцами отправиться в Македонию.
Военные братства под руководством Комитета начали готовить засылку в Македонию вооруженных отрядов, которая вошла в историю как «Четническая акция 1895 года». К подготовке были привлечены известные македонские воеводы, ранее промышлявшие, в основном, грабежами богатых турок. Воеводы прекрасно знали приграничную македонскую территорию, где должны были развернуться события. Они дали клятву, что будут придерживаться данных им инструкций: не допускать самовольных действий и поборов, не посягать на мирное турецкое население, оплачивать продукты, забираемые в случае необходимости у сельских жителей и т. д. Было организовано четыре больших отряда и несколько малых чет общим числом около 800 человек.
Первый отряд — «Струмицкая дружина» — под командованием поручика Начева состоял из 160 человек. Его задачей было напасть на город Струмицу и уничтожить небольшую артиллерийскую батарею (отделение) расположенную там. Но уже в первую ночь отряд лишился командира. Произошло несколько кровопролитных столкновений с турецкими военными подразделениями. В результате, так и не выполнив задачу, отряд вернулся в Болгарию. В живых осталось 75 человек.
Вторая дружина — «Пирин-планина» — также действовала неудачно.
Самым многочисленным — 200 человек — был отряд воеводы «деда» Стою, действовавший без полномочий комитета. Дед Стою вывел свой отряд к селу Доспат, населенному помаками (болгарами-мусульманами). Отряд Стою напал на село и сжег его. Затем он перебрался в район города Драма, где напал на владение богатого турка, но в ходе завязавшейся стычки воевода был убит. Товарищи Стою разрубили его тело на мелкие куски и разбросали по полю, чтобы не было известно о смерти их воеводы, наводившего ужас на турецкое население этих краёв.
29 июня подпоручик Б. Сарафов во главе 45 человек перешел границу и двинулся в направлении города Мелник. Большого труда Сарафову стоило заставить воевод «старой закалки» воздерживаться от поборов, дабы начатое «дело оставалось чистым, патриотическим, политическим». Но разбойное прошлое воевод дало о себе знать: пострадало несколько мирных греков, а греческий священник вообще едва спася бегством. Акция по взятию Мелника прошла успешно. В отряде Сарафова было всего два легко раненых бойца. Спустя непродолжительное время четники Сарафова покинули город.
Болгарское общество было разочаровано результатами «четнической акции». От нее ожидали совершенно иного масштаба и продолжительности. Всё происшедшее было простым вторжением извне без какой-либо подготовки на местах. Больше всего обескуражили действия воевод. Турки провели анкетирование жителей села Доспат и предъявили Европе неприглядную картину произошедшего. У Т. Китанчева случился сердечный приступ и вскоре он умер.
После смерти Т. Китанчева ВМК стал претендовать на руководящую роль в македонском освободительном движении, с 1897 г. Стоилов «всячески стремился умалить значение Комитета в Болгарии». Между тем, после того как в 1899 г. ВМК возглавил Б. Сарафов, с ВМОРО было налажено самое тесное сотрудничество, продолжавшееся полтора года. В состав Комитета неофициально, без избрания на съезде, были включены заграничные представители Внутренней организации — Г. Делчев и Г. Петров.
В 1893—1896 гг. Внутренняя организация довольно успешно конспирировала свою деятельность. Аресты отдельных ее членов не приводили к крупным разоблачениям. В 1895 г. было захвачено два курьера Организации, перевозивших значительное количество оружия. Но даже и под пытками они никого не выдали.
Первым серьезным провалом в деятельности революционных комитетов Организации стало т.н. «Виницкое дело», началом которому послужило убийство ранней весной 1898 г. в селе Виница Косовского вилайета двух турок — кмета (старосты) села и его матери. В ходе начавшегося расследования было допрошено множество болгар. В результате были найдены склады оружия, но, самое главное, выяснилось, что Македония «покрыта сетью» подпольных революционных комитетов.
