Развитие приходского самоуправления в Русской Православной Церкви в программах Белого движения в 1917—1922 гг..

Доклад с круглого стола на тему «Белая идея и Православие», организованного в рамках XXIII Ежегодной богословской конференции Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, 22 января 2013 года

Важное место в политической программе Белого движения занимало отношение к Русской Православной Церкви, определение роли Церкви в «противостоянии большевизму», в поддержке белых правительств и белых армий. Перемены, вызванные «февральским переворотом» 1917 года, последующим за ним «переворотом 25 октября» не могли не затронуть положения Русской Православной Церкви. Важнейшим событием, определившим не только статус Церкви в России, но и принципы взаимоотношения Церкви и государства стал Поместный Собор. Для понимания специфики работы Соборов в Сибири и на Юго-Востоке России в 1918—1919 гг. необходимо рассмотреть особенности созыва Поместного Собора и наиболее важные, принятые Собором решения, признанные, впоследствии обязательными в политическом курсе Белого движения.

К концу 1918 г., в результате более чем годовой работы были приняты и опубликованы «Определения Священного Собора об управлении Православной Российской Церкви» и Приходской Устав. Тщательно проработанные законодательные акты отражали произошедшие за революционное время перемены в статусе Церковной иерархии. Согласно этим документам главной первичной ячейкой системы управления в Русской Православной Церкви становился приход. В соответствии с утвержденным Собором Уставом, приход становился не только иерархической, административно-хозяйственной, но и духовно-просветительной и общественной единицей. В этом также состояло его значение для Белого движения, в политической программе которого права прихода расширялись до элемента низовой единицы самоуправления (решения Приамурского Земского Собора 1922 г.). Положение о православном приходе было утверждено Собором 7 апреля 1918 г. и стало своеобразным «ответом» на провозглашенный большевистским Совнаркомом принцип полного отделения Церкви и государственной власти и фактического противопоставления советской власти и Церкви. Именно через возрождение приходской жизни военно-политическое руководство Белого движения (как будет показано далее) стремилось получить необходимую поддержку своему политическому курсу. По воспоминаниям князя Г. Трубецкого «тесное общение епископов, клира и мирян на Соборе» отразилось в проведении «назревших преобразований первой ячейки церковной жизни — прихода. Под гнетом тяжелых испытаний, в недрах приходов, особенно в больших центрах, закипела жизнь. Люди, вчера еще между собой незнакомые, сплачивались в тесный союз, под руководством своего священника. Не только забота о храме, но целый ряд других функций духовной и материальной взаимопомощи стал осуществляться приходами. Приходы объединяются в общий союз, представляющий внушительную моральную силу и сыгравший. серьезную роль в деле защиты Патриарха». В Москве, в августе 1918 г., в условиях начинающейся политики «красного террора», Совет приходов решил создать некое подобие «охраны Патриарха» из 18 человек, обязанных в случаен угрозы жизни Святейшему Патриарху ударить в набат в любой ближайшей церкви и «по этому знаку, все церкви должны начать звон, духовенство и прихожане со всей Москвы соберутся крестным ходом и идут туда, где будет Патриарх»[1].

Первая же статья утвержденного Собором приходского устава определяла, что «приходом называется общество православных христиан, состоящее из клира и мирян, пребывающих на определенной местности и объединенных при храме, находящееся в каноническом управлении епархиального архиерея, под руководством поставленного последним священника-пастыря». Прихожанами признавались «все православные, живущие в пределах прихода и сохраняющие живую связь с храмом». Границы приходов определялись Высшим Церковным Управлением. Однако не только формальное объединение территорией создавало подлинную приходскую жизнь. Прихожане были обязаны «участвовать в богослужении (пении), исповедоваться и принимать Святые Таины, соблюдать посты и, главное, содействовать благосостоянию храма и прихода, участвовать в благотворительности, религиозно-нравственном просвещении и взаимопомощи». Устав отмечал, как «священную обязанность прихожан» заботиться «о благоустроении и охране» приходского храма, являвшегося «святынею прихода» («имуществом храма» считалось само «здание храма», «движимое и недвижимое имущество, пожертвованное на благоустроение храма», «свечная прибыль, кружечные сборы» и все, что «жертвуется „в пользу“ или „собственность“ храма»). Следовало также заботиться «о материальном содержании причта». Приход и приходской храм получали статус «особых юридических лиц».

