Высоконравственное бесстыдство

Кампания Ватикана против контрацепции сама представляет соблазн для общества

В центр внимания католической иерархии опять встали подробности интимной жизни прихожан. Очередная дискуссия в Испании подняла на свет старую тему о применении контрацепции: подобает ли, пардон, католикам использовать презервативы иль нет? Началом неприятной истории послужило заявление, с которым 19 января выступил Генеральный секретарь и глава пресс-службы Конференции испанских епископов Хуан Антонио Мартинес Камино. Подводя итоги своей полуторачасовой беседы с министром здравоохранения Испании Еленой Сальгадо, иерарх высказался в том духе, что из-за распространения СПИДа верующим тоже нелишне было подумать о том, чтобы предохранить себя от смертельной заразы. Мнение это тотчас было растиражировано СМИ, с комментариями: «Католическая церковь готова снять запрет на применение презервативов». Ватикану пришлось снова подтверждать свое прежнее запрещение на контрацепцию от 1 декабря 2004 г., испанские епископы оправдывались, виновник скандала Камино выступил с опровержением. В общем, сыр-бор кое-как замяли, но очередной повод для СМИ отпустить в адрес христианства порцию язвительных уколов и выволочек был дан. «В то время, — проникновенно вещало одно из информагентств, — как весь мир борется со СПИДом и другими подобными болезнями с помощью презервативов, испанская церковь считает, что использование контрацепции «противно морали».

Ситуация, признаемся, действительно несколько странная. Не потому, что весь мир героически борется, а правоверные католики не желают присоединяться к рядам «борцов». Удивление вызывает сам подход Ватикана к пастырству, полагающий возможным и даже необходимым в имеющихся обстоятельствах жестко регламентировать жизнь верующих, вплоть до мельчайших подробностей их интимного поведения. Плачевный результат налицо. Общество явным образом соблазняется поворотом дела: епископы, будучи безбрачными, во время своих совещаний дискутируют подробности секса и предохранения от зачатия. Церковные прелаты прячут смущение, отвечая перед камерами на каверзные вопросы журналистов, с бодрым видом рассуждая о весьма деликатных проблемах. Рядовые католики ощущают неловкость, оказываясь поставлены в откровенно дурацкое положение, как люди, которые не имеют свободы и права на самостоятельное суждение нигде, в т. ч. и у себя в спальне.

В реальности, ультимативные запреты и позволения Ватикана давно не играют решающей роли для сотен миллионов католиков по всему миру. Окружающая жизнь, где эротизм и фривольное поведение стали необъемлемой частью обыденности, склоняет и прихожан католических храмов также избирать для себя современный стиль жизни и интересов. Отчасти, Католическая церковь признает это и вслед за либеральными веяниями даже провозглашает необходимость в «аджорнаменто» — движении к более современным формам учения. Католическая проповедь последних лет на разные лады превозносит любовь мужчины и женщины и невинные прелести брака. Однако, старая инерция до конца не преодолена: Ватикан по-прежнему желает видеть себя властителем судеб и дум, высшим законодателем, провозглашающим всему миру нормы и правила истинной нравственности.

Именно этот традиционный для папства дисциплинарно-правовой уклон, «комплекс непогрешимости», в нынешних условиях играет с католиками злую шутку, раз за разом, как в истории с презервативами, выставляя их, а заодно и сам христианский идеал на посмешище миру. Привычка изрекать безапелляционные суждения дает богатую почву для провокаций — поводов ввязываться в сомнительные дискуссии, а в пропаганде своей точки зрения на нравственность незаметно спускаться до откровенного и возмутительного бесстыдства.

Для сравнения, Православная Церковь придерживается еще более консервативного взгляда на состояние сексуальности в современном обществе. Тем не менее, в православной традиции первоочередное значение имеют не нормы и предписания о поведении верующего, но должный духовный настрой, «работа совести». Православие более оптимистично в отношении человека: оно верит в его способность самому различать зло и добро, безнравственное и нравственное. Оно также исходит из невозможности навязать нравственный идеал через дисциплинарное требование. Православному учению по этой причине удается мудро избежать ненужной детализации, буквальных и избыточно натуралистичных трактовок, например, касательно этики брачных взаимоотношений.

«Основы социальной концепции Русской Православной Церкви» проводят различие между абортивными и неабортивными средствами, в остальном же нацеливают брачные пары на то, что «намеренный отказ от рождения детей из эгоистических побуждений обесценивает брак и является несомненным грехом». Вместе с тем, решения относительно контрацепции принимают сами супруги «по обоюдному согласию, прибегая к совету духовника», а православным священникам рекомендована «особая пастырская осторожность при обсуждении с пасомыми вопросов, связанными с теми или иными аспектами их семейной жизни».
Андрей Рогозянский, Санкт-Петербург, специально для Русской линии