«Виницкое дело», а вернее, последовавшие за ним репрессии и усиление преследований со стороны турецких властей, способствовало созданию весной 1898 г. первых постоянных нелегальных боевых единиц Организации — чет.
Как указывает Тодор Петров, первые террористические группы «для наказания изобличенных шпионов» были созданы по решению ЦК еще в конце 1895 г. Так, в 1896 г. городской комитет Организации в Крушево создал террористическую группу, которая наказывала «провинившихся перед организацией без различия их веры и народности, собирала средства на нужды организации, помогала её вооружению».
Опираясь на накопленный опыт, принимая во внимание значение террористических групп и необходимость увеличения их количества, ЦК ВМОРО на Салоникском съезде 1896 года, обратил на тергруппы особое внимание и официально классифицировал их как тайную полицию Организации. Задачи, структура и состав полиции были подробно изложены и определены в уставе и регламенте ВМОРО, выработанных на основе результатов состоявшихся на съезде дискуссий. Согласно статье 10 устава, каждый комитет организации имел свою тайную полицию, цель которой состояла в том, чтобы следить «за делами внутренних и внешних врагов» и защищать от них подразделения Организации. В зависимости от задач, которые необходимо было выполнять, тайная полиция подразделялась на сыскную и карательную или уголовную. Сыскная полиция выполняла разведывательные функции. Уголовная приводила в исполнение приговоры местных комитетов или ЦК в отношении лиц, «провинившихся по делу Организации». Террористы карательной полиции были обязаны всегда иметь при себе револьвер и кинжал, а во время «акций» — два револьвера. Террористические группы ВМОРО по состоянию на октябрь 1899 г. функционировали не менее чем в 12 околиях Македонии.
О деятельности тергрупп болгарский торговый агент в Скопье Д. Ризов докладывал министру иностранных дел и исповеданий Т. Теодорову в июне 1898 г.: «Около двух-трех недель назад Г. Петров отправил из Софии в Македонию несколько экзальтированных македонских патриотов, с целью убивать людей, и таким образом собирать средства для «дела"… Гьорче [Петров. — М.Я.] не забыл произвести этих молодых людей в штаб-офицерский революционный чин «террористы». Несколько подробнее писал об этой акции заменявший Ризова Наумов: Петров со товарищи «решили взяться за свое старое ремесло — террор». Причем, недавний провал в Винице никак не повлиял на них. «В середине июня через Виницу они отправили семь человек молодых людей… с террористической миссией убивать всех тех (турки, болгары и пр.), кто так или иначе мешал или мешает революционному делу в Македонии».
В 1899 г. террористические группы были формально распущены и их функции перешли к создаваемым постоянно действующим (регулярным) четам. Но все-таки отдельные тергруппы продолжали существовать. Так, например, в 1902 г. в Скопской околии действовали три такие группы (болг. — «дружинки»), уничтожавшие шпионов и собиравшие деньги для организации.
Т.Петров называет регулярные четы «вооруженными силами организации, выполнявшими… роль национально-освободительной армии, которая хотя и была нерегулярной и нелегальной, успешно осуществляла против поработителей политику ВМОРО с помощью оружия, и, по существу, представлявшую армию болгарского населения в Македонии и Адрианопольской Фракии». По словам того же историка, в процессе образования ЦК, окружных, городских и сельских комитетов ВМОРО оформились и руководящие органы нелегальной болгарской власти на территории порабощенных болгарских земель. Через собственные, «неформальные» органы правосудия Организация стремилась ослабить связи крестьян с турецкими властями, прежде всего в интересах безопасности. В отдельных районах жителям сел запрещалось контактировать с турецким населением, покупать у него что бы то ни было и работать по найму. Крестьяне были обязаны полностью содержать находящихся в их селе четников.
В архивах русских консульств в Македонии всему этому можно найти массу ярких подтверждений.