Административные признаки приходского управления отмечались в таких пунктах, как обязанность прихожан обращаться к своему приходскому священнику за исполнением всех треб, обязательная запись всех прихожан и их семейств в «особую приходскую книгу» (хотя, под очевидным воздействием событий «русской смуты», при которых смена места жительства становилось обычным явлением, устав предусматривал, что «при переезде в другой приход настоятелем храма дается выпись из приходской книги для предоставления тому приходу, в который переходит православный»). В составе прихода числились также «храмы приписные и кладбищенские, а также молитвенные дома и часовни». Предполагалось содержание из средств прихода, епархии, казны, частных благотворителей и общественных организаций. Приходские книги велись бессрочно и в них содержались записи о «звании и роде занятий» членов прихода", времени рождения и крещения, «бытия у исповеди и Святого Причастия», венчания, кончины, времени переселения и выбытия из прихода.

Управление прихода осуществлялось «под руководством архиерея», настоятелем прихода, но, обязательно, «совместно с членами причта и церковным старостой и при участии прихожан». Избрание и назначение членов причта контролировал архиерей, но выдвигало приходское собрание. И на низовом уровне принципы коллегиальности соблюдались. Собрание созывалось не менее двух раз в год для «обсуждения и решения приходских вопросов, распоряжения приходскими капиталами и имуществом, надзора за всеми приходскими учреждениями и для установления самообложений». В собрании могли участвовать «все прихожане обоего пола, достигшие брачного возраста и ведущие самостоятельное хозяйство, решающим же голосом пользуются только достигшие 25 летнего возраста». Тем самым признаки активного избирательного права, мало чем отличались от права выборов в органы местного самоуправления. Треть членов собрания ежегодно переизбиралась. Решения принимались простым большинством голосов, но утверждались епархиальным архиереем. Показательны были причины лишения избирательного права: «лица, грубо нарушившие благочиние в храме или на собрании; лица, имеющие предосудительный образ жизни или занятия». Не обладавшие «цензом оседлости» («незаписанные в приходскую книгу и живущие в приходе менее года), а также «уклоняющиеся от исповеди и Святого Причастия», «осужденные за преступления» и «лица, состоящие в открытом сожительстве без церковного брака» не допускались к участию на собраниях и советах. Строительство и ремонт приходских храмов, управление и распоряжение храмовым и приходским имуществом и капиталами осуществлялось приходскими Собранием и Советом. При кафедральных соборах («один из храмов в каждом епархиальном городе») могли создаваться особые Соборные Советы, состоявшие из членов клира, соборного старосты и выборных членов Совета, избираемых Епархиальным собранием, под наблюдением епархиального архиерея.

Приходское собрание избирало на три года церковного старосту и его помощника, а «для ведения церковно-приходских дел и заведывания приходским имуществом», также на три года, избирался «исполнительный орган» — приходской совет, состоявший из всех членов причта, церковного старосты и мирян «обоего пола в числе по усмотрению приходского собрания, но не менее числа членов причта» (соблюдение равенства голосов мирян и причта). В сельских приходах, состоявших «из многих приписанных деревень», каждая деревня направляла своего представителя в состав Совета. Возглавлялся Совет настоятелем храма, но его товарищем мог быть избран мирянин. Заведывание приходской кассой осуществлял избираемый Советом казначей (им мог быть и староста). На членов Совета возлагались обязанности «помогать священнику и духовному отцу в исполнении его пастырского долга», «прекращать домашними средствами вражду и злобу между прихожанами в самом зародыше, как недопустимые в христианской общине, бороться со злом и вносить умиротворение в семейную и общественную жизнь прихожан, наблюдать за юношеством, его нравственностью и провождением времени по праздникам; принимать меры к ограждению прихожан от распространения вредных в религиозном и нравственном отношении книг, брошюр, листов; ограждать православных от лжеучений». В приходах предполагалось открытие школ, приютов для сирот, богаделен, яслей, библиотек и читален. Все эти направления работы были весьма актуальны в условиях развития гражданской войны и общего «падения нравов» в годы русской Смуты, однако их выполнение было возможно только в случае определенной политической стабильности и при поддержке со стороны государственной власти.

Отдельная глава Устава была посвящена «просвещению и воспитанию православного населения в духе Православной веры и Церкви Христовой», что считалось «одной из важнейших задач прихода». Программы обучения в церковно-приходских училищах основывались на стандартах, утвержденных министерством народного просвещения. Обучение Закону Божию проводилось приходским священником. Отдельным пунктом отмечалась необходимость создания приходской библиотеки «не только из богослужебных книг, но и из нужных для клира, в целях расширения и углубления богословских познаний его, и из книг, полезных для прихожан, религиозно-нравственного и церковно-исторического содержания». Таким образом, просветительская часть приходской деятельности отнюдь не должна была ориентироваться на литературу «революционного содержания». Большие перспективы для ведения пропагандистской работы белыми правительствами открывались благодаря пункту о создании т.н. «летучих библиотек» «для снабжения сел и деревень таким чтением, которое составляло потребность времени». «Летучие библиотеки» состояли бы «из листовок, брошюр и книжек, которые бы отвечали на все современные и духовные запросы народа». Эти издания библиотечек «совершали кругооборот» по селам и деревням прихода и «постепенно возвращались» к священнику, «который, заменяя их новыми брошюрами и листками, опять будет направлять в селения».

Устав предусматривал «для большей успешности в деле достижения религиозно-нравственных и церковно-общественных целей» создание Союзов приходов, объединявших несколько епархиальных приходов. Почетным председателем Союза приходов был местный епархиальный архиерей, а викарные архиереи состояли почетными членами Союза. Союз приходов также управлялся союзным Собранием и союзным Советом. Общее Собрание состояло из настоятелей приходов и домовых церквей и избиралось сроком на год и объявлялось правомочным при участии в нем трети членов. В компетенции Общего собрания были дела о финансовых вопросах Союза приходов, условиях приобретения приходского имущества, утверждение годовых отчетов Союза приходов. Союзный Совет занимался предварительным обсуждением вопросов, выносимых на Союзное Собрание, утверждал годовой отчет Союза, разрешал финансовые вопросы[2].

Приходской устав можно было считать наиболее разработанным из числа всех определений, разработанных Собором. Однако на территориях белых правительств положения приходского устава были разработаны в еще большей степени, чем это предполагалось Поместным Собором 1917/1918 гг. Здесь следует уже перейти к оценке деятельности церковных управлений, на территориях занятых белыми правительствами. Одними из важных вопросов, обсуждавшимися на Сибирском Церковном Совещании в Томске осенью 1918 г., накануне прихода к власти Верховного Правителя адмирала Колчака, стали пути организации церковно-приходской жизни. На заседаниях 11−14 ноября были одобрены Положения о приходе и церковно-приходской деятельности. Первым пунктом новых положений утверждалась твердая преемственность от Приходского устава: «Устав о приходе, выработанный Московским Поместным Собором, как нормальный для организации приходов, немедленно ввести в практику приходской жизни». И лишь «в каждом отдельном случае», с обязательного «разрешения местного Епископа и под его ответственностью», допускались «изменения и дополнения, не противные духу Соборного Положения о приходе». Более того, Временное Высшее Церковное Управление (ВВЦУ) в белой Сибири обязывалось массово отпечатать принятый Поместным Собором Приходской устав. Дополнения Томского Совещания относились, прежде всего к приходской деятельности в рамках создания Союза приходов, что, в целом, соответствовало толкованию статьи 177-й Приходского устава, согласно которой «положение о Союзах приходов (принятое Собором) является примерным», и «по постановлению Общего Собрания Союза в устав Союза могут быть внесены, с утверждения епархиальной власти, изменения и дополнения». В развитие данного положения на Епархиальные Советы возлагалась обязанность «безотлагательно организовать Приходские Советы, объединив их в особом Общеепархиальном Союзе приходов, имея в виду, что сплоченные приходы сейчас совершенно необходимы как в церковной, так и в государственной жизни». Союзы приходов уже проявили себя как структура готовая к участию, не только в религиозной, но и в общественной жизни. На прошедших выборах в городскую думу Уфы из 102 избранных гласных 30 входили в Союз приходов, покровителем которого был епископ Уфимский Андрей (Ухтомский). Правда, при этом отмечалось, что «приходские союзы должны быть совершенно беспартийными, сохраняя исключительно церковное и религиозное направление. Имея в виду освобождение новых территорий, а также предстоящие выборные компании во Всероссийское и Сибирское Учредительные Собрания, Собор предлагает всем приходским организациям и советам держаться единой программы, единого избирательного списка»[3].

Очевидное стремление опереться на низовую ячейку церковной организации в целях укрепления авторитета «белой государственности» было отражено в дополнениях к Приходскому уставу. При этом в своей «общественной или общегосударственной деятельности» Епархиальные Союзы приходов должны были оставаться «строго внепартийными, сохраняя церковное и исключительно деловое направление». Низовая инициатива в деятельности приходов предполагала их взаимодействие при создании единой приходской структуры, «тесное общение» Союзов приходов, выраженное «в обмене своими постановлениями на общих собраниях, изданиями, воззваниями и пр.». Предполагалось проведение общих конференций представителей Союзов. Союзы приходов не должны были чуждаться и общегосударственной деятельности, намечалось их участие в «выборах в Общесибирские и Всероссийские учреждения» с едиными «программой и избирательным списком». Также активно приходское духовенство призывалось и к сотрудничеству с земско-городским самоуправлением, что не должно было тем не менее привести к «нарушениям соответствующих канонических правил», поскольку «преимущество» отдавалось все же «своим приходским организациям — для всестороннего влияния Церкви на жизнь». «Епархиальным Начальствам» предписывалось «строго разграничивать круг обязанностей сельских обществ и приходских собраний» и вменялось в обязанность озаботиться своевременным ведением «приходской книги», записавшиеся в которую гарантированно получало право голоса на приходских собраниях. Положение содержало примечательный, в условиях растущего атеизма, пункт о «введении епитимийной дисциплины», согласно которому «основным правилом церковной жизни должно быть каноническое требование деятельного участия в церковной молитве и, вообще, в жизни Церкви и ее верных чад».

Значимость принятых в Томске дополнений к Приходскому уставу подтверждалась также тем, что Совещание вышло с инициативой ходатайства перед «Всероссийским Правительством о принятии им Приходского Устава на положении Гражданского закона». Таким образом, помимо дополнительного признания Временного Всероссийского правительства (Уфимской Директории и Совета министров) Всероссийской властью, подчеркивалась важность уравнивания значимости церковного и общегосударственного законодательств. Предложенное Поместным Собором предоставление приходам прав юридических лиц предполагало соответствующие обращения в регистрационные комитеты при окружных судах (согласно законодательству Временного правительства от 1917 г. о порядке регистрации общественных организаций)[4].

Кроме того, ВВЦУ поручалось добиться от правительства выделения бюджетных средств на ведение в церковных приходах «метрикации населения» (выдача свидетельств общепризнанного образца о рождении, венчании, кончине). За счет «государственных пособий» должны были создаваться т.н. «переселенческие приходы», актуальность образования которых для обширных пространств Сибири и Дальнего Востока была более чем актуальной. Предполагалось задействовать в миссионерской, проповеднической работе (особенно в сельских приходах) сотни священников, оказавшихся в Сибири, вынужденных оставить свои приходы из-за начавшихся гонений на Церковь в Советской России. Епархиальным Преосвященным следовало поддерживать (на общегосударственном уровне, через Управление Государственных сберегательных касс) политику социального страхования, страхования жизни у «малоимущего крестьянства, а равно и духовенства». Для этого предполагалось в полном объеме возобновить деятельность Приходских Сберегательных касс (на основе Устава 1916 г.), обслуживавших как крестьян, так и местное духовенство.

Таким образом, развитие законоположений и определений, относящихся к приходу и созданию ВВЦУ на Томском Церковном Совещании в ноябре 1918 г. никоим образом не противоречили решениям Поместного Собора в Москве, не нарушали соборного единства Русской Православной Церкви ни канонически, ни юридически. Положения о приходских Союзах лишь усиливали общественное значение данных структур, предусмотренных соборным Приходским уставом.

Православное духовенство белого Юга России также определилось в своей поддержке Добровольческой армии и, затем, Вооруженных Сил Юга России. Во время работы Южно-Русского Поместного Церковного Собора в мае 1919 г. проблемы приходской деятельности обсуждались особо. Но, в отличие от Сибири, Собор не стремился к разработке обширной программы по ее усилению, хотя собравшимся и было представлено несколько документов, имеющих отношение к реформированию приходов. На Соборе обсуждался доклад «О приходской работе». По своему содержанию он во многом был близок к сибирским проектам. В нем отмечалась необходимость привлечения «к приходской работе. всех сил православного населения в полном разнообразии общественных положений, образовательного уровня, имущественного состояния, талантов и способностей». Следовало поощрять объединение приходов в приходские союзы, а наибольшее внимание обратить на развитие «церковно-учительной работы». При приходах должны были создаваться также «детские и молодежные союзы». Также не должна забываться и активная благотворительная деятельность. Но особое внимание следовало уделить работе по возрождению российской государственности: «Приходы и Союзы приходов должны постоянно следить за всеми выборами в общественные и государственные учреждения и содействовать прохождению в их состав людей верующих и Православной Церкви преданных».

С конкретными предложениями по совершенствованию приходской деятельности выступил известный своими проповедями и богословскими произведениями протоиерей Валентин Свенцицкий, занимавший должность проповедника в Добровольческой армии. 21 мая в приходской отдел Собора он подал текст, в котором указывал на «жалкое состояние приходской жизни», причинами которого были: «Перегруженность священника работой по исполнению треб; плохая осведомленность как священника, так и мирян с приходским уставом; неумение взяться за общее дело; отсутствие инициативы; оторванность Церковной организации от общественной жизни». Учитывая, что на белом Юге оказалось значительное количество священников-беженцев, отец Валентин предлагал «увеличить в больших приходах священнический штат», с тем чтобы принять на службу священников для совершения проповедей. Вместе с тем следовало добиться максимального ознакомления священнослужителей и мирян с новым Приходским уставом, так как «Многие священники, не говоря уже о мирянах.., совершенно не знают тех прав, которые предоставляются приходским советам. А те, которые знают, часто бездействуют по неумению приступить к общественной работе». Поэтому нужно было «учредить при каждом епископе особые должности „приходских инструкторов“, на обязанность которых возложить широкое осведомление населения с приходским вопросом, а также обязанность практических указаний в этом деле». Инициативу в оживлении «общественных начинаний» в приходской работе следовало проявить «епархиальным Преосвященным», а за «бездеятельность в этом направлении взыскивать с такой же строгостью, как и за нерадение в исполнении треб». Наиболее близким и полезным «общественным начинанием» в приходской жизни следовало считать «разрешение приходами продовольственных вопросов, не дожидаясь их общегосударственного решения». В этом большую роль могли сыграть приходские кооперативы, которые было бы проще зарегистрировать и через них оказывать поддержку фронту и самим прихожанам: «Такая связь прихожан с материальной организацией при Церкви даст возможность Церкви выполнять целый ряд общественных задач, сейчас невыполняемых Церковью. Если, например, на поддержку армии понадобятся средства, те или иные сборы, приход легко может взять на себя это, разложив на каждого пользующегося правом получать дешевые продукты в приходских кооперативах. Если будут замечены какие-либо злоупотребления при доставке продуктов, борьба с этим всероссийским злом будет вестись не отдельным лицом, а организацией приходской или Церковной».

Но не менее важной отец Валентин считал перспективу последующего участия подобных приходских организаций в создании «низовой поддержки» Белого движения, поскольку «такая экономическая организация будет лучшим орудием в борьбе с социалистической пропагандой. А в моменты политической борьбы даст подготовленную общественной спаянностью Церковную единицу для активного участия в политическом строительстве»[5].

