 |
| Православие.Ru | 02.03.2022 |
Священник Алексий Горячкин, клирик женского ставропигиального монастыря Зосимова пустынь, в детстве был настоящим игроманом: часами сидел за компьютером, играл по ночам и входил в пятерку лучших игроков России в «Counter-Strike». И он не только излечился от зависимости, но и стал впоследствии священником. Сегодня отец Алексий, помимо пастырского служения, преподаёт информатику в православной гимназии «Светоч» ученикам со 2 по 11 класс. Отец Алексий рассказал, как для него стало возможным победить пристрастие к играм и чем родители могут помочь своим детям.
— Отец Алексий, когда вы увлеклись компьютерными играми?
— С раннего возраста, лет с семи. Тогда компьютеров ещё не было, были игровые автоматы. Мы жили в Ялте, и я часами пропадал на автовокзале, где устроили игровой зал. Некоторое время играл сам, но в основном стоял и смотрел, как играют другие. И так происходило почти каждый день! В 1990-м году, когда мне было 10 лет, в офисе, где работали мои родители, появились компьютеры. На работу пригласили человека, специалиста по компьютерам, чтобы и обслуживать их, и обучать сотрудников на них работать. Мама моя вела бухгалтерию, ей обычно не хватало времени на занятия, и, чтобы нанятый специалист не сидел без дела, ему поручили обучать меня. Тогда я познакомился с первой компьютерной игрой — «Принц Персии». Сколько компьютеров я переломал в том офисе! Залезал в программы, стирал системные файлы, ломал физически. Добавил работы сотруднику, которому приходилось всё это восстанавливать после моих экспериментов. Но впоследствии мне этот опыт очень пригодился: когда знаешь, как ломается, можешь понять, как починить.
До «Принца Персии» были какие-то несерьезные игрушки, вроде тетриса; потом я перепробовал много разных игр. А заядлым игроманом стал уже лет в 17, когда мы с братом открыли для себя «Counter-Strike». В эту игру я втянулся по-настоящему, и даже в какой-то момент вошел в пятерку лучших игроков России.
— Как это отражалось на учебе в школе?
— Сначала плохо, а потом я перешёл в другую школу, и всё изменилось — стал учиться хорошо. Думаю, дело было не в том, что в свободное время я увлекался играми, а в том, как относились к нам учителя. Помню, учительница литературы на первом же уроке заявила нам, девятиклассникам: «Я привыкла работать со взрослыми людьми и ребячества от вас не потерплю». Мы думаем: ничего себе, нас назвали взрослыми, с нами считаются! И стали иначе относиться к предмету. Серьёзней.
— Если говорить о степени зависимости, специалисты приравнивают игроманию к тяжелым наркотикам. Как вам удалось избавиться от пристрастия к компьютерным играм?
— Параллельно с играми я увлекся программированием. Сначала изучал его самостоятельно, и это увлечение перетянуло мое внимание от игрушек к более серьезным предметам. Ведь игра — это потребительство: ты пользуешься плодами чьей-то фантазии. А программирование — чистое творчество: ты сам создаешь некий продукт. Тут столько возможностей, перед тобой раскрывается целая Вселенная — созидай, что хочешь! Потом это увлечение привело к тому, что я поступил в институт на факультет информационных технологий. Выучился на программиста; некоторое время работал по профессии в компании по ремонту компьютеров, кроме того, занимался версткой еженедельной газеты.
— Вы тогда были уже воцерковленным? Верующим?
— Верующим я был всегда. Не знаю, есть ли вообще люди, которые отрицают существование Бога? Они могут по-разному Его называть, верить в некие высшие силы, но всё равно это вера. Человека, который полностью отрицал бы существование Бога, я ещё не встречал.
Я был верующим, но моя вера не принимала какой-то определенной формы. В 2003-м году, когда мне исполнилось 20 лет, я увлекся романами сектантского толка. Меня интересовала не столько идеология, сколько сюжеты — увлекательные и захватывающие. В одной из книг взгляд зацепился за фразу, в которой автор предложил подсчитать, сколько времени мы думаем о Боге. Буквально подсчитать: сколько минут в неделю, в месяц? Я прикинул и решил, что у меня наберется, наверное, несколько минут в неделю. Явно не больше. И подумал, что это несправедливо по отношению к Богу: Он так о нас заботится, столько нам всего предоставляет, и отвечать ему какими-то грошами в виде нескольких минут — это бессовестно.