Консул в Битоли А.А.Ростковский сообщает в ноябре 1901 г.: «Все учителя народных школ назначаются по указанию революционного комитета, которому удалось недавно добиться от экзарха предписания здешним архиереям защищать все прежние привилегии церкви и не позволять турецким властям отстранять учителей от преподавания по неблагонадежности». В октябре 1902 года он пишет: «Комитеты не позволяют селянам обращаться к властям с жалобами, а заставляют прибегать к суду инсургентов для разбора взаимных претензий». Генеральный консул в Салониках А.А.Гирс в феврале 1903 г. докладывает: «Во всем здешнем округе (разумею не один Солунский вилайет) едва ли найдется селение покрупнее, в котором не гнездилась бы чета повстанцев. Личный состав этих чет селянам известен. Последние находятся поэтому с ними в постоянном общении и настолько подчиняются их влиянию и власти, что были случаи обращения, всегда успешного, крестьян к четникам за помощью в деле обнаружения виновных в разных преступлениях, обычных в сельской жизни, таких как конокрадство, воровство…» Селения обложены «натуральной и денежной повинностью» для заготовки разного рода запасов.
Тот же Амфитеатров писал: «Болгарский агент — священник, учитель, комитаджий, четник — становится негласным правительством страны (Македонии. — М.Я.) и как бы ее душой».
И если селяне «несли натуральную и денежную повинность», то горожане из тех, кто побогаче, платили своеобразный «подоходный налог» революционной организации. Отказ от уплаты карался крайними мерами.
Например, летом 1900 года русский консул докладывал о том, что в Битоли все более или менее состоятельные болгары получили письма с требованием предоставить определенные суммы революционным комитетам. Срок выплаты определялся в три дня. В случае неуплаты в срок, приходили еще два письма. Сумма каждый раз удваивалась под угрозой смерти, если оплата не состоится. По дошедшим до сведения Ростковского слухам, болгарский торговый агент в Битоли «хотел было известить свое правительство о преступной деятельности комитетов, но ему под рукою [sic!- М.Я.] дали знать, что если министерство и не сочувствует, то во всяком случае не осмелится что-либо предпринять против этих рьяных патриотов». Турки предприняли ряд арестов и, как это часто бывало, совершенно не тех людей. «Благодаря такому неумению турок, комитеты приободрились и решили не приостанавливать своей преступной деятельности…
На днях один из получивших ранее извещении о произнесенном над ним смертном приговоре за отказ дать 500 франков комитету 70-летний [!!!-М.Я.] священник о. Ставре, отправляясь в церковь для очередного служения обедни, подвергся нападению у самого входа в церковь подосланных убийц.
Раненный в ногу пулей навылет, о. Ставре узнал одного из убийц, который будучи арестован, выдал не только своего сообщника, но и человек десять приказавших им убить священника. […]
Покушение на убийство о. Ставре возмутило всех, тем более, что он — первый священник, признавший в Битоли Экзарха и потому считавшийся здесь одним из возродителей болгарской национальности. Но нынешние македонские деятели не стесняются убивать чуть ли не в самой церкви, не признают для себя никаких авторитетов, а только ищут денег под предлогом необходимости вести агитацию, а на самом деле, для того чтобы без труда иметь возможность жуировать. Эти меры устрашения, принимаемые комитетами якобы для укрепления болгарской идеи, достигают совершенно противоположного результата. Так, например, убийство Абдурахмана бея возле Дибры, совершенное, как говорят, болгарами за то, что он покровительствовал сербской пропаганде, заставило 10 сел Поречья признать себя сербскими из опасения, что албанцы будут мстить болгарам за убийство бея».