Приходской отдел Собора, под председательством епископа Приазовского и Таганрогского Арсения, на заседании 22 мая рассмотрел доклады протоиерея Валентина Свенцицкого и И.В. Никанорова, полностью поддержал их и в полном соответствии с решениями Всероссийского Поместного Собора постановил: «Признать крайнюю необходимость скорейшего осуществления в жизнь мер, начертанных Приходским уставом, к подъему церковно-общественной деятельности приходских советов как в смысле усиления благотворительной и просветительской их деятельности, так и в смысле развития учреждений взаимопомощи, способствующих материальному благополучию прихожан, для чего установить: Образование приходских отделов при Высшем Временном Церковном Управлении и Епархиальных Советах и организацию приходских инструкторов; снабжение приходов уставами; открытие повсюду церковно-приходских советов и соединение их в союзы. предпринять издание популярных брошюр о приходе с извлечением из приходского устава и практическими указаниями приходской работы»[6].

Церковь никоим образом не должна была отказываться от сотрудничества с государственной властью. Напротив, следовало разработать наиболее плодотворные пути подобного сотрудничества. Немалую активность в развитии церковно-приходской деятельности проявил епископ Уфимский Андрей (Ухтомский). На страницах газеты «Наше Возрождение» он обосновывал важность образования новой общественно-политической структуры, опирающейся на «церковно-приходские советы». Им давалась также оригинальная оценка оптимальных форм политического устройства будущей России: «Церковно-приходские советы должны воспитывать чувство христианской общности среди верующих и даже неверующих. Это значит, что советы должны бороться прежде всего со всякими эгоизмами, которых нынче в жизни оказалось так много…; задача церковно-приходских советов — бороться с этими дикими инстинктами и перевоспитывать одичавшие, развращенные натуры. Укрощение эгоизмов — вот первая задача церковно-приходских советов.

Вторая задача — это развитие самодеятельности в народе, который в некоторых местах вовсе изменился. В этом повинна. недавняя власть.., она только замазывала трещины в государственной жизни и приучила народ к мысли, что, в крайнем случае, «царь прокормит», что можно жить и «на казенных харчах». Так мы и «живем кое-как», в надежде, что «авось, — не пропадем», без инициативы". Начинать, по мнению епископа Андрея, следовало с экономических отношений: «Ближайшим образом приходские советы должны позаботиться, по моему мнению, вот о чем. Нужно приучить всех к мысли, что всякая экономика есть этика, что барышничество, частная нажива, как и спекуляция, уже отжили свой век, что торговля должна быть поставлена на кооперативных, общественных началах. Поэтому торговля должна быть приходскою или подчиненной приходскому контролю, если торгующий состоит членом приходской общины». Третьей задачей признавалось участие в политической жизни: «Приходы должны всемерно бороться с основным лозунгом социализма, как злым началом партийной жизни. Партийная борьба и злоба — это разрушительные начала, и создать что-либо в жизни не могут. Поэтому социалисты-марксисты непременно должны отойти в сторону от жизни.., их место должны занять церковники (приходские советы). На смену социалистической борьбе труда и капитала должны явиться честное сотрудничество того и другого и твердое убеждение в общности их интересов».

Не исключалось епископом Андреем и развитие такой не свойственной для приходов деятельности, как «дисциплинарно-судебная», направленная против «безобразников, кощунников и неверных». И, конечно, важное значение придавалось обеспечению «обязанности иметь на своем попечении школу и детей»[7].

