Взгляд Василия Дворцова

Когда и как в русском языке появилось слово «мастер»? Так легко вошло оно в нашу речь, так плотно вжилось, ветвисто распустившись множественностью производных, что только параллельные по всей Европе «мэйстер», «мистер», «маэстро» указывают на былое заимствование.

Кузнец или рыбарь, винодел или воин, гусляр или зверолов… Мастер — искусник, умелец, мастак и дока — великий, тонкий знаток дела. Он совершенный ремесленник, достигающий в своей области высот искусства. Это лучшая похвала от общества, высшая форма чествования.

Но ещё мастером называют наставника, учителя. И учителя не только трудовым навыкам и техническим секретам, но и образу жизни, сопутствующему профессии, вводителя в кастовое и цеховое мировосприятие.

София (Sophia — знание, ремесло, мудрость) — наследный от античности смыслообраз христианской и в целом европейской культуры породил науку философию (philia-sophia) — любовь к знанию, ремеслу и мудрости. И вот мастер — толкователь и преподаватель философии избранного ремесла. Ибо изначально древние греки всех умельцев, искусников и изобретателей равно нарекали софистами (sophistes), много позднее сузив смысл слова до обозначения платных учителей красноречия и связав его с конкретными именами Протагора и Горгия, Гиппия и Продика, Антифонта и Крития.

«Для ремесла и духа единый путь», — сформулировал сущность постижения профессий тончайший знаток антики Максимилиан Волошин. Это тот путь, по которому дух возводит личность к её Творцу, а углубление в ремесло раскрывает Божественный смысл творения. Миротворения. Мудрость для греков и в античный, и в классический периоды оставалась неразличимой с ремеслом: ремесленник — демиургос, созидая вещи, исполненные смысла, своим творчеством подражал Демиургу, создавшему Космос из Хаоса.

А ещё мудрость невозможна как простое научное знание вне контекста нравственности. Она навсегда неисчленима из вечных и универсальных представлений о Добре и Истине. Через века и народы понятие мудрости несло и несёт праведность, равную для всех религий и культур, любовь, правду, провиденье, знание Бога.

«Начало премудрости страх Господень», — читаем мы в Псалтыри, так что мастер всегда был, есть и будет для своих учеников и подмастерий наставником добродетелей, ориентиром внутренних устремлений, образцом для жизнеподражания. Мастерство — не просто внешняя ловкость и внутреннее знаточество, докость или искусничество, а, прежде всего, подтверждение состоятельности данной личности. Доказательство её значимости, полноценности. И самоценности.

И всегда труд стоит в обязательном перечне монашеских подвигов, в одном ряду с постничеством и молитвой. Которую, опять же, величают «умным деланьем».

Кузнец или рыбарь, винодел или воин, гусляр или зверолов…

Мастер — искусник, умелец, мастак и дока всегда увидит другого мастера, в любом столпотворении и под любым обличьем различит равного себе. И вот экономист и борец, педиатр и позолотчик разом находят общий язык, выказывая полное взаимоуважение, неизъяснимое всем тем, кто не достиг в своём деле совершенства. Ведь они, специалисты в, казалось бы, абсолютно несоприкасаемых сферах деятельности, близки, подобны и даже сродни друг другу в полноте разумения и ощущения гармонии бытия. Мастера всегда сомасштабны друг другу внутренне.

Увы, сегодня Россия катастрофично необратимо теряет подобных мастеров. Более того, из жизни нашего общества уходит уже и само понятие мастерства. Да, свою страшную роль сыграли последствия разрушения СССР, тот затяжной политико-экономический кризис, поставивший в отчаянную невостребованность ремесленничество-мудрость научных и производственных школ, через «советский тоталитаризм» (а на самом деле — благодаря ему!) пронесших до конца XX века эстафету уникального, не имеющего себе способных к конкуренции аналогов, классического образования Российской Империи. Но, как-то принимая и в чём-то даже соглашаясь с объективностью уже случившегося, никак невозможно уразуметь, почему далее в войну против своих мастеров включилось и само наше государство. Гунгливо-невнятно объясняемые, но удивительно напористо проводимые реформы в среднем и высшем образовании и науке, вопреки протестам авторитетов и общественности, калькированием ущербной западной системы обучения уже в ближайшем будущем подменят мастера на узкого специалиста.

Узкий же специалист является антиподом мастера, так как его внутренняя жизнь изначально не направлена на созидание в себе полноценной и самодостаточной личности. Сколько говорено, что нельзя точными науками вымещать гуманитарную составляющую образования, ибо только культура напрямую связана с культом, и только она превращает учёность в мудрость, образование в просвещение. И замещение в школьных и университетских часах гуманитарных знаний точными окрадывает будущее человека слабостью закладываемого в него нравственного фундамента. А что такое безнравственный интеллектуал, объяснять никому не требуется. И ещё, не знающие своего языка, своей истории практически навсегда неспособны к национальной самоидентификации, к восприятию традиционно-консервативных ценностей. У них подавлено чувство патриотизма, наследственной гордости. Зато они легко становятся членами сект, увлекаются деструктивными учениями. Более того, необходимо помнить, что литература в отношении остальных сфер культуры равна математике в её основополагающем значении для всех областей наук. И как бы ни единили то или иное сообщество кровь или территория, но без своего языка невозможен уже сам народ!

Как показал опыт последних времён, узкий специалист, тем паче выученный на Западе, всегда — от мелких клерков рынка услуг до высших государственных топ-менеджеров — обладает сегментальным, покалеченно секторным мышлением. В силу этого он неспособен на самостоятельное поведение и в своей мировоззренческой ущербности абсолютно управляем со стороны. Так зачем же нам нынешние «реформы»? Или они нужны не «нам»? Ведь меняя стандарты образования под наступающую глобализацию, втупую перенимая отрицающую наличие научных и художественных школ систему грантов, мы не просто готовим баранов для чужих и недобрых пастырей на будущее, но уже сегодня теряем гармонию мира. Нашего Русского мира.

За пределами которого нам, мастерам — кузнецам, рыбарям, виноделам, воинам, гуслярам и звероловам, экономистам и борцам, педиатрам и позолотчикам — нам, личностям, места уже нет.
Общенациональный Русский Журнал, 2007, .7−8.