Тольятти выбрал. Почему?

Некоторое время назад завершились выборы в Тольятти. У этих выборов был явный религиозный оттенок, который особенно подчеркивался предвыборным штабом кандидата от «Единой России» Александра Шахова. О Шахове говорили как о православном человеке, в то время как про его оппонента — Сергея Андреева — было известно, что он баптист. Интернет обошли фотографии предвыборного плаката — с одной стороны, на фоне ясного голубого неба, православный Собор, с другой — на фоне зловещего красного зарева, баптистская церковь. Надпись гласила — «18 марта [дата выборов] Свет или Проклятье — выбирай, Тольятти».

Тольятти выбрал — мэром, со значительным перевесом, стал баптист. Несколько неожиданно — люди у нас в целом склонны с подозрительностью смотреть на неправославных. Педалирование темы «православный против сектанта», которая казалась такой беспроигрышной, привело к обратному результату. Почему?

Я не знаю, что за человек Александр Шахов, и не берусь что-либо говорить о его личной вере. Но вот агитационные материалы, созданные его предвыборным штабом, у всех перед глазами. Их стоит оценить.

Политтехнологи, которые придумали отождествить своего кандидата со светом, а его оппонента — с проклятием, оказали ему чрезвычайно медвежью услугу. Возможно, они не понимали степени ее медвежьести; потому что эта степень просто запредельна. Дело в том, что тема выбора между светом и проклятием проходит через все Священное Писание, особенно ярко выступая в Евангелии от Иоанна: «Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы (Иоан.3:19)» Свет, о котором тут идет речь — это не кандидат в мэры от «Единой России». Это Господь и Спаситель наш Иисус Христос. И подразумевать второго в узнаваемой языковой конструкции, описывающей Первого — это просто дико.

Наверное, авторы злосчастного плаката не понимали этого. Было бы слишком предполагать за ними сознательное нечестие такого уровня. Наверное, они просто не читали Евангелия и не в курсе, Кто там назван Светом, и какой выбор определяет наследование благословения или проклятия. Политтехнологи — люди занятые, им не Писания, тем более, что их интересы лежат в совсем другой области. Поэтому поясним, для тех, кто не знает этого, что спасение или проклятие человека определяется его отношением к Господу Иисусу Христу, а вовсе не его отношением к кандидату Александру Шахову — равно как и не его отношением к каким бы то ни было кандидатам от каких бы то ни было партий вообще.

Есть и другие причины, по которым агитация «я, православный, против него, баптиста» не работает. В частности, она не работает именно потому, что мы живем в православной стране. Православие создало нашу культуру и нашу национальную идентичность. Века нашей истории быть русским — значило быть православным, и про иностранца, принимавшего Православие, говорили, что он «стал русским». Человек же, родившийся в недрах русского народа, сразу же воспринимал Святое Крещение в Православной Церкви, и рос под ее покровом.

В наши дни люди часто исходят из обратного равенства — я русский, следовательно, уже поэтому я православный. При этом люди, полагающие себя православными, могут быть очень далеки от Церкви, не проявлять ни малейшего интереса к Евангелию, и даже прямо объявлять себя атеистами — как об этом свидетельствуют данные опросов.

Поэтому заявление «я православный» часто звучит просто как обозначение национальной идентичности — «я родился в России, я являюсь наследником ее истории и культуры». «Православными» могут называть себя самые разные люди — от действительно благочестивых и глубоко церковных, до представителей преступного мира, изображающих церковные купола и лики святых на татуировках. Поэтому простое именование себя православным не работает. Из него еще ничего не следует.

Более того, в ситуации выборов упор на свою православность может даже отталкивать. Потому что одна из десяти из заповедей гласит «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно. (Исх.20:7)». Люди часто понимают это как запрет на произнесение имени Божия в легкомысленном, бранном или другом неуместном контексте. Это, конечно, верно, но прежде всего, речь идет о другом — о попытках использовать имя Божие в своих целях.

Когда человек подчеркивает, что он православный, чтобы добиться каких-то земных преимуществ — например, победы на выборах, это выглядит именно нарушением заповеди, попыткой употребить имя Божие для осуществления своей воли. Для политика совершенно уместно обозначить свою веру — но совершенно неуместно делать ее средством политического продвижения.

Мы переживаем — отчасти, благодаря естественному процессу выздоровления, отчасти, благодаря усилиям Патриарха и всей Церкви — возвращение людей к Православию. И чем более явным будет становиться это возвращение, тем сильнее будет становиться соблазн — для политтехнологов, да и просто для коммерческих маркетологов — употребить веру для своих земных целей. «Покупайте у меня — я благочестив и боголюбив! А у проклятого конкурента не покупайте — он католицкий держит крест и постами мясо ест!». Надо сказать, что это — профанация. Так делать нельзя. И, к тому же, это не работает.