В развитие этих идей, в приложении к газете было опубликовано постановление собрания членов церковно-приходских советов трех благочиний Златоустовского уезда. В постановлении говорилось: «Действовавшие доныне политические партии с нерусскими названиями и не русские ни по происхождению, ни по духу, повинные во многих современных несчастьях, не могут быть признаны полезными ни Церкви, ни для государства; тем более они признаются вредными для трудового крестьянства; признать необходимым создание новой партии — подлинно русской, народной; такой партией может служить Всероссийский Союз православных приходов, по которому председатель церковно приходского Совета есть лицо выборное; „православно-приходская“ партия, как партия исключительно деловая, стоит вне политической злобы и борьбы при выборах в Земские, городские или общегосударственные учреждения, руководится личной (персональной) характеристикой кандидатов, на основании их деятельности, а не партийных обещаний. вести усиленную агитацию о необходимости борьбы со всякими противообщественными началами крайнего монархизма и разлагающего государственность социализма (большевизма)». Принцип отделения Церкви от Государства признавался «желательной нормой будущей церковной жизни, на почве принципа свободной Церкви в свободном Государстве, при их взаимном сотрудничестве». В статье «Отделение Церкви от Государства» епископ Андрей писал: «В России возможно отделение Церкви от Государства, а не Государства от Церкви… отделение Церкви от Государства необходимо для Церкви и полезно для Государства; это будет осуществлением неотъемлемого права Церкви на полную автономию. При такой форме искреннего, добросовестного сожития Церкви и Государства возможна двойная польза для обеих сторон, их сотрудничество в общем деле, при полном взаимном уважении, при внутренней силе каждой стороны в отдельности. Но не нужно никакого покровительства для Церкви со стороны Государства, — всякое „покровительство“ во всякой форме оскорбительно для Православной Церкви. Она сильна сама своей собственной силой и ни в каком покровительстве не нуждается. Церкви нужна только свобода. Нужно равенство, уравнение церковных обществ со всеми остальными без всяких специальных узаконений. Нужно только почтительное уважение со стороны всяких правителей ко Святой Церкви»[8].

Интересно, что схожие мысли высказывал в это же время протоиерей Валентин Свенцицкий, на страницах «Церковных Ведомостей» в Таганроге, в статье «Должна ли Церковь заниматься политикой»: «Церковь собирает вокруг своих храмов „миллионы голосов“. Она могущественна, как, может быть, и сама того не подозревает, не только в религиозно-нравственном смысле, но и в смысле политическом. Церковь должна действовать в политике совершенно самостоятельно, опираясь не на какую-либо внешнюю программу, а на свою внутреннюю, Божественную силу. Неужели для церковного дела безразлично, кто будет у власти: Троцкий или Колчак? Почему же церковь должна будет пассивно созерцать выборы и втихомолку радоваться победе „более подходящего“ кандидата, вместо того, чтобы громко назвать самой его имя и предложить всем православным христианам, которые в то же время и граждане государства, голосовать за него?» Каким же образом можно будет добиться участия Церкви в государственных делах? Созвучно со многими православными иерархами, протоиерей Валентин Свенцицкий считал: «Реформа должна начаться снизу и сверху одновременно. Приходы должны сознать себя не только религиозными, но и общественными единицами. Они должны организоваться для общественных выступлений, они должны взять в свои руки все, что касается жизни православного человека, начиная с решения продовольственного дела и кончая самыми высшими запросами духа. В Англии „приход“ — громадная общественная сила. В России он может стать силой первенствующей. Сейчас политической жизнью руководят кучки людей только потому, что они организованы, и масса православного населения вынуждена безмолвно идти за ними. Приходы, объединившиеся политически, положат этому конец. Высший церковный орган должен объединить все приходские союзы в одно целое. И вот тогда то будет конкретная возможность осуществить нормальное взаимоотношение Церкви и государственной власти. У церкви будет орган, объединяющий всю общественную жизнь православного населения в одно целое»[9].

Епископ Уфимский Андрей признавал важность политической работы, ее обновления на началах духовного возрождения. В качестве основы новой партии, по его убеждению, должны стать не только приходская, но и общинная организация, «широкое самоуправление»: «Сейчас необходима большая, подлинно народная деревенская партия, на знамени которой должно быть написано: религиозная свобода и общинное самоуправление. Вся жизнь этой партии должна проходить в деревнях, среди народа, в самой его толще». Труды епископа Андрея увенчались успехом, и к концу лета 1919 г. Русская Народная Православно-приходская партия была образована[10].

Приходам, таким образом, отводилось одно из ведущих мест в создании основ новой российской государственности. 22 сентября 1920 г. ВВЦУ был издан указ о совершенствовании приходской деятельности, которой, как и в других регионах Белого движения, продолжало уделяться приоритетное значение. Указ предусматривал, что «для успешной и скорой работы по возрождению прихода одних приходских сил оказывается недостаточно.., ввиду новизны дела, которое отнюдь не может состоять лишь в упорядочении церковно-приходского хозяйства, но должно выразиться в создании целого ряда церковно-просветительных и религиозных приходских учреждений». С этой целью следовало предусмотреть должности инструкторов («по крайней мере двух») при ВВЦУ по «организации приходской жизни», которые, «объезжая приходы» в Таврии, могли бы «давать все нужные указания, советы и справки, в целях. сплочения верующих на почве не только религиозно-просветительных, но и житейских интересов в единое целое, живущее устойчивым христианским бытом, дорожащее Святою Церковью и привыкшее к широкой общественности под руководством наиболее выдающихся и сильных приходских деятелей». Увы, изданный за месяц до начала «крымской эвакуации», указ не осуществился.