В донесении от 25 сентября 1900 г. Ростковский делает следующий вывод: «Вообще следует заметить, что все меры, принимаемые в последнее время комитетами, приносят скорее вред, нежели пользу болгарской идее. Не говоря уже о властях, которые стараются всеми силами поддержать другие национальные пропаганды во вред болгарской и потому не дают экзархистам никакой защиты от притеснений мусульман, но и сами богатые турки-землевладельцы заставляют своих крестьян отказываться от болгарской национальности и переходить на сторону сербов, которые считаются лояльными относительно султана, а не такими революционерами, какими являются болгары. Все эти обстоятельства заставляют поневоле простых крестьян избегать всяких сношений с болгарами и дружить с сербами, тем более, что здешнее народонаселение до того развращено, что для него нет ничего священного, ни национальности, ни патриотизма, и потому руководствуется исключительно личной выгодой. Раз им не выгодно быть болгарами, то отчего же не быть сербами.
Число убийств все увеличивается, и они остаются большей частью ненаказанными, т.к. ни один свидетель из боязни мести не решается давать показания против убийц».
14 февраля 1901 года Ростковский сообщил, что «болгарские революционеры… устраивают в разных горных селах склады оружия и подговаривают население весною подняться, чтобы сбросить с себя турецкое иго. Деятельность болгарских революционных комитетов не ограничивается только селами, признавшими себя под ведомством Экзарха, но распространяется и на села, признающие еще Патриарха, причем в последних говорят населению, что будто произошло, по совету России, соглашение между всеми Балканскими государствами об освобождении Македонии от турецкого владычества». При этом комитеты «усиленно вымогают под угрозами деньги на революционные цели не только у болгар, но и у последователей эллинизма». Комитет раздает ружья греческого образца «Гра» населению, «уверяя его, что само греческое правительство сочувствует восстанию наравне с Болгарией. Кроме того, в казе Флорина появился какой-то Марко, эмиссар болгарского комитета, объезжающий села и уговаривающий население восстать против турок». Сопровождавший его человек выдавал себя за греческого офицера. Они демонстрировали населению некую бумагу с государственными гербами России, Греции, Румынии, Болгарии, Сербии и Черногории, в которой обещалась «скорая помощь восставшим». Об этом консулу сообщили селяне, не поверившие провокаторам и явившиеся к нему за разъяснениями. Ростковский убедил их в том, что это «наглый обман». Эта история имела печальное продолжение. На поимку этих активистов комитета были посланы турецкие отряды. Они, конечно же, не смогли арестовать эмиссаров — те давно уже покинули названную казу. Но турецкие обыски в деревнях, сопровождавшиеся издевательствами над крестьянами, продолжались.
18 марта 1901 года Ростковский сообщал о судебном процессе над болгарами, обвиненными в организации революционного комитета, а также в убийстве священника Ставре «за отказ дать деньги комитету на революционные цели» (убийство произошло осенью 1900 года). Часть обвиняемых была оправдана, 12 осуждены и один из них — убийца — к смертной казни. На следствии подсудимые сообщили о том, что приказ убить священника, револьвер и деньги они получили от болгарского торгового агента А.Михайлова. На суде они, однако, отказались от признаний, заявив, что их заставили это сделать побоями. Ростковский, числившийся у многих деятелей комитета едва ли не турецким пособником, сомневался в справедливости следствия и обвинений. Тем не менее, факт убийства Ставре членами битольского революционного комитета неоспорим.
Осенью 1901 года Ростковский сообщил о появлении «болгарских банд», участники которых были переодеты мусульманами. Они занимались тем, что подобно настоящим албанским разбойникам, хватали на «больших дорогах» проезжих с целью получения выкупа от родственников. Состоятельные жители Битольского вилайета продолжали получать письма с требованием денежных взносов на нужды комитета под угрозой смерти в случае отказа. По данным Ростковского, собираемые таким образом деньги «служат большей частью для подкупа полиции и других турецких чиновников, вследствие чего главные руководители комитетов пользуются полной свободой действий и могут безнаказанно совершать всевозможные преступления». В качестве примера такого рода Ростковский приводит рассказ об убийстве в городе Прилепе «среди бела дня» болгарского учителя «членами комитета за то, что осуждал их революционные стремления». Несмотря на обстоятельства убийства (людное место, светлое время суток), полиция не смогла найти преступника, что и заставило Ростковского подозревать ее в получении взятки от комитета.
Как докладывал Ростковский, отношение населения к деятельности комитета было недружелюбным, ибо крестьяне убеждались в невозможности скорого исполнения обещаний комитета (в первую очередь, об освобождении Македонии от турецкого господства), а мирному населению приходилось «расплачиваться перед властями за все поступки революционеров, ускользающих, благодаря взяткам, из рук правосудия». Поэтому, по сообщению Ростковского, крестьяне старались не укрывать «банды» у себя в селах и даже иногда выдавали их властям. Комитет жестоко карал непослушных. 5 января 1902 года Ростковский докладывал: «За последние три месяца было убито 9 мусульман и 18 христиан, доносивших властям о движении банд. В число убитых христиан входят один греческий священник и три болгарки».
Осенью 1901 года Ростковский в одном из донесений высказывает мнение, что руководители комитетов стали приходить «к убеждению о необходимости ускорить события и подготовить к весне резню христиан путем возбуждения фанатизма мусульман. Лучшим средством для достижения этого взрыва комитет считает последовательные убийства турок, которые выведенные из терпения, накинуться на беззащитных христиан, что повлечет за собою, по мнению этих народолюбцев, вмешательство Европы в дела Македонии». Руководители комитетов решили не распускать на зиму отряды, как они делали всегда, а предписали им «энергично действовать» для того, чтобы ускорить события и «устрашить население».
Четы как постоянно действующие отряды из нелегалов стали создаваться весной 1898 г. Участники таких чет рекрутировались из лиц, которые преследовались турецкими властями, и не могли после исполнения конкретной задачи «возвратиться к мирной жизни» до следующего задания, как было ранее. То есть новые четы брали на себя функции существовавшей до этого «тайной полиции» Организации. В 1899 г. ЦК ВМОРО направил всем районным руководителям поручение доложить о состоянии революционной деятельности и о потребностях районов. Опираясь на двухлетний опыт деятельности чет Внутренней организации, и на сведения, полученные до середины октября 1899 г., ЦК издал циркуляр о создании чет из нелегальных деятелей организации во всех околиях Македонии. Основная и важнейшая задача чет, согласно нормативным документам, состояла в ведении постоянной агитационно-организаторской работы среди населения Македонии, в организации и укреплении дисциплины среди членов ВМОРО, в приеме новых членов, в расширении революционной сети. Характер реализуемых четами задач (агитационных и организаторских) определил их название — агитационно-организаторские. Произошедшие в этот период изменения в развитии четническоой организации были регламентированы рядом нормативных документов — циркуляров и регламентов (или инструкций). В 1900 г. Г. Делчев и Г. Петров (представлявшие Организации в Софии) при содействии болгарских военных переработали циркуляр 1899 г. (из 14 пунктов) в проект регламента из 44 статей. В конце 1900 г. или в начале 1901 г. он был направлен в Салоники, где располагался ЦК, для ознакомления и дополнения, а затем для его гектографирования и распространения.
В связи с арестом членов ЦК в январе 1901 г. эти планы сорвались, а выработка и издание регламента было отложено на неопределенное время. Спустя несколько месяцев главный инспектор чет Г. Делчев отправился в инспекционную поездку по Македонии. Предположительно именно он как главный инспектор чет поручил члену комитета Битольского революционного округа Г. Пешкову написать регламент для чет.
Вскоре после своего возвращения из Македонии Г. Делчев вместе с Г. Петровым в марте 1902 г. вновь переработал проект регламента для чет от 1900 г.
В начале мая 1903 г. регламент (или инструкции) для чет, устав и регламент ВМОРО были обнаружены представителями османских властей в архиве воеводы П. Цветкова, убитого в стычке с турецким армейским отрядом, а через двадцать дней и у погибшего при тех же обстоятельствах воеводы Г. Папанчева.
Копии этих документов были переданы и русским консулам. Самые одиозные их пункты приведены непосредственно в консульских донесениях. Консул в Ускюбе В.Ф.Машков писал в июне 1903 г.: «Один из документов обязывает селян коллективно жаловаться консулам и властям на турецкие насилия». (Имеются в виду параграфы 2 и 12, вменяющие в обязанность четам принуждать селян жаловаться на истязания, которым они подверглись при преследовании четников турецкими отрядами. — М.Я.) § 4, как пишет Машков, «с удивительным цинизмом рекомендует убивать бесполезных для идеи людей, обвиняя затем через подставных свидетелей в убийстве самих турок». Машков дословно цитирует § 4: «Даже нарочно следует убивать вредных и бесполезных христиан в каком бы то ни было селе для того, чтобы можно было обвинить перед судебными властями бекчи (полевого сторожа. — М.Я.), кехая (управляющего земельным владением, чифтликом. — М.Я.) и спаи (откупщика податей. — М.Я.) или деребея (деребей — знатный турок. — М.Я.), причем заставлять двух христиан сообразно с законом свидетельствовать, что убийство совершено одним из перечисленных мучителей».
Под именем вредных христиан, комментирует Машков, комитет подразумевает доносчиков, а бесполезными лицами называет не сочувствующих и не помогающих хотя бы деньгами революционному движению". § 7 «советует преимущественно рекрутировать четы из „разбойников“, компрометировавших себя политическими убийствами, как „представляющих собой наиболее надежный для критической минуты элемент“». Даются указания для насильственных денежных поборов. В §§ 8, 9, 17 и 23 говорится о смертных казнях провинившихся и просто неудобных людей. § 10 предписывает «политические поборы… и грабежи»".
Одной из основных задач, стоявшей перед четой согласно документам, было вооружение населения. Для покупки оружия каждая чета должна была иметь наготове собранную сумму денег с 3−4 сел. В докладе русского консула из Битоли в декабре 1902 г. сообщается: «…Инсургентские банды смело обходят села и заставляют селян под угрозой смерти приобретать у них ружья и готовиться на весну к восстанию». Аналогичные данные и в трех документах за две недели марта 1903 года: «Болгарские революционные комитеты, недовольные проектом новых реформ, прилагают все свои старания, чтобы помешать приведению их в исполнение. С этой целью они убеждают сельское население покупать ружья и присоединяться к бандам, угрожая ему в противном случае смертной казнью. В консульство постоянно являются депутаты сел за советом, что им делать исполнять ли приказания инсургентов или нет. Выслушав от меня советы не принимать никакого участия в предполагаемом восстании, эти депутаты начинают просить меня защитить их от инсургентов, т.к. те угрожают убить того, кто не будет с ними». «…Комитеты, не делая никаких различий, притягивают всех к своему делу, заставляя богатых помогать деньгами, а бедных вступать в банды». «В последние дни участились убийства совершенные по приказанию революционных комитетов. Ежедневно до меня доходят сведения, что-то в том, то в другом селе зарезаны сербы или мусульмане. Хотя болгары и уверяют, что они непричастны к убийству сербов и что это дело турецких рук, но я не доверяю их версии, т.к. всякий раз перед убийством сербов в их село являлась одна из инсургентских банд и настаивала, чтобы селяне вооружились и примкнули к восставшим. Получив категорический отказ, банда удалялась, грозя ослушникам мщением». «Все население чересчур напугано бывшими расправами со шпионами и потому молчит и не дает сведений ни греческому консулу, ни греческим митрополитам, помогавшим ранее туркам в преследовании болгар». «Не ограничиваясь… убийствами, комитеты приказывают селянам не платить никаких налогов ни за освобождение от воинской обязанности, ни за недвижимость, уверяя их, что по требованию России и Австрии, эти сборы отменены в Македонии…»
То, что в большинстве случаев четы ориентировались на исполнение террористических задач, Т. Петров объясняет тем, что в четах преобладали бывшие разбойники (пресловутые харамии). Действия так или иначе связанные с террором по своей сути были очень близки недавней деятельности этих гайдуков, в то время как агитационно-организаторские задачи оставались на заднем плане.