С этого момента все и началось. Первый раз я пришел в храм, смотрю: очередь идет куда-то. Пристроился в конец этой очереди, спрашиваю: куда идут? На Причастие. А что это? Мне объяснили, что надо сначала исповедоваться, а потом батюшка расскажет, что делать. Ну ладно, я отошел в сторонку. Все было сказано по-доброму, никто не шикал. Мне в этом плане повезло, я не встречал в храме никаких сердитых бабушек. Потом поговорил со священником, он мне все объяснил, рассказал. Так потихоньку началось моё воцерковление.
Спустя полгода в храме некому было Апостол читать; поручили мне. Я в каких-то книжках вычитал, что с Апостолом нужно из алтаря выходить — а я же неофит, мне нужно все по канону делать! Подхожу к настоятелю, говорю: я из алтаря буду выходить. Отец Савва отвечает: да из храма тоже можно. Нет, настаиваю, нужно из алтаря! И батюшка смиренный пустил меня в алтарь. Вот я полслужбы стоял, не шелохнувшись, в алтаре с Апостолом, потом выходил красиво, читал, возвращался в алтарь и так же, не шелохнувшись, с Апостолом в руках стоял до конца службы. А в алтаре всегда ведь помощь нужна — то кадило подать, то записки. Так я стал алтарником. А потом как-то естественно, словно так и должно быть, я поехал поступать в семинарию в Сергиев Посад.
Мое первое образование пригодилось мне и в семинарии. Там у всех спрашивают, кто что умеет, у кого какие навыки. И все годы обучения я занимался системным администрированием семинарских компьютеров.
— Вернемся немного назад — как родители относились к вашему увлечению компьютерными играми? Пытались запретить?
— Родителей это беспокоило, но надо отдать им должное — они меня не дергали. Не прессовали, не переубеждали. Был период после школы, около года, еще до поступления в институт, когда я ночами бодрствовал, а днем спал. Тогда я уже меньше играл, больше занимался исследовательской деятельностью. Всю ночь возился с компьютером, утром мы встречались с родителями, здоровались, и я шел спать, а они завтракать. И весь этот год они меня не трогали. Потом, конечно, мои ночные бдения прошли сами, переросли в более серьезное отношение к предмету, и больше проблем не было.
— Что вы могли бы посоветовать родителям, чьи дети слишком увлечены, например, своими мобильными телефонами?
— Ну, мобильные телефоны — не компьютерные игры, к ним другой подход. Я своим четверым детям разрешаю играть на компьютере только в развивающие игры. Причем дети должны объяснить мне, какой именно навык развивает у них та или иная игра.
Дети должны объяснить мне, какой именно навык развивает у них та или иная игра
Необходимо растолковать ребёнку пользу и вред любого занятия. Может, не сразу, но он поймёт. Важность личного примера тоже никто не отменял: если мама часами сидит в Инстаграме, как она может требовать от дочери, чтобы та отложила смартфон?
Но вообще я всем родителям, которые приходят ко мне с жалобами на своих детей, говорю, чтобы они каким-то образом переключили внимание ребенка на познавательную деятельность. У детей пытливый ум, они сначала играют в машинки, а потом начинают их разбирать, чтобы посмотреть, как там все устроено. Нужно поощрять эту тягу к познанию мира. Отправить на курсы робототехники, на программирование — сейчас очень много подобных курсов. В школе, где я преподаю, мы с малышами занимаемся мультяшным программированием, очень простым и для детей увлекательным. Есть программирование Майнкрафт — многие дети увлекаются этой игрой, поэтому несложно переключить их внимание на более созидательный вид деятельности. Современным родителям проще — много инструментов, которых в моем детстве не было. И упускать эту возможность не стоит — ребенка нужно увлечь, чтобы он из пользователя превратился в творца. Впоследствии это увлечение может перерасти в профессию и даст возможность уже выросшему ребенку зарабатывать на хлеб для себя и своей семьи.
С иереем Алексием Горячкиным беседовала Анна Берсенева-Шанкевич