Возможность развития приходской деятельности на основе хозяйственной работы предполагалась в качестве первичной задачи, причем отмечалась данная тенденция в разных регионах. В апреле 1920 г. с инициативой развития приходов выступил инженер П.В. Виридарский (соратник В.В. Шульгина по конспиративной «Азбуке»), предлагавший для «национально-государственного воспитания народа. создание из православного прихода основной ячейки общественной и государственной жизни», а также устройство «мощной сети приходских кооперативов со своим центральным кооперативным учреждением». По свидетельству исследователя белого Крыма Н. Росса, «в июне был подан Церковному управлению другой проект, от «Русского народного кооператива», предлагающий подобные мероприятия. В проекте указывалось на связь объединения русского народа на почве экономической с объединением на почве церковной и политической и предлагалось из приходских кооперативов создать «религиозно-коммерческие предприятия».

Примечательно, что еще в феврале 1919 г. аналогичный проект развития кооперации на основе приходов был предложен в Забайкалье. В читинской газете «Русский Восток» была опубликована статья иерея П. Колкова «С чего начинать строительство церковного прихода». В ней говорилось, что после обязательного проведения приходского собрания, призванного выявить всех наличных и активных членов прихода, нужно приступить к юридической регистрации, утвердить план развития просветительной и религиозной работы: «Но, чтобы выполнить эти сложные задачи — просвещения и благотворения в приходе, необходимы средства и средства весьма значительные. Поэтому неотложно следует, в целях изыскания средств, каждому приходу открыть свой приходской кооператив и на средства этого потребительского общества устроить, по мере сил, и школу, и приют, и богадельню, и дом для разумных развлечений. А со временем, чтобы придать более мощи приходским кооперативам, приходам, необходимо объединяться в Союз»[11].

Вообще, в области реформ в политико-правовой организации показателен опыт осуществления Приходского устава, выработанного Всероссийским Поместным Собором, на территориях белых правительств. Приходы должны были выполнять весьма широкий круг обязанностей. Не ограничиваясь просветительными, благотворительными, регистрационными функциями, а также задачами развития местной экономической жизни (через создание приходских кооперативов), они могли стать реальными структурами местного самоуправления. Церковно-приходская организация вполне могла стать основой новой русской государственности, в том ее виде, как это представлялось в политических проектах Белого движения. Тенденция развития взаимоотношений Церкви и государственной власти была таковой, что Церковь могла стать надежным союзником, сотрудником военно-политических структур Белого движения. Однако сотрудничество омрачалось, нередко, недостаточным пониманием существа религиозной жизни со стороны представителей белой власти.

В 1918—1920 гг. стремление к сотрудничеству Церкви и белой власти было обоюдным. Власть стремилась получить со стороны Церкви поддержку в «борьбе с большевизмом». Лозунги «непредрешения» формы правления не считались препятствием к взаимодействию. В условиях жестоких гонений на Церковь в РСФСР никакой иной перспективы, кроме поддержки власти, которая провозглашает своей целью «защиту православных святынь», быть не могло. Важным было осуществление приходской реформы, развитие прихода как единицы местного самоуправления. Можно было говорить о взаимоотношениях Церкви и белой власти, как о не реализовавшейся альтернативе будущего устройства Российского государства.

Однако, при оценке взаимоотношений Церкви и белой власти, уместно отметить, что данное сотрудничество могло иметь перспективу только в период гражданской войны в России, до тех пор, пока у Белого движения сохранялась вероятность стать единственной всероссийской властью. После окончания войны и начала эмиграции Церковь в России и Церковь в Зарубежье оказались в разных условиях.