Если обратиться к статистике, то к концу 1899 г. агитационно-организаторские четы были созданы и действовали приблизительно в одной трети революционных околий Македонии. За небольшим исключением в течение 1901 г. такие четы ВМОРО были сформированы во всех революционных околиях. Но, например, в Скопском санджаке до конца 1902 г. чет не было. В Скопской околии первая постоянная чета появилась только в марте 1903 г. В период с начала 1900 г. до начала 1903 г. на территории Македонии и Адрианопольской Фракии действовало более 120 чет ВМОРО.
Уже говорилось о той поддержке четам, которую им оказывал из Софии Верховный Македонский Комитет. Прежде всего, это выражалось в отпуске денег на вооружение, амуницию и одежду, большая часть которых использовалась на нужды формирующихся чет ВМОРО. Несмотря на составленное в конце 1899 г. предписание ЦК ВМОРО о том, чтобы формирование чет происходило исключительно внутри Македонии, организация чет из-за недостатка кадров на местах продолжала осуществляться на территории Болгарии.
И без того напряженная обстановка в Македонии неожиданно накалилась весной 1903 г.
15−17 апреля болгарские террористы, имевшие определенные контакты с Внутренней организацией и Сарафовым (Последний, в частности, отправил им динамит, присвоенный, правда, руководителем ЦК Внутренней организации И. Гарвановым), осуществили серию взрывов в Салониках. Уже 17 апреля нагнетаемый мусульманский фанатизм вылился в болгарский погром в Салониках. В течение 17−18 апреля происходили повальные убийства. Официально было заявлено о 35 убитых. Но, по другим данным, число убитых доходило до 200−300. Как вместе с солдатами, так и самостоятельно действовали башибузуки-албанцы, «обрушивавшиеся исключительно на ни в чем не повинных жителей низшего класса населения». В Салониках более половины жителей составляли евреи, видевшие в болгарах опасных конкурентов в торговой сфере. Поэтому неудивительно, что «в числе добровольцев, указывавших полиции и войскам на болгар во время травли последних и на их жилища были евреи, проявлявшие и впоследствии особенное усердие при обыске полицией домов и контор болгарских торговцев и комиссионеров, уже находившихся в заключении».
Сообщения о взрывах дошли и до Битоли. Среди мусульманского населения города поползли слухи о готовящемся нападении комитетских отрядов. 23 апреля начался погром битольских христиан. Как и в Салониках, он продолжался 2 дня. За это время было убито 25 христиан и тяжело ранено 30. Множество брошено в тюрьмы. Почти все турецкие солдаты в Битоли были албанцами. Они и башибузуки стали главными зачинщиками и исполнителями избиения. «…К ним присоединились евреи, нападавшие большей частью на женщин и детей». По данным Ростковского, среди пострадавших 2/3 оказались греками.
В Ускюбе, где также стало известно о салоникских событиях, резни удалось избежать, хотя и здесь «в двух мечетях происходили совещания, на которых… <было> решено беспощадно перебить всех болгар, как только будет произведено малейшее покушение». В русское консульство приходили сербы, «прося защиты, т.к. в случае резни, — сообщается в консульском донесении, — турки вряд ли будут делать различия между сербами и болгарами».
Примечательно, что в данной ситуации четы, эти «вооруженные силы организации, выполнявшие… роль национально-освободительной армии», «представлявшие армию болгарского населения в Македонии и Адрианопольской Фракии» (Т.Петров) не предприняли ничего для защиты этого самого болгарского населения.
Сравнив деятельность революционной организации в Македонии и революционеров в европейских странах, Амфитеатров более чем скептически оценил как результаты деятельности ВМОРО, так и перспективы Организации: «Основная причина неудач македонской революционной организации заключается в том, что она пытается средствами, исторически доказавшими свою разрушительность против государственного порядка на европейский лад, ниспровергнуть систему и власть, ничего общего с европейским порядком не имеющие: что тактикой, которая рушила много европейских правительств, она думает уничтожить военное иго, длящееся в Македонии и Старой Сербии вот уже пять веков; что орудия, победоносные в войне гражданской, междоусобной, применяются к войне внешней, потому что турок — не согражданин и не согосударственник славянина, а был, есть и будет его внешний враг. (…)
Нельзя разрушить того, что никогда не существовало, — поэтому нельзя и разрушить „существующего порядка“ в христианских областях Оттоманской империи».
«Турецкая система длящейся военной оккупации не выработала под Балканами отношений государства к гражданину, гражданина к государству: существуют только отношения завоеванных к завоевателям…»
«Революционным путем от турок самостоятельно добивались автономии и расширения прав только мусульмане; все автономии, права, льготы, которые имеют турецкие христиане, всегда были есть и будут плодами завоевательных движений Европы, а, точнее сказать, сражавшейся за Европу, как верный, хоть и мало оцененный и часто впросак попадавший, меч ее — Россия».
Для того, чтобы в полной мере оценить расхождение программных лозунгов ВМОРО и ее реальных целей, достаточно сравнить два документа. Устав организации (в двух редакциях) и общий план восстания 1903 г.
Глава 1, статья 1 устава БМОРК (1896 г.): «Цель БМОРК — достижение полной политической автономии Македонии и Адрианопольской Фракии». Статья 2: «Для достижения этой цели, они (БМОРК. — М.Я.) должны пробудить сознание самозащиты у болгарского населения указанных в статье 1 областей, распространять среди населения революционные идеи через печать или устно, подготовить и поднять повсеместное восстание». Устав ТМОРО (1902 г.). Глава 1, статья 1: «ТМОРО имеет целью сплотить в одно целое все недовольные элементы в Македонии и Адрианопольской Фракии, вне зависимости от народности, для завоевания через революцию полной политической автономии для этих двух областей».
В мае 1903 г. в Софии был выработан документ, направленный в Македонию под названием «Общий план и цель восстания». В нем указывалось, что цель повстанцев состоит не в том, чтобы победить Турцию. Потому в плане указывалось на то, что восстание должно выразиться в партизанских действиях. А для того, чтобы вызвать эффективное европейское вмешательство, на которое рассчитывает Организация, борьба должна быть насколько возможно более длительной.
Еще раз расхождение программных целей Организации и ее тактики признали в 1925 г. новые лидеры ВМРО: «Даже Ильинденское восстание в 1903 г., самое большое и массовое восстание, не могло рассчитывать само завоевать свободу Македонии, а имело целью принудить общеевропейское общественное мнение и международную дипломатию разрешить македонский вопрос».
Заложенные при формировании боевых единиц ВМОРО принципы (в первую очередь, «кадровая политика») предопределили судьбу этой организации. Сразу после т.н. Ильинденского восстания внутри нее началась самая настоящая безжалостная междоусобная война, а самым известным «предприятием» Организации оказалось участие в марсельском убийстве 1934 года.
Организация не способная к существованию в мирных условиях была запрещена и разогнана болгарским правительством в 1934 году.
Михаил Леонидович Ямбаев, кандидат исторических наук, научный сотрудник Института славяноведения РАН
Статья опубликована в журнале «Славяноведение», 2006 год
https://rusk.ru/st.php?idar=110233
Страницы: | 1 